Она слишком хорошо думала о своем спутнике. Им был высокий статный молодой человек, лицо которого не просто выражало его возраст, но дышало буквально юностью. Это не подделать, не сотворить искусственно – такое дает лишь энергия ранней поры жизни, когда еще ни опыт, ни горести, ни собственные болезни не стерли с глаз этот блеск наивности, готовности верить каждому, кто был к тебе добр, возможности находить предмет для восхищения в любом явлении природы и жизни. Волнистые до близости к кудрям светлые волосы, ясные голубые глаза, узкое и все же не лишенное своеобразной привлекательности лицо почти безошибочно выдавало в нем чистую кровь Британии. И это было так, поскольку герб на дверях экипажа принадлежал его отцу, а стало быть и ему, ибо он был старшим сыном. Ричард Джордж Пенн Керзон, сын 3-го графа Хау, виконт Керзон-Хау, которому в апреле обещало исполниться двадцать три года от роду, пребывал в растерянном состоянии именно по причине жесточайшей схватки в нем воспитания и природного темперамента. Молодой человек отчетливо ощущал атмосферу гнетущую и тяжелую, воцарившуюся в кабине – но понятия не имел, что надлежит делать в такой ситуации. Воспитание велело ему быть джентльменом и не беспокоить даму, но собственные эмоции распирали изнутри так, что несчастный виконт уже начал суетливо ерзать по сидению то и дело бросая на возлюбленную полные мольбы взгляды, призывая ее наконец хотя бы заговорить с ним и прервать уже это ужасно томительную паузу последних нескольких часов. В конце концов не вытерпев уже молчания, он решительно стиснул губы и только потом протянул руку, сам склоняясь набок чтобы коснуться своей рукой в перчатке запястья той ее руки, что покоилась на подоле.
Женщина, почувствовав прикосновение, притом настойчивое, конечно, не могла не отреагировать и не повернуться, чтобы тут же встретить взглядом эти большие синие глаза, смотрящие на нее с каким-то нервным ожиданием, и вынуждена была тут же нацепить на лицо милую улыбку.
- Что-то не так, ваша милость? – с легкой нотой лукавства в голосе, все же до елейности любезности, поинтересовалась она, впрочем, прекрасно зная, как фальшиво это выглядит для опытных глаз. Мужа ведь не полагается называть наедине так высокопарно, тем более, тогда, как сам «муж» этого совсем не ждет, но так трудно удержаться. Эти титулы учтивости, светские манеры были идеальными уловками, чтобы задать тон положению дел, атмосфере, даже можно сказать.
- Ми… -виконт тут же смутился и опустил взгляд. Ощущать себя власть имущим приятно конечно, но не тогда когда в нос этим регулярно тычет женщина, от которой со всем жаром влюбленного сердца ждут совсем иных слов или знаков внимания. Он не понимал еще толком, что ему не нравится – но не был настолько лишен интуиции чтобы не чувствовать – что то ему точно не нравится во всем этом. Но влюбленные слепы и глухи. Они не желают видеть даже очевидного, потому что это слишком больно, - милая Аделина, я же просил вас быть милосерднее и не величать меня так наедине, - наконец выдал он, поморщившись от необходимости высказать в столь грубой форме своим мысли, однако с ощутимыми нотами неудовольствия в голосе. Эти синие глаза доверчивого ребенка умели блестеть темным заревом бешеного гнева, но его спутнице пока не доводилось наблюдать это состояние в котором Ричард легко терял хоть какую то власть над своим разумом, будучи способным дойти не только до грубых и оскорбительных речей, но и до рукоприкладства, граничащего с жестокостью садизма. Их знакомство было слишком стремительным и ему до сих пор казалось иногда, словно купающегося из спокойных вод резко утащило в водоворот, в котором завертело, закрутило – не осмотреться, ни осознать. Он встретил ее первый раз на балу в Париже, самую прекрасную из всех женщин вечера – и мира, потому что был уверен что прекраснее не встретить – и был удостоен дозволения провести ее один лишь вальс, но этого хватило, чтобы со всей пылкостью юности утонуть в бездонных как омуты серых глазах. И только вежливая улыбка на прощание – ни умен, ни адресов. И хаотичная неделя в столице, посвященная бесцельному плутанию по театрам и приемам в надежде снова встретить мистическую наяду. И вторая неделя – без толку. Он уже начал верить в то, что был это лишь игрой взбудораженного шампанским разума, когда наконец увидел ее снова….
- О, - полные губы изгибаются в более мягкой улыбке, теплее становится обращенный на юношу взгляд, и Аделина, чуть склонив голову набок, свободной рукой касается легонько его подбородка, точно поглаживая. – Простите меня, мой дорогой, я еще не до конца покинула обитель своих мыслей, - и, наклонившись, легонько, совсем легонько, на грани восприятия кожи, касается прохладными губами, но не губ спутника, а его щеки, пусть и низко, почти у самого уголка губ. И в этот момент машина останавливается, раздается бормотание водителя сквозь стекло, в котором отчетливо угадывается: «Прибыли». И спустя мгновение дверца распахивается, предлагая выйти. Они улыбается довольно, крайне радуясь, что путь, наконец, закончен.
Виконт выходит первым, галантно подавая руку даме. Он вполне удовлетворен ее объяснением и зарождающееся недовольство утихло, хотя безусловно предпочел бы, чтобы леди была менее сдержанной и одарила его более чувственным поцелуем. Но это подождет, ни один воспитанный джентльмен не станет устраивать из за такой мелочи сцен – напоминает он сам себе. И только потом, подставляя покинувшей автомобиль Аделине свой локоть, обтянутый тканью бежево-коричневого цвета пальто, водружает размеренным движением шляпу на голову, окидывая взглядом отель – который пожелала выбрать женщина. Не самый прекрасный, но вполне достойный.
- Идемте же, дорогой, - климат вне курортного сезона тут слишком суровый, Аделина чувствует, как ноги начинают мерзнуть, стоя на снегу, потому что ее ботинки для дороги совсем не предназначены для прогулок по снегу, и она слегка дергает кистью, лежащей на локте спутника, намекая ему, что пора двигаться внутрь. – Надлежит еще проверить нашу бронь, хотя не думаю, что с этим будет проблема, вряд ли в это время здесь есть более двух-трех гостей, - со знанием дела подчеркивает она итог своей мысли, начиная движение к парадным ступеням.
Ее спутник покорно подчинился намеку, зашагав вперед. И все же его черты все еще искажало легкое недоумение - отель не производил впечатление заполненного, а окрестность казалась слишком холодной, чтобы подходить для приятного отдыха. И почему Аделине захотелось именно сюда, ему была пока совершенно неясно. Но она пожелала - а он был счастлив угодить.
[NIC]Richard Curzon[/NIC]
[AVA]http://i.yapx.ru/12g2.jpg[/AVA]
[STA]виконт Кёрзон-Хау[/STA]