Время пролетает незаметно, когда полностью погружен в собственные мысли (пусть и кажется, что всем вниманием завладела маленькая книжечка).  А подумать было о чем, ведь я до сих пор так и не понял, как отнестись ко всему произошедшему. За свое здоровье я, несомненно, обязан леди Аррен и ведьме, которую та догадалась привести, но помимо благодарности внутри бурлило еще и дикое недовольство. Как можно так рисковать! А ведь дело не только в общении с теми, кто презирается в этом королевстве и за его пределами, дело в том вреде, который супруга могла себе причинить. Нужно ли мне было здоровье такой ценой? Мой ответ однозначный: нет. От того и метался меж двух огней, сам еще толком не зная, что скажу и что сделаю, когда жена откроет глаза. Произошло это, к слову, неожиданно, но я сразу поднял голову, как только услышал слабое приветствие. После отложил книгу, встал и, медленно подойдя к постели, аккуратно присел на край так же, как сделал это, как только леди Аррен доставили в почти бессознательном состоянии. Я не спешил говорить. Да и по моему лицу было видно, что я полон противоречивых чувств и эмоций.
- Графиня, - касаясь взглядом лица супруги, наконец-то протянул я, как приветствие. – Как Вы себя чувствуете, миледи? Лекари сказали, что все прошло само собой, и температура уже спала, - с этими словами я машинально дотронулся до руки супруги, словно в очередной раз хотел убедиться в этих самых словах.
Я мог начать и с чего-нибудь другого, типа «как Вы могли подвергнуть себя такой опасности?» или «что же Вы наделали?», но вид ослабевшей женщины напрочь лишил меня всякого желания выказывать свое недовольство открыто. Разговор этот неизбежен (я все же не хочу повторения ситуации, да и меня ослушались – это тоже нехорошо), но он состоится не сейчас. В конечном счете, леди Аррен серьезно рисковала, и она заслуживает немного спокойствия, особенно при таком состоянии. Я все еще не знаю, что случилось и что происходит с ней сейчас, потому чувство беспокойства пока что вынудило забыть обо всем остальном. Комок обиды и негодования плавно отошел на второй план.
Впервые я не знаю, что делать и что говорить, от чего просто мягко улыбаюсь супруге, ознаменовывая, тем самым, что ее старания не прошли даром. Она ведь имеет право узнать: я теперь могу улыбаться, а не кривиться от боли и злости. Болезнь отступила… Собственно, трудно злиться, когда только это и делал на протяжении последних двух недель. Наверное, все запасы иссякли, настало время для чего-то более радужного. 
- Пожалуй, лучше бы Вам сказать, что Вы все еще обессилены, иначе я буду долго и нудно ругаться, - внезапно усмехнулся я, после чего наклонился и снова прижался губами ко лбу супруги, этим жестом словно подводя итог: с ней все хорошо, и эта мысль отчего-то приносит непередаваемое чувство облегчения. Затем я повернул голову к столику у кровати, на котором стоял кувшин и кубок. Немедля заполнив кубок водой, я поднес его графине. – Миледи, Вам нужно попить воды. Привстаньте немного.

В таком состоянии мне не хотелось пугать леди Аррен своим негодованием и злостью (если уж откровенно, она и без того трясется, кажется, от каждого моего появления), потому, увидев ее улыбку, я невольно порадовался: со своей задачей справился. Редкость. Впрочем, было множество способов испортить умиротворенную обстановку. Например, задать вопрос «почему?». Хотя и в этом случае я все же сдержался и не стал смущать супругу (врятли вообще когда-нибудь задам ей этот вопрос), вместо этого просто смотрел и слушал. К слову, сегодняшний день вынудил меня посмотреть на леди Аррен… по-другому. Просто по-другому. Сам еще не понимаю, что это значит.
- Да уж, с этим не поспоришь, - ставя кубок на место, тут же усмехнулся я.
Я не стал этого отрицать. Думаю, само мое присутствие уже говорит о том, что я неравнодушен ко всему происходящему, что и мне не чужды переживания за ее скромную персону, которая в очередной раз осмелилась меня ослушаться.
Вопросы о болезни я воспринял явно не так, как пару дней назад. Раньше я вообще отрицал наличие каких-либо проблем, причины на то были, а вот сейчас, чувствуя себя абсолютно здоровым, можно было лишь улыбнуться и сказать, что все в порядке. Я уже вознамерился так сделать, но вовремя закрыл рот и задумчиво глянул куда-то в сторону. Ладно, она имеет право на более развернутый ответ, - справедливо отметил я. Да что там, за свои действия, пусть я их и не одобрял, леди Аррен сейчас имеет право на все! Только ей об этом говорить не стоит… Поразмыслив немного, я вновь повернулся к супруге и невольно окинул ее взглядом. Выглядела она так, словно и не болела вовсе. От чего я в очередной раз убедился в своих опасениях: болезнь та совсем не случайная.
- Я себя чувствую… свободным, - с улыбкой протянул я, после чего дотронулся ладонью до груди, словно наглядно демонстрируя отсутствие скованности и чудовищной боли. - Врятли я могу описать свое состояние красноречивее. Правда, Вы ведь сами понимаете, что мы не можем избежать одного… важного разговора. Вы не голодны? На террасе накрыт скромный столик, так что я буду ждать Вас там.
Нужно было дать супруге время собраться с мыслями, да и выйти на свежий воздух и немного подкрепиться – не такая уж  плохая идея. И все же несколько секунд я смиренно сидел на своем месте, смотря в серо-голубые глаза жены и всеми силами подавляя в себе, непонятно откуда взявшийся, порыв. Поцелуй в лоб – такая невинная мелочь, а начинаешь привыкать. И все же, со словами «ну ладно», я все же встал с кровати и направился к двери, выходящей на террасу. У выхода я остановился.
- Не переживайте, - на всякий случай отметил я, зная богатую фантазию жены. У меня были вопросы, были и просьбы. Я должен быть уверен в том, что такая ситуация больше не повторится. - Может быть я и хотел разозлиться, но… не смог, как видите. Я обязан Вам. И всегда буду это помнить.

Я стоял, опершись руками о поручни, и внимательно всматривался в горизонты, которые открывались с террасы. Одоленный недугом и погруженный в собственную боль, я и забыл, насколько прекрасен Бэйлор под лучами дневного солнца. Забавно, погода, словно во всем  подражая хозяину графства, до сегодняшнего дня была на редкость дождливой и сумрачной. Толи же дело сейчас: приятный майский ветерок, солнце, казалось, даже воздух изменился. Да что там, изменилось все. Притом не только за пределами поместья. Что-то мне подсказывало: как раньше не будет. Будет по-другому. Ни хуже, ни лучше, просто по-другому. В какой-то момент мои рассуждения прервал шум позади. Я обернулся и увидел супругу, которую, собственно, и ожидал. Ничто не напоминало о минувшей хвори, леди Аррен выглядела свежо и, чего от греха таить, как и всегда, ослепительно. Раньше я не придавал этому особого значения, но после спасения жизни (в буквально смысле), невольно начинаешь замечать любые мелочи, от ясного выражения лица до подчеркивающих все достоинства нарядов.
- Леди Аррен, - с мягкой улыбкой поприветствовал я супругу, после чего протянул ей руку, дабы она подошла ближе.  Как только графиня приблизилась, я тут же кивнул в сторону открывшихся видов. – Только посмотрите. Кажется, даже погода сегодня улыбается нам, несмотря на то, что…, - после этих слов я внезапно замолчал.
На моем лице застыла улыбка, но, скорее, натянутая, нежели искренняя. Я не особо религиозный человек, но все же общение с ведьмой и, тем более, принятие от нее помощи, легли плотным осадком на мою душу. Однако, дабы не начинать беседу с испорченного настроения, я решил для начала сконцентрироваться на сути всего произошедшего. Лицо мое стало серьезным. Ни злости, ни гнева, ни сердитости. Только серьезность, с которой я хотел донести до супруги свое отношение к ее поступку. 
-  Вы совершили смелый поступок, миледи. Пусть я его не понимаю и не одобряю. Тем не менее, я оценил, даже не сомневайтесь в этом. И я обязательно отблагодарю Вас, если, конечно, за такое вообще можно отблагодарить, - словно желая наглядно показать свою благодарность, я взял руку леди Аррен и поцеловал ее, как обычно делал это во время приветствий. Скромный  жест в знак той самой благодарности.
После, отпустив руку, я вновь повернулся и задумчиво посмотрел куда-то вдаль. На самом деле, я еще и сам не понимал, как относиться к тому, что произошло. В голове царил настоящий бардак, и разложить все по порядку не представлялось возможным. Хотя одну вещь я знал наверняка. И именно ее я собирался донести до леди Аррен. Но немного позже. У меня были вопросы, ответы на которые я бы был не против услышать.   
- Я думал, Ваша религия не поощряет общение с магами, - задумчиво протянул я, после чего повернул голову и взглянул на супругу. Она всегда была набожной яковиткой. Так почему же переступила через себя? Впрочем, я не собирался никого смущать, так что тут же продолжил: -  Как Вы вообще поняли, что обращаться нужно не к лекарю? И… Катарина. Выходит, она тоже…, - я замолк, не желая даже произносить слово «ведьма». И дело было не в девушке. Мне просто претила сама мысль о том, что я мог настолько близко подпустить к себе человека, который был совсем не тем, за кого себя выдавал  - И она знала обо всем?

- Вы хоть слышите себя? – спокойно поинтересовался я, видя, насколько серьезную тему затронул. Увы, я не был набожным. Верил, но по-своему. Толи же дело леди Аррен, чуть ли не засыпающая с молитвенником в руках. Не думаю, что представляю, каково это, но зато знаю, что не могу остаться в стороне. Сделано-то было ради меня, а мы с графиней слишком сблизились для того, чтобы я остался равнодушным к ее терзаниям. - Или думаете, что я останусь к этому равнодушным? Вы не сделали ничего дурного. Разве можно осудить человека за то, что он спас кому-то жизнь? Сами не понимаете, так ко мне прислушайтесь: на Вас нет греха. И даже не пытайтесь спорить.
Последние слова я сказал твердо, с присущей мне уверенностью и даже строгостью. Но то была леди Аррен, о себе я не мог сказать того же. Графиня спасла жизнь, не навредив никому другому и не зная о том, что подобное подразумевается (об этом она и не узнает, к слову, я не стану рассказывать). Ведьма сразила этим проклятьем другой род, род, который всегда выступал против Баратэонов. Это было несправедливо, нечестно, но, самое ужасное: я не испытывал никакого чувства вины. От того переживать за свою душу буду я, но никак не супруга, которая и без того, казалось, была готова сгореть на костре инквизиции прямо сейчас. Я внимательно наблюдал за ее поведением, реакцией, подмечал все, попутно замечая и оценивая вещи, которые раньше казались обыденными. В голову приходили мысли, совсем неуместные при данных обстоятельствах, когда речь идет о совести и прочих серьезных вещах. Мужская натура берет верх. Хорошо, что леди Аррен вовремя заговорила о Катарине, я тут же отвлекся, вспоминая девушку, которую некогда считал обычной знахаркой, а еще вспомнил выражение лица Роланда, разгневанное, но такое решительное…       
- Может Вы и правы. Хотя…, Роланд знал обо всем. Перед Вашим отъездом, опасаясь худшего, я сообщил ему о болезни. И тогда впервые за последние две недели я почувствовал крупицу облегчения. Хотя бы за Бэйлоршир мне не пришлось волноваться, - словно груз ответственности спал с моих плеч, я мог больше не переживать, я знал, что оставлю все и всех в надежных руках, пусть и не слишком опытных.
Как только леди Аррен подошла ближе, я тут же глубоко вздохнул. Носа коснулся приятный аромат духов, а ушей – не менее приятный голос. Я невольно наклонился ниже, словно пытался расслышать этот шепот. Тут же проскользнула мысль: какими же маленькими становимся мы перед пленительной женской красотой… Правда, наконец-то все же расслышав слова супруги, я выпрямился (но не отошел назад), и сомкнул руки за спиной. В голове сразу всплыли не слишком приятные воспоминания о проведенном ритуале, а еще о встрече с ведьмой. Не сказать, чтобы я проявил дружелюбность.
- Леди Ардерн отбыла еще до рассвета, - так же смотря в глаза супруге, поделился я. - Встретил я ее… не очень приветливо, но мы во всем разобрались, и она спокойно покинула  Хайгарден. Не думайте больше об этом, как и о своем долге. Прошу, ни о чем не спрашивайте. Просто поверьте. Что касается Катарины… Если Вас волнует ее судьба, в знак своей благодарности, я поступлю так, как Вы пожелаете. Если захотите наказать ее – ее накажут. Если захотите отпустить – я отпущу. Не просите только оставить ее здесь. Это исключено. Она лгала мне и умалчивала правду.

- Я уже сказал, миледи: больше не думайте об этом. Поверьте, вовсе не ваше покровительство нужно было леди Ардерн. И своей цели она успешно добилась, - тут же отметил я, намекая на то, что ведьма сама без особых колебаний согласилась изменить правила, словно заранее спланировала воспользоваться моей слабостью.
В любом случае, долга на графине не было. И то было не мое решение, то было решение самой ведьмы, так что никакие муки совести или переживания из-за несдержанного обещания не должны заполонять голову супруги. Потому что никакого обещания больше нет. Леди Ардерн сама так решила, воспользовавшись ситуацией и предпочтя взамен покровительство другого человека, более влиятельного – меня.
Воспоминания о Катарине, конечно же, радужных эмоций не вызвало. Я пытался сохранить прежнее расположение духа, но радостное настроение от излечения все же медленно покидало меня. Разве можно оправдать подобную ложь? И меня очень огорчало, что в этой ситуации супруга решила занять сторону Катрины – девушки, которая своим молчанием чуть не свела меня в могилу. А если бы леди Аррен не догадалась? Я бы умирал медленной и мучительной смертью под молчаливую песню Катарины. Нет, я подобного не прощал, но был готов позволить супруге самой решить судьбу лже-знахарки.
- Я невольно окружил себя лжецами, - отрицательно покачав головой, задумчиво протянул я, после чего повернулся лицом к Бэйлору. Я прекрасно понимал, что лгут мне все, но тогда был занят собственными мучениями. -  И в то время, когда следовало бы сосредоточиться на недуге, они пользовались его последствиями. Такую ложь нельзя оправдать. Пока я мучился от боли и неопределенности, она знала обо всем и не удосужилась хотя бы намекнуть. Даже если бы я не поверил, сейчас бы мне не в чем было ее упрекать. Так что поступайте, как знаете. 
Если честно, я и вовсе подумывал, что Катарина делала это намеренно. Но, как и сказал, предоставлю это на милость жены. Это меньшее, что я могу для нее сделать, для нее и для ее совести. Кто знает, может спасение одной жизни облегчит моральные терзания леди Аррен. Невольно ловлю себя на мысли, что искренне хотел бы этого, какими бы мотивами не было вызвано желание продлить мою жизнь. 
В какой-то момент обернувшись и увидев стол, я вспомнил о трапезе. Однако графиня не позволила напомнить, осторожно поинтересовавшись людьми, которые могли бы узнать про произошедшее. Я задумчиво посмотрел на супругу, словно пытаясь вспомнить, но, к счастью, случайных свидетелей не было, по крайней мере, я таких не помнил.
- Нет. Но я обязательно расскажу обо всем Тому. Он и без того заметил быстрые изменения. Да и… кому еще мне осталось доверять в этой жизни. Это слишком ценная редкость, для того, чтобы пренебрегать ею, какой бы правда ни была, - и сие правда, трудно найти человека, которому можешь полностью доверять, от того, если нашел, нужно делиться, иначе толку от этого доверия никакого. Нельзя что-то рассказывать, а что-то скрывать, тем более от человека, который, пожалуй, был единственным, которому я вообще мог что-то поведать из своей жизни. - Мы совсем забыли о завтраке. Прошу Вас, присаживайтесь.
Наша беседа напрочь отвлекла меня от более приятных, пусть и не совсем сейчас уместных, мыслей. Но про стол я вспомнил, потому тут же указал супруге на диван. Усевшись, я окинул взглядом скромную трапезу, состоявшую из фруктов и прочих легких закусок. Был здесь и сырный пирог. О предпочтениях графини, конечно же, помнили и никогда не забывали. Задумчиво почесав бороду, я все же повернулся к жене. Пожалуй, лучше сначала подытожить наш разговор.
- Собственно, к чему это все…, - протянул я, упершись ладонями в колени. - Что сделано – то сделано, здесь уж поздно наставлять и читать нотации. Мне приятно, что Вам так полюбился Бэйлоршир, что ради его блага и спокойствия, Вы решились пойти на риск. Однако Баратэоны никуда не денутся, а от смерти одного человека мир не рухнет. Потому я благодарен Вам и признателен, но все же никогда этого не одобрю. И дело не в людях, к которым Вы обратились. Дело в той опасности, которой Вы себя подвергли. Посему, моя графиня, я не просто прошу, я требую, - после этих слов я вскинул вверх указательный палец, дабы слова эти казались более убедительными. - Обещайте, поклянитесь мне, что больше никогда не сделаете ничего подобного без моего ведома и согласия.

Отредактировано Edward Barateon (2015-02-26 21:56:03)

Судя по тому, что мне не довелось услышать однозначного ответа на свою просьбу-требование, стоило приготовиться к привычным для леди Аррен попыткам оспорить мое решение. Я тут же вздохнул и повернул корпус в ее сторону, словно уже готов принять и терпеливо выслушать все возражения, пусть того самого терпения, в подобных ситуациях, мне порой и не достает. Не покойного мужа ли она сейчас имеет ввиду? – тут же проскочила мысль. Я, конечно, знал, что леди Аррен не была в восторге от этого брака, но уж никак не предполагал, что она считает его чуть ли не грехом, нарушением клятвы, данной другому мужчине. Тут же захотелось озвучить свои мысли, но я вовремя остановил себя. Это окончательно испортит сегодняшний день.
- Нет, это же совсем другое, миледи, - тут же резко оборвал ее я, искренне не понимая, как это все относится к клятве «в болезни и здравии». - Вы были со мной все эти непростые дни, ровно до тех пор, пока я не принял решение отправить Вас к Фрэнсинам. Разве этого не достаточно для того, чтобы не корить себя? 
На моем лице отразилось недоумение. Разве можно трактовать эту клятву именно так? Конечно, каждый по-своему верит, каждый по-своему видит, но, в данном случае, я учитывал лишь свое мнение, от того не был намерен отступать. Но и грубо давить не хотел, прекрасно осознавая, кому обязан своей жизнью и здоровьем. Посему оставалось лишь в очередной раз глубоко вздохнуть и снова задумчиво посмотреть куда-то вдаль. Немного терпения. Совсем чуть-чуть, - витало в этот момент в голове. Несколько секунд замешательства, после чего я вновь смотрю на леди Аррен. Однако, к своему удивлению, вижу на ее лице… совсем не серьезность. Хотел уже спросить, что же такого забавного она нашла в нашей беседе и моем требовании, но не успел. Пожалуй, впервые я услышал, как графиня смеется. Смеется по-настоящему, а не потому что ее этикет обязывает должно реагировать на все попытки знатных лордов проявить свое чувство юмора. В этот момент я даже забыл о сути слов, которые предшествовали этому смеху. Смотрел я на супругу не без удивления, но потом, по итогу, и сам усмехнулся. Это заразительно.
- Я ни разу не слышал, чтобы Вы вот так смеялись, - с улыбкой на лице откровенно произнес я, словно и сам удивился этому факту. – Вам стоит делать это чаще.
Серьезные разговоры напрочь лишили меня других мыслей. Зато сейчас я вновь «увидел» именно леди Аррен. Вид забитого котенка не особо привлекает, зато сейчас, такая открытая и смелая… Очарован – пожалуй, это самое подходящее слово для того, чтобы описать мое нынешнее состояние. Настало время снова проявить силу воли! Уже во второй раз за сегодняшний день. Чересчур много.
Мне и самому захотелось расслабиться. Забыть обо всем произошедшем хотя бы на несколько часов. И я без колебаний дал нам обоим эту передышку, что ознаменовалась простым вопросом «не в тему»:
- Я уже говорил, что Вы сегодня выглядите просто ослепительно? И не думайте, что я забыл обо всем, - с моего лица не сходит улыбка, слова эти звучат уже не столь серьезно, пусть и являют собой чистую правду. – Я не отступлю. Мы обязательно вернемся к этому разговору.

- И своих слов не забывайте, - усмехнувшись, тут же подхватил я мнимое согласие леди Аррен прислушиваться к моему совету. Раз уж готова пообещать присматривать – я буду очень даже не против!
На этой ноте наша беседа и завершилась. Учитывая не просто просьбу, а именно требование, мне не обязательно было слышать покорное «да» для того, чтобы раз и навсегда увериться в послушании графини. Посему я наконец-то обратил свой взор к трапезе, щедро налил себе и супруге вина. На террасе повисло молчание. Не то неловкое, которым обычно заполнялось помещение, если мы вдруг не находили тем для разговора. Совсем другое. Молчание, заполненное непринужденностью, а еще разнообразными мыслями. Я с интересом разглядывал ясное небо, равнины и дома, открывающиеся за ней. Рассматривал так, словно увидел впервые. Рано или поздно все начинаешь воспринимать как должное. Так может, это проклятье было призвано вернуть мне прежнюю ценность мест, вещей и людей, которые меня окружают? С этой мыслью я невольно повернулся к леди Аррен. Раньше мне было все равно. Все упиралось в долг и ответственность. Но если так есть, это не значит, что так и должно быть. Пожалуй, стоит запомнить эту простую истину и следовать ей в дальнейшем.
Первой разговор завела леди Аррен. Я понимал ее тоску по родному дому и близким людям, но сейчас врятли чем-то мог помочь. И мне было жаль. Жаль, что не могу снять груз с ее плеч, жаль, что не могу позволить увидеться с родными. И не потому что я тиран, желающий, чтобы жена всегда была рядом. Вовсе нет. Просто ситуация неподходящая. Попросила бы графиня полгода назад, до всей этой смуты, я бы не отказал. Разве могу я, после собственного требования, отправить ее в такое опасное путешествие?   
- Я бы не стал держать Вас, миледи и попроси Вы раньше, я бы отпустил. Но сейчас Атлантия переживает не самые лучшие времена. Может, пригласим графа и графиню Глостершир сюда? – с искренним сожалением протянул я, хотя и сам понимал, что это не выход. Родной край не заменишь, да и «смута в душе», как выразилась супруга, останется.
Оставалось лишь глубоко вздохнуть. Странное дело: она чувствовала вину, не меньшую вину ощущал и я, хоть и понимал, что все это было сделано для блага Бэйлоршира. Моя жизнь  обошлась слишком высокой ценой, которую платил совсем не я. Жаль, что Белый храм не способен и мне принести успокоения. В такие моменты завидуешь людям, подобным графине. Вновь я посмотрел на нее, вновь я замечаю то, чего раньше не замечал. Очередной вздох, ознаменовывающий мое поражение. Вы это заслужили, - пролетает в голове, после чего я встаю и вновь направляюсь к ограждению.
- Подойдите сюда, - я вытянул руку, как бы приглашаю супругу подойти. Как только та оказалась рядом, я дотронулся ладонью до ее поясницы и окинул взглядом открывающуюся территорию Бэйлора. – Я не знаю, что бы было с этими землями, если бы меня не стало. В этом Вы правы. Графство, находящееся в шатком положении из-за смерти графа врятли способно долго удерживать натиск настигшей всех нас смуты. Вы поступили как истинная графиня Бэйлора и, надеюсь, осознание этого хотя бы немного облегчит Ваши терзания. Я отпущу Вас, миледи. Но при одном условии, - с этими словами я повернулся к супруге лицом. На самом деле, в Глостершире было достаточно спокойно, но вот дорога к нему может оказаться неприятной. – Вашу безопасность обеспечит сир Томас. И Вы будете слушаться его. Если даже на половине пути он решит, что дальше ехать слишком опасно и лучше вернуться – Вы не станете возражать. Хорошо?