Обитатели Фэр-Айла предпочитали не говорить о войне. Никто старался не думать о том, что уже завтра их земля могла обагриться кровью. Но неизбежность грядущего конфликта признавали все. Даже те, кто не желал вражды, простые йомены и охотники осознавали, что требования, выдвинутые королем Чарльзом несправедливы, не оправданы и непомерны. До сих пор королевству удавалось прокормить себя самостоятельно, и при этом выплачивая десятину Хельму. Но ничем не мотивированное поднятие налогов приведет лишь к тому, что первый же неурожайный год обернется голодом, болезнями и тысячами смертей. Протест короля Айлеса поддержали все без исключения. Лорды Фйеля откликнулись на призыв, собирая своих воинов и стягиваясь к Первому Перевалу под знамена Уоллесов. Ко дню, предшествующему последним переговорам сторон, у границ с Хельмом собрались почти все силы горцев, за исключением самых отдаленных кланов, а также тех, кто оставался защищать свою родину.
Переговоры. Судя по всему, Найтон не ожидал от северян подобной прыти и, а потому немедленно отправил своего брата в качестве парламентера договариваться с бунтовщиками. В сопровождении не столь малочисленного войска, надо отметить. Фйельские разведчики также докладывали о значительных скоплениях сил неприятеля на юге Ревейншира, что никак не соответствовало общепринятым понятиям о переговорах.
Тэм яростно скомкал очередной кусок пергамента и отшвырнул его в сторону, тяжело откинувшись на спинку кресла, и немигающим взглядом уставился на пламя свечи. Ночь обещала быть бессонной. Утренний разговор с сестрой не шел у него из головы. Как много людей думают так же, как и она? Как много людей считает, что война не нужна Фйелю. Он протянул руку и  подвинул в сторону ворох бумаг, под которыми лежала раскрытая старая карта, исписанная бессчетным количеством линий, стрелок, пояснений и прочее. В очередной раз изучая свои же пометки, Уоллес сам себе не отдавал отчета в том, что же он пытается отыскать в знакомых очертаниях границ и географических названий. Подвернув изрядно перепачканные чернилами манжеты рубашки, Тэм поднялся на ноги, подходя к окну, выходящему на восток. Уже почти полностью стемнело. Плотная пелена облаков заволакивала небо до самого горизонта, грозя разразиться первой в этом году снежной бурей уже к утру.
Большинство воинов отбыли из столицы еще неделю назад, встав лагерем у Первого Перевала. В Фэр-Айле оставались лишь несколько гарнизонов и королевская гвардия, но и они на рассвете покинут свой дом, ведомые своим королем и его старшим сыном. Фйель же останется  под протекцией Роланда Уоллеса. Пожалуй, это единственное, что сейчас придавало Тэму некую уверенность. Ему будет гораздо спокойнее там, на фронте, зная, что его семью защищают не только горные хребты и ледяные вьюги, но и горячее сердце его брата.
Около четверти часа он простоял у окна, всматриваясь в далекие, черные на фоне вечернего неба, очертания горы Либранн. Но Боги же молчали, холодно и бесстрастно наблюдая за ненастьем, сгущающимся над горной страной. Молчали точно так же, когда он стоял здесь пять лет назад, готовясь к собственной войне, которую он объявил убийцам своей жены. Тогда все было по-другому. Тогда им двигала месть и слепая ярость, застилающая глаза, лишающая рассудка.
- Тебе бы это не понравилось, я знаю… - обращаясь к ночной мгле, прошептал принц.
Как и Одила, Рианнон навряд ли одобрила бы все то, что происходило сейчас на ее родине. Она попыталась бы всеми силами предотвратить грядущую войну. Но Тэм отчего-то был уверен, что даже у нее это не получилось бы.
Робкий стук в дверь прервал размышления Уоллеса.  На пороге его покоев стояла девушка, судя по всему, одна из штата фрейлин принцессы Аланы, его молодой супруги. В ответ на вопросительный взгляд Тэма она низко присела в реверансе, негромко вымолвив ту просьбу, что ее просили передать вместе с коротким письмом.
- Добрый вечер, Ваше Высочество! Леди Алана надеется, что вы не откажете ей в приглашении разделить с ней вечернюю трапезу.
Тэм бегло пробежался глазами по записке, переданной девушкой.
- К сожалению, сегодня это невозможно. – ровным, ничего не выражающим голосом ответил принц. – Передайте леди Алане мои извинения.
- Простите меня, Ваше Высочество. – девица покраснела, теребя пальцами подолы своего платья. -  Миледи настаивает, что обязательно должна увидеть вас.
Из под опущенных ресниц она украдкой и со смущением разглядывала царящий в покоях принца беспорядок.
- Мне весьма жаль. – терпеливо и медленно повторил Тэм. – Ничего не выйдет. Передайте госпоже, что я навещу ее перед отбытием. Наверное.
Возможно, в другое время он и уступил бы ее настойчивости, но сегодня у  него не было ни сил, ни желания что-то делать со своим непрезентабельным внешним видом, дабы посетить принцессу на ужине. Как и выслушивать ее страхи и утешения. Он привык не замечать свою молодую супругу, чего искренне не понимали его подданные. Эта девочка не была виновата абсолютно ни в чем. Кроме того, что занимала не свое место. И как бы Тэм не старался, он не мог окончательно свыкнуться с ее присутствием в своей жизни, принимая ее за нечто чужое, лишнее. Договор, заключенный с ее отцом, предоставлял им неоценимое подспорье в текущей политической ситуации, хотя, граф наверняка попал в опалу из-за своего тщеславия. В любом случае, Тэму до сих пор удавалось кое-как сосуществовать с Аланой только потому, что он смирился с ней, как с неизбежной необходимостью. Он готов был предоставить все, чего она только пожелает, до тех пор, пока Алана не требовала внимания и не пыталась лезть в его жизнь. И она, по большей части, смирилась с таким положением дел, хотя, временами, случалось и эпизоды, подобные этому.
Едва за фрейлиной захлопнулась дверь, Тэм вновь сел за стол, окунул перо в чернильницу, и приступил к письму для лорда Аргайла, тут же забыв про Алану и ее нелепую просьбу.

Последнее письмо, скрепленное восковой печатью Уоллесов отправилось в невысокую стопку на самом краю стола. Как бы Тэму не хотелось, чтобы Аластер отправился завтра с ним, дабы присутствовать на этих переговорах, но МакДугалл был сейчас далеко, в своем родном Аргайле, который, к сожалению, был одной из самых отдаленных отдаленной провинцией страны, и сборы могли отнять слишком много времени. Нет сомнений в том, что он будет лучшим помощником и опорой Роланду из всех тех лордов, что оставались на защите Фйеля. А пока, все, что Тэм мог для него сделать, это пригласить его семью и дочь ко двору, пока ситуация окончательно не прояснится.
Второй раз за вечер в дверь решительно постучали. Дежуривший у его покоев стражник, с самым невозмутимым видом доложил о прибытии принцессы Аланы. Так, словно Тэм лично пригласил ее, что, по мнению стража,  являлось очевидным и само собой разумеющимся. Разве не для этого миледи присылала свою фрейлину к принцу? Вероятно, перемена в лице Уоллеса была слишком заметна. Угрожающе сведенные к переносице брови и хмурый взгляд принца подсказали стражнику, что тот безнадежно ошибся в своих предположениях. Он неуверенно обернулся назад, уже не зная, что ему сказать и делать. Настырность супруги вызывала у Невидимки некоторое раздражение. Она ведь не могла не знать о том, что он отклонил ее просьбу. Или настолько смирилась с его пренебрежительным отношением к ней, что не обратила на этот факт внимания? Тэм раздосадовано махнул рукой, мол, пусть войдет. Не мог же он отправить ее назад, когда половина замка видела, как принцесса направлялась в его покои. А уж что именно ей там понадобилось никого и подавно не интересовало. Многие фйельские воины этот вечер предпочитали проводить в объятиях своих женщин. Так почему наследный принц должен быть исключением?
Мужчина подвинул ворох чистых бумаг на недописанное им послание, скрывая от глаз также и карту, и поднялся на ноги, сверля взглядом вошедшую женщину. Можно ли было не признать, что молодая супруга принца была прекрасна в своем невинном облике? Тэм никогда не отрицал этого, хотя бы потому, что не мог по-настоящему увидеть ее красоту. Взгляд его был затуманен призраками прошлого, которые и спустя столько лет не собирались отступать, оставив его в покое. С губ его уже готова была сорваться достаточно резкая фраза, но что-то в ее хрупкой фигуре, нерешительно застывшей в дверях со своей "кастрюлькой", заставило его передумать и прикусить язык. Временами ему было по-своему жаль эту девочку. И будь у него выбор, он не обрек бы ее на судьбу, подобную этой.
- Прошу меня простить, миледи. – Тэм кое-как одернул рукой ворот помятой рубашки, и потянулся за домашней накидкой, небрежно перекинутой через спинку кресла. – Я не ждал гостей сегодня. Вам не передали мое сообщение?

Он не ответил на ее приветствие, не подошел ближе, чтобы поцеловать руку. Напротив, Тэм отошел дальше от пламени свеч и камина, так, что половина его лица оказалась полностью в тени. Невидимка чувствовал на себе ее взгляд. Любопытный, изучающий. И он не мог упрекнуть ее в этом любопытстве. За последние полгода  у нее было не слишком много возможностей увидеть его наедине и так близко.
Уоллес молча наблюдал за действиями супруги, пока та раскладывала принесенный ею провиант на небольшой столик возле камина. Все это представление лишь ради него? Он не мог понять, что ей нужно, чего она добивается или пытается добиться своим поведением. Однако, при всей двоякости ситуации, Тэм не мог не признать, что его поведение со стороны должно выглядеть не более логичным, чем ее. Все ее попытки пробиться сквозь глухую ледяную стену, которую он возвел между ними, не выглядели менее странно, чем те причины, по которым он держался от нее на расстоянии. Легко вбить себе в голову стереотипы, тяжело избавиться от них, доказать обратное, прежде всего себе. И хотя Тэм понимал, что Алана ничем не заслужила подобного к себе отношения, он неизменно чувствовал себя предателем, когда допускал мысль, что с ее присутствием можно смириться и даже подпустить ближе. Лицемерием было бы сказать, что после смерти первой жены у него не было ни одной женщины. Лицемерием было бы заявить, что принц навсегда отстранился от слабого пола. Однако ни одна из его избранниц не пыталась прежде занять место Рианнон. Ни одна, кроме той, которая сейчас имела на это все права. Пусть лишь номинально, но теперь она, а не Рианнон звалась теперь принцессой Фйельской. Но избегал Тэм ее лишь потому, что не желал обрушивать несправедливую ярость на эту невинную девочку.
- Я благодарен вам за заботу, миледи. Но в этом не было необходимости.
Он в свою очередь вернул ей ее взгляд, только, в отличие от Аланы, его любопытство было иного рода. В нем не было праздного интереса или попытки разглядеть нечто, что скрывалось за взором ее карих глаз. Его мысли по-прежнему занимал грядущий конфликт. Каково ей сейчас? Когда королевство ее мужа готовится развязать войну с ее родиной? Каково осознавать, что отец и вся ее родственники в скором времени могут оказаться в смертельной опасности, в то время как для своего нового дома она навсегда останется чужестранкой.
Не скоро и не сразу, но Фэр-Айл принял свою новую принцессу, не забывая при этом всеми способами напоминать последней, что она не своя здесь. Не только имя, но и фамилия ее звучала по-другому здесь, на грубом и резком для нее языке горцев.
- Я не хотел оскорбить вас отказом, но сейчас не самое лучшее время для совместных вечеров.
Молчание затянулось.
- Прошу, присядьте. – Тэм небрежно махнул рукой в сторону одного из кресел возле камина, в котором весело плясали языки пламени. – У вас есть, что сказать мне, Алиенора?
Он специально назвал ее настоящим именем, с режущим слух акцентом, чужим для его родины. В то время как весь Фйель старательно делал вид, что принял чужестранку, Тэм всеми способами подчеркивал, что с его стороны подобного ожидать не приходилось.