HELM. THE CRIMSON DAWN |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » HELM. THE CRIMSON DAWN » ХРАНИЛИЩЕ СВИТКОВ (1420-1445 гг); » Коварство правит всюду – веры больше нет [x]
альтернативная история Хельма
|
|
О будущих врагах мне мысли радость отравляют, зовет рассудок западни бежать, что угрожает.
Коварство правит всюду – веры больше нет, будь разум в силе, мудрость знала бы расцвет.
❖ УЧАСТНИКИ
Анна Мирцелл & Лестер Фосселер
❖ МЕСТО/ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЙ
Конец июня 1442 года, ближе к вечеру;
Вианншир, Гаскония.
❖ КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ
Говорят, что из двух зол нужно выбирать меньшее.
Но иногда сложно понять, какое из зол принесёт тебе меньше вреда.
Анна металась по комнате, подобно раненому зверю, натыкаясь взглядом на предметы, но практически не замечая их. Пришло время признаться хотя бы самой себе: она попала в западню.
Когда голос повитухи вывел её из забытья сообщением, что она родила здоровую девочку, Анна чувствовала радость и горечь одновременно. Её дочери ничего не угрожает - она не помеха ни Эдуарду, ни Генриху. Просто маленькая девочка, принцесса, будущая жена Фйельского принца или же какого-нибудь герцога Хельма. Но, в тоже время, уже не королева Хельма испытывала чувство пустоты, будто бы у неё что-то отобрали. Будь у неё мальчик, она бы могла когда-нибудь стать королевой-матерью, всё же получить титул, к которому привыкла уже за год брака. А теперь что её ждёт? Незавидная участь жены какого-нибудь графа Моргарда или Хельма. Возможно, герцога, если кто-нибудь из них захочет взять вдову. Анна сама себе боялась признаться, что жаждет почитания, власти, пусть даже призрачной. Будучи королевой, перед ней склонялся весь Хельм, пусть делал это, стиснув зубы. А сейчас она просто принцесса Моргарда и вдова короля Хельма. Она никто.
Переборов эти греховные чувства, Анна окунулась в воспитание своей дочери, дав ей имя Мод. Её фрейлины переглянулись, но никто не воспротивился такому имени для принцессы. Тогда Анна думала, что ей просто дали немного свободы. Сейчас понимала, что всем было всё равно, какое имя писать на надгробной плите. Конечно, её все поздравляли с рождением дочери, даже Генрих написал несколько тёплых строк, сообщая, что будет рад снова видеть её в столице. Она пока всё ещё жила в Уортшире, вполне довольная своей жизнью. Даже думала о том, что бы намекнуть регенту о желании остаться здесь подольше. Переехать в собственный замок и воспитывать спокойно дочь, будучи вдали от всех интриг и опасностей двора. Анна чувствовала себя счастливой, стараясь не вспоминать о словах Лестера Фосселера о том, какая опасность угрожает ей и её детям. Маленькая Мод была безвредна, да и Анна не думала, что кто-то сможет обидеть это невинное дитя. И всё же настояла на том, что бы подле неё и Мод всегда была ведьма - грех против Отца-Создателя, но Анна уже убедилась, что Всеотец не спасает чужие жизни.
Мод спокойно прожила первые две недели - кормилица сообщала, что она хорошо кушает, лекари уверяли Анну, что ребёнок абсолютно здоров. А потом Мод просто забилась в конвульсиях, до смерти перепугав свою мать и всё её окружение. Если бы не ведьма, Мод Найтон умерла бы раньше, чем начала понимать, что происходит вокруг неё. Лекари разводили руками, засыпая Мирцелл умными терминами, до которых Анне не было никакого дела. Ведьма сообщила, что это был яд. Доказательств не было, ровно, как и имени заказчика, но даже самой мысли хватило, что бы вдова короля потеряла покой.
И вот сейчас она уже второй день толком не спит, ходя по комнате в поисках выхода. У неё не было друзей в Хельме. Кто бы это не сделал, он попробует снова. Это может быть её фрейлина, кормилица, лекари, стража... да кто угодно! И по чьему угодно приказу. Но Анна отчего-то была уверена, что это дело рук Генриха. Он хочет трона, ради него он готов убивать. Если это и правда он, то Анна может сама придушить свою дочь.
Я не сдамся.
Ей было нечего терять - вся её жизнь была в руках маленькой девочки, которая крепко спала на руках у Марии. Если её убьют - Анна может просто броситься в руке, потому что в её жизни больше не будет ничего. Наверное, именно отчаянье толкнуло её на этот неразумный шаг, но тогда он казался единственным решением. У неё есть враги, у её врагов тоже есть враги. Враг моего врага может стать мне другом.
Анна в каком-то забытье разработала довольно неуклюжий план, в который посвятила только Марию и дядю, людей, которым доверяла безоговорочно. Они сочли её план безумием, но понимали, что спорить бесполезно - впервые в жизни Анна чувствовала себя такой решительной.
Им повезло. Была ли на то воля Отца-Создателя или же помогли чары ведьмы, которую отправила к ним Изольда, но у них получилось. Этой же ночью Мария увезла маленькую принцессу прочь из Уортшира, а сама Анна в сопровождении своего верного телохранителя, отправилась в Гасконию, за призрачной надеждой. Герцог Гасконии не был ей другом (они виделись лишь раз), но он был последним человеком, к которому она могла пойти. Найтоны не были ей друзьями, а простые графы вряд ли ей смогут помочь. Если она сейчас уедет в Моргард - она потеряет всё, что могла бы получить. Если Фосселер ей откажет - придётся возвращаться к отцу в надежде на его понимание.
Они прибыли в Гасконию ближе к вечеру, пробыв в пути не один день. Под конец езды у Анны, уже отвыкшей от седла, болело всё тело, поэтому часть пути они прошли пешком, что бы вернуть Моргарской принцессе изящность походки. Остановки на ночлег были недолгими и в средних тавернах - Анне пришлось продать часть своих украшений буквально задаром, что бы обеспечить себе пристойную еду, горячую ванну и свежую солому.
Они прибыли инкогнито, старательно закрывая лицо дорожными плащами. В этом не было особой нужды - в Гасконии Анну никто не знал, но осторожность никогда не помешает. Подойдя к фамильному замку Фосселеров и убедившись, что герцог в замке, Мирцелл подошла к стражниками. Её защитник остался в стороне, не привлекая внимание, но готовый атаковать в любой момент.
- Мне нужно увидеть герцога, - старательно копируя гасконский акцент, сказала Анна. Стража смерила её взглядом. Дорогое платье и украшения доказали им, что она не какая-то нищенка, пришедшая за милостью.
- Кто его спрашивает? - Анна запнулась. Она не могла назваться своим именем, но ей нужно было подать какой-то знак герцогу, что бы он не послал её прочь, даже не взглянув. Что-то, что бы не выдало её страже, но открыло бы её личность Лестеру Фосселеру.
- Мадам Реджина, - вероятность того, что стража знает латынь - минимальна. А вот герцог точно должен был понять, кто к нему явился. Или хотя бы предположить, - мы с ним виделись в начале мая, он должен был ждать меня сегодня, - добавила она, давая последнюю подсказку.
Теперь ей оставалось только ждать, уповая на сообразительность герцога и на то, что он не побежит прямо сейчас строчить письмо Генриху Найтону.
У входа девушку встретил высокий плечистый мулат, одетый в халат их жесткой ткани и тюрбан, их под которого выглядывали темные вьющиеся волосы. Он представился Абром и не без гордости в голосе сообщил, что он – доверенное лицо герцога и именно ему предстоит проводить ее в кабинет.
- Каспадин санимается подсчетом налоков. – говорил он медленно, с тяжелым акцентом. Далее он сказал, что идти не далеко и обогнал свою спутницу, пошел впереди нее. Через несколько минут они оказались перед двухстворчатыми дверьми, выпаленными в старинном стиле. Им пришлось миновать просторную гостиную, в которой как обычно было многолюдно, ведь замок герцога часто посещали его друзья, рыцари, бароны средней руки и гости Гасконии. Занятые оживленной игрой в карты, они даже не заметили неизвестную девушку, проходящую мимо. Только один из рыцарей, чьи волосы были цвета спелой пшеницы, провел ее холодным, практически змеиным взглядом голубых глаз. «Я тебя вижу!» - казалось, донеслось из его сомкнутых тонких губ.
Как только мулат открыл перед девушкой двери, он исчез, словно привидение. Она осталась совершенно одна в темном, освещенном только парой подсвечников, кабинете. У дальней стены, заставленной книжными стеллажами, стоял рабочий стол герцога, а нам ним, держась руками за голову, наседал и сам Лестер.
Он не представлял себе лето вне своей родной земли. Гаскония расцветала еще в апреле, и к июню превращалась в рай обетованный на земле. В это время двери его фамильного замка практически не закрывались, то и дело слуги и служанки сновали из одной комнаты в другую, принося с собой запах свежо скошенной травы и меда. Меж их ног проскальзывали охотничьи собаки: две борзые – любимицы герцога, и грязные по уши таксы, что так веселили его матушку леди Доррет. Одна из стен замка выходила на болото, и домочадцы и гости частенько развлекали себя тем, что плавали на деревянных прогулочных лодках или охотились на зайцев и лис в лесу неподалеку. У Фосселеров гостили самые именитые графы, особенно Лестер поощрял искусства, поэтому и не редкими гостями были в его доме художники и поэты. По вечерам весь «зеленый двор» - как сам герцог их называл, перемещались в замок, чтобы наслаждаться молодым вином из погребов Фосселеров, предаваться модным нынче карточным играм и слушать игру на скрипке молодых, но безумно талантливых гасконских музыкантов. Как жаль, что это золотое время столь скоротечно, как жаль, что в этом году Лестеру практически не удалось принять участие в общем веселье, ведь на его голову свалилось слишком много новых обязанностей и дел. Основной его головной болью стало то, что Ее Величество королева Анна отослала его прочь от своего двора, а это значило, что в столице он теперь гость не желанный. Найтона в это время не теряли время и лишь наращивали свою мощь. Впрочем, подробностей Лестер не знал, его «пташки» так же были высланы из столицы. Мудрая мать посоветовала ему не размениваться на мелкие интриги и сосредоточиться на насущных проблемах своего народа. Так проходило очередное лето Лестера, и не было никакой надежды на глоток свежего воздуха до этого дня…
Глаза герцога были полузакрыты, казалось, он почти не дышал. Он был настолько сосредоточен в своих подсчетах, что не заметил внезапную гостью.
- Каспадин! К Вам леди. Инкогнито. – раздалось где-то за спиной гостьи и двери кабинета тут же закрылись.
Мужчина медленно поднял голову, и стоило ему увидать девушку, что стояла перед ним, как он тут же подскочил на ноги. Ему все таки удалось вовремя себя остановить, но выглядело это так, будто он пытается привстать из-за своего стола. Он замер, не чувствуя своих ног, не в силах даже пошевелиться, будто перед ним из не откуда выросло настоящее божество. Лестер слышал, как быстро и тревожно забилось его сердце, а в горле будто застряла лягушка, ведь он не мог даже вздохнуть.
По своей привычке Лестер был холоден и, казалось неприступен всегда, как и положено чопорному дворянину, но не сейчас. Он не чувствовал такого страха и трепета с тех пор, как впервые вышел один на один со своим учителей Роландом. Помнится, тогда у него был топор. Но у юной Королевы в руках не было даже вязальной спицы, и лишь взгляд ее ясных очей приводил герцога в оцепенение.
- Моя Королева? – наконец нашел он слова, - Чем я обязан?
Мужчина быстро вышел из-за стола и в несколько широких шагов оказался возле своей особенной гостьи.
- Вы что, проделали столь долгий путь одна? Клянусь, будь Вы… Будь я… Если бы Вы были моей сестрой или супругой, я бы никогда не позволил Вам бросаться в столь опасное путешествие!
Было заметно, что Лестер покраснел, эта встреча действительно была для него полной неожиданностью. Со времен их последней встречи он ждал чего угодно, только не личного визита.
Вскорости ей позволили пройти. Анна тихо выдохнула, радуясь пусть такому маленькому, но уже триумфу. Заметив краем глаза, что Марцеллус тоже сделал шаг к входу, Анна малозаметным жестом приказала его остановиться. Дядя волновался за неё, Мирцелл это чувствовала, но она не могла рисковать ещё и его жизнью. Если это ловушка, и герцог недостоин его доверия, то кто-то должен сказать об этом Марии. Именно Марцеллус должен защитить маленькую Мод и увезти её в Моргард. Анна знала, что там её дочь будет в безопасности, что Дарион не бросит свою внучку в беде. Всё это она делает ради дочери.
Уже у входа, слабо освящённом свечами, перед ней возник темнокожий мужчин. Возник он настолько внезапно, что Анна даже отшатнулась, правда сразу же взяла себя в руки, надеясь, что этот человек не оскорбился её порывом. Пониже натянув капюшон, Анна пошла за ним, стараясь двигаться максимально бесшумно. Она научилась этому за те три месяца, которых прожила в Хайбрэе - быть незаметной, бесшумной, молчаливой. И сейчас она прошла комнату, полную людей, но вряд ли хоть кто-то её заметил, а если и заметил, то не узнал. Незнание её лица играло ей на пользу - те, кто видел её на свадьбе, вряд ли помнят вторую жену Чарльза так хорошо, что узнают её без короны и дорогущего платья. Её не успели узнать - недолгая жизнь при дворе, потом уединённое существование в Уортшире. Все люди, которые знали её в лицо, сейчас находятся на другой стороне Хельма и, скорее всего, уже обнаружили пропажу принцессы и её матери.
Мулат исчез так же внезапно, как и появился. Он не задавал вопросов, не говорил и сам. Идеальный слуга для любого мужчины. Такого можно сделать и доверенным лицом, если вообще можно кому-то доверять. Видимо Лестер ему доверял, этого Анне было достаточно. Тем более что он не видел её лица, поэтому, даже если этот слуга шпион, ему нечего будет сказать. Кажется, Анна начала видеть шпионов в каждом человеке.
Когда дверь за ней закрылась, Анна, убедившись, что они и правда одни, скинула капюшон. Та кони видятся впервые - без толпы фрейлин, стражи и даже вуали на лице Анны. Полная открытость, высшее доверие со стороны Анны Мирцелл. И он узнал её, что было одновременно приятно и удивительно: редкий человек может похвастаться тем, что узнал практически незнакомую ему женщину так быстро. Тем более Анну, которая считала себя достаточно незаметной.
Он назвал ей королевой. Кажется, принцесса Моргарда впервые за последнюю неделю искренне улыбнулась. Напряжение, державшее её в кулаке всю дорогу, наконец-то ослабило хватку. Как бы то ни было, она добралась и получила личную аудиенцию у герцога Гасконии, этого было уже достаточно для облегчения. Как ни странно, она не чувствовала неловкости от осознания того факта, что находится наедине с незнакомым ей мужчиной - отчего-то она была уверена, что он не причинит её вреда. Крайне неосмотрительно для хрупкой молодой женщины, у которой нет даже кинжала в голенище сапога.
- Нет, я была не одна, со мной моя стража, - поспешила успокоить собеседника Анна, протягивая ему свою руку. Она намерено сказала об этом мимоходом, не акцентируя внимание, но всё же показала, что приехала не одна и есть люди, которые знают, что она здесь. Верные люди, способные если не защитить её, то хотя бы сказать кому надо, что случилось с любимой дочерью Дариона Мирцелла.
- Я прибыла увидеть Вас и поговорить с Вами. Увы, я не могла доверить это бумаге и другому человеку, - Анна присела, чувствуя лёгкую усталость с дороги, в надежде, что и герцог не будет стоять, - когда Вы прибыли ко мне в конце весны, Вы были правы. Я сожалею, что не поверила Вам тогда, но на то у меня были свои причины, - стоит ли говорить человеку о том, что Анна считала (и считает до сих пор), что он может быть человеком регента, которому нет веры? Вряд ли это поможет разговору, - моя дочь, принцесса Мод, едва не умерла полторы недели назад. Люди, которым я доверяют, считают, это её пытались убить, - конец фразы был сказан уже шёпотом. Анна до сих помнит, как пришла утром к своей дочери и увидела, что её лицо застыло в неестественной гримасе. Помнила свой крик, то, как вцепилась в руку фрейлины, используя её как опору, боясь оторвать взгляд от своей дочери. Даже говорить сейчас об этом было сложно. Анна сглотнула, отводя взгляд, пытаясь справиться со своими эмоциями.
- Принцесса Мод в безопасном месте, где ей ничего не угрожает, но это не может продолжатся долго! - Анна старалась говорить спокойно, но было видно, как она взвинчена, - в нашу последнюю встречу Вы показалась мне человеком чести, поэтому я пришла именно к Вам, – выложив на стол все карты, описав всю ситуацию, Анна передала свою судьбу в руки герцога. Она намерено ничего не просила, не ставила условий и не приказывала, просто говорила, в надежде уже сейчас понять, что за человек находится перед ней и можно ли открыться ему ещё больше.
Со дня их последней встречи Анна совсем не изменилась. Только взгляд был печальный, даже печальней, чем у скорбящей вдовы. Разглядев ее поближе, Лестер был приятно удивлен, убедившись в том, что перед ним вовсе не мираж, а самая настоящая Королева Анна.
- Вы, право, сведете меня в могилу! – взволнованно произнес герцог прежде чем поцеловать ладонь своей королевы. Затем он выпрямился, и его лицо вновь стало деловито-серьезным, непроницаемым, как обычно. Всё-таки хозяином в этом замке был он, а Анна всего лишь его гостья. Герцог остановился возле низенького столика с подносом, налил себе немного вина и мгновенно его выпил. Забавно было слышать, как эта юная девочка из глухой провинции пытается изменить ход Истории.
Вся страна, включая самого Лестера, ждали, что она родит сына. Крепкого мальчика, такого же как его отец. Однако Анна подвела всех, и лишила себя любой возможности укрепить позиции в Хельме, подарив подданным девочку. Ретели устроили в честь рождения принцессы праздник, но на деле праздновали свой собственный триумф, теперь всем было ясно, что малышке Мод достанется в лучшем случае титул герцогини, а ее мать, столь ненавистную для Ретелей, отправят назад в Моргардский лес. Вот почему Лестеру было удивительно, что Анна медлит с отъездом. Чего она еще ждет? На что надеется? Если будет тянуть и дальше, Ретели и Генрих Найтон вовсе сживут ее со свету.
Новость о покушении на принцессу не стала для Лестера откровением. Будучи человеком дальновидным, он предсказывал это уже давно и в его голове теснились тысячи прожектов. Поступил бы он так сам, если б была необходимость? Разумеется, да. Избавиться от младенца еще в колыбели – это малая цена, какую можно заплатить за мир и спокойствие целой страны.
Но герцог ловчил. Он знал, что всего лишь слуга перед Ее Величеством, но слуга умнее своей госпожи. Для бедной испуганной девушки, что стояла сейчас перед ним, он был настоящей находкой, добрым гением, но ей не следовало думать, что расположение герцога ничего не будет ей стоить. Возможно, это как раз и устраивало ее. Теперь устраивало.
- Чего же Вы ожидали? Сейчас решается вопрос о регентстве. Каждый норовит заплатить свою цену. Даже… Столь высокую.
Не смотря на свою галантность и тактичность, сейчас Лестер предпочел быть прямолинейным и говорить с юной королевой на равных. Пусть его слова не будут медом для ее ушек, но по крайней мере она будет в курсе того, что происходит в стране.
- Все знают, чьих это рук дело. Генриху так и не удалось добиться расположения двора, а вот Эйдан Ретель и Андрес Найтон имеют в последнее время огромное влияние. Покушение – это лишь малое, на что они способны, и будьте уверены, они не остановятся…
Королева сказала, что нуждается в его помощи и губы герцога предательски растянулись в холодной улыбки. Он тут же отвернулся и опустил голову, чтобы Анна не видела, насколько он польщен ее словами. Распинаясь в пылких речах, он совсем забыл о манерах, ведь он даже не предложил даме присесть или выпить чего-нибудь, ведь она преодолела не близкий путь.
- Благодарю за доверие, моя Королева, - вновь обернулся он к ней лицом, - И я весьма рад видеть Вас именно такой, какой должны были стать еще тогда, в мае, но увы, Вам понадобилось больше времени.
Жестом он предложил даме присесть в кресло напротив своего рабочего стола, но сам остался на ногах, лишь опираясь одной рукой на столешницу из вишневого дерева, усыпанную пергаментами с различными подсчетами. Один их вид навивал у герцога ужасную тоску, так что он решительно сгреб их в одну кучу.
- Чего же вы ждете от меня? Поддержку, защиту, совет? Не думаете же Вы, что я в силах вернуть Вам мужа со всеми его регалиями? – Лестер был уверен, что никто никогда так не разговаривал с Анной, и возможно для нее эти слова станут как удар кнутом, но именно этого он и добивался. Если она поддастся своим чувствам, поддастся ярости, которая и должна была обуять юную мать, едва не лишенную ребенка, то Анна сможет раскрыть перед своим единственным союзником свои истинные планы.
Как только он узнал её нужду, его лицо потеряло всякую очаровательную угодливость. Герцог понял, что перед ним уже не королева, имеющая хотя бы номинальную власть, а запуганная девочка, окружённая врагами со всех сторон. Анна и правда не стоила поклонов и красивых комплиментов, это понимала даже она сама, трезво смотревшая на мир в последние полгода. Она отработанный для Хельма материал, уже не нужная невеста. Брак с ней дал Хельму мир, когда тот в том нуждался, теперь же от неё не было никакой пользы. Даже девчонку родила, такую же бесполезную, как она сама. Поэтому подобный тон Лестера был ожидаем, но всё равно было безумно неприятно и обидно.
У Анны не было времени ни обижаться, ни жалеть себя - если она сейчас покажет слабость, то лишится единственного возможного союзника. Она должна быть такой Мирцелл, которой её видит весь Хельм - эгоистичной, смертоносной, идущей по головам. Анна не умела быть такой, но должна была ради себя и ради дочери. И Лестеру придётся научить её быть такой, он явно умеет, если судить о его спокойных рассуждениях о ценах в игре за трон. Анна бы не смогла убить ребёнка... наверное. Если бы стоял выбор между Эдуардом и Мод...
- В нашу прошлую встречу, Вы сказали, что Генрих мечтает стать королём, - медленно начала Анна, стараясь говорить спокойно и ровно, - что он не остановится не перед чем, - могли тот Генрих, которого знала Анна, пойти на убийство собственных племянников? А знала ли она его вообще? Несколько месяцев пустого общения не помогают узнать человека. Если подумать, она не знала никого в Хельме.
- Эдуард совсем ребёнок, а дети так часто умирают, - голос всё же дрогнул. Не могла принцесса Моргарда вот так спокойно говорить о смертях невинных. И всё же она не понимала, зачем убирать Мод - она не помеха Генриху к трону, пока в какой-то момент ей не пришла в голову безумная мысль, которая явно посещала голову отравителей, раз они решили избавиться от ребёнка не того пола.
- Как Вы думаете, Ваша Светлость, если Эдуард умрёт... кого обвинит Ретель? - Скорее всего Мирцеллов, но при дворе нет ни одного. Анна в Уортшире, а если нет, то при дворе её не увидят, да что там - у неё даже шпионов не было при дворе, не то что отравителей. А вот у Лестера должны были быть. Фосселеры всегда имеют свои козыри в рукавах, Анна это знала.
- Вы знаете их всех куда лучше меня, поэтому я пришла к Вам, - Анна знала, что Фосселер не будет её защищать. Ему это просто не нужно, даже глупо идти против будущего регента или короля, что бы защитить бесполезную вдову. И если ей и правда нужна поддержка и защита, то ей стоит заплатить за это. Возможно, миражами из будущего, но хоть чем-то, что убедить его в своей полезности. Если он поймёт, что ему нужна вдова Чарльза и её дочь - между Анной и Генрихом возникнет прочный щит из всей Гасконии и Моргарда.
- Если Эдуард умрёт - моя дочь окажется единственным ребёнком Чарльза Первого. Если умрёт Генрих - она единственная наследница этой ветки Найтонов... и первый претендент на корону, - женщина на троне Хельма? Звучит безумием. Когда Анне впервые пришла в голову эта мысль, она сама нервно засмеялась, но посредственное знание законов и знающие люди убедили ей, что подобное возможно. И отравители думали так же, раз решили убрать девочку ещё в колыбели, пока Моргард не осознал, что имеет козырь. Если правильно разыграть эту карту - позиции Анны снова укрепятся. Андерс Найтон не будет ей помехой - побочная ветвь Найтонов вступит в игру лишь после смерти всех потомков первой линии, в том числе и девушек. Ей мешает лишь Генрих и Эдуард, но эти люди легко уничтожаются чужими руками.
- Но ей нет даже месяца... И, конечно, править сама она не сможет. Ей нужен будет регент, молодой, сильный, умный и пользующийся в Хельме популярностью. Защитник её интересов ещё тогда, когда многие сбросили её со счетов..., - Анна будто бы рассуждала, краем глаза следя за реакцией Лестера. Заинтересуется ли он предложением, зыбким будущем, которое дарует ему больше десяти лет правления от лица неразумной девушки? Это всё, что могла предложить Анна.
Глаза его витали где-то в облаках, с безразличным видом он стоял и барабанил пальцами по столешнице. Казалось, что герцог совсем не слушает Королеву, помолчав он произнес:
- Вы действительно моя погибель…
Медленно он пересек комнату, чуть приоткрыл рукой тяжёлую бордовую штору, плотно закрывающую окно, вдумчиво глянул вдаль, будто ждал чьего-то приближения, а затем снова прикрыл ее. Королева была рядом, а у него не было аргументов. Он даже и представить не мог, насколько общие и насколько разные у них взгляды на будущее. Тогда, в мае, он лишь хотел подтолкнуть Ее Величество в нужном направлении, даже не представляя, на что на самом деле способно это дитя. Лестер не мог понять, какую именно струну его души сумела задеть Королева, он чувствовал себя взволнованно и слегка подавлено. Может это и есть страх? Но чего он боялся? Демонов Анны? Нельзя заставлять женщину подчиниться, она должна сама захотеть этого.
Лестер сделал над собой усилие, чтобы не задать ей вопрос, осознает ли она, какую цену попросит герцог за такую помощь? Но он не привык торговаться, а подобный вопрос непременно вызвал бы торг.
- Дети умирают часто, но еще чаще летят с плеч головы опальных герцогов. – вздохнув, продолжил он, резко развернувшись к Королеве. – Я прекрасно Вас понял, но откуда в Вас столько кровожадности?
Она могла видеть его бледное лицо, обрамленное черными в скудном освещении кабинета, волосами. Он слышал, что Мирцеллы жестоки, и что ее отец вырезал целый род после того, как пришел к власти, но о юной Анне говорили только то, что она кроткая, как мышка. Впрочем, Лестер должен был ждать чего-то подобного. Возможно, за ее спиной уже стоит влиятельный покровитель, может даже сам Дарион Мирцелл, и весь этот фарс просто способ подставить Лестера. Но использовать для этого саму Королеву? Нет, это скорее похоже на нелепый сон, чем на правду.
- Ведь эту проблему можно решить, не проливая и капли крови. Конечно, если поторопиться…
Если его пытаются подставить, то он поведет себя безупречно и благоразумно, не оскорбив достоинство Королевы, не отказывая ей, но и не пороча своей чести.
Уже более уверенным шагом он вернулся к столу и остановился за спиной Ее Величества, будто огромный жадный ворон. Отсюда королева Анна виделась ему такой маленькой и беззащитной. Стоило только протянуть руку и он свернул бы ее тонкую шейку одним движением. Лестер и сам не знал, откуда у него такие мысли, но от них он становился твердым и жестким, как камень.
- Вам просто следует заполучить право регентства при юном Эдуарде, для этого незачем…избавляться от него. Главная задача – изолировать мальчика от Найтонов. – он стоял не двигаясь, погрузившись в свои мысли, представляя, как его широкая ладонь касается нежных плеч Анны, медленно, словно наслаждаясь этим моментом, поднимается к шее, а затем…. - Сделать это очень просто ! Удержите столицу до тех пор, пока Королевский совет не провозгласит Вас законным регентом в малолетстве Эдуарда. Такое решение оспорить будет не возможно, если Ваши враги будут знать, что за Вами – десятки тысяч мечей. – Лестер не лукавил, рыцарство Гасконии славилось на весь свет, а численность армии росла, так как герцог платил своим воином достойное жалование и снаряжал лучшим оружием. Король Чарльз вряд ли бы позволил Фосселеру иметь в своем распоряжении такую силу, но Чарльз мертв.
- Генри хоть и «Первый меч», но война с Фйелем значительно проредила его войска. Конечно, его может поддержать Андрес Найтон и флот, но… - наконец герцог вышел вперед, перед глазами Анны, потом странно посмотрел на нее и выпалил: - Клинок адмирала служит в первую очередь Короне, а потом уже своим интересам.
До совершеннолетия Эдуарда может произойти что угодно, незачем торопиться, можно избавляться от нежелательного Короля постепенно, не вызывая к себе подозрений. Шаг за шагом убирая со своего пути самоуверенных герцогов и неугодных бастардов.
Лестер внимательно смотрел на Королеву. Она предложила ему самому стать регентом? Да, он желал такой власти, но его осмотрительность не позволяла так подставляться.
Он молчал. Подошёл к окну, будто бы что-то выглядывая. Анна затаила дыхание, готовая ко всему. Рассмеётся ли он на её предложение? Просто вежливо откажет, предпочитая синицу в руках? Согласится? Или он уже отправил весточку кому-то о том, что нашёл беглянку и сейчас ждёт людей, которые бы уже окончательно расправились бы с Анной Мирцелл?
Он не хотел рисковать. Анна его понимала, хоть и чувствовала какую-то досаду от этого красивого отказа. У него есть своё герцогство и достаточно тёплое место при дворе, ему нет смысла рисковать этим, ставя всё на какую-то шестнадцатилетнюю вдову предыдущего короля. Анна не знала, что там творится при дворе, но была уверена, что любой претендент на роль регента хотел бы заручиться поддержкой герцога Гасконии. И у них явно больше аргументов, нежели у Анны, ровно, как и больше оплата за его помощь.
Кровожадность? Анна с недоумением посмотрела на Лестера. Неужели он решил, что она предлагает ему убить Эдуарда и Генриха? Анна не была способна даже отдать приказ о казни, не то, что убить самой. Но она думала, что её конкуренты сами перегрызут друг другу глотки и без её вмешательства. Ей просто нужно пережить эту кровавую борьбу, оставляя свои руки чистыми. Возможно, она бы даже сказала об этом Фосселеру, но в последний момент поняла, что он знает её лишь по слухам. А слухи говорят о ней страшные вещи, как и о всех Мирцеллах. В этой репутации должны быть плюсы, и сейчас принцесса видела один из них. Мужчины уважают только силу, почему бы Анне хотя бы не прикинутся сильной Моргарской змейкой?
- Они пытались убить мою дочь, - Анна спокойно посмотрела в лицо герцогу, решая, что достаточно пояснила свою позицию. Сейчас, глядя в чужие глаза, женщина готова была признать то, что, если бы была необходимость, она бы и правда смогла убить. Потом бы долго плакала, молила о прощении и не спала ночами, но сделала бы это, если так она могла спасти свою дочь. Сказал бы ей кто-то год назад, что она будет готовить заговор с целью убить пятилетнего ребёнка - Анна бы рассмеялась в лицо тому человеку, который такое бы предположил. Она, Анна Мирцелл, девушка, которая даже на охоту не выезжала, потому что боится вида мук и крови... Что же со мной сделал Хельм?
Однако, явно не желая обижать Анну отказом, герцог предложил иной вариант, ещё более неправдоподобный, нежели тот, который выдвинула Анна. Что бы она сама стала регентом! Она, Моргарская принцесса, дочь врага Хельма, 16-ти летняя неразумная девчонка... и королева-регент. Ей даже близко не подпустят к столице, как весь год не пускали к Эдуарду. Она видела этого ребёнка всего дважды и то издали. Приказ короля Чарльза Найтона. Они все меня боялись. Могла ли Анна использовать это в свою пользу? Захватить столицу с помощью отца? Могла бы, но не хотела. Не хотела впутывать в это Моргард, понимая, что так она не получить популярность в народе. Её уберут ещё раньше, чем она подпишет первый указ.
- Я женщина, милорд, - напомнила герцогу Анна, глядя куда-то перед собой, но чувствуя шевеление за своей спиной. Лестер легко мог всадить ей кинжал в спину, но ей стоило хотя бы сделать вид, что она ему доверяет, иначе всё пропало. - И я из Моргарда. Большая часть Хельма не желала видеть меня даже королевой..., - Лестер должен был это знать, он был близок к королю и его окружению, знал про слухи, якобы Мирцеллы лично отравили королеву Адриану, а Анна отравит Эдуарда. Знал, что Анну не любят в народе и при дворе.
- Лорд Ретель лично удушит меня, стоит мне высказать подобную идею. И я почти уверена, что Генрих с радостью ему поможет, - Анна как-то нервно усмехнулась, представляя, как её смерть померит двух врагов. Этого хочет Лестер? Её смерти, но при этом самому остаться в стороне? Анна сглотнула, стараясь успокоиться.
- Я не стремлюсь править и не думаю, что я рождена была для этого, - она скромно опустила глаза, признавая очевидное, - я бы хотела, что бы Хельм был в надежных руках мужчины... такого как Вы, - Анна подняла взгляд, говоря уже прямо. Он здраво рассуждал о политики и знал куда больше, чем знала она. И его любил Хельм - после победы во Фйеле, Лестер был настоящим героем. Если он захочет стать регентом - народ сам откроет перед ним двери. А Моргард поддержит, если будут защищены интересы Анны и её дочери.
- Пожалуй, миледи, я знаю, какое решение удовлетворит нас обоих… - в полголоса сказал Лестер. Бесстыдство соединенное с иронией. Теперь на его бледном лице проступил молодецкий румянец. В его голове роились тысячи мыслей, и чтобы сосредоточиться, он задрал голову к потолку. Нельзя было заставлять даму ждать, но и выдавать свой план полностью было опасно, ведь Анна не готова радикально менять свою жизнь и первой ее реакцией будет, без сомнений, отказ.
- Моя матушка, леди Доррет, - начал он издалека, - любит повторять, что с богатствами Гасконии управлять страной могла бы даже Леттис. – легкая улыбка озарила его лицо, и теперь он уже не казался таким холодным, но тон все еще был деловито-твердым. Лестер повернул голову в сторону Королевы и смерил ее взглядом. Слушает ли она его? Испуганная, загнанная в угол кошка превратилась в львицу… Но Лестер все равно видит только кошку, как бы грозно она не рычала. Было неожиданно приятно видеть ее так близко, нахально разглядывать, сравнивать в мыслях с портретами, что он видел ранее. Должно быть, у каждого мужчины рядом с ней возникал вопрос: «Что Найтон нашел в ней? Неужели он делил с ней ложе? Она же хрупкая, как фарфоровая кукла, она не настоящая.» Вокруг нее витал легкий ареал божественности, тонкая грань между реальностью и сном. Если увековечить ее в камне, но потомки скажут, что это сама Мать-защитница. Лестер отмечал про себя, что при Анне у него не возникает никаких грязных мыслей, они появляются уже позже. Мог бы Лестер доверить такой деве править целым королевством? Нет. Хотел бы он наплодить ей кучу детей? Совершенно точно, да.
Улыбка герцога в сочетании с жестоким взглядом заставляли вздрогнуть даже самых сдержанных дам, но на Анну, похоже, его чары не действовали.
- Вы понимаете к чему я клоню? – он вновь оперся одной рукой об стол, так, чтобы было удобнее стоять, прямо таки нависая всем телом над миниатюрной девушкой, удостоенной огромного титула Королевы. Внезапно улыбка пропала и он вновь стал серьезен, из его влажных пухлых губ лился гипнотический, почти магический голос: – С мечами Гасконии, с ее бесчисленными богатствами и с короной Вам будет нечего бояться, Вы станете самой влиятельной женщиной в Хельме, а может и за его границами. Только представьте себе, как будет гордиться Вами отец, а его жена – завидовать Вам. Каждый, кто знает Ваше имя, будет мечтать быть Вами. В Вашу честь будут называть детей и драгоценные вина. Вы навсегда останетесь в истории.
Говорил он медленно, растягивая и насаждаясь каждым словом. Он не лгал ей, ведь сам не мог знать будущее. Но одно он знал точно: новая жизнь Анны невозможна без него, без Лестера Фосселера, герцога Гасконии, лорда Атлантии и героя, увековеченного в менестрельских песнях.
- И за это Вы не заплатите и гроша. Вам просто нужно стать моей женой. – герцог глядел прямо в светлые очи девушки, и ему казалось, он видел их дно. А на дне дрожащий и рыдающий ребенок, зовущий свою мать. – Станьте моей женой, Анна. И да помогут нам Боги.
Конечно, Анна слышала о богатстве Гасконии и не понимала, почему он не вступил в игру за регентство до этого момента, учитывая влияние, богатство и армию. Мог ли он не хотеть власти? Мог, но отчего-то Мирцелл была уверена в том, что власти он хочет не меньше, чем любой другой мужчина. Значит, он не вступает в игру по другим причинам. Сейчас, придя к нему, Анна наконец-то поняла, как глупо было идти сюда со своим предложением. Ему не нужна ни она, ни Мод, он вполне может справиться без двух незначительных фигур. Поэтому отказ принцесса бы приняла стоически, надеясь, что он позволит её уйти.
Однако он предлагал ей союз и свою армию. Предлагал корону, с которой она уже успела проститься, узнав, что родила дочь. Хотела ли она громкой славы? Нет. Анна с детства живёт под надзором чужих глаз, сейчас она уже не хотела быть объектом для подражания. Если бы Генрих дал ей выбор, она бы променяла всё на тихий замок где-нибудь в Уортшире, что бы там спокойно жить и воспитывать дочь. Хотя что-то внутри, при словах Лестера, вдруг подняло голову, резко возжелав величия и прославления. Разве не она, будучи ребёнком, хотела стать великой? Что бы все склоняли перед ней головы и бросали к ногам цветы? И самое главное, что эта власть даст ей свободу. Свободу от воли отца или мужа, долгожданное право решать что-то самой. Анна не была готова к такому и чувствовала какую-то панику от открывшихся перспектив. Она не умела решать что-то сама, за ней всегда кто-то стоял, кто ею руководил. Ей удобно было жить в клетке и быть ведомой кем-то, кто умнее и сильнее её. Анна не любила своего мужа, но после его смерти лишилась какой-то опоры.
И всё же она не была готова к новому браку, поэтому ответ на предложение герцога был "нет". Она не готова снова стать чьей-то женой, снова делить с кем-то ложе и доверять кому-то свою судьбу. Жизнь насмехалась над ней, изворачивая её детские мечты. Когда-то она хотела выйти замуж за прекрасного принца, который бы любил её, а она - любила бы его. Как в сказках, когда рыцари спасают прекрасных дев из лап дракона. Чарльз не был таким, несмотря на наличие короны на голове и с дюжины белых лошадей в конюшне. В её первом браке не было ни капли любви, только ненависть и непонимание. Ни одного тёплого чувства, которым можно было бы вспомнить сейчас прошедшие дни. И сейчас ей предлагают такой же брак, очередной союз, в котором нет ничего из того, о чём поют в балладах. Первый брак даровал союз её отцу и её мужу, второй же должен даровать безопасность её дочери. Ради спасения Мод Анне снова приходится стать чьей-то собственностью.
Анна посмотрела прямо на герцога, внимательно его разглядывая, как некогда разглядывал её он. Он меня не любит. Простой факт, который всё же больно резанул по сердцу. Лестер Фосселер был красив, умён, богат. Вряд ли он будет обвинять её в гибели своей первой жены и игнорировать, как делал это Чарльз. Возможно, этот брак будет чуть лучше первого. А если нет, то роди дочери она готова была перетерпеть.
- Вы обещаете безопасность мне и моей дочери? - Это всё, что её волнует, - если да, то я согласна стать Вашей супругой, - в словах даже не было торжественность или какой-то радости. Простая констатация факта. Анна слишком устала, что бы радоваться или огорчатся тому факту, что спустя год снова пойдёт к алтарю. Она просто хотела привезти сюда (или в любое другое место, куда укажет герцог) свою дочь и наконец-то заснуть спокойным сном.
Лестер и не ждал другого ответа. Если бы Королева его отвергла, то более никогда бы не увидела белый свет. Он вглядывался в ее совершенно спокойно лицо и думал, что она, наверное, действительно Богиня, или, по крайней мере Мученица.
- Обещаю Вам, мой Королева, что не один волос не упадет с Вашей головы или с головы принцессы, пока Вы рядом со мной. – готов был он умерь за нее? Нет. Но он был готов умереть за свое честное слово. Нередко Лестер нарушал клятвы, но эта была не в счет. Эта была особенной. Он клялся в своей преданности, а не в честности.
- Хочу чтоб Вы знали, ведь, Вас это интересует… - он едва сдерживал себя, чтобы не обнять это милое дитя перед ним. – Я не испытываю к Вам тех пылких чувств, что описываются в сказках, но я люблю Вас, ведь Вы моя Королева.
Время неумолимо. Вряд ли Лестер уже способен на искренние чувства, ведь Феба разила его сердце в дребезги. Кода то он восхищал девушек, а сейчас они сторониться его, ведь образ нового герцога опутан не меньшей тайной, чем предыдущего. Ему не хватало той легкости и изящества, с которым он начинал беседы, но сейчас все по-другому. Времена разные и люди разные.
- Абр! – вдруг позвал он, и двери тот час же отварились. – Подготовь мои покои, там сегодня остановиться моя гостья. – слуга низко поклонился и не задавал лишних вопросов.
- Сам же я проведу ночь в своем отеле Науки. – чуть тише добавил он так, чтобы только Анна его слышала. Герцог не хотел ее смутить, и поэтому предпочел отдать лучшие покои в замке ей. – С сегодняшнего дня, дорогой друг, ты будешь прислуживать миледи. – это был его гарант, что Анна не сбежит или не придумает что-то еще. – Выполняй все ее просьбы, поручения. Ровно через неделю она должна будет готова к церемонии… - он наклонился совсем близко к Анне, так, что даже слышал запах ее кожи, - И я не буду ждать и более одного дня, моя госпожа! – прошипел он на ухо.
- Чего бы не пожелала миледи, - выпрямил спину Лестер, направляя свое внимание только на слугу. – абсолютно все должно быть исполнено.
«Надеюсь, ее дети не будут такими же трусами, как и она сама?» - промелькнуло в голове герцога.
Герцог стоял, расставив ноги, в своем велюровом красно-коричневом с золотым отливом костюме и безразлично смотрел на Королеву и своих слуг. Последний раз взглянув на свою будущую супругу, он откланялся и вышел прочь из кабинета. Его слуга Абр низко поклонился перед своей новой госпожой и предложил той пройти в ее новые покои, ведь выхода их этих земель она теперь не имела.
Проходя в домик, недалеко от своего замка, Лестер кусал губы. Он сомневался в своей победе и не хотел оставлять невесту одну в эту ночь. Он никогда не видел, чтобы Анна выглядела возбужденной рядом с ним, чтобы ее щеки краснели, а взгляд ник. Она всегда была с ним сдержанна и холодна. Значит ли это, что Лестеру придется ее добиваться?
Вы здесь » HELM. THE CRIMSON DAWN » ХРАНИЛИЩЕ СВИТКОВ (1420-1445 гг); » Коварство правит всюду – веры больше нет [x]
