HELM. THE CRIMSON DAWN |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » HELM. THE CRIMSON DAWN » ФЛЭШБЕКИ/ФЛЭШФОРВАРДЫ; » Этот долгий путь домой
❖ НАЗВАНИЕ
Этот долгий путь домой
❖ УЧАСТНИКИ
Edward Barateon & Kristiana Larno
❖ МЕСТО/ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЙ
Хайбрей, столица/ноябрь, 1440 г.
❖ КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ
После спонтанного, но искреннего решения, брак между Эдвардом Баратэоном и Кристианой Ларно был заключен и одобрен церковью. Настал момент просить благословения у самого короля. Но это далеко не последние сложности, которые ожидают новоиспеченных супругов.
Отредактировано Edward Barateon (2019-09-22 17:17:33)
Трудно было понять, как именно закончится для меня этот день. Но я произнес чистую правду: после столь изнурительного времяпровождения, в виде нескончаемых встреч с лицами, смотреть на которые мне не доставляло никакого удовольствия. Единственное, чего я хотел – это провести время со своей новоиспеченной супругой. С женщиной, что очаровала меня, пленила, вынуждала мое сердце трепетать и сжиматься от легкой доли обиды одновременно. Обнять ее, прижаться к ее восхитительному телу, и слушать этот очаровательный голос вплоть до того, как сон окончательно меня одолеет. Да, смелое желание, навязывать которое Кристиане, впрочем, я не мог и не хотел. Был готов позволить ей принять решение самостоятельно, ибо, что бы она там обо мне не думала, в чем бы ни пыталась обвинить, слово я свое держал и, что еще важнее, слушал ее, внимательно, слушал и пытался понять! Деспотичность супруга и брата, клетка, всевозможные ограничения… Несмотря на всю свою горячность и проявление нетерпения в некоторых моментах (а меня можно понять, учитывая те чувства, что я питал к ней), я все же старался.
Кристиана ничего не ответила. И я не стал ждать, решив продолжить свои приготовления. Снова унесся в свои потаенные мысли, но супруга, внезапно предстала перед глазами, в очередной раз отрывая меня от собственных рассуждений. Я тут же убрал руки, покорно позволяя ей проявить столь неожиданную для меня заботу. Подобное рвение, несомненно, могло порадовать, но, сегодня я, пожалуй, слишком сильно устал для радости. Вместо этого я просто смотрел на нее, смотрел, но как любовался, этими плавными движениями, этими намерениями что-то мне доказать. Ну разве можно долго злиться или обижаться? Она пытается привыкнуть, я пытаюсь привыкнуть. Возможно, нужно только время. В конечном счете, если у нее и дальше будет так получаться успокаивать меня, мы совершенно точно на верном пути!
Я продолжал смотреть, словно впервые изучая прекрасные черты лица супруги, пока она уверенно руководила моими действиями, избавляя от верхней одежды. В какой-то момент я остался в одной лишь рубахе. И снова наши взгляды соприкоснулись, Кристиана смотрела на меня, я безмолвно смотрел на нее, внимательно при этом вслушиваясь в каждое кроткое слово. Вот мои руки уже обвиваются вокруг тела супруги, и я уже не могу сдержать своего желания прижать ее к себе как можно сильнее, при этом сохраняя неизменную мягкость и заботу в этих движениях. Не знаю, правду она говорила или лишь хотела утешить, но слова супруги явно разбавили то разочарование, от которого я был готов бить о стену головой еще несколькими мгновениями ранее. Ласково прижавшись губами к ее светлой головке, я кивнул.
- Такой вариант меня вполне устроит, - с легкой улыбкой на устах, тихим голосом ответил я на слова супруги. Я не назвал бы все это оковами, но пусть она трактует наш брак, как хочет, лишь бы так же… приятно и мягко, без какого-либо страха или опасений. Я продолжал обнимать Кристиану, прижимать к своей груди, поглаживать ладонями спинку, словно успокаивая. Губы мои все еще прижимались к ее ароматным волосам. Чуть погодя, я все же чуть отстранился, заглянул в ее яркие глаза и наклонился, соприкасаясь с ее мягкими губами в сладостном поцелуе. Нет, находясь так близко, избавиться от этого желания было просто невозможно. И все же, я не лгал, и пугать ее очередной волной гасконского возбуждения не намеревался. Вместо этого, я чуть наклонился и подхватил супругу на руки. Неспешно отнес к постели. Она же не ушла, и ничего не сказала! Стало быть, не против остаться. В это хотелось верить, по крайней мере. Я осторожно уложил Кристиану на постель, а сам снял с себя остатки одежды, оставаясь в этой самой рубахе. Вещей моих не было, да и не хотелось уже время тратить на переодевания. Усталость, да и жену пора согреть. И я нырнул следом под одеяло, плотно прижимаясь грудью к спине возлюбленной. Обвил ее одной рукой и крепко прижался губами к бархатной коже щечки. – Мы научимся понимать друг друга. Обязательно. Просто для этого нужно время, - тихо протянул я. Действительно, даже поженившись, времени, как такового, мы не имели. Я не мог проводить здесь ни половины дня, ни его трети. До тех пор, пока брак наш не будет благословлен королем, увы, придется забыть о долгих разговорах и обсуждениях, призванных помочь нам открыть неизвестные уголки души и сознания друг друга. После этих слов я провел кончиками по шелковистым волосам супруги, и наконец-то улегся, утыкаясь в них носом. – Доброй ночи, моя графиня.
Как противоречивы бывают иногда чувства и желания. Особенно у женщин. Поначалу им кажется одно, а потом это неожиданно трансформируется во что то совершенно иное. Так и Кристиана. Она скучала по Эдварду. Делала его внимания и даже просто присутствия. Ревновала к тем неизвестным людям с которыми он находится в одном помещении, к тем, кто произносит ему приветствие, к тем женщинам на которых он смотрел. Но стоило ему переступить порог дома, как появились совершенно иные мысли и другие сомнения.
Вот они в одной постели и она снова боится физической близости. Нет, не его, а того, что вдруг, не смотря на то что в первый раз все было совсем по другому, вдруг ее страхи оправдаются. Но нет...супруг устал и не проявляет к ней никакого интереса, точнее к той самой близости которой она не хочет. Или хочет?
Когда он отдаляется, то она тоскует. Когда он слишком близко она нервничает и боится. А сейчас... когда он крепко спит, прижавшись к ней и глубоко дышит в ее волосы она осознает, что это близость бывает совершенно разной. Это не сам акт соития. Это не проникновение детородного органа. Близость это его теплые руки, покоящиеся у нее а талии, смыкающиеся под грудью, оплетающие, увлекающие. Это его тихое и умиротворенное дыхание у нее за спиной и его широкая грудь к которой он ее прижимает. Это одна кровать и одно одеяло на двоих и когда даже одной подушки достаточно, что бы помирить и по настоящему сблизить, и унести далеко, далеко прочь все пережитое и недопонятое, все горькое и сомнительное прочь. Не касаясь его спокойного сна, потому что те кто счастлив и искренен спят спокойно. А он так крепко и спокойно спал. Кристиаа улыбнулась. Лежа в тишине и темноте комнаты, согреваемая его теплом, в его объятиях, словно в коконе, сплетенном из самых приятных чувств и ощущений. Тогда, в монастыре, в келье она не смогла насладится этим и понять, потому что была усталой, была на острее своих чувств, страхов и близости, которую тоже надо было пережить, прочувствовать, а потом обдумать и принять. Но сейчас, сейчас они не были разделены этим самым супружеским долгом и она чувствовала ту самую тонкую связующую нить, которую быть может пряла сама Богиня. Так в брачную ночь и по ритуалу Ангии их руки и тела переплетаются красной нитью или лентой. Красной от сочетания их крови. Единой. Нерушимой потом всю жизнь. И сейчас в тишине спящего дома, она будто бы слышала шорох вертящегося колеса прялки и тихую песню у окон. Быть может это ветер, а быть может это Ангия прядет для них белую нить, утолщая ее, что бы крепко накрепко связать. И это так приятно. Вот она настоящая близость... Кристиана заснула. Так крепко, как это только было возможно, накрыв широкую и необычайно теплую ладонь Эдварда своей, а он переплел с ней пальцы, так и не проснувшись. Разве можно его не полюбить такого?
Когда наступило утро, и свет во всю играл яркими бликами на окне, то супруга в постели не оказалось. Он ушел. Засветло. Что бы не быть замеченным. Не стал будить ее и тревожить и лишь его запах на подушке говорил о том, что с ней рядом ночевал мужчина. Не просто мужчина, а супруг. Желающий не только ее тела и удовольствий, а желающий с ней близости, которая бывает совершенно разной.
Кристиана уткнулась лицом в подушку. От нее так призывно пахло им. Его волосами. Этот запах...он волновал ее и заставлял томится и одновременно напрягаться ее тело, вспоминать его образ, частности, детали, губы, руки, фигуру. складывать это в понравившиеся картинки и прокручивать снова и снова. Вот он застыл у камина, понурив плечи. Вот он смотрит на нее в пол оборота нахмурив нависающие брови. Вот глаза вспыхивают огоньками гнева и обиды. Вот в морщинах оседает тоска и усталость. Но он еще так крепок и красив... Кристиана обуреваемая странными чувствами в раздражении садится на постель. И что?! Вот эти самые чувства терзающие душу и тело и есть начало любви?
В этот вечер Эдвард не пришел. И на душе заскреблись кошки и она в полной мере ощутила что значит неспокойная ночь. И как хорошо было до этого. Темнота вплывала в дом вместе с тысячей сомнений. Еще более более острых. Еще более навязчивых. Плыла по углам, превращаясь в силуэты то брата, настигающего ее в этом самом доме, то гневного короля не разрешающего их брак и посылающего Эдварда в темницу. Она заснула только под утро. Вцепившись в подушку, на которой он спал, прижав ее к лицу и шее. Пусть не он, то хоть его запах согреет и и успокоит.
А утром пришел посыльный из королевского замка. Молодой и хорошенький паж в сине золотой ливрее. В бархатном берете с мехом и принес ей приглашение на королевский бал маскарад в честь начала зимы. Да, за окном был конец ноября. А значит зима вот вот вступит в свои полные права.
- Эдвард!
Радостно воскликнула она. Конечно это он приглашает ее во дворец! Все получилось! У него все получилось и они могут быть вместе открыто! Кристиана закружилась по комнатам. Торопливо зовя Кэтти, и Дера, что бы те немедленно подготовили все необходимое! Она должна быть красивой! Ведь ее приглашают в королевский дворец на бал! Ее представят королю и королеве и Эдвард назовет ее своей женой перед придворными!
Королевский замок раза в три был больше ее Лидса в Дарингшире. Изящнее, потому что был южнее и роскошнее. На то о и королевский. Даже зимой его стены с башенками и застекленные более широкие стрельчатые окна смотрелись не пустыми, темными глазами, а переливающейся гладью маленьких озер. И что бы добраться в саму дворцовую часть, пришлось три раза извлекать приглашение, украшенное широкой тяжелой королевской печатью на сургуче.
Кристиана холодела и сгорала одновременно. Сотни тончайших иголочек нетерпения и волнения пронизывали ее тело, когда она шла по коридорам, сопровождаемая в парадные залы, где по всей видимости проходило торжество, сопровождаемая пажом. На ней было то же самое платье, в котором она венчалась с Эдвардом. Голубое, парчовое, льднисто яркое, расшитое серебряной нитью. Однако, она снела с декольте плотное белоснежное ратленширское кружево и заменила его на белоснежный норковый мех. Декольте стало глубже и откровенней, а мех переплетенный жемчугом оттенял ее кожу и подчеркивал высокую грудь. Эдварду должно понравится...ведь он был так нежен с ее...грудью. На шее и в ушах блестел жемчуг, а волосы были собраны в тугие локоны и оплетены тоже нитями с жемчугом. Больше ничего из того, что было с ней и у нее и лучше она не смогла придумать.
Застыв в замешательстве где то между залами она так и не нашла своего супруга. И не встретила нигде. Паж, сопровождавший ее тоже исчез, не отвечая на ее вопросы и расспросы. Она заметалась, как пойманная птица. Кого спросить!? Что говорить... Мимо хихикая и поглядывая на нее прошли толпой разнаряженные дамы. Кристиана смутилась еще больше, сжимая в руке взятый с собой веер. И в этот момент ее подхватили под локоть.
- Эдвард!
Сорвалось у нее с губ.
- Кто такой Эдвард?
На нее с прищуром смотрели глаза того самого мужчины, что желал знакомства с ней в храме, назвавшийся в конечном счете Филиппом Вудширским. Назойливый гасконец. Она вздрогнула и поджала губу. Кристиана очень е любила, когда мужчина к ней подкрадывался и вот так...прикасался. Незнакомый мужчина.
- Мой брат.
Вовремя сообразила она, немого отодвигаясь от назойливого внимания с которым тот рассматривал ее и ее декольте. Быть может она слишком смело так...
- Ваш брат?
Мужчина слегка приподнял бровь. Кстати о был не один. Все та же свита или компания, что была с ним в храме, стояла чуть поодаль, так же рассматривая и перешептываясь.
- Вашего брата на сколько мне известно зовут Фредерик, если я не ошибаюсь? Или Фредерик Ларно не ваш брат, а вы просто гостите в доме, принадлежащем Ларно?
Кристиана обомлела и часто заморгала, медленно отступая от слишком хорошо осведомленного гасконца.
- О прошу вас! Не пугайтесь...моя прекрасная похитительница спокойствия. Я был лишен сна и желания пить и есть, пока не разузнал, куда упорхнула, а точнее в чей дом прекрасная незнакомка. Буржуа живущий по соседству вел дела с неким графом Ларно, которому и принадлежит этот дом. Так о не ваш брат? Вы гостите в этом доме? Так кто же вы моя прекрасная незнакомка?
Она не знала куда деваться и что говорить. Слишком быстрым и стремительным был напор и наступление. Слишком много вопросов! Ей был нужен Эдвард!
- Хотите вина? Паштетов? Сладостей? Лакомств?
Мужчина снова подхватил ее под локоть и потянул за собой в более яркий зал, где было гораздо больше людей.
- Нет, нет. Не бойтесь. Я готов бросить к вашим ногам все радости этого бала.
Он вложил ей в руку кубок с вином. Факелы и свечи этого зала были более яркими. из соседнего зала еще более просторного звенела задорная музыка. Машинально она отпила из кубка, потому как в горле действительно пересохло. Попыталась совладать с волнением и осмотреть все то, что окружало ее сейчас.
В последующие дни я чувствовал особое напряжение. Близость встречи с Его Величеством, словно была для меня какой-то судьбоносной, не иначе. И пусть я демонстрировал свою решительность перед Кристианой, в действительно все было не так уж и просто. Нет, я был уверен в своих чувствах и намерениях, уверен в готовности пролить последнюю каплю кров ради своих целей и своей любви, но…, о Создатель, как же хотелось избежать всего этого. Не потому что у меня не было сил бороться, а просто хотелось как можно быстрее раскрыть правду, перестать прятаться, открыто называть Кристиану своей супругой, своей графиней, наслаждаться этим. Не пробираться к ее дому тайком (хотя в этом было что-то интересное), не оглядываться от каждого шелеста со стороны. Напряжение. Да, пожалуй, так можно обозначить то, что омрачало все воодушевление и всю ту приподнятость от столь яркого и светлого чувства любви к женщине. Может хорошо, что последующие дни я провел в делах. Не слишком частый гость в столице, но главный претендент на высокую военную должность, как оказалось, я был желанным собеседником и гостем практически везде. Многие желали встретиться, поговорить, только в первый день я получил три письма с приглашениями. Один местный лорд даже заявился вечером, накануне встречи с королем, из-за чего мне пришлось пропустить свидание с супругой. Отказывать богатому вельможе в разговоре, владеющему немалым участком земли на окраине столицы, было крайне невежливо (меньше всего я хотел рисковать, особенно когда цель так близко), даже несмотря на всю неожиданность визита. Впрочем, толку от такого визита оказалось немного. Я не мог выбросить из голову завтрашний день, то и дело смотрел куда-то в одну точку, порой мысленно подбирая слова, а порой просто вспоминая очаровательной лицо своей супруги. Это как-то успокаивало, придавала мотивации, если можно так выразиться. Собеседник же не замечал моего вдумчивого состояния, увлеченно рассказывал что-то о своем брате, проживающем в Гасконии и владеющем несколькими кузницами. Ему было достаточно даже такого, весьма скудного внимания с моей стороны.
Проснулся я рано, тут же приказал принести мое лучшее одеяние. Лучшее из тех, которые я брал с собой в дорогу, разумеется. Благо, состоятельное общество Орллеи, откуда я и держал путь прежде, чем посетить Дарингшир, требовали соответствующего внешнего вида. Вот и взял я, по всем меркам, неплохой кафтан, демонстрирующий и мой край, и мое богатое происхождение. В общем, я старался не отставать от тамошних вельмож, благодаря чему при встрече с королем выглядеть я должен был весьма прилично. Вопреки любви к черному цвету, в этот раз я выбрал темно-зеленый кафтан. Мать как-то сказала, что ткань эта подчеркивает мои глаза, и пусть я никогда не придавал сему значения, женщина тут же распорядилась о покупке, и мне ничего не оставалось, кроме как дать портному распоряжение, выкроить себе кафтан. Длинный, он был отделан позолоченными узорами, которые довольно неплохо смотрелись на зеленом фоне. Скреплял все это такой же позолоченный пояс, с широкой овальной пряжкой. Традиционно ее посередине украшал небольшой, но все же заметный камень, на котором, если присмотреться, можно было увидеть выгравированного льва. Если верить словам, как раз после моего визита состоится какое-то торжество. Я не намеревался быть гостем, потому и не вдавался в подробности (тут уж голова другим была забита), но внешним видом теперь мероприятию определенно соответствовал. По крайней мере, никто не станет спрашивать о цели моего визита.
Ткань была довольно плотной, но все же пришлось накинуть на плечи меховую накидку для того, чтобы добраться до дворца. И вот такой плотный, в какой-то степени нарядный, и выдвинулся к замку, который располагался не так уж и далеко от места, где я остановился. Потребовалось довольно много времени, чтобы соблюсти все формальности, я представился несколько раз, прошел через десятки стражников прежде, чем оказаться в зале для аудиенции. И я даже присесть не мог. Слишком много сумбурных мыслей. Это такое волнение? Я так ждал этого момента, и вот он настал! В какое-то мгновение послышался звук открывающейся двери, и уже знакомый величественный голос выказал слова благодарности за прибытие и радость от встречи. Я плохо знал Чарльза. Как уже и оговаривалось, в столице в последнее время я бывал редко. Куда чаще я контактировал с отцом нынешнего правителя и, надеюсь, это в какой-то мере мне поможет. Но с чего начать? Сразу приступить к делу или уделить немного времени сторонним разговорам? Вежливо поинтересоваться самочувствием, делами, может, даже планами. В конечном счете, если верить слухам, Его Величество хочет поручить мне весьма ответственную должность, как можно проигнорировать это?
- Буду откровенен, Ваше Величество, я здесь, чтобы просить Вас об одолжении. Одолжении и помощи, за которые я всегда буду в неоплатном долгу перед Вами, - ах, к черту всякие мысли о должностях и прочих дворцовых сплетнях. Я слишком долго ждал этого и, что еще важнее, хотел, чтобы и дальше отсрочивать столь важный разговор.
Несмотря на внутреннее смятение, внешне я по-прежнему выглядел стойко и решительно – так же, как выглядел и всегда. Голос мой звучал бойко и уверенно, хотя в нем прослеживалось то нетерпение, с которым я явно пришел сюда, и обращался к королю. От Чарльза это не скрылось, и ему явно даже стало интересно, что такого могло понадобиться влиятельному графу, если дать это, судя по всему, может только глава государства. Я не бросился в конкретику немедля, сперва я рассказал о своей преданности короне, о верности служения нашего дома. Подчеркнул, что никто из Баратэонов ничего и никогда не просили у короны, а все, что имеют – было обретено в благодарность за победы, которые они достигали бок о бок с прошлыми королями. И только после заговорил о любви. Не знаю, мог ли понять меня этот мужчина, возрастом куда младше меня самого, а может, считал меня просто глупцом. Мне не было до этого никакого дела! Я любил, горячо и нежно, и пытался донести это до Чарльза. И вот наконец-то заговорил и он сам, поздравил, и, видимо, догадался, что я здесь ради королевского благословения. Словно удивился, для него то была мелочь, не стоящая таких долгих речей. Тут же махнул рукой, мол приходите, я это сделаю! На что я лишь тяжело и слышно выдохнул.
- Если бы все было так просто, Ваше Величество. Дело в имени моей возлюбленной, услышав которое…, возможно, Вы будете воспринимать мою просьбу уже не столь благосклонно, - и тут королю, видимо. Стало совсем любопытно. Левая бровь его изогнулась в удивлении, он замолчал, ожидая, когда же я открою ему эту страшную тайну. Леди Кристиана Ларно, сестра графа Дарингширского. Эти слова с выдохом слетели с моих уст. Фамилию Ларно, как и самого Фредерика, король, конечно, знал. И улыбка на его лица уступила место иступленному удивлению. Да, именно так, он тут же посмотрел в сторону, и промычал себе что-то под нос, словно пытаясь сложить в голове какой-то сложный пазл.
И я явно не намеревался останавливаться на сказанном и облегчать королю задачу в его размышлениях. Рассказал ему все. И что уехали без дозволения брата. И что тайно поженились, брак состоялся. Наверное, Чарльз подумал, что я совсем потерял голову, в какой-то степени так оно и было! И, тем не менее, мне хватило такта остановиться и замолчать, давая человеку, от которого зависело абсолютно все, немного времени переварить и подумать. Я понимал, что ставлю его в весьма уязвимое положение. С одной стороны влиятельный хайбрейский граф, с другой – гасконский, который проживает пусть и дальше, но все же на земле, частично благодаря которой столица живет так, как живет. Конфликт, с какой стороны не посмотри. Король молчал довольно долго, и я все же не стерпел, и уверенно заявил, что люблю леди Ларно. И готов ради нее на все. Я не говорил, что подыму меч, разрушу Дарингшир, пойду на самые крайние и жестокие меры, но, думаю…, король уже не был мальчиком, и понимал, куда были готовы завести мужчину столь сильные чувства. Хотя ему это дополнение явно не понравилось, сперва Чарльз недовольно протянул что-то вроде «Вы ставите меня в весьма неловкое положение. Вот преданный Фредерик Ларно, вот преданный Вы». Наверное, близость Дарингшира к столице играла куда более важную роль, нежели богатства Гасконии, но я не был намерен отступать. И это было заметно. Внутри уже никаких сомнений. Мой взгляд стал хмурым, серьезным, решительным и, в какой-то степени, даже опасным. Не намеренно, так получилось. Примерно такой взгляд и вид у человека, который готов отдаст собственную жизнь только чтобы не упустить из рук свое счастье.
- Я все понимаю, Ваше Величество. Но все же прошу, умоляю. Требуйте взамен, что угодно, но позвольте мне быть с ней. Фредерик Ларно не воспротивиться Вашему решению, - трудно даже представить, насколько непросто такому гордому человеку, как я, произносить слова подобные этим. Прошу, умоляю. У меня всегда и все было. Я всегда и все мог. И просили обычно у меня. А сейчас…, сейчас, казалось, я был готов упасть на колени, потому что иного способа обрести свободную жизнь с Кристианой просто не существовало. Только так. И я уверен, Фредерик слишком любит свое положение, свою власть, чтобы открыто выступить против решения короля. Оно ему не понравится, но он его проглотит и, внешне, по крайней мере, примет.
- А Вы, Ваше Сиятельство? – внезапно поинтересовался король, на что я лишь приоткрыл свой рот, но сказать ничего не смог. А если запретит, если откажется? В этом нет смысла, ведь брак уже подтвержден, какая жизнь ждет Кристиану! Так что же мог ответить я, человек, который всегда верно служил короне, но оказался бессильным перед женскими чарами? Как объяснить Чарльзу, что это слишком сложный и слишком опасный вопрос. Я предан королю. И в любой другой ситуации бы подчинился, но что поделать с сердцем? Ничего. И король словно понял, что прямого ответа ждать бесполезно, вместо этого взмахнул рукой, а потом развернулся, чтобы наполнить водой один из кубков, что стояли на столике.
- На протяжении всей своей жизни, я верно служил короне. Исполнял все указы, не воспротивился ни одному решению. И ничего не просил взамен. Никогда. Ни помощи, ни поддержки, ни земель, ни денег, - начал задумчиво рассуждать я, пусть и понимал, что таких «верных служителей», в общем, немало. Да той самой поддержки просить было не нужно, умный правитель всегда знал, что верных вассалов нужно ценить и благодарить. Но, с другой стороны, в моей жизни еще никогда не было ситуаций, где я бы остро нуждался в поддержке короля. Так что, у него просто не было возможности проявить ту самую благодарность и оценить мою преданность!
- Ах, лучше бы Вы просили деньги и земли! Это было бы куда проще, - эмоционально отреагировал король и замолчал. Молчание то тянулось недолго, я не мешал его раздумьям. А потом Чарльз просто вздохнул. Вздохнул так, как вздыхают люди, решившие… сдаться.
Трудно передать, какое счастье переполняло меня, когда я, своим тяжелым шагом, преодолевал расстояние от зала аудиенций до гостевой комнаты, которой король мне любезно позволил воспользоваться. Радость, легкость, свобода! Не омрачил даже тот факт, что Чарльз настоял на моем присутствии на торжестве. Я хотел мчаться к супруге, но король оказал мне огромную услугу, и было бы крайне оскорбительно отказать ему в первой же просьбе. Без особого энтузиазма, я согласился. И только уже в покоях понял, что ни пера с чернилами, ни бумаги для написания письма с приглашением, у меня нет. А пока один из моих нерадивых прислужников искал все необходимое, человек короля осведомил меня, что обо всем уже позаботились. Письмо с приглашением отправлено. Мне же спустя какое-то время услужливо сообщили, что уже можно спускаться в главный зал. Я с нетерпением ждал встречи с супругой, потому незамедлительно оказался внизу. Трудно было сказать, успела она добраться или нет, но я и скал... высматривал. Благо, даже несмотря на огромное количество гостей, разнообразных причесок, разноцветных платьев, не было сомнений в том, что свою графиню я узнаю. Ни с кем не спутаю. Тонкая талия, светлые волосы и особый взгляд, как можно! Она заметна сразу. И я ходил из стороны в сторону, обходил зал, держа руки за спиной, осматривался…, пока позади не послышался знакомый женский голос, слышать который, в такой момент, хотелось меньше всего. С одной стороны, это могло показаться подлым и эгоистичным, после того, что было, просто взять и отвернуться. Но если не было никаких обещаний? Если два взрослых человека вполне осознанно, без оглядки на какие-либо перспективы, скрашивали друг другу вечера, ничего не требуя и не ожидая. Разве все не должно быть проще? И с одной и с другой стороны! Я никогда не признавался ей в чувствах, хотя бы потому, что их не было. Никогда не звал ее на свидания. Все наши встречи ограничивались покоями. И даже подарки мои были редки, и делались не из-каких романтических соображений, а просто потому что я благородный лорд, и это правильно – дарить даме подарки. Так почему я должен что-то объяснять и что-то рассказывать?
- Луиза? Приветствую. Прекрасное торжество, кажется, весь свет столицы собрался здесь, - сдержанно и вежливо протянул я, продолжая высматривать в толпе свою жену.
Отредактировано Edward Barateon (2019-12-07 21:50:18)
Оглушенная таким множеством голосов, музыки, взглядов Кристиана окончательно поддалась панике. Одно дело принемать гостей у себя и чувствовать себя хозяйкой, знать каждый угол своего дома и камешек, и совершенно другое дело королевский замок, долгое отсутствие подобного опыта, недостаток светского общеия в таких кругах, напор со стороны кавалера, который так и раздевал ее взглядом. Быть может она слишком погорячилась и так не носят? И залпом выпив принесенное ей вино она принялась разглядывать присутствующих тут дам.
Все ои были пышо одеты. все таки бал, да еще не где нибудь, а в королевском дворце. Молодыеи незамужние чуть скромнее с меее роскошными рукавами, уборами и с более распущенными волосами. Более взрослые, точнее имеющие уже не только детей, но и внуков с покрытыми головами и декольте прикрытыми кружевом, как в Дарингшире носила она. А те, что были замужем, о еще молоды отличались особой пышностью и демострировали толщину кошелькасвоего супруга. Кристиана машинальо положила тонкую гадонь себе на грудь,буд то измеряя насколько глубоко ее декольте. Да, всерединне его красовалась ложбика и два холма нежного цвета, оттенка дарингширской северой розы. И их ежо обнимал и укутывал белоснежный мех в перемешку с жемчугом.
Насколько она была одета по моде? Да, пожалуй. Не столь пышно, не перебарщивая с драгоценностями, потому как могие дамы грешили тем, что надевали насебявсесразуукрашеия. Кристиаа былав этом ограичеа, ибо ппривезлассобой то немногое, чтобыло унее и представляласобойвариант северой горделивой сдержанности и вкуса. Ее холодного цветанаряд, голубой, белый и серебристыйслихвой добавлял рост и осанка, атак же тончайшая талия и изящьная, тонкая, почти лебединая шея. Да,хайбрейские и гасконские жещины югаистолицы предпочитали другие цветаарядови ткани. Бархат. Бордовый, красный, лиловый, синий, коричневыйи много, много золота. Аона быласловно снежнаякоролева. Молчаливая, одинокая и неприступная. Золото в ее случае было настоящим. Кудрями волос спускающимися к плечам и переплетенные в неприхотливую не сложную прическу.
- О вы прекрасны... но я до сих пор не знаю вашго имени, и это с моей стороны так не учтиво.
Продолжал настаивать и наперать гасконец, прегораживающий ей любые пути к отступлеию. Его сопровождение из залихватских друзей проследовало следом с удовольствием наблюдая за его охотой. Кто то даже е стесняясь начал отпускать шутки громче.
- Попалась голубка!
- Повезло же Филлипу!
- Какая забавная северная мышка!
- Какая недотрога!
Кристиана покраснела, борясь с отчаянным желаием убежать прочь, смотря из подлобья нанахальных кавалеров и соглядатаев. Что с ней не так!? Неужели она не выросла с того момента, когда Фредерик будучи подростком всячески дразнил ее? Что с ней стряслось? Это так подействовала на нее близость с мужчиой и чувства к нему, что она потеряла свои доспехи и защиту? Перестала призерать какое либо превосходство мужчиы над собой? Расчитываласразу оказатся в объятияъ Эдварда, без которых теперь ничего не может?! Да все это время оа была сама по себе! Выживала! Сражалась! И побеждала! А теперь!? Перед ней гасконский павли смотрящий на ее грудь и шею, и исходящий в счасте от ее замешательства. Она плото сжала губы и протянула ему пустой кубок.
- Еще.
Филип хитро улыбнулся и подозвал к себе лакея с кувшином.
- Не достойно настойчиво выспрашивать даму если она не желает открыватся.
Смотря в глаза настойчивому гасконцу сообщила она. Тряхнула веером.
- Хорошо... поиграем в эту игру... но ведь я все равно узнаю...хотя, так даже итереснее.
Он воодушевился еще больше.
- По говору вы хайбрейка. С севера. И маеры ваши веют льдом. Обжигают. Но это так пленит! После жемаых столичных дам вы настоящее сокровище. Свежий ветер. Морозный аромат гор.
Заливался соловьем ухажер.
- А король. Вы покажите мне короля?
Простовато поинтересовалась Кристиана, прерывая эти соловьиные трели.
Мужчина сложил руки на груди умиляясь ее епостредственности и неопыттости.
- Конечно мой северный ангел. И короля и королеву и все, что пожелаете. А вы одарите меня своей милостью.
Он попытался завладеть ее ладоью, которую она отдернула.
- Почему?
Поинтересовался он.
- У вас уже есть поклонник? Любовник? Рыцарь сердца? Я готов встать в очередь и добиватся, доказывая вам свою преданность, желание и возможности. Ведь если бы не я, вы не были здесь!
- Что?
Кристиаа застыла на месте, рассматривая самодовольое лицо гасконца.
- Я предпринял столько усилий, что бы высмотреть этого пугливого лебедя. Разузнать где он живет и выманить и заманить. И сейчас в праве расчитывать хотя бы на один танец.
При этих словах он все же воспользовался ее замешетельством и поймал за ладони, обе и весьма астойчиво потянул глубже в зал. И тут она увидела...широкую спину и затылок, которые бы не перепуталауже никогда. Коротко стриженные по военному волосы, запах которых остался на подушке в его спальне. В груди собрался огромный пузырь горячего воздуха и она хотела громко крикнуть и позвать его, но осознала насколько будет выглядеть дикаркой и невоспитаной простушкой. Закусила побелевшие губы и осеклась, увидев рядом смужчиой в зеленом кафтане женщину. Роскошную женщину в вишневом асыщенном платье. Она смотрела на него хмуро, недовольно, дула полные губы, такого же вишневого насыщеного цвета, сводила брови и... упрямо держала его за руку, словно не желая отпускать от себя. Они только что закончили танцевать.
Кристиане показалось, что горячий пузырь воздуха лопнул где то в груди. Обжигая и все плавя. В гортани, до живота потекла река раскаленого железа.
- Что это?
Не в силах совладать с собой проговорила она.
- Что? овый орлевинский танец гальярда. Я научу вас моя голубка.
И ухажер потяул ее к танцующим.
Кристиана уперлась каблуками туфель и осознавая, что начинает привлекать к ебе подобной борьбой чересчур мого вимания отчаянно искала за кого бы зацепится взглядом, кто пришел бы ей на помощь! До Эдварда и дамы которая дулась и держала его словно недовольная жена было шагов десять и их то и дело закрывали другие пары или группы лиц. Кричать и звать его означало быть осмеянной и униженной. Что оставалось делать?! Она было готова сдатся и последовать желаия мужчины, как рядом раздался ледяой то молодого мужчины.
- Мне кажется леди не сильо желает вашего внимания.
Филлип Вудширский остаовился, не выпуская своей добычи, мерея взглядом соперника. Молодой человек был явно моложе гасконца, но на нем красовались цвета короля. Оружеосец короля? Кто то из приближеых его свиты? Светлые волосы и глаза ярко голубого цвета говорили о том что он был северянин. Хайбреец.
- Родство с королями делают некоторых слишком заносчивыми и сующими нос не в свое дело.
Кристиана увы не знала влицо никого из приблеженных и родтвенников и подобное незнаие ужасно удручало ее. О! Она обязательно разберется в этих семейных хитросплетениях власти, но сейчас ее интересовало то, что сказал этот гаконец.
- Что вы хотели сказать этим своим "заманить"?
Вудширсктй хищьно улыбнулся.
- Вы столь наивны миледи? Как вы по вашему попали сюда на бал?! приглашением сюда вы обязанны ме!
- Вы все так же не слишком хорошо воспитанны граф.
Юноша слегка повысил свой голос, шагая ближе к настойчивому гасконцу, внимания которого дама по всей видимости не хотела.
Кристиана побледнела и обмерла. Значит... значит это не эдвард! О Богиня! Как она могла быть такой неразумой и недоверчевой!
- Пустите!
Прошептала она сквозь зубы силясь вырвать руку из неприято горячей руки гасконца.
- Миледи не желает вашего общества.
Сквозь зубы процедил юноша. И было понятно, что его положение сверх компенсирует его молодой возраст.
- Это не ваше дело Ретель.
Ухажер все таки отпустил свою жертву готовую упасть в обморок, а молодой человек тут же заслонил ее собой от наглеца.
Вокруг внезапных соперников начали собератся зрители.
- Луиза? Приветствую. Прекрасное торжество, кажется, весь свет столицы собрался здесь,
Она давно заметила его широкоплечию фигуру и рассматривала со стороны, пытаясь угадать, чем же он так озадачен и кого выискивает среди приглашенных. это явно была женщина. Взгляд его на долю секунды замирал на блодинках и разочарованно скользил дальше.
- Я думала тебе равятся брюнетки или рыжие?
Она обиженно поджала полненькие губки.
- Ты обещал мне встречу или разгавор Эдвард.
Она тряхнула темными кудрями.
- Но, почему то, мне кажется, что ты не горишь желанием, как раньше. И раз так, то я имею права хотя бы на один извиительный танец от тебя.
Луиза протянула ему руку, необычайно красивую и ухоженную, унизанную драгоцеными перстнями. Он бы не посмел отказать ей у всех а виду.
- Так что же произошло Эдвард?
Уже танцуя, поинтересовалась страстная гасконка, сверля своего любовника глазами. Не важно, сколько у нее было любовников до него...или вовремя. Она всегда была очень живой, страстной и эмоциональой, но он, Баратэо и их встречи нравился ей более всех. Потому что был горячь, страстен и умел. И тут такое полное отсутствие в глазах и икакой заитересованости! Это форменное оскорбление для ее атуры и самомнеия!
- Что там было, куда ты ездил...в Орлее?
Да, оа помила, что именно туда он собирался и рассказывал ей в их последнюю встречу.
- Или не в Орлее?
Нахмурилась она, ловя каждый его взгляд и вздох.
Все мое внимание было сконцентрировано на зале. И лишь потому, чтобы среди всех этих мелькающих лиц я желал увидеть лишь одно, знакомое и любимое. Я не хотел отвлекаться, но все же пытался вести себя предельно вежливо и спокойно по отношению к внезапно возникшей Луизе. В конечном счете, она не виновата в том, что произошло, и мой огонь, по отношению к ней, иссяк, бесповоротно и окончательно. Вот только как об этом сказать, как подать, чтобы не обидеть и не рискнуть лицезреть всю разрушительную силу женских эмоций? Хотя, с другой стороны, разве я что-то обещал? И намеков даже не делал. Напротив. Мы хорошо проводили время, и каждый раз я давал понять, что большего не будет и быть не может. Я не любил, не был привязан, и не лгал, преподавая простое увлечение, как нечто большее. Так откуда тут взяться эмоциям? Она же не глупа, должна была все понимать. И я бы обязательно задумался обо всем этом, но вот проблема: голова занята исключительно Кристианой, а все нутро переполняет неумолимое желание найти ее, сказать, увидеть ее довольную улыбку от осознания, что больше не надо скрываться! Это было важнее, интереснее, потому я не утруждал себя излишним вниманием, не только по отношению к Луизе, но и ко всем остальным. Хотя женщина оказалась настойчивой. Опомниться не успел, как она вытянула меня в зал, танцевать.
- Луиза, - уже более раздраженно протянул я, но отказываться не стал. На таком мероприятии, в присутствии таких важных гостей, подобный жест выглядел бы недопустимо, да и слабое осознание того, что Луиза не виновата, не позволял ей все же нанести такое оскорбление. Пришлось поддаться, но танцевал я явно без особого энтузиазма, то и дело вертя головой. – Эта поездка обернулась для меня грандиозными переменами, к которым ты, я надеюсь, отнесешься с пониманием. Не сочти за грубость, но у меня, правда, очень важные дела.
Это был весь кратный разговор. Даже продолжать не пришлось, ведь внезапно музыка затихла, и все обернулись. Наконец-то появился король со своей супругой, и мне удалось неспешно ретироваться, дабы продолжить свои поиски, поделиться радостью. Письмо затерялось? Или она не приехала, по каким-то причинам? Помещение, в котором Его Величество решил почтить своих знатных гостей, было поистине грандиозным, особенно, что касалось масштабов. Потому надежда моя не утихала и, к счастью, вскоре решительный настрой и напористость дали результат: я увидел супругу! Правда, не без помощи короля. В помещении было тихо, все приветствовали коронованных особ, от того вопрос Его Величества прозвучал предельно слышно и ярко. Он и привлек внимание. А там уже… белокурые волосы, изумительное платье, соблазнительная фигура и самая идеальные черты лица из всех, я узнал ее. Труда то не оставило никакого.
- Ваше Величество, разрешите, я отвечу на Ваш вопрос, - внезапно возник я около Кристианы. Не совсем понимал, что именно тут происходило, почему именно моя графиня привлекла внимание короля, словно он знал уже кто она и почему здесь. Мне хотелось поскорее объявить во всеуслышание радостную для меня новость, и чтобы об этом узнала сама Кристиана. Чарльз улыбнулся уголками рта, он все понял без лишних уточнений и, разумеется, тут же положительно кивнул. – Ваше Величество, милорд, миледи, позвольте представить вам мою супругу - леди Кристиану Ларно, графиню Бэйлорширскую.
Собственно говоря, уже после этих слов Кристиана могла понять, что благословение получено. Добавить еще к этому мою улыбку, и никаких сомнений! Только сейчас я заметил Эйдана Рителя, стоявшего рядом. Может, это он сопровождал мою жену? Как понять не знаю, в любом случае, сразу после представления королю и королеве, я поблагодарил Рителя за то, что тот составил компанию моей супруге и, вероятно, сопроводил ее сюда. На разговоры времени не было, нужно было представить новоиспеченную графиню Бэйлорширскую элите хельмовского общества. И мы двинулись вперед, пока я параллельно любовался утонченным и таким потрясающим внешним видом своей супруги. Я гордился ею, ее красотой, ее манерами, и то было заметно. В какой-то момент я даже не удержался, это были первые слова, которые я наконец-то произнес:
- Ты восхитительна, моя графиня, я не могу отвести от тебя глаз, - и это было правдой. Нужно было идти, представлять, говорить, улыбаться, а я думал только о ней, и о той красоте, которую Кристиана так умело подчеркивала. Вот и не скажешь, что брат держал ее в золотой клетке, что она боится мужчин, слишком уж искусно Кристиана умела подавать себя, привлекать внимание. – Я уж волновался, что письмо с приглашением придет слишком поздно. Рад, что ты успела. Наш брак благословлен, милая. Больше не нужно прятаться.
- Разрешите представится.
Полушепотом обратился к Кристиане молодой человек. Даже приглушенным его голос был горделив и самодоволен, даже в таком молодом возрасте. Пожалуй он был младше самой Кристианы и...хорош собой. Отчасти он даже напоминал ей эдама Лаута. А если к этому прибавтьб совершенно уловимый северный хайбрейский диалект и говор, то сомнений не оставалось никаких, ее спаситель истинный северянин и хайбреец должен был быть, как минимум соседом Райтленшира. Так и оказалось.
- Эйдан Ретель граф Ревейншира. Прошу вас прощение, за навязчивость южных господ.
Кристиаа благодаро приняла протянутую ей молодым человеком руку, точнее вцепилась за нее, как за соломенку. ну конечно же! Ратели родственники королейи Адриана была первой женой Чарльза... Была...А сам Эйдан является дядей наследника. оттого столько гордости и спеси в молодом человеке. Неважно, хорошо ли это сейчас или плохо, важо лишь одно, что граф распознал в ней северянку, нуждающуюся в покровительстве и помощи.
- Гаскоцы слишком пологаются на свою еотразимость, забывая хорошие манеры и уважение. Забывая, что северянки говоря "нет" имеют в виду настоящее "нет", а не жеманное гасконское "нет".
Грозящуюся развернутся в бурный конфликт перебранку заглуили ударыцеремониалього посоха и горны.
- Король...король!
Зашептали десятки голосов, раступаясь и тем самым разводя соперников в разные стороны.
Кристиаа побледнела и покраснела одновременно, когда Его Величество оказался напотив нее. Прохладно пожурил графа Ревейншира за склонность к конфликтам на приемах и бросил обжигающий взгляд на Филлипа Вудширского, рядом с которым возникла та самая женщина в вишневом платье, что кружилась в танце с ее супругом. И она... точнее они оба очеь не добро смотрели на нее. Кристиане показалось, что ее медленно поджаривают на ведьминском костре. И еще больше и страшнее в тот момет, когда покрывая ее слабое блееье на ее руку легла большая, крепкая ладонь и мягко сгребла, сжала.
– Ваше Величество, милорд, миледи, позвольте представить вам мою супругу - леди Кристиану Ларно, графиню Бэйлорширскую.
- О...
Усмехнулся король.
- Теперь я пониаю ваше желание граф.
Он с прищуром посмотрел на Эдварда Баратэона, слово знал одинн, какую то тайну.
- И оставляйте вашу супругу одну, как можно реже. Красота вашей хайбрейской супруги нравится похоже не только одному гасконцу.
Он снова бросил взгляд а хмурое и перекошенное лицо графа Вудширского.
- Граф...желаю вам счастливой и благостной семейной жизни. Теплоты семейного очага и его крепости. И вот...это для вашего брата.
король пощелкал пальцами и секретарь передал бумагу с королевской печатью. Протянул ее кристиане.
- Некоторые поручения и предписания для графа.
Кристиаа еще болше бледнея и смущаясь приняла бумагу и присела в глубоком реверансе.
- Благодарю вас Ваше Величество...
Еле слышо проговорила она. Король улыбнулся и собрался чинно прошествовать дальше, приветствуя своих подданных, но задержался, что бы шепнуть, что то на ухо графу Баратэону.
- Не обольщайтесь Эдвард и не верьте в этот слабый ангельский голосок. Моя первая жена Адриаа была астоящей северянкой и Хайбрейкой, сестрой Эйдана.
Он едва качул головой в сторону спасителя Кристианы, горделиво стоящего рядом.
- Она была настоящим ангелом. С таким же тоненьким голоском... по началу. Не все так просто...
Он снова заговорчески улыбнулся и вот теперь, продолжил свой путь дальше, давая возможость новобрачным огласить свой союз и представится при дворе. Первым засвидетельствовал свое почтение сам Эйдан Ратель.
- Граф у вас прекрасный вкус. Хайбрейки самые прекрасные женщины в королевстве. Желаю вам счастья.
И демонстрируя свою вежливость и воспитанность он и слова е сказал про зарождающийся конфликт и астырое поведеие другого гасконца. зачем омрачать радость молодожена? и усугублять бледность и без того перепуганой дамы.
- Миледи...
Рэтель снизходительно улыбнулся.
- Держитесь ближе к супругу. Счастья вам...
- Благодарю вас милорд...
Чуть громче и увереннее заговорила Кристиана.
- Посетите пожалуйста нас.
И еще тише, что бы слышал только Ратель.
- Вы отныне мой друг!
Она чуть осмелела, опираяь а крепкую руку Эдварда, но спиной чувствовала горящие отпечатки от двух пар глаз, прожигающих через одежду, шарящих по ее плечам и... груди. Навернное не стоило надевать такое открытое декольте на сегодняшний день. Это внимание было чересчур.
- Ты восхитительна, моя графиня, я не могу отвести от тебя глаз
Кристиана смущено улыбнулась, в пол уха слушая поздравления дного за другим графов, баронов, их жен, сыновей, дочерей. о улыбалась всем и кивала головой. Покорно, добросовесто, стараясь однако хоть ка то запомнить их лица. Однако, постоянно приследуемая этим взглядом.
- Я уж волновался, что письмо с приглашением придет слишком поздно. Рад, что ты успела.
- Письмо?
Кристиана переспросила одними губами и вовремя осеклась. о! Супругу не стоило знать, что выманил ее сюда совершенно другой мужчина и пришла она по его зову, правда думая. что это ее супруг. не сейчас. эдвард не должен знать этого до... до того момета, как они окажутся далеко от этих мест и этого мужчины.
- Да. Конечно.
Она сжала его ладонь.
- Я бесконечно рада...
Кристиаа прошептала это, поворачиваясь лицом к лицу супруга в тот момент, когда царедворцы и представляемые дворяне поиссякли.
- А ты?
- Примите и мои поздравления граф...
Колюче и неприято прозвучал голос женщины.
Кристиана вздерула подбородок, по хайбрейски горделиво выпрямилась, оказываясь на пол головы выше обратившейся к ней брюнетки в вишневом.
- Это и вправду болшая неожиданность Эдвард...
Это Эдвард болезненно царапнуло по слуху. Эдвард? Было в этом что то очень фамильярное, личное, с притеннзией. Она до этого никогда не слышала, что бы другая женщина называла ее супруга по имени. Что это!? Ревность?! И почему эта, другая, ведет себя подобным образом? И смотрит так на нее... а потом на него? Особеннно на него.
- Примите НАШИ поздравления граф.
Филипп Вудширский улыбнулся.
- Радость одого гасконца, всегда радость и для другого. Надеюсь, мы будем желаыми гостями в вашем доме?
Прохладный холодок пополз по спине Кристианы. Ведьминское чутье шептало что то не доброе. И брюнетка смотрела на нее так, слово хотела что то рассказать, что то такое, что обязатально должна знать Кристианна и от чего ее жизнь перемеится.
- Разумеется, Ваше Величество, - улыбнулся я королю, как только он подметил, как опасно оставлять такую красивую женщину одну. Уж я-то знал! И не намеревался больше оставлять ее, ни на одно мгновение. Широко улыбнувшись, я снова посмотрел на Кристиану, такую обворожительную, такую яркую и неотразимую. Ее восхитительное платье великолепно подчеркивало тонкий стан, но заметнее всего украшала улыбка. Такая смущенная, очаровательна, моя любимая! Я не мог не засмотреться, и отвлекся лишь тогда, когда меня увлек себе король, дабы предостеречь относительно нрава северянок: - Я впервые теряюсь в глазах северянки, Ваше Величество, но постараюсь внять Вашему совету.
И мы усмехнулись друг другу. Не знаю точно, о чем он говорил, и едва ли задумывался сейчас. Спешил вернуться к жене, взять ее за руку, и провести по этому залу, знакомя со старыми знакомыми и новыми. Люди, что шли нам навстречу, которых мы проходили, вежливо и учтиво улыбались, приветствовали, поздравляли. Я был доволен, счастлив, и все же не замечал их. Ощущение, что я не видел ее неделю, как минимум! Сердце выпрыгивает из груди, я так скучал, хочу обнять, поцеловать. Да и внешний вид Кристианы не придает мне спокойствия, какой манящий соблазнительный вырез. Надеюсь, вся эта красота только для меня! А для кого же еще? – пролетело в голове, и тут на глаза попался Филипп Вудширский. Я не замечал его до того, хоть и слышал его голос словно где-то вдали. Это он приходил, пытаясь добиться внимания моей жены. И если до того я улыбался, эти воспоминания вынудили меня чуть нахмуриться. Казалось, это было самое неприятное, что могло произойти в этот день, но я ошибался. Ведь вскоре к Филиппу присоединилась его сестра, Луиза. Как раз в тот момент, когда настал их черед выразить нам свое почтение. Мы остановились, я окинул взглядом Луизу, искренне надеясь, что ей хватит ума не сказать ничего лишнего, повести себя вежливо, так, как полагается в присутствие короля и высокопоставленных персон. К счастью, почти так все и вышло, кроме этого колкого «Эдвард», которое меня, впрочем, не заставило смутиться. Напротив.
- Благодарю Вас, милорд и миледи, - с вежливой улыбкой отозвался я, бросая оценивающий взгляд на Филиппа. Внутри промелькнуло легкое раздражение. Он смотрел на мою жену, он был в тот день рядом с ее домом. Но постарался отогнать от себя мысли, омрачающие этот день. К тому же, пусть Филипп и был гасконцем, но я мало, что о нем знал. Непростой, хитрый, определенно. Но дел я ним не имел, в более близком знакомстве нужды не было. А вот его сестрой ситуация складывалась иная. Интересно, он знал об этой связи? Перестань, Эдвард, потом, - сам себе отвлек я, после чего снова посмотрел на свою супругу. Да, сегодняшний день наш и только наш! Это начало нашей жизни, нашего совместного будущего. Все остальное подождет.
Мы двинулись дальше. Я чувствовал, с какой силой сжимала мою ладонь Кристиана. Как же хотелось обнять ее, прижать к себе. С каждым шагом все сильнее и сильнее. Мы вместе, всем об этом знают, ни от кого не надо скрываться. Мы справились. Кажется, на фоне этих желаний я даже начал теряться. Что мы здесь делаем, кто здесь присутствует. Я просто вышагивал вперед, периодически бросая восторженный взгляд на свою супругу – богиню этого вечера! Истинную королеву. Красотой она выделялась, белокурая и высокая, она была заметнее и привлекательнее всех других. Или все это лишь последствия любви? Да какая разница, меня снова переполняло воодушевление, радость, а еще желание…, да, оно просто не могло не появиться, особенно от вида такой женщины. Какие глаза, какие губы. Нам срочно нужно уединиться, - очередная утвердительная мысль в голове, и я резко останавливаюсь, начиная крутить головой из стороны в сторону, в поисках путей отступления.
- Идем за мной, милая, - единственное, что произнес я, решительно направляясь к двери, которую заприметил. Нет, я не знал, куда именно она ведет. Но может там будет какой-нибудь тихий уголок, если я наконец-то поддамся своим эмоциям?
Я потянул супругу за собой, мы прошли в ту самую загадочную дверь, но, увы, увидели исключительно несколько слуг, суетящихся с приготовлениями. Не беда, я развернулся и двинулся обратно. Теперь уже прочь из этого зала, к одному из многих длинных коридоров королевского дворца. Чем они были хороши, так это своими размерами! В такой день, когда почти все обитатели заняты торжеством, коридоры пустели. Вот и в этом не было никого. И все же, для верности в нашем уединении, я завел супругу за огромную круглую колонну, у которой стояла клумба, усаженная незнакомыми мне растениями. Я тут же прижал Кристиану к стене, но совсем ненавязчиво, не резко, а обнимая и прижимая к себе.
- Прости, что увел тебя так неожиданно, но я безумно соскучился и очень хотел хотя бы несколько мгновений побыть с тобой наедине! – и я чуть оторвался, всматриваясь в большие глаза своей возлюбленной, такие выразительные, что просто не оторваться. Обхватив руками ее лицо, я улыбнулся. В ее взгляде очаровательно и так пленительно блестели огоньки освещения этого коридора. Ну разве можно устоять? Разве можно оторваться? И я прижался губами с манящей родинке супруги, и начал нетерпеливыми поцелуями продвигаться дальше, касаясь то шеи, то щеки. Скулы, ее глаз. Сопровождая все это тихим шепотом: - Кристиана. Я скучал. Обожаю тебя. Твои губы. Твои глаза. Любимая моя, - я снова обвил ее тело руками, крепче прижимая к себе, продолжая расцеловывать.
Кристиана боялась хоть как то выдать свое волнение в тот момет, когда назойливый ухажер предстал перед ней и перед супругом. Нет, нет, не сейчас. Она ничем не выдаст этого недоразумения и не омрачит радости Эдварда. И своей тоже. Она пожалуй в первый раз видела, что бы мужчина так чему то радовался. Нет не чему то даже, а конкретно заключению брака. Она видела победителей ресталищь, поединков, споров, конных состязаий. Видела мужчин хвастливых и спесивых. Даже видела радующихся появлению наследника. Но взрослого, даже состоявшегося мужчину радующемуся повторному браку... пожалуй нет.
И в этом было что то волшебное. Пленительное. Продолжение этой самой зимней сказки. Когда он заснеженный и в сметенных чувствах стоял в серебрящемся чарующем пролеске в ожидании ее. Вокруг все сверкало под освещением ярких звезд и луны. Сверкали от внезапных и непонятных чувств его глаза. Он даже не знал что сказать ей, как описать то, что его привело в след за ней.
Теперь... теперь они муж и жена в миру. Кристиана сжала в руке королевское письмо, предназначенное Фредерику. Надо поспешить. Поспешить туда, что бы забрать свое и не быть бесприданницей. И поспешить куда...? В новые неизведанные края, где живут ... столь назойлливые мужчины.
Она посмотрела Филиппу Вудширскому прямо вглаза. Без смятенияи испуга. Без прежней неуверености и боязни. Он не должен видеть в ней ту легкую и доступную жертву, что привлеклаего. Она совсем не подстреленная лань. Вся эта ее нерешительнность и сковванность была вызванна элементарным незнаниеми непониманием, как себя вести и кем представлятся. И не более.
Мужчины? Они и раньше смотрели нанее подобным взглядом. Разве что их останавливал Фредерик, а до этого покойный муж. Теперь рядом с ней другой мужчиа. Законный супруг и хранитель ее чести. Глаза гасконца сузились. Это был безмолвный диалог. Охотника не желающего отступать и женщиныне желающей быть жертвой и целью.
-Вам понравится в наших местах миледи.
Многобещающе проговорил мужчина.
- В Гасконии дивные томные вечера, распологающие к любви и наслаждениям.
Прищурившись добавила жещина. Кристиана не сразу поняла, кем она является Филлипу Вудширскому, но их внешняя схожесть и наблюдательность Кристианы подсказали степень их родства.
- Вот увидите, мы обязательо подружимся! Ведь у нас теперь столько общего.
У Кристы вспыхнули уши. Словесный штурм был достаточно сильным, а колличество намеков зашкаливало. Или это были не намеки вовсе? Так общаются при дворе? Или...нет. Ее женскоеи к тому же ведьминское чутье шептало что то другое. Что то что побуждало колоть ладони и нервнничать. К тому же эта женщина так смотрела на Эдварда....
- Гаскония плодородный и любвеобильны йкрай. Он так всех роднит и сближает. И люди в наших краях гостеприимны и любвеобильны. Правда милорд? Велеречивы, сладкоголосы и убедительны.
Кристиана подняла подбородок и резко отрезала.
- Все, кто с севера, с детства научились понимать тщету слов и безмерную ценность действий. Мы будем рады вам в любом случае.Супруг желал оставить этих двоих встороне не меньше и Кристиана более внимательно посмотрела в лицо мужа. Эта женщина и он...было ли что ему скрывать? И все же она послушно последовала за ним, каким бы странным для нее это не казалось. Даже, когдаей хотелось возразить и засыпать его вопросами она смолчала, покоряясь его порыву.
Словно влюбленный он искал место для уединения, где тут же пленил ее всвои объятия. И почему словнно? Его губы, горячие и страстные говорили громче слов, которые он поспешно, шепча произносил в промежутках между поцелуями.
Она прижалась к холодному камню стен. И эта прохлада не давала облегчения от того урагана чувств, которым являлся сейчас Эдвард Баратэон граф Бейлорширский.
Нет, нет, он не был груб, но его страстость, та самая про которую говорили поговорки и ехидо освещала в своих намеках брюнетка изливались на нее встрастных и волнительных поцелуях. Пожалуй ее впервые так целовал мужчина. Даже тогда, в карете, когда его поцелуи были продолжительными, они были более сдержанными, чем сейчас. Кристиана прижаласвои раскрытые ладони к холодому камню стен. Надо было как то остудится, ощущаяэту волну напора от супруга. Она закрыла глаза, слегка поворачивая голову в сторону, словно сумущенно, но в то же время давая ему больше простора для действий. Грудь ее вздымалась от волнения и дыхания. Тишинаи слабая освещенность корридоров придавала особую атмосферу действиям. Мало кто мог подумать, что переполеный страстью мужчинаи и поддатливая изящьная женщина это муж и жена. Скорее уж любовники, внезапо настигнутые страстью и желающие ее удовлетворения.
Отредактировано Kristiana Larno (2020-01-13 21:49:33)
В какой-то момент эмоции захлестнули меня с головой. Я прикасался к ее нежной коже, вдыхал ее сладкий аромат, и сходил с ума. Только так это можно назвать! Какие у моей жены восхитительные губы. Какая у нее поразительная грациозная шейка. Какие у нее потрясающие выразительные глаза. Яркие, как у кошки. И я скучал по всему этому. Да, мы не виделись всего несколько дней, но этого хватило для того, чтобы зажать сейчас супругу в углу и, шепча ласковые слова, целовать ее, обнимать. Добавить ко всему этому радость от важного события – благословение короля, и мое поведение вполне оправдано! Или нет? Спустя несколько мгновений я начал понимать, что радость пока проявляется в каком-то одностороннем порядке. Кристиана путь и не сопротивлялась, но и в ответ ничего не проявляла. Не говорила, даже не улыбалась. Тут же в голове всплыли слова служанки Кэтрин, рассказы о неверном муже-монстре, из-за которого графиня теперь с трудом проникается доверием к мужчинам, и имеет весьма специфическое к ним отношение. И я начал… останавливаться. А вдруг я ее пугаю своим поведением? А вдруг это событие для нее совсем не радостное? Очередной муж, очередной тюремщик. О да, вопреки извинениям, я об этом не забыл. Сложно выкинуть подобные слова из головы, когда они так честны и правдивы. Пусть Кристиана и не виновата в этом, так сложилась ее жизнь. Я должен проявить понимание и терпение, я обещал. Глубоко вздохнув, я нашел в себе силы чуть отстраниться и даже сделать полшага назад для того, чтобы увидеть лицо своей возлюбленной. Ее прекрасное очаровательное лицо, по выражению которого, увы, я пока еще ничего не понимал. Ох уж эти северянки.
- Ты так молчалива. Я надеялся, что… эта новость обрадует тебя, - просто протянул я, в очередной раз глубоко вздыхая и смотря при этом куда-то в сторону от неловкости всего момента. Обрадовался тут! Повел себя, как невоспитанный мальчишка, затащил куда-то, не сдержал ни чувств, ни эмоций. Не удостоверившись для начала, что эти чувства и эмоции взаимны. Или, по крайней мере, желанны. В общем, пришлось немного остудить свой пыл. - Прости, я не сдержался. Просто соскучился очень и эти новости…, - уже более спокойно добавил я, пожав при этом плечами. Ну куда мне было деться от всего этого? Да и сейчас, если честно, душа так и рвется к ней. И это заметно по тому, как сжимал я свои руки, потирая пальцы, словно в напряжении, пытаясь не дать им потянуться к супруге, обнять ее, дотронуться до нее. Слишком много думаешь, Эдвард, - пожалуй, надо немного отвлечься. И я делаю еще полшага назад. Действительно, мы так долго не виделись, а я первым делом полез ее обнимать и целовать! Надо бы хотя бы поинтересоваться, как она, что она. - Как ты провела последние дни? Все было хорошо? Его Величество выделил мне покои на эту ночь. Надеюсь, ты не против остаться. Он оказал нам огромную услугу, будет невежливо пренебречь его приглашением. А завтра с утра отправимся ко мне.
Из большого зала доносились различные мелодии, что играли музыканты. А так же голоса гостей, которые оживленно что-то обсуждали, смеялись, веселились. И все же, даже несмотря на то, что мне пришлось взять себя в руки, идти туда совсем не хотелось. Хотелось побыть здесь, с ней наедине. Пусть и говорить о совершенно сторонних сейчас вещах, это было неважно. Зато мы вместе, мы одни, и нас никто не потревожит. Я могу спокойно любоваться ее красотой, ее глазами, ее фигурой и тем платьем, которое ее идеально подчеркивает. Меня никто не прервет. Это ли не любовь? В какой-то момент я улыбнулся сам себе и все же подошел чуть ближе. Аккуратно обхватил лицо Кристианы своими руками и, касаясь губами уголка ее губ, уже довольно сдержанно и крайне нежно, пошептал:
- Я люблю тебя, моя прекрасная королева. Ты не пожалеешь о своем решении, - чуть погодя я отстранился, но взял руки Кристианы в свои и прижался к ним крепким поцелуем, закрыв при этом глаза. Какие нежные хрупкие ручки. Восхитительная женщина! И она моя.
Гасконцы все такие? Напористые, страстные, решительные, легкие на подьем и загорающиеся с одной искры? Деятельные и е способные усидеть на месте. И в хорошем и плохом смысле. Эта черта очень яво объединяла и ее супруга и ...авязчивого почитателя, увидевшего ее всего один раз и при этом, ухватившегося за эту встречу так, словно она давала ему шанс или надежду. О Богиня! И это притом, что она только что стала женой! А если супруг решит, что тут не обошлось без ее кокетства!? Да, еще при том, что в королевский замок она приехалана зов, оказывается совсем не мужа! Сгореть и провалится под землю!
И она сгорала. Прямо сейчас. До определеного времени, в пустом коридоре замка, такого огромного, что этим своим ощущением пугающего. Утроба огромного зверя. Бесчисленные коридоры, залы, лестницы и переходы. И двери, двери, двери. Внезапно, задыхаясь от страстного внимания мужа ей захотелось оказатсяв снежных просторах, там, перед коретой, в тот самый момент Эдвард Баратэон встречал ее наподступах к монастырю. С горящими глазами и окрапленный кровью только что убитого хищьника. Холодный ветер, звездное небо и никаких гасконцев, кроме самого Эдварда Баратэона.
Сколько в чреве этого замка еще опасных гасконцев? А в этом городе? А гасконок с ищущими и жадными глазами? До чужих мужей? Супруг уже остановился, умеривая свой пыл, давая ей тем самым передышку. И понять, что она сама чувствует.
Рада ли она его видеть!? Что за вопрос!? Она узнала его в зале с пол оборота! Его темно зеленый кафтан с золотом. его широкие плечи и спину. Темные волосы и аккурато стриженную бороду. Его особую манеру держать голову, немого наклоняясь, словно, что бы вежливо, лучше слышать остальных. Узнала и испытала острый укол ревости, наблюдая рядом с другой жещиной слишком откровенно глядящей на него. И нет, она е ошиблась, не нафантазировала. Она ощущала этот почти змеиный холодок от ее взгляда на своем декольте и лице, которые гасконка разглядывала. Нет, не просто с интересом и восхищеием или завистью, как другие женщины. Она смотрела на нее сравнивая. Взглядом соперницы.
Кристиана закусила губу, поднимая затуманенный взгляд на супруга. Его пыл конечно смущал ее и превращал в слабое и безвольное существо, но голос разума еще не умолк.
- Я надеялся, что… эта новость обрадует тебя
- Мне не передать словами, как я рада.
Она стыдливо проговорила она, ощущая то, как и ее супруг скользит глазами по ее слишком глубокому декольте платья. Наверно зря она так... Не сильно соответственно появлению при дворе...что про нее будут говорить теперь? Конечно ее, как женщину и только что представленную ко двору, как супругу(снова) это волновало. И немало. Ведь первое впечатление не отмоешь ничем. потребуются годы. - Просто соскучился очень.
И я... и я безмолвнно говорила она глазами. Практически кричала. Но не умела пока этого сказать, так, как он хочет. И снова покрасела томимая какими то своими глубинными мыслями и переживаниями о которых он тем более не должен был знать. Да, вот так, колючая леди из Дарингшира превратилась в кроткую супругу графа Бейлорширского.
- Как ты провела последние дни? Все было хорошо?
Как она провела все это время? Она хотела набрать воздуха в легкие и расказать, как ей неспалось без его. Без ощущеия его тепла и запаха. Без его широких ладоней, обимающих ее. Без его дыхания на своей коже. Какой то необъяснимый замкнутый круг. Хотеть его внимания и присутствия и одновременно смущатся и чувствовать такую ужасную неловкость и ...дрож... делающую ее тело страннно скованным, зажатым и одовременно словно тряпичным. Он обннимал ее, прикасался к ней и у нее словно отнимались руки и ноги, стаовились ватными, непослушными. это было не слишком приятно. Такая потеря себясамой... Должно ли так быть?
- Я плохо спала.
Проговорила она и поняла, как нелепо сухо выглядят ее слова в сравении стем,что она чувствовала и думала.
- Его Величество выделил мне покои на эту ночь. Надеюсь, ты не против остаться. Он оказал нам огромную услугу, будет невежливо пренебречь его приглашением. А завтра с утра отправимся ко мне.
И при этих словах она встрепенулась. Слово птица спугнутая чем то внезапным. Широко распахнула глаза и одновеменно попыталась скрыть волнеие, облачая свою тревогу во что нибудь разумное, что то большее, чем просто женский капиз. ет, нет... никаких королевских покоев! икакого присутствия здесь, в темном чреве езнакомого и пугающего замка, где поблизости бродят женщина и мужчина с голодными глазами. Это опасно! Очень! Он этого не понимает! Нечувствует! Потому что влюблен! Потому что одурманен и по мужски потерял рассудок, видя перед собой одну лтишь только цель! Опьянен известием и перестает видеть всю картину в целом. О и не видит ее, потому, что не знает! И не должен узнать! А она женщина... и даже если женщина влюблеа, у нее остается то самое чутье, звериное, глубинное, которым она ощущает любую опасность и всех тех, кто способен причиить вред ее счастью!
Ее счастью! Она только что его обрела! Очень хрупкое. Очень слабое. Как бутонн лютика. Нежное и слабое. И если смять его, то этот бутон икгдауже е расцветет. Не распустится.
- Эдвард...
Она крепко сжала в ответ его ладони, привлекая его внимание к себе.
- Пожалуйста уйдем отсюда.
Кристиана плотно сжала губы и в ее взгляде и чертах лица снова появилось все то, что он мог наблюдать тогда в Дарингшире. Неероятная уверенность, настойчивость и вся воля хрупкой женщины.
- Сейчас. Чем скорее тем лучше.
В одной руке она по прежнему держала запаенный королевским сургучом документ для брата.
- Нас здесь больше ничего не держит.
Она качнула рукой, намекая на то, что им снова пора в дорогу. В Дарингшир. И она со всей своей настойчивостью есобирается отказыватся от того, что ей положео. Она не бесприданница и не приедет в Гасконию в Бейлоршир в одном платье и сорочке.
К тому же... о чем говорить, она не попрощалась с родными землями. Более того, она расчитывала, что в Гасконию двинетсясовсем не одна, а счастью своей прислуги и окружеия.
- А завтра с утра отправимся ко мне.
Она еще более тревожно посмотрелана него. Зачем? Для чего эти сложные маипуляции? Сколько он собирается еще задержатся в столице? Казалось супруг получив королевское благословеие решил, что все теперь достигнуто и получено и на этом все....но... это было совсем не все для такой женщины, как кристиаа. и раз уж оа начала отвоевывать свою жизнь, свободу и все, что ей преадлежит она не собиралась остаавливатся на этом. Она робела и краснела в объятиях мужчины, но было как рыба в воде, когда что то касалось дел, устремлений и выгоды.
- Нет мой супруг. Пожалуйста нет.
Она сильнно сжала его ладонь.
- Нам надо в Дарингшир. Не стоит испыьтывать терпеие моего брата.
Она боялась и не боялась его одовременно. Дело еще не сделано до конца. Она должна кинуть последнюю кость хищьнику и усмирить его навсегда.
- Отвизи мея пожалуйста на Вусторскую площадь. И останемся очевать пожалуйста там...Ведь я могу расчитывать на такой подарок с твоей стороны?
Кто сказал, что она была не хитра, когда дело касалось ее счатья? Их счастья?
Кристиана погладила его руки и потянулась губами к его губам так вкрадчиво и сладко, как делает это женщиа желающая во что бы то ни стало получить положительный ответ. В глазах при этом отчетливо блистал огонек уверенности и того, что она обязательно рассердится или ннадует губы если он ей это не даст.
- Рад это слышать, - улыбнулся я, как только графиня ответила взаимностью. Может не с такими яркими и наглядными эмоциями, как говорил я, но едва ли можно чего-то требовать от северянки, чья жизнь изменилась столь кардинальным образом. Неожиданно и для жениха и ля невесты, не говоря уже о других людях! – Наверное, ты просто устала. Слишком много событий произошло за последние дни. Скоро все уляжется, сон придет.
Разумеется, мне было непросто держать себя в руках, пытаться отбросить всякие мысли о продолжении нашего уединенного времяпровождения здесь. Ведь это так манит. Мы наедине, никто не видит, а Кристиана выглядит так соблазнительно! Такое откровенное платье, от которого просто не оторвать глаз. Все это дополнено элегантной прической, дорогими украшениями, и ярким блеском этих чудесных глаз! А еще декольте, да... При этой мысли я снова коснулся взглядом декольте, довольно откровенно, и даже не пытаясь этого скрывать своего интереса. Я же муж, мне можно не только любоваться, но и наслаждаться столь сладостным очарованием прелестной супруги. Вот только до того в голове как-то не проскальзывало, что вижу это не только я… Тот же граф Вудширский, редкостная заноса в одном месте, а вместе с ним и десятки других знатных мужчин, которые совсем не против полапать взглядом мою супругу. Насколько это допустимо? Легкий укол ревности, но меня отвлекает Кристиана, своими словами и действиями.
- До нашей встречи я слышал, что графиня Дарингширская истинная светская леди и любит знатное общество. Трудно представить себе событие, которое могло бы собрать больше влиятельных и высокородных вельмож, нежели королевское торжество. Но ты хочешь убежать. Почему? – с удивлением поинтересовался я. Не то, чтобы все сплетни и слухи стоило воспринимать за истину, но большинство столичных дам, по сути своей, вели довольно однотипный образ жизни, состоящий из светских мероприятий. Более влиятельные и амбициозные добавляли к этому ко всему еще и толику хитросплетений и интриг. Про Кристиану я слышал немного. В столице лишь вскользь, больше от Фредерика. Но все сводилось к одному: это не затворница, предпочитающая Дарингшир яркой и богатой столице. – Что ж, ладно, вероятно, мне только предстоит это узнать, - что толку от расспросов. Мы так мало знали друг о друге, все еще впереди. Хотя то, с какой скоростью Кристиана могла меняться просто поражало и завораживало. Еще с минуты назад она смущалась моего поведения, а сейчас сама была готова зажаться в этом темном углу. Так показалось, по крайней мере. Впрочем, я был достаточно опыт для того, чтобы понимать, чем именно вызвано такое поведение. Вопреки той любви, которую я питал к своей новоиспеченной супруге, голова моя была столь же ясна, как и ее, собственно. – Ты быстро учишься супружеской жизни, моя милая. Но, прошу, не применяй этот метод слишком часто. Иначе когда-нибудь начну думать, что ты желаешь вить из меня веревки, и не более того, - вопреки смыслу сказанного, голос мой был мягок. Я улыбался, завершая действия супруги нежным поцелуем, и при этом искренне веря в ее нарастающие чувства. А любящая женщина ведь не допустит подобного неуважения к своему супругу, верно? Не станет желать манипулировать им, управлять, помыкать и крутить, как никчемной марионеткой, при помощи своего женского очарования. Собственно, и согласен я был на предложение Кристианы только потому, что не видел в нем ничего из ряда вон выходящего. Нам нужно поставить точку, это правда. Хотя, чего от греха таить, ее внимание тоже грело душу и сводило тело. – Мы отправимся в Дарингшир завтра, если ты так хочешь. Но не понимаю, чем тебе не угодил мой гостевой дом. Он находится совсем недалеко, - нет, я знал, что никаких вещей Кристианы у меня нет. Но зато время, которое мы проведем с гостями, мои люди с легкостью решат данный вопрос! Благо речь не шла о перемещении между графствами, все-то преодолеть несколько улиц. И все же, я не стал настаивать, вместо этого в голове родился компромисс: - Давай поступим так. Сейчас мы вернемся в зал, со мной хотели побеседовать несколько человек. К тому же, я бы не хотел выказывать его Величеству неуважением столь скорым уходом. Это займет совсем немного времени, я обещаю. А потом отправимся к Вусторской площади. В конечном счете, моим людям все равно нужно время, не на твои вещи, так на мои. Уверен, мне идет этот кафтан, но спать в нем дико неудобно. Подойдет такой компромисс? – и я снова обвил руками талию супруги, чуть прижимая ее к себе, смотря с этого манящего расстояния то в ее очаровательные блестящие глаза, то на ее мягкие губки. Моя прелестная очаровательная графиня, и нет никаких сомнений в том, что истинная королева этого торжества! Для меня уж точно. – А если ты порадуешь меня очередным сладостным поцелуем, обещаю сократить наше пребывание здесь до нескольких коротких бесед.
- Скоро все уляжется, сон придет.
Мужчины такие наивные...
- До нашей встречи я слышал, что графиня Дарингширская истинная светская леди и любит знатное общество.
Очень наивные...
- Давай поступим так. Сейчас мы вернемся в зал, со мной хотели побеседовать несколько человек. К тому же, я бы не хотел выказывать его Величеству неуважением столь скорым уходом. Это займет совсем немного времени, я обещаю. А потом отправимся к Вусторской площади.
А еще упрямые... до безобразия. Нет, что бы согласится сразу, когда тебя просит женщина, не задавая лишних вопросов. Ведь они сами хотят, что бы так реагировали на их собственные просьбы? так где же справедливость? А ее нет, не было и не будет. Печальный факт. Кристиана и не сомневалась, что ей досталя тот еще упрямец...но что он будет отвоевывать даже самое малое в начале их супружеской жизни...Ладно... сама выбрала такого и теперь себя винить нечего. И хоть сейчас это не было похоже на войну с бренчанием доспехами и бряцаньем оружия, а на "вытребуй себе еще один поцелуй", то, все равно, что же ждет ее дальше...Она вздохнула.
- Эдвард, я думала твой опыт уже должен говорить тебе о том, то совсем не всему надо верить, о чем говорят вокруг. Ну, хотя бы без проверки...
Она снова вздохнула. А может и ничего страшного, если они проведут здесб еще пол часа.
- Мой брат например говорил тебе, что я ведьма...
Она уперлась в него колючим, сверлящим взглядом. И была готова делать шаг туда, в сторону светлых разводов на полу в конце длиной галереи и отдаленного шума, как в грудь ей ударила горячая волна, заставляющая закашлятся и остолбенеть.
Откровения. Они являлись к ней редко. На столько редко, что оа забывала о их и порой даже е верила. Последеее кровавыми образами говорило ей о том, что Фредерик будет растерза на охоте диким кабаом...и признатся она с замираниемсердца ждала и ждала этого, каждый раз, когда он отправлялся туда. А этого увы не случалось. Шел год за годом, а о был жив и здоров. И эту встречу с Эдвардом она не предвидела...неужели это не важная, основопологающая веха на ее пути?! Не начало новой жизни? Есть что то поважнее?
Свет ударивший в глаза и голоса усилились и из него улыбаясь ядовито и хищьно уперлась в нее своим пышным бюстом гасконка. "Он мой и был бы моим, если бы не ты" Гадкая улыбка победительницы. "Все, что случится с ним твоя вина". Смех перерастающий в гул трубы. Звучный набат и скрежет оружия. В лицо ударил запах крови. О! Она прекрасно знает его. Горелой плоти. И... развивающееся знамя с изображением встающего на задние лапы черного медведя. И... Эдвард. Кристиана машинальнно вцепилась пальцами за ткань камзола мужа, смотря куда то через его. Сквозь. На него же самого, но бледнного, с провалившимися в темные глазницы глазами, с отросшей бородой и волосами, спутанными, налипающими на лоб и... расплывающимся кровавым пятном на бинтах, которыми перемотана вся правая часть груди и плеча. Она судорожо сжала пальцы в том месте, где увидела руну. Издала едва слышный стон то ли облегчения, то ли безнадежого смирения и в этот момент ощутила холодное прикосновение словно змеиной кожи на своей груди. Вместо Эдварда напротив ее стоял граф Вудширский и с победным выражением лица сжимал руками ее груди. Ее моментально затошнило и она оттолкнулась от него, упираясь спинной во что то колючее и крепкое. "Некуда бежать. Эдварда больше нет. Я был достаточно терпелив, что бы получить свое!" Его голос апоминал утробное ворчание ее прежнего пьяого супруга. Она сожмурилась, отчаянно глотая воздух. Внезапно, так же как все нахлынуло, так же отхлынуло, придавливая тишинной пустой галереи и темнотой. Кристиана стояла прижавшись к каменной стене и тяжело дышала. Сколько это длилось? Всего мговение, а казалось, слово она прожила годы...
Она зацепилась потерянным взглядом своего нынешнего супруга. Цветущий и секунду назад еще довольный вид смеился тревогой. О Богиня! что еще подумает. Возмнит? Жена припадочная... Да, разве это важо!? После всего! Что было! Или будет!? Важно одо...имнельзя туда в зал... икак нельзя...и если это глас богини, то вот сейчас начинается тот самый отсчет песочных часов между жизнью и смертью... чьей? Его? Ее?
Она провеларуками по лицу. На лбу выступил холодный пот. Липкий. Смертельно ужасный. Предвестник всех грядущих бед. или... или то просто предупеждеие, которое дается для того, что бы оа обмануласудьбу?! Ох уж эти упрямые мужчины, не желающие слушать женщин.
- Эдвард...прости... мне не хорошо...я правдаустала.
Она медленно подбирала слова, дабы в последнем порыве убедить супруга и шага е сделать в тот зал. Что он там говорил... не вить из него веревки? А как же иначе, если оне желает ее слушать, и как упрямый бык ведет их по дороге разрушения. Сказать ему правду? Самоя неимоверная глупость. Признатся введовстве в замке короля ведьмонеавистника согласившегосянаих брак и сказать,что еслионивернутсявзал, то его ждет верая смерть, аее постигнет участь поруганной женщиныот рук Вудширского? А еще, то, что он должен был пренадлежатьдругой женщие? После этого самое ее место накостреили в башне, какумалишенной...Так как невить веревки то? Не лукавить и не обмаывать, когда нельзя сказать правды?
Тонкой ладонью и изящьными пальцами онапровела по шееи по окружности глубокогодекольте.
- Я наверно слишком туго попросила перетянуть корсет. И перестаралась... для тебя...хотела тебе нравится
О Богиня... на что приходится идти, что бы увлечь собственого мужа. Как подобрать слова, что бы вызвать желание и нетерпение и одновременно так, что бы безоговорочно увести его отсуда! Не важо, что потом. Придется расплачиватся, за свое кокеттво и соблазнение, но разве это цена, за будущуюжизнь, кторая только что началась.
Кристианна продолжала тяжело дышать, от чего и вправду ее и без того высокая грудь вздымалась, подавая себя так, словно вот вот и выскользнет из тугих оков платья. При этом лицо Кристианы и правда было бледнно, как снег, а глаза горели дурным огоньком. Не то желанием не то лихорадкой, сопутствующей все болезни, в том числе и любовь, ведь любовь, это тоже болезь.
Что там еще говорят женщины, что бы увлечь собой мужчинуи намекнуть им на желанную близость?
- И я скучала Эдвард...тоже...по тебе...
Не слишком убедительно и страстно. Но и слишком яркий переход от неуверености к страсти будет странным. Она смущенно опустила взгляд, придерживаясь за холодную стену. Ладони горели. Горели виски. Озноб был почти ощутимым. И еще одна попытка.
- Пожалуйста уйдем сейчас...
На слова Кристианы о ведьме я лишь улыбнулся уголками рта, и слабо кивнул. Любовь к светским мероприятиям звучит куда реалистичнее. Да и Фредерик решил оклеветать сестру, когда понял, что совершил ошибку, привезя такого упрямого гасконца, как я! Он хотел воспрепятствовать, хотел прогнать. Потому его словам, сказанным в тот заснеженный вечер, я поверил не сильно. Хотя, может, и стоило бы задуматься? Должна же быть причина, по которой я настолько быстро проникся к этой женщине. Воспылал к ней невиданной раньше страстью, искренней чистой любовью, которая читалась в каждом моем взгляде и прикосновении. И дело ведь не только в том, что моя супруга сама по себе была жениной редчайшей красоты, высокая, стройная, белокурая. О нет, все было куда глубже, серьезнее. Так откуда это возникло? Никак колдовские чары! Шутка, разумеется. И хоть я мало верил в судьбы и события, что неизбежны, в данном случае сложно уповать на случай. Так словно было задумано.
- Стало быть, мне нужно проверить и это тоже? – все так же мягко улыбнулся я, проводя кончиками пальцев по рукам Кристианы и продолжая любоваться ее очаровательным ликом. Вот только, либо так казалось, либо так было на самом деле, но всякая мысль о нахождении в этом дворце хотя бы лишнюю минуту, вызывала в леди Ларно шквал волнения. Я не понимал причины, и вполне естественно пытался уговорить графиню остаться, предлагая вполне неплохой компромиссный вариант. – Кристиана? – но что-то произошло, взгляд супруги внезапно переменился. Она словно подсознательно… ушла или пропала. Смотрела сквозь меня и совершенно не реагировала на мои обеспокоенные слова. Разумеется, я обхватил супругу руками, боясь, что она упадет. Может она, действительно, просто слишком сильно устала? Или плохо себя чувствует так, что с ног валится, а я предлагаю ей продолжить пиршества и гуляния! А может это и вовсе манипуляции? Но нужно быть отменной актрисой, чтобы выглядеть настолько убедительно. К тому же… я любил, и встрепенулся не на шутку, пытаясь привлечь внимание графини, попутно удерживая ее от свободного падения. – Милая, что такое? Тебе плохо?
Наконец-то Кристиана начала приходить в себя, а я только и мог, что поддерживать ее, оценивая своим искренне обеспокоенным взглядом. Супруга тут же объяснила все усталостью, и соблазнительно коснулась кончиками пальцев своего манящего декольте. В иной ситуации я бы, несомненно, отреагировал на подобное действие куда острее и откровеннее. Но она только что чуть не лишилась сознания, цепляясь в меня руками, чтобы устоять на ногах! Ничего другого, для вполне логичного завершения в виде скорейшей отправки домой, больше и не требовалось.
- Ты выглядишь ослепительно! Но, прошу, впредь будь к себе милосерднее. Этим ты меня осчастливишь ничуть не меньше, - не сказать, чтобы я сильно поверил в причины всего происходящего. А может и поверил…, сам еще не разберу, все нутро переполнило волнение, а неубедительные, но заметные попытки Кристианы применить женский чары, лишний раз убедили в том, насколько важно для нее покинуть дворец именно сейчас. Почему? Не знаю. Но и знать сейчас не хотел. Возлюбленной плохо! Ей нужен покой. – Хорошо, поедем. Прямо сейчас. Может тебе принести воды? Что же ты меня так пугаешь, - Кристиана уже облокотилась на холодную стену, я же обхватил руками ее за талию, словно поддерживая и не давая упасть, если вдруг снова она почувствует себя плохо. Я не отрывал взгляда от ее побледневшего лица, обеспокоенного, пронизанного волнением и готовностью сделать сейчас абсолютно все! Хоть уехать, хоть отнести на руках к самой Вудсторской площади! И я не стал задумываться, вместо всех последующих слов чуть наклонился и подхватил супругу на руки, для пущей надежности. - Вот так. Все будет хорошо, сейчас отдохнешь.
Отредактировано Edward Barateon (2020-02-04 21:56:12)
Ведьма - от слова «ведать». Знать. Знание главная сила. Знание именно то, чем можно управлять и повелевать миром. А если миром, то и мужчинами тоже. Очаровывать, подчинять, направлять. Нет, Кристиае не нужен был Эдвард марионетка и тем более не нуже Эдвард раб. Ей просто нужо было, что бы о не вошел в ту проклятую залу и ои как можо скорее покинули это место, потому что она знала. Знала и все! Никаких больше объяснеий!
«Прямое», безмолвное знание женщинам доступно чаще, чем мужчинам. Они более послушные проводники. Большое благо и тяжёлое бремя одновременно. Женщина, которая начинает осознавать свою силу, производит впечатление нестабильного, мечущегося существа. Потерянного и одновремено нездорового. Именно так сейчас выглядела Кристиана. Ещё бы! Она не могла не то что поделиться, но даже выразить словами новый, не поддающийся описанию опыт. Знание, которое падает сверху, как снежный ком. ошарашивает. Сбивает с ног. А еще оно попросту опасно, что бы просто сказать я знаю. В такие то моменты бессилия и вылазит змея женской эмоциональности, которую боятся мужчины. Сумасшедшая! Именно сумасшедшей начинает казатся жещинаидущая по призрачной тропе знания.
Конечо она не хотела сказатся перед мужем сумасшедшей или с затуманенным рассудком, так же, как и капризной, вздорной женщиой. Да еще в такой деь! Хотя... именно на этом и стоило играть! такой день! онаволновалась! и переволовалась! стало плохо. от наплыва чувств. И чертов корсет. Ну, хотела она выглядеть еще стройнее и изящьнее. Чем не любовь к мужу?
- Ты выглядишь ослепительно!
Кристиана слабо улыбнулась, прижимаясь и опираясь на грудь супруга. Вот он рядом. Уже усмиренный и согласный без вопросов ехать домой. Тяжелый выдох облегчения. Она до конца падает ему на грудь. Как хорошо. В груди постепенно перестает жечь этот огненый водоворот. И тело ослабевает. Она обнимает его, сама ласковость и нежость. Прижимается доверчиво и умиротворено и замирает совсем, когда он берет ее на руки.
- Не надо воды.
Тихо шепчет она ему.
- Ничего не надо. Только ты. Только тебя.
Нежно целует го в подбородок и прячет лицо а груди. А дальше... закрыть и слушать его чеканный и мерный шаг по галерее подальше отсюда. Через пролет, по широкой леснице. Несколько распоряжеий в поисках слуг. В поисках ее Кэтти. В поисках верхней одежды. Когда она еще могла себе такое позволить? Вот так находится наруках у мужчины, который позаботится обо всем сам. Просто надо было его подтолкнуть в нужом аправлеии и о свернет горы.
- Только ты...
Шепчет она ему в губы, когда ее аккурато поставив одевают в ее белоснежный меховой плащ. Кэтти суетится рядом. Без лиших вопросов. И эта тишина и безмолвные действия приносят неимоверое облегчеие. И самым приятным становится холоднный ветер очи, выбивающй своим резким потопом слезу из глаз. Накоец то...
- Я люблю тебя.
Безмолвно шепчет Кристиаа супругу. Но он вряд ли это слышит, хотя они едут на одной лошади. Спешно. И с каждым шагом коня стаовится легче дышать. К демонам это место. В бездну весь королевский двор и всех кто там есть. У нее есть он.
- Все будет хорошо. Ты теперь со мной.
Она крепко прижимается к его груди, укрытой в меховой лохматый плащь, запускает пальцы без перчаток под этот теплый зимний наряд. Прижимет их к тому месту, где ей видилась рана. Она с ним и она защитит его...и если надо спасет.
- Просто будь со мной и все будет хорошо.
И во всем этом гораздо больше итимного, обнимать мужчину под одеждой, ощущая его тепло и еще...еще, слои скывающие его тело. Разделяющие их. Слово бы стремитсячерез преграды к чему то потаеному. Быть способной насладится малым. И порой для близости так мало надо.
Небольшой кортеж движется по темой улице в мареве надвигающейся вьюги. Порывы ветра усиливаются и в воздухе повисает колючая дымка. Словно тысячи белых мух ачинают кружится и оседать. Минуя Илайнский мост и дальше дальше через купеческую слободу к Вусторскому собору. И когда его высокие крыши замоячили в белой пурге, Кристиаа акоец заговорила.
- Эдвард... я не сильо разбираюсь в гербах и знамеах. Черный с золотом медьведь, встающий на задние лапы, это знак чьего дома?
Да, раньше ей и не приходилось знать все подробости. Разве что королевской четы хельма и герцогов, а так же блих лежащих граств. Этого же зака она не знала и невидела раньше точно. И раз ей такое предвиделось, она сделает все, что бы подготовится к грядущему.
Толи податливость сыграла свою роль, толи Кристиане действительно было так важно уехать отсюда да поскорее, но скромная и смущенная супруга моментально прекратилась в необычайно ласковое и теплое создание. Нет, она была ласкова и до того, но мне все время казалось, что ей просто немного неудобно произносить какие-либо откровенные слова, так или иначе раскрывающие ее ко мне отношение. Да что там, и о сути того самого отношения я толком не знал. Предпочитал верить, надеяться, а при надобности и добиваться. Так как же был приятно слышать все это, особенно от столь независимой и своенравной женщины, чье внимание в Дарингшире далось мне совсем нелегко! Разумеется, после этого я и забыл о каком-либо торжестве, был готов сделать для нее уже что угодно. Нести на руках до самой лошади? Пожалуйста. Прижимать параллельно к себе, повторять, что все будет хорошо.
- Я рядом, дорогая. И всегда буду, - кратко, но крайне мягко и заботливо ответил я, касаясь при этом губами волос супруги. Не знаю, что случилось, что это был за приступ, в результате которого Кристиана едва не лишилась сознания, но пусть не волнуется, пусть знает, что муж всегда будет рядом, дабы заботливо подхватить ее на руки.
Мы быстро оказались на улице, я велел привести мне коня. Довольно невежливо вот так покидать королевское мероприятие, но у меня еще будет время все объяснить Его Величеству в извинительном письме. Уверен, он поймет, а пока, во время разгара веселья, даже и не заметит нескольких отсутствующих. А если и заметит… мы же молодожены! Нам нужно уединение. Впрочем, о подобных вещах я думал меньше всего. В первую очередь меня волновал покой жены, и наше скорейшее пребывание в ее столичном поместье. А дабы ускорить процесс перемещения, я решил ехать верхом. Аккуратно помог супруге уместиться на моем вороном жеребце, а затем и сам оседлал его. На протяжении почти всего пути Кристиана то и дело, что жалась к моему телу, а я не мог оторвать губ от ее шелковых волос. Вот так просто, интимно, нежно и тепло. Удивительные мгновения. Сейчас она напоминала беспомощную девочку, которой нужна защита, которой нужно внимание. Девочку, которая нуждается в надежном крепком плече заботливого и любящего мужа. Я обещал дать ей все это, и, видит Создатель, старался с того мгновения, когда мы покинули Дарингшир.
- Черный с золотом медведь? Хм, – переспросил я, Кристиана впервые заговорила, предпочитая в недолгой дороге молчание (я совсем не был против, мне достаточно и тех объятий, что супруга мне дарила). И я замолчал на несколько секунд, лишь промычав себе что-то под нос, словно пытаясь вспомнить. Я знал геральдику, но медведь, подобно льву, появляется слишком часто. И все же один герб с подобным изображением выделяется особенно ярко, как раз из-за наличия того самого золота. – Полагаю, это знак правящего фйельского дома - Уоллесов. А что такое? – и я чуть наклонился, чтобы коснуться губами виска супруги.
Я не придал особого значения этому вопросу. Здоровое любопытство, таково было предположение. Да и голова все еще был забита состоянием графини, я был в принципе рад, что голос ее стал увереннее, и она начала разговаривать! Наверное, ей полегчало, никак свежий воздух подействовал. К счастью, мы довольно быстро оказались у ворот нужного дома, въезжая на его территорию следом за людьми Кристианы, с которыми она и приехала во дворец. Остановившись у лестницы, я бодро спрыгнул с коня, и тут же протянул руки к супруге, заботливо и осторожно, помогая ей опуститься на твердую почву.
- Идем, милая. Тебе нужно прилечь, - явно не желая обременять супругу излишними действиями, я снова наклонился и уверенно подхватил ее на руки. Куда идти, разумеется, не знал, но надеялся на ее чуткое руководство. А до того успел бросить пару слов одному из своих людей и прислужников – попросил отправиться в гостевое поместье, в котором остановился, и привести сюда какие-нибудь вещи и, конечно же, личное оружие, которое пришлось там оставить из-за визита во дворец. – А ты знаешь, какой герб у Баратэонов? – уже оказываясь внутри здания, поинтересовался я и мягко улыбнулся. Конечно, как уроженка Хельма, Кристиана могла знать эту информацию, а могла и видеть на моих ножнах. Но все же как забавно звучал этот вопрос уже после женитьбы! – Итак, где твои покои? – можно было поинтересоваться у слуг, у той же Кэтти, которые явно были не против услужить, но эти тонкие мгновения знакомства… ближе и ближе, они были по-своему очаровательны. - Ты же не будешь против моего в них присутствия? Я переживаю, и после увиденного, не оставлю тебя даже с Кэтти.
- Полагаю, это знак правящего фйельского дома - Уоллесов.
Фйель...Горное королевство. Далеко...очень далеко от Гасконии. Кристиаа подняла глаза на Эдварда Баратэона. Он так ласково ей улыбался. Так, как ни один мужчиа. Из этого прищура глаз лилась бесконечная нежность. И такой доброй и искренней улыбки не было ни у кого.
- Фйкль далеко...это хорошо.
Продолжила она свою мысль вслух.
- Ты же не собираешься туда?
Ну в ближайшее время точо, так как их путь лежит в Дарингшир, а потом в Бейлоршир, то если логичо предположить, то свосем нет. А насчет политической обстановки с Фйелем Кристиаа ничего не зала. Эта земля была так далеко, за горами, что о ее существовании вообще можо было и не знать. Что то мифическое. Не реальное. Так может ей показалось? Нет... она точно видела черого вздыбленного медведя с золотом на стяге. Хорошо... значит в любом случае никакого Фйеля! Ну и на всякий случай никаких черных медведей.
Двух этажный каменный дом на Вусторской площади встретил еще большим облегчеием в душе. Дер открыл двери и позаботился о каминах, затопив их разом, так как на улице поднялась настоящая метель. Кэтти, что бы не мешать молодоженам удалилась приготовить что ибудь на ужин. Люди Эдварда удалились с лошадьми и видимо за его вещами. Придется супругу почевать в камзоле...ну или вообще без всего...
В доме а первом этаже был хол с обширным столом для обедов, и задними комнатами с кухней, очагом, кладовой и спальней дляслуг, второй этаж состоял из общей совсем небольшой зплой и двумя спальнями. В одной из их в прошлый раз ночевал Эдвард, точнее они вместе в ней очевали, вторая принадлежала Кристиае. Два зеркальных помещеия, устроенных почти одинаково. Небольшая кровать под балдахиом с колоннами, сундук на котором стояла всяческая утварь. Лавка в изожии кровати. Круглый небольшой стол, пара крупных стульев свысокими спинками. И еще одна лавка у дверей. А так же камин. Несильно большой, но достаточный, что бы обогреть это помещеие, учитывая, что в доме, да еще втаком маленньком получалось целых три камиа и печь на кухне. На стене висел гобелен изображающий кровавую сцену охоты. Фредерик очень любил эту тематику. А на полу лежали разнноцветные овечьи шкуры, сшитые в просторный ковер.
– А ты знаешь, какой герб у Баратэонов?
Она округлила глаза, а потом потупилась. Да, вот что значит выйти замуж еизвесто за кого. Даже не выйти, а выскочить!
- Прости меня...
Она заковырялась с петлицами своего мехового плаща. Сняла его и стряхнула снег. Тряхнула волосами, на которых образовались блестящие капли. И обернувшись к супругу потянулась пальцами к его застежкам плаща. На его волосах тоже лежали капли воды, как и на воротике.
- Я все запомню, если ты мне расскажешь и покажешь.
Кристиана смущенно улыбнулась. Потом вспомнила...она же должна казатся уставшей и...не слишком здоровой... да и корсет...
еловко повела плечом.
- Скажи...я не слишком перестаралась...
И отойдя на несколько шагов назад, к ложу, как бы совершенно случайно...демонстрируя свой наряд и...обрамленое белым мехом декольте. Бледность стала постепенно уступать более ярким краскам и румянцу. Кристиана расплавила складки своего серебристого платья, того самого в котором они вечались, только тогда а ее голове была еще фата из ратленширского крупого кружева.
О Богиня! Чего только не приходится делать! Точнее чего только не пришлось, за это которкое время! Бежать. Тайно венчатся. Отдаться почти неизвестому мужчие. Потом снова ехать на встречу к королю...и вот...тишина. Уединение. Они муж и жена. С благославеием. По его вере... теперь никто не сможет встать между ними. Кроме ее прошлого. Ее веры. Ее сущьности. Но, это потом. Не все сразу. Постепенно. Он должен принять ее такой, какая она есть! Ведь она же смогла вот так, не смотря на все, что было с ней раньше открыться ему и...полюбить... Полюбить? Это ей показалось? На пике переживаний за него? На мрачнном фоне увиденного? Нет, черед предвиденье, она острее острого почувствовала как оттуда, из будущего, что должо стать их настоящим, как иступленнно отчаянно она любит именнно этого мужчину. Эхо прозвучало и осталось на душе и сердце. Ведь не просто так же она сорвалась сместа и поехала вслед за ним. И целовать хотела тогда его, не имея тяги к поцелуям и близости. И сейчас смотрит нанего и любуется, уже совсем без того страха в глазах, что в келье, перед брачным ложем. Больше того страха, она почувствовала ужас от увиденнного сегодня. Ужас потерять то, что стало становится ее. Ужас оказатся в руках очередого мерзкого и нежеланого. А он... он другой. О тот, кого она выбрала. И будет любить.
- Эдвард...
Она смущенно опустила подбородок.
- Корсет все еще очень жмет....
- Во Фйель? Нет. Зачем мне туда? – это был довольно странный диалог, смысл которого я не понимал (что, в общем-то, чувствовалось по интонации) и едва ли хотел. С чего супругу так заинтересовали эти крайние земли, с чего такая обеспокоенность в глазах? Вопросы, как и сама тема, казались мне такими бессмысленными в данной ситуации, что я забывал о них сразу после собственных же ответов.
Гораздо важнее мне касалась необходимость поскорее оказаться дома (вернее, в поместье Ларно). На фоне этого Фйель и прочие слова терялись, становясь не более чем отрешенными словами. Супруга явно устала, и я, как заботливый муж, сосредоточился исключительно на этом. Путь был недолгий, очень скоро мы оказались у ворот нужного дома. Даже непривычно вот так открыто, ни от кого не скрываясь, ступать в коридор, идти по направлению в спальню. Непривычно, но великолепно! Был в этом какой-то привкус свободы, а вместе с ней и облегченья, невиданной радости. Она моя, я ее. И этого уже никому не изменить, ибо то не только наша воля, но и воля короля. Потрясающие чувства. Наконец-то мы оказались в покоях, и я был решительно настроен здесь же и остаться. Как в прошлый раз, даже вопреки тому, что мы едва не поругались и поначалу разбежались по разным углам. Параллельно я заговорил о гербах. Забавно, но Кристиана могла и не знать, что именно изображено на гербе уже законного мужа.
- За что ты просишь прощения? За спешность наших действий? – и я мягко улыбнулся, окидывая Кристиану своим мягким взглядом, наполненным любованием. Моя супруга была прекрасна и очаровательна в своей смущенности, но она была излишня. Когда ей было изучать герб моего дома? Если еще пару дней назад она и не знала толком, что выйдет замуж за Баратэона. – Черный лев, замахивающийся одноручным мечом. Я обязательно покажу тебе. Все покажу.
Я стоял в этих покоях, смотрел на супругу, не понимая толком, что именно она ощущает в этот момент, от нашего уединения. И что именно я должен сейчас делать. Отвернуться, позволить ей раздеться? Как она вообще относиться к моему присутствию в этот момент, не боится ли. К счастью, Кристиана сама обозначила мои последующие действия. Сперва я даже как-то растерялся. Но затем, с расторопным «да, да, прости, конечно», двинулся к супруге, как провинившийся мальчик, забывший о чем-то очень важном. Переборщила ли она? Пожалуй, да. Она была ослепительна! Великолепна! От Кристианы было не отвести глаз, но…, зрелище, предназначенное только для меня, стало достоянием и всех остальных. Тогда, находясь в зале, я был не в силах заметить другие, чужие взгляды. Радость, счастье, любование поглотили меня с головой! Но сейчас, когда нас настигло спокойствие и уединение, я понимал, что не только я любовался своей супругой. И даже не знаю, хорошо это или плохо.
- Признаться честно, я не знаю, что ответить тебе на этот вопрос, - кратко протянул я, неспешно справляясь с завязками корсета. Притом, что сам оставался в полном обмундировании, так сказать. Наконец-то вся шнуровка поддалась. Под платьем заметно вырисовывалась соблазнительное тело. В этот момент я тяжело вздохнул, в помещении повисло кромешное молчание. Несколько мгновений я не решался заходить дальше, но затем не сдержался. Коснулся кончиками пальцев краев платья у плеч, дабы немного обнажить их. Действовал я медленно и неспешно, словно любовался каждым движением, каждым открывавшимся из-под ткани нагим участком тела. – Ты всегда великолепна, моя графиня, - после этих слов, не став полностью избавлять Кристиану от платья, я наклонился и коснулся губами обнажившегося плеча. Один кроткий поцелуй, затем второй, медленно я начал подыматься поцелуями чуть выше, к шейке. А потом и вовсе обвил супругу обеими руками, прижал спиной к своей груди, а губы замерли у ее ушка. – Я не встречал женщины красивее тебя. Твоя красота ослепляет, будоражит, от нее не отвести глаз. И сегодня я в очередной раз в этом убедился, когда среди всего этого блеска и яркости королевской роскоши, видел только тебя. Но…, смотрел и наслаждался не только я. Мне пришлось делить это с остальными, - ну конечно я не мог не испытать ревности! Не сильно ощутимой тогда, ввиду увлеченности моментом, но зато настолько острой сейчас. И все же мой тон не был ни злым, ни серьезным. Он сохранял мягкость, я просто делился с Кристианой собственными ощущениями, которые меня заметно расстраивали. И словно желая убедить в том, что все это действительно мое, ладонями я скользнул к плоскому животику супруги, и начал подыматься выше. Медленно, ненавязчиво, по тонкой ткани, словно отчерчивая рельефы тела. И так, пока ладони не остановились у груди. – Ты позволишь мне продолжить? – конечно, я хотел прикоснуться к ее соблазнительной груди! Но не знал, как супруга к этому отнесется. Ведь даже если учесть ее весьма печальный опыт в ласках, совсем недавно ей было плохо, а тут я… со своими, пусть и скромными по собственному убеждению, но все-таки желаниями.
Отредактировано Edward Barateon (2020-02-09 19:51:20)
- За спешность наших действий?
Да, это напминало то ли побег, то ли похищение. Если побег, то двух неразумных молодых, которые ничего не знают о долге и уважении, а так же о последствиях. Или наивно полагают, что весь мир находится перед их ногами. Очень самонадеянно и глупо. а похищение, кем то очень самоуверенным и одновремено поддавшимся страстям. Была ли Кристианатакой? Она и сама не знала, какой она была, потоиу, как истинная ее натура всегда привыкла ограничивать себя. Держать в железой клетке осторожности и боязни. А Эдвард?
Она посмотрела на него, смотрящего черезвычайно добро, так словно о даже мог переусердствовать в своем проявлеии осторожости и доброты. Право же, она не неразумный ребеок, который совершенно всего боится. Она была замужем. Была с мужчиной и сним была, в конце концов. Жаже... на нем была... восседала, как наездница, или это уже не в счет?
- Признаться честно, я не знаю, что ответить тебе на этот вопрос
- Как это?
Не приминула тут же поитересоватся Кристиана.
- Мужчина не знает, радует это его глаз или нет? Или...
Кристиаа протяжно протянула это "или"
- Или мужчина, как раз то знает, что его радует, но вот муж, не может решить, какие чувства это в нем вызывает?
Кажется к Кристиане возвращалась способность, точнее ее увереность говорить, так, как оа это делала тогда, в Дарингшире. Он был тогда ей никто и ей равилось его дразнить и выводить из себя, заставляя говорить то, что он думает на самом деле. А вообще, она хотела тогда его разозлить. Что бы увидеть его истинное лицо. Понять, с кем имеет дело. Так с кем же? С ревнивцем?
Кристиана посмотрела на себясверху. Так как на нее смотрел сам Баратэон. Поверх декольте. Да, пожалуй отчасти она могла понять его. Скромность ее поведеия и сдержаность, и тут, только попала ко двору.... Но, что бы он там не думал, она готовилась для него. Она хотела, что бы он был не просто очарова ей, а околдован, влюблен, поражен, прикован, если уж а то пошло. Что бы один взгляд вызывал ...желание? Она сама то уверенна, что именнно этого хотела от него? Ведь ранее, в одежде она старалась соблюдать скромость и то, что бы наоборот не притягивать к своему телу чрезвычайно пристрастого внимания. Все же она была не невинна и е дитя, что бы не понимать, куда устремляется мужской взглыд, а потом и руки.
- Так что же смущает моего супруга?
Тихо зашептала она, когда тот распустив завязки корсета не удалился(хтя имено на это она и расчитывала), а застыл за ее спиной.
- То что нравится ему, как мужчине?
Кристиана улыбнулась, слушая его молчание и теперь уже го смущение и незнание, что дозволено делатьдальше. Он колебался в правильности своих решеий, как мужа и мужчиы. Да,зачастую эти два, казалось бы одинаковых понятия идут в разрез друг с другом. Позаботится и оставатся сдержанно правельным и добродетельным или поддатся и уступить желаниям.
И ответ был очевиден..."Мне пришлось делить это с остальными" Мужчины не любят делится. И тогда, говоря о своих секретах и пороках он говорил о том, что не может остаовится. Сможет ли остановится желая отделить ее от всего окружающего мира, только для себя?
- И даже мысль не успокаивает, что все это для моего супруга и пренадлежит только ему?
В ее голосе звучали серебряные колокольчики. Она подтруивала над им и одновремено ей нравились его чувства, пока ои не были чересчур... агресивными и злыми. Ее первый муж ее ревовал. Дико. Не сдержанно. Закатывая отвротительные истерики. прилюдные. обвиняя ее бог знает в чем. Вот тогда то она и перестала носить открытые и ярких платья. Много украшеий. Одеватся так, что бы нравится мужчинам. Нет, вкус у нее был. Тонкий изысканный. Но, есть большая разнница одеватся красиво и одеватся так, что бы заглядывались мужчины.
Обнаженной шеи и части обнажившейся спины косулся мех его плаща и его дыхание. Стало щекотнно и волнительно одовременно. Нежность и осторожность мужчины способного насилу, грубость и убийство, очень остраи пленительна. Ведь не надо было слов, что бы понять, что руки Баратэона брали мечь или какое то дргое оружие, что бы просто подержать его. А сейчас о медлил, что бы стянуть рукава ее платья.
Кристиана закрыла глаза, наслаждаясь этим моментом. Все для нее. Все это. Замешательство. Неуверенность. Медлительность. Потому что он обещал, что не унизит ее. Не причинит ей вреда. И не сделает того, чего она не хочет. Он обнял ее и она послушно прижалась к его груди, запрятаннной где то там под верхней одеждой.
– Ты позволишь мне продолжить?
Туда, куда стремились до этого глаза хотели стремитя и руки. Кристиана улыбнулась.
- Конечно Эдвард... это все твое и для тебя.
Прошептала она, поворачивая голову в его сторону и подставляя губы для поцелуя. И вот сейчас ощутила остро и всем телом, как скучала по нему. По тому, какой он в такие моменты уединения. Понялаеще раз, чем он ее очаровал. Нет, околдовал. Будоражащей сдерживаемой силой. Способностью укратить самого себя. Поставить обещание данное ей выше своих желанний. Нежностью. Бесконечной нежость, данной далеко е каждому мужчине.
Глаз мой, несомненно, отметил и подчеркнул соблазнительное одеяние Кристианы. Но не менее восторженную реакцию вызвал бы и менее откровенный наряд. Так уверена ли графиня в том, что все это ради меня, а не просто чужого внимания? Общего воздыхания, общего восторга и зависти. И имеет ли значение, кому все это принадлежит. Если все равно приходится делиться, а суженую то и дело изъедают желания что-то продемонстрировать. Нет, я не утверждал, что в Кристиане буйствуют именно такие желания, но искренне хотел понять и разобраться, для чего все это и для кого. Оказалось, довольно неприятно, когда твою супругу пожирают жадным взглядом, особенно, когда всего этого можно избежать. Вот и не знал я, что ответить. Ведь был не просто мужчиной, но и мужем, который хотел чувствовать и взаимную любовь, и взаимное уважение.
- Имеет ли значение, кому все это принадлежит, если смотреть может каждый? – осторожно поинтересовался я. Конечно, я был не особо доволен, но и какой-либо агрессии не проявлял. Мы только знакомимся друг с другом, потому весь этот разговор напоминал нечто наподобие игры, интригующей и осторожной. К слову, было слышно, что Кристиана немного осмелела. Еще день назад, казалось, она и слова против боялась мне сказать, опасаясь гнева или какой-либо резкой реакции. Все еще помнила неудавшийся брак и того человека, что вынудил ее опасаться мужчин и их намерений. Да что там, несколькими мгновениями ранее она извинялась за незнание родового герба Баратэонов! Зато сейчас мы так откровенно говорим о ревности, прямо, открыто, играясь и дразня друг друга. – И уверена ли супруга в том, что делает все это исключительно ради своего графа, а не всеобщих взоров и воздыхания? Поскольку любовь графа и его неподдельное восхищение не зависят от глубины декольте возлюбленной, - не даром только что пел правдивые и искренние дифирамбы о неповторимой красоте Кристианы.
В том зале я был таким же, как и все. На таких же правах простого созерцателя. Так какая разница, кто и кому принадлежит? Толи же дело наедине, когда я, действительно, могу прикоснуться, поцеловать, вдохнуть чудесный аромат ее волос, обнять и прижать к себе. Что и активно делаю, совсем не спеша забегать вперед. Напротив, торможу, смакую, и даже интересуюсь, могу ли продолжить. Кто знает, может графине плохо, и она просто валиться с ног. Я бы не удивился после того случая в коридоре. И все же Кристиана не противиться, о нет, даже напротив, вместе с позволением, она поворачивает голову, и мы словно скрепляем это «позволение» сладостным поцелуем. Глубоким, но предельно нежным, плавным, продолжительным. Мои руки же начинают скользить выше, и медленно обводят округлые рельефы соблазнительной груди. Кристиана была довольно худощавой, потому грудь ее не отличалась выдающими размерами, но была предельно полна и приятна наощупь. Эти манящие женские прелести умещались в моих ладонях, что являло собой отдельную причину для очередного восторженного вздоха. Я начал чуть сжимать их, совсем легонько, плавно, чувствуя ту самую плотность, от которой голова шла кругом. Я уже оторвался от губ Кристианы, и покрывал легкими поцелуями ее родинку, дополняющий особой изюминкой и без того соблазнительный образ белокурой длинноногой красавицы.
- Но я хочу продолжать…, потому что тебе нравится, а не потому что это принадлежит мне, - тихо прошептал я в губы Кристианы, в то время как одна ладонь снова опустилась на ее талию, а вторая начала через декольте, под тканью платья, пробираться уже к нагой груди. Наши губы снова соприкоснулись в нежном откровенно поцелуе, правой ладонью я обхватил ее левую грудь, начав сжимать ее уже более ощутимо, но все так же плавно и аккуратно. Чудесная, соблазнительная часть женского тела! Может ли быть что-то идеальнее. – Так мне продолжать?
- Имеет ли значение, кому все это принадлежит, если смотреть может каждый?
Кристиана набрала воздуха в грудь. Это было довольно сложно вести диалог с мужчиой... вот так. Когда его губы скользят медленно, оставляя теплый...нет, даже горячий след у нее на коже. То шепчут что то на ухо, обвинительное, сомнительное, то, на что бы она ответила обязательно резко... в иной ситуации. В иой ситуации если бы не зависила от него или если бы е любила?
- О...
Выдохнула она, содрогаясь от двусмысленности всей ситуации. Это словно игра. Нет, е покорная сдача в плен законному владельцу всего, а некое словестое противостояние. и слова самого настоящего ревивца. И мужчины однновременно. Кристиана облизалагубы, после очередного поцелуя. Совсем уже не такого невиного, как поначалу. Продолжительного. Обещающего. И просящего. Просящего чего то большего. Того же разрешения. Разрешеия быть с ней не столь скромным и сдержаннным. Разрешеия быть с ей не только мужем, о и мужчиной.
- Мой граф ревннив... что ж теперь я знаю еще один его секрет и тайную страсть, слабость, и даже грех...и в сочетаннии с ненасытостью это выглядит весьма... настораживающе. Ведь Эдвард знает знамеитую гасконскую легеду про синюю бороду?
Кристиана старается, что бы голос ее звучал спокойно и даже игриво, но это весьма непросто, когда руки супруга обводят изгибы ее тела. И они стремятся именно к тому, на что был устремле до этоо взгляд. Да, что он оворит?! Его желанние, а следовательнно и проявления, сейчас такие яркие, были бытакими же, прикрой она тело кружевом, а не подчеркни ео мехом? Кого он хочет убедить в этом? Она хотела проверить измеится ли теплота ео внимания, увидь он ее такую, чуть более открытую, чем он привык. о, при этом не переступающую границ приличия. ее платье не кричало "возьми меня прямо сейчас", оно лишь шептало о осмелевшей хозяйке своего тела, которой е нужнно более прятатся. Ни от кого... но, похоже супруг не был готов принять эти измеения...
- Так вот...
Кристианна продолжительно выдохнула, смотря на руки мужчины поглаживающих и приподнимающих ее "красоту" еще пока в лоне мохового декольте, ставшего свободным. Даже через ткань платья и сорочки это было...откровением. Он впервые проявлял такое вниманние к ней и ее тулу не на ложе...И она с трудом сдерживала дрож и волнение.
- Богатого аристократа по прозвищу Синяя Борода боялись все женщины близ лежащих земель: во-первых, из-за синего цвета бороды, за который он и получил такое прозвище. Даже в южных землях Гасконии иссинечерный цвет волос большая редкость. Во-вторых, из-за того, что судьба семи его бывших жён остаётся неизвестной. Все они были неописуемые красавицы и все пропали безвести. И вот он сватаеся к одной из дочерей соседки, благородной дамы, предлагая матери самой решить, какую из дочерей выдать замуж. Все они очень красивы, но бедны. А о очень богат. В страхе перед ним ни одна из девушек не решается выйти за него. В итоге, завоевав сердце младшей дочери, господин играет с ней свадьбу, и она переезжает к нему в замок. Чем уж о там завоевал ее сердце, сложно сказать.
Кристиаа делает небольшую остановку и поворачивая голову к супругу, смотрит на него, игриво. С намеком.
- Может магия какая то. А может она увидела то, что остальные не смогли рассмотреть. Вскоре после свадьбы господин, собираясь уехать по делам, и отдаёт жене ключи от всех комнат, в том числе от таинственной каморки внизу, под угрозой смерти запретив входить туда. И берет с нее слово, наслаждатся жизнью, садами, красотой поместья, всеми его богатствами что есть в замке, нно только е входить в запретную комнату. В отсутствии супруга молодая жена не выдерживает, открывает дверь и обнаруживает там лужу крови и тела всех пропавших жён Синей Бороды. В ужасе она роняет ключ в лужу крови и, придя в себя, пытается оттереть кровь. Но поскольку этот ключ волшебный, у неё ничего не получается. На ключах остается злосчастое кровавое пятно, говорящее о том, что жеа нарушила обещание данное супругу. Совершенно неожиданно Синяя Борода возвращается раньше времени и по волнению супруги догадывается, что она нарушила запрет. Женщины почти всегда нервничают, тем более, когда аих так грозно смотрят.
Кристиа театрально хихикнкула, и кивнулаголовой насупруга.
- Я бы тоже разнервничалась, если супруг, вдруг, вернулся раньшеположеного времеи...Таквот...Увидев кровавое пятно на ключе, он выносит жене смертный приговор. "Тыне послушалась меня, хотя я бросил к твоимогамвсе! Своесердце, богатство и просил лишь об одном...доверии! Молодая, нохитрая жена просит у него семь минут, чтобы помолиться перед смертью, а сама посылает старшую сестру на башню следить, не приехали ли братья. Семья у них быламногочисленная и кромесестер у нее было ещеи пять братьев. У Синей Бороды кончается терпение, он хватает жену, но в этот момент приезжают её братья и убивают его.
Кристиана громко выдохнула.
- Мораль сей легенды такова. Не бери в жены девицу у которой много братьев, которые могут постоять за нее. Ты Эдвард поступил очень мудро, взявв жены женщину, за которую никто не заступится, а родной брат будет желать убить сам, когда узнает, что она вышла замуж и за кого...
Теперь она грустно улыбнулась.
- А если честно... скажи мне Эдврд про что эта ваша старинная Гасконская легенда? И легенда ли? Судя по тому, как ревнив мой супруг? Который считает, что жена пришла на первый королевский званный бал только для того, что бы похвастатся глубиой декольте? Который желает, что бы новоиспеченная жена оставалась так же неприметна, как и раньше, лишь бы на нее ненароком не смотрел кто то еще?
Его желание и скольжеие рук стали еще более откровеными и подтверждающимито, как же она права. Мужчины любят глазами. И взирая на нее и ее наряд,он боялся,что другие, так же захотят ее, как он.
- Ну любовь графа то, может и не зависит от глубины декольте платья, но от него точно зависит его желание, влечение и... страсть.Кристиаа снова громко и протяжо выдохула, позволяя телу не сопротивлятся, быть мягкими поддатливым к тому, что сейчас хотел ее супруг, подогреваемый лицезрением ее некоторых частей тела.
Он был неожиданно откровенен в этой своей ревности. Прикасатся! Обладать! Тем что манило взгляд. Обладать больше, чем все остальные. Ощутимо чувствовать, что это пренадлежит ему. Как это по мужски. Стоило ли этому удивлятся? Оставалось надеится, что все это разумно и не перейдет в не контролируемую ярость и ревность, как у ее первого мужа.
Нравится? Он хотел знать испытывает ли она влечение к нему, так же, как и он к ней? Но... но ведь она говорила ему про отсыревшее огниво. Про то, что не знает, что значит желать мужчину и что значит что значит экстаз от любовных ласк. Но она хочет... очень хочет,что бы он, именно он провел ее этой дорогой и показал все. Так как она должна была ему ответить? Она доверилась ему. И не вздрагивает пугливо от прикосновения к ее обнаженной груди, не забивается в дальний угол от страха,что он хочет чувствовать и видеть ее тело, осознавая то, что он хочет не только этого. И самое главное будет хотеть и дальше.
- И если я себе позволила, такую вольность, приведшую моего супруга к... таким желанием, и действиям...значит ...значит таков был мой план и мои желания.
Нельзя дразнить мужчину так, а потом сказать ему нет и гордо удалится спать, точнее выпроводить его. Прижав ее к себе Эдвард ласкает ее. А она не сопротивляется, давая себе в первую очередь понять, как и что ей самой нравится и на сколько это желанно.
Вы здесь » HELM. THE CRIMSON DAWN » ФЛЭШБЕКИ/ФЛЭШФОРВАРДЫ; » Этот долгий путь домой
