Ранним утром, когда еще даже не взошло солнце, Алеандер уже стоял на пороге собора и изучал его со стороны. Рабочие не все подошли, и многие оставались еще дома в такую рань. На небосклоне, на горизонте застыла желто-белая полоса, зажатая между оранжево-розовыми небесами. Рассвет оказался достаточно холодным, несмотря на летнее время. Кардинал, закутавшись в тонкий плащ поплотнее, обернулся и поглядел на горизонт. Скоро появится солнце, а оно принесет к обеду зной и жару. Время насладится утренней прохладой. На куполе собора закурлыкал голубь, который тут же, взмахнув крыльями, полетел в сторону дальних ворот в столицу. Когда-то это был обычный город, теперь это столица Орллеи. Когда ее перенесли из Авелли, архиепископ едва скрыл радость и ликование. Теперь там не так шумно и душно, весь народ хлынул в новую столицу. Торговцы, цеховики, мастера и купцы - многие закрыли свои лавочки и дела, открыв новые в Лирэфии. Единственное, что омрачало радость Алеандера это то, что племянница умершего, еще в 1445 году, понтифика барончеллистов, находилась при дворе лорда-протектора. Каждый день архиепископ, из-за загруженности, не мог себе позволить видеться со своей невестой, с которой не так давно был помолвлен. Три дня в одну сторону скакать на лошади для него была непозволительная роскошь. Правда если дела того стоили приходилось изредка появляться в столице. Вот и сейчас, еще вчера вечером, Алеандер прибыл с сопровождением в Лирэфию и только для того, чтобы просто понаблюдать за тем, как реставрируют собор. Он лично набирал лучших архитекторов, главных художников и скульпторов, чтобы быть уверенным в том, что все пройдет как надо. Уже потом эти самые архитекторы набирали себе рабочих и помощников. Кардинал понимал, что доверять никому нельзя. Он предпочел увидеть как работают люди своими собственными глазами, чем надеяться на редкие и сухие письма от руководителей. Не хотелось бы потом церковнику узнать, что народные и государственные деньги оказались в чужие карманах, а собор остался таким же, каким его недавно видели все. Обходя кругом собор, Алеандер увидел, что побелка была совсем свежей и белоснежно-яркой. Ему это очень приглянулось сразу же. Рабочие почти закончили снаружи, деревянные леса почти были убраны и лишь несколько на углу стояло в одиночестве. Сегодня, вероятно, их уберут. Теперь вся реставрация будет идти внутри. Походив по зеленой траве, покрытой росой, кардинал решил посетить собор уже внутри. Двери оказались открыты только наполовину. Притронувшись и толкнув одну из створок ладонью, Анж убедился, что она открывается без скрипа и легко. Что же, это еще один плюс в копилку мастеров. Внутри собора оказалось не так прохладно как снаружи, в воздухе витал аромат краски и побелки. От этого запаха тут же запершило в горле и в носу. Не удержавшись Алеандер громко чихнул. На этот звук из-за колоны показался немолодой, низкого роста, мужчина в простой рубахе и штанах, испачканных сплошь белыми пятнами краски.
- Ваше Высокопреосвященство - поспешил он к кардиналу, дабы поцеловать тому руку, протянутую в милостивом жесте. Сухие кубы коснулись перстня архиепископа, отчего тот все же не сдержал кривой ухмылки. - Какая честь.. 
- Ближе к делу Антонио - оборвал своего собеседника Алеандер и выдернул пальцы из грубых рук мастера. - Ты написал письмо своему другу? Он приедет к нам?
На этот вопрос Антонио опустил голову и потупил взгляд. Он не хотел говорить о том, что письмо пришло с отказом и опасался гнева церковного владыки.
- Ты так и будешь молчать? - повысил голос Анж, увидев выражение лица мастера и его жест. Можно было подумать, что тот забыл о просьбе и ничего не сделал. Тогда путь этого человека ляжет за порог церкви.
- Святой отец, мой близкий друг не может приехать. Он находится слишком далеко от Лирэфии и жалуется на больные ноги. Он просто не доедет до нас живым.
Алеандер нахмурил лоб, вздохнул и посмотрев в сторону показательно закатил глаза. Не стоило даже переживать об этом так. Он даже подумал, что что-то серьезное, а тут обычная проблема. Он может найти и другого мастера в таком случае.
- Тогда напиши другому - спокойно пояснил для Антонио кардинал. Мужчина посмотрел на архиепископа и ответил ему.
- Он пришлет нам своего ученика. Он уже должен скоро быть здесь. Я думаю он явится сюда в течении этого дня.
- Ученика? Мальчишку что ли? - Алеандер не сдержал сарказма на такое заявление. Еще один очередной юноша, которые в большом количестве свободно бегают по улицам города. Таких и сейчас полно. Подумав об этом, кардинал увидел краем глаза как из-за двери собора снаружи выглядывают две пары любопытных глаз. Антонио тоже увидел их и сделав шаг в сторону двери, замахнулся кулаком на мальчишек.
- А ну пошли отсюда.
Обернувшись назад, кардинал заложил руки за спину и засмеялся, посмотрев на мальчиков, желающих тоже посмотреть на реставрацию изнутри собора. Ведь сюда никого почти не пускают уже давно. Службы проводят в другом храме неподалеку. Не стоит верующим нюхать запах краски.
- Отдохни Антонио и поди накорми чем-нибудь наших гостей. - ласково улыбнулся Алеандер мальчишкам, которые увидев его стали перешептываться. Видимо они не первый раз здесь и потому опасаются мастера, хотя сам кардинал вызывает у них любопытство. Вновь поглядев на мастера, Анж продолжил разговор.
- Ладно, поглядим на что способен будет этот ученик. Если он что-нибудь украдет или испортит ты будешь отвечать за это головой.
Антонио как-то погрустнел от такого заявления, поклонился, положив на левую сторону груди ладонь и решил исполнить приказ клирика, пока тот находится в хорошем настроении. Взяв из пайка рабочих два тонких куска хлеба мастер отправился кормить любопытных сирот. Кардинал покачал головой, подумав о природной жадности этого человека. Мог бы и больше взять. Церковь щедро оплачивает не только работу мастеров, но и кормит их пайками. Проводив взглядом мастера, Алеандер подошел к церковной скамье, достал оттуда небольшой мешок и вытащил на свет Божий четырехугольную деревянную фреску. Изображение на ней померкло, краски поблекли, но даже сейчас на ней хорошо проглядывалось изображение высокого мужчины с короткой бородой.
- Святой Иоанн покровитель наш и заступник, молись за нас грешных рабов твоих... - начал тихо молится кардинал, не сводя взгляда с фрески. Держа ее в руках он ощущал тепло и умиротворение. Он знал, что это изображение должно оказаться на святых стенах собора. Вот прямо на той, пока еще белой, огромной колонне напротив. Дождаться бы мастера и его решения. Нужных красок можно будет найти в городе. Неподалеку от площади имеются несколько торговых лавок, где продаются нужные краски. Эти рабочие утащили с собой все банки, опасаясь, что их украдут за ночь, если они окажутся в соборе. Самих рабочих пока еще не наблюдалось. Неудивительно, такая то рань.

Закончив с молитвой Алеандер уселся на одну из лавочек поближе к алтарю и молча стал разглядывать фреску. Ей уже столько лет, а она еще более менее цела. Разве только краска потрескалась местами и поблекла. Хорошо бы было не только перенести изображение на самую крупную колонну собора, но и восстановить саму фреску. Здесь нужен чуткий, аккуратный и опытный человек. Тот, кого Создатель наградил особым даром. Вздохнув задумчиво кардинал не заметил как мастер, с которым он не так давно разговаривал вновь решился подойти. Над головой архиепископа раздался тихий кашель, словно не настойчиво хотели привлечь к себе внимание.
- Что случилось, Антонио? - поднял голову Алеандер, совершенно недовольный тем, что его отвлекли от собственных мыслей, занятых фреской и жизнью святого Иоанна. Ведь теперь, после канонических изменений, он апостол, в какой-то степени его чтили так же сильно как и Создателя с Матерью.
- Его зовут Лука - обронил мастер, дождавшись когда взгляд церковника окажется на нем. Антонио хотел что-то еще сказать, так как переминался с ноги на ногу от волнения
- Говори дальше, раз пришел - кардиналу стало интересно, какую просьбу он услышит из уст мастера. Сложив руки поверх фрески Анж пристально уставился на мужчину, слегка сощурив глаза. Теплый свет из открытых дверей собора постепенно заполонял его, делая еще более красивым и величественным.
- Он приедет из Нотеры. Путь не очень близкий... - начал как бы ненароком мастер, опасаясь отвести взгляд. Алеандер сразу понял какого ответа от него ожидают
- Ему дадут комнату рядом с другими рабочими, но если ты так за него беспокоишься, то пусть поживет у тебя дома. Если же он не справится, то я буду вынужден отослать его обратно. А теперь, раз я ответил на твою молчаливую просьбу, займись делом. - нахмурившись Алеандер махнул рукой, отмахнувшись от мастера как от надоедливой осы. Антонио, в своей вежливой манере раскланялся и направился не спеша к рабочим, появившимся в проеме открытых тяжелых дверей храма. Он стал наполняться людьми, которые тут работали. Алеанедру никто не мешал, лишь иногда на него косились. Видели его редко. Надо же, сам архиепископ. Больше всего любопытных взглядов кардинал ловил от мальчишек, помогающих мастерам. Один из них даже подошел к колонне и прикоснулся к ней руками. Мальчишкам не разрешали ничего трогать, особенно если это не входило в их перечень работы. Со спины незнакомец казался слишком зрелым для ребенка, но слишком хрупким для мужчины. Алеандер испытал некий интерес к этой персоне. Он мало кого знал из рабочих и был уверен, что около колонны стоит один из них. Разве только чутье подсказывало, что это не так. Антонио подошел снова к кардиналу и шепотом произнес одни губами "Это он". Алеандер медленно поднялся с места и направился к незнакомцу. Громкий и четкий голос настоящего пастыря раздался под сводами храма.
- Ты и есть тот самый Лука?
Никаких приветствий, радостных возгласов, ничего такого. С виду Анж выглядел совсем недоброжелательным, разве только его серо-зеленые глаза поблескивали совсем по другому. Незнакомец странно сочетал в себе черты и юноши и мужчины. Глаза у него были глубокие и, скажем так, интересные. В них была какая-то загадка. Впрочем, Алеандер смотрел с интересом в глаза художника не долго. Не дожидаясь ответа, кардинал выпалил.
- У тебя есть твои работы с собой? - помедлив он продолжил - Наброски, например. Я хочу увидеть то, как ты рисуешь.
Просьба, казалось бы, простая, ведь художника никто не знает и может быть, несмотря на доброе имя, он умеет рисовать одни зигзаги. В руках, кроме фрески у кардинала была небольшая книжечка с его собственными набросками. Он хорошо, даже чудесно, рисовал людей и животных, но с покрасом и прочим у него была беда. Он не художник и не умеет расписывать храмы, но он сделал набросок святого Иоанна.
- Вот это тебе нужно будет изобразить на колонне - Алеандер протянул Луке фреску, на ней можно было рассмотреть оттенки красок, а затем, найдя нужную страницу в книге, показал художнику изображение святого Иоанна карандашом. То, как рисовал людей кардинал могли позавидовать многие. - Что потребуется для этого и сколько по времени займет?

Алеандер по-хозяйски загреб всю кипу листков с изображениями и рисунками, схватив все и сразу в охапку. Сделал он это достаточно аккуратно и ничего не помял, ни уголочка не изогнулось. С чужой собственностью он всегда обращался бережно, ибо понимал, что сам бы не хотел, чтобы его вещи кто-то портил. Остановившись у колонны кардинал стал разглядывать работы художника, одну за другой. А у Луки определенно есть талант. Краски сочные, насыщенные, линии и узоры четкие. Анж даже пожалел, что думал о новом художнике как о неопытном мальчишке. Возраст, правда, его определить было очень трудно. Антонио не сказал сколько Луке лет, а Алеандер счел невежливым это спрашивать. Ему было интересно, но важности в этом вопросе и затем ответе он не видел. Какая разница. Двадцать, пятнадцать, тридцать или сорок. Главное, что Лука хороший мастер, если рисунки действительно его. При этой мысли кардиналу даже стало как-то совестно. Последнее время он слишком подозрителен к незнакомцам и ничего не может с собой сделать. У Алеандера, кроме фрески, было еще одно дело к новому художнику, но личное, об этом никто не должен знать кроме них двоих. Если Лука справится, кардинал щедро отплатит ему за работу, но об этом чуть позже.
- Твой учитель, если он был, может гордится тобой. У тебя прекрасные работы. - неожиданно голос церковника потеплел и стал более ласковым что ли. До этого он был более грубый и казался совсем невежливым. Он всегда такой с незнакомыми людьми.
- Не хотелось бы расписывать остальные. - задумчиво бросил Алеандер, пристально посмотрев на Луку, а затем разворачиваясь к нему спиной и смотря на убранство собора. Не было у планах делать так, как предлагает художник. Но тогда будет не так все смотрится гармонично как хотелось бы, потому он прав. Нужно сделать выбор. Либо расписывать все колонны, либо  изобразить святого Иоанна на тканевом или деревянном полотне. Кардинал повернулся к Луке лицом и сощурив глаза спросил:
- А ты, как думаешь ты, как будет лучше? Перенести изображение на колонну или же на деревянное полотно?
В последнем случае верующие могут им любоваться в храме, а когда наступит день праздника, то полотно можно будет вынести на улицу подумал про себя Алеандер, но дал возможность Луке сказать свое слово. Он мастер, пусть и дает советы. У этого "мальчишки" больше ума чем у именитых мастеров, которые даже не дали епископу совета. Анж заметил взглядом Антонио и молча махнул ему рукой, чтобы тот подошел сюда.
- Неси полотно - сказал он ему, на что мастер округлил глаза. Такую здоровую доску? Они ее не унесут же. Ее можно лишь вшестером перенести или, в крайнем случае, вчетвером. Увидев выражение глаз и лица Антонио кардинал ухмыльнулся
- Иди, я шучу, сходи принести нашему художнику нужные краски. - протянув руку он приобнял Луку за плечи и повел куда-то в сторону. - Идем, я тебе покажу заготовленное полотно. Оценишь его, посмотришь на колонну и решишь, как и на чем будешь точно работать. У нас, в большинстве своем, уже есть материал, любые компоненты и краски. Только скажи и тебе их принесут. Церковь не будет скупится в этом плане.
Алеандеру было даже сложно подумать сколько денег ушло на реставрацию. Впрочем, налоги со знати, верующих, щедрые пожертвования, деньги с продажи религиозной атрибутики, с обрядов и прочее, быстро восполняют потерянные средства.
Иногда нужно давать мастерам свободу творчества. На полу, в самом углу, чтобы не затоптали грязными сапогами, лежала огромная гладкая и хорошо выточенная из дерева доска.
- Посмотри, может она тебе понравится больше, чем колонна - улыбнулся Анж, закладывая руки за спину. В этот момент вернулся и Антонио. Он принес три глиняных горшка с краской. Сколько смог унести. Поставив их на полу он удалился, пробурчав про то, что Лука может смело обратиться к нему вновь. Наверное главному художнику не очень нравилось, что с ним так обращаются, словно с подмастерьем, который только и может то подать, то принести. Алеандер вырвал из своей книги с рисунками нужный листок с изображением святого и протянул его "юноше".
- Возьми. Не потеряй только. И вот еще, фреску. - прежде чем отдать кардинал строго озвучил - Она очень ценная и если ты ее потеряешь или из-за тебя она будет утеряна, я спущу с тебя шкуру.
Алеандер замолчал, но в его глазах читалось, что он хочет еще что-то попросить или сказать.

Увидев немой вопрос в глазах художника, Алеандер удивленно приподнял брови, раздумывая о том, чего он мог недосказать или же забыть сообщить. Наверное стоило прятать свои эмоции как можно лучше, если хотел сохранить их в тайне.
- Тут такое дело, понимаешь, личное.. - понизив голос кардинал вновь приобнял юношу за плечо и отвел чуть в сторону, где их никто не видел, прямо за колонну. Заметив что Лука то ли ежится, то ли скукоживается, как испорченный огурец, долго пролежавший под солнцем, епископ хлопнул того по спине слегка ладонью. Не дело это. Уже второй раз ссутулится. - Что ты горбишься. Горб вырастет же.
Улыбнувшись Анж почесал свой нос, потупил взгляд и оглянувшись по сторонам, решил перейти к делу.
- Я предоставлю тебе все материалы. С ними ты будешь работать в доме Антонио. Я думаю он возьмет тебя на месяц другой к себе. У него добрая и славная жена, она, думаю, не будет против. Жаль, что детей Создатель не дал таким добрым людям. Но я молюсь за них вовремя мессы.. - кашлянув в кулак кардинал помедлил и продолжил, поняв, что говорит отвлеченно и совсем не о том, о чем нужно. Луке уже хочется преступить к работе раз в его глазах столько интереса можно заметить.
- Мне нужно изобразить на полотне рисунок одной прелестной женщины. Хочу подарить его ей на ее именины. Об этом не стоит никому знать, потому работать над ним ты будешь в доме, не в церкви.
Алеандер помялся немного и вновь открыл книгу с рисунками, дабы вырвать из него еще один листок. Жалко было его вырывать, но не отдавать же всю книгу Луке и ждать, когда он срисует нужного человека. На листке была изображена юная леди по плечи, ее лик был нарисован простым грифельным карандашом. Кардинал хотел увидеть его в цвете, но с красками он на "вы", потому обращается к художнику.
- Я загляну к Антонио на следующей неделе и посмотрю, как у тебя будут идти дела. За этот портрет я заплачу тебе втрое больше, чем любому другому мастеру, если ты справишься и мне понравится результат. Если получится, то приведу и саму милую леди, чтобы ты мог рисовать ее с натуры.
На самом деле кардинал не очень любил когда всякие художники срисовывают с женщин их образы. Это слишком романтично, кто знает какие чувства могут возникнуть между художником и той, кого он рисует. Греховные связи опасное дело. Впрочем, Алеандер собрался присутствовать, когда Лука будет делать покрас картины и с поля зрения не опустит ничего важного.
- Когда начнешь работать над портретом, сообщишь об этом через Антонио или, если мы встретимся в следующий раз здесь, то сам лично. - захлопнув книжку с рисунками и перевязав ее переплет красной перевязью с изображением золотых крестов, Алеандер кивнул Луке указав рукой в сторону видневшиеся из-за колоны деревянной доске - А теперь ты можешь приступить к своей основной работе, ведь день уже начался. Фреска не будет тебя ждать. Никто не любит бездельников, даже святые покровители.
Церковник положил на край скамьи фреску и перекрестив размашисто странного художника, как он ему казался в этот момент почему-то, развернулся и направился к выходу, прихватив в подмышку книгу. Интересная внешность у Луки. Вроде и возраст виден в лице, а вроде и есть в художнике нечто такое неуловимо загадочное. Наверное Алеандер просто очень устал, вот и лезут всякие мысли в его голову. Он остановился на пороге церкви, вдыхая свежий воздух и поглядел на небо, такое безоблачное и ясное. Денек должен выдаться теплым. Вдалеке слышались крики торговцев, зазывающих народ к себе в лавочки. Прокукарекал неподалеку петух, а за ним загавкала собака, сцепившись с каким-нибудь еще дворовым псом. По улицам бродили редкие прохожие, которых становилось все больше и больше. Один из монахов продавал около стены собора образки из дерева и четки. Кардинал спустился вниз и взяв своего коня под узду, медленно зашагал вперед в сторону переулка, поддерживая свободой рукой полы своего красного одеяния, дабы не запачкать его в грязи. Жизнь продолжалась.