Загадочная улыбка, томный взгляд, кажется, этот матрос уже готов подойти к ней и предложить хорошую цену за час или два. О, как он смотрит, даже жарко становится. А какие плечи!  Но тут кто-то дёргает Мисти за рукав и ей приходится повернуть голову. Парень тут же теряет интерес и лапает взором другую ночную бабочку, а потом уже и не только взором. Вот ведь! Сорвался с крючка. Досадно. Ведь кроме шикарных плеч у пирата был и толстый кошель.
- Чего надо, а?! - Не  смогла сдержать раздражения Торбьера. Она почти даже рыкнула от злости.
- Простите, к кому я могу обратиться по поводу работы. Оказывается, одернула её очередная девица, ищущая наживы. Надоели они уже. И так конкуренток достаточно. А эта была длинноносая какая-то и бледная больно. Чахлая – одним словом, может даже больная чем. Отшить бы её сразу, но у Мисти нет таких полномочий. Всё решает сестра и это глупо. Селия ведь откажет девке, ну жабе ясно. Но неееет, надо же лишний раз будет высказать, что она тут главная по девахам и нельзя самим отправлять восвояси просящихся в "Три якоря". Никому нельзя, даже сестрёнке родной и то нельзя, а то начнутся шепотки, что к ней особое отношение. Ой, да и пусть бы начались. Чего такого-то? Все всегда своих родственников да знакомых на тёплые места продвигают и ничегошеньки не стесняются. Сел утверждает, что таким образом она о Мисти заботится, чтобы девочки её не обижали да не трогали, чтоб никто не посмел ей навредить ничем. Не хочет, мол, отравленной найти или прирезанной в один прекрасный день.
Какая сердобольная, ты на неё посмотри. Да одной ли заботой она руководствуется? Ой, ли, ой ли. Трусит, что притесню или что авторитет её авторитетский подорву.
К сожалению, именно такие мысли кажутся нам больше похожими на правду. Охотно верим в плохое, с трудом – в хорошее.
И что, например, с того, что у Мисти у одной есть ключ от комнаты сестры? У Сеси, зато есть ключи от каждой комнаты заведения и от самого борделя – тоже, разумеется.
– К хозяйке борделя обратиться. К мамаше. Не понятно, что ли? Или ты из дурынд? Я, по-твоему, на сутенёршу похожа? Путана считала, что не похожа ни капельки, что слишком хороша ещё собой, чтобы её сразу за маман принимали с порога, хотя в самой должности ничего плохого и зазорного не видела, конечно, даже наоборот.
– Я… -  осеклась девчонка. Ещё и заика никак?
Но нет, не настолько убогим было это создание женского пола.
– Не разбираюсь особо, кто есть кто. Потому и спросила. Вы мне тут самой красивой показались и умной.
Хоть льстить умеет, какой-никакой плюс.
– Трать время на таких дурёх, как ты. Мисти оторвалась от стены. Приказывать никому она тоже права не имела. Придётся самой топать и звать сеструлю.
– Ладно уж, стой тут, а я схожу за хозяйкой. Но за это мне полагается скромное вознаграждение. Ты хоть на счёт такого в курсе, я надеюсь? Мисти протянула ладонь в ожидании хоть какой-нибудь платы за то, что посетительница лишила её верного часового заработка. Длинноносая замялась
– Не знала. Да у меня и нет почти ничего.
А всё же медячок оказался в ладошке путаны. Совсем плохо дело.
– Так уж и быть. Жди тут. – Скривилась Торбьера и отправилась на поиски Селии.
Она не знала, что старшая сестра покинула бордель, ведь Сеси воспользовалась чёрным, а не парадным входом. Мисти посмотрела везде, где могла бы быть Сеси, и пришла к выводу, что та у себя в комнате. Однако дверь была заперта. Сначала Торбьера постучала.
– Ты там спишь, поди, а?! Вставай, к тебе пришли тут! Никакого ответа, тишина.
– Можешь молчать и вредничать, а я захожу. Вот и пришла пора ключиком запасным воспользоваться.
Замок щёлкнул, Мисти вошла в комнату. Но Селии действительно не было.
– И куда подевала… «сь» Торбьера уже не успела пробубнить, её рот заткнули большой шершавой ладонью. Она просто не заметила притаившегося в коридоре человека и была за невнимательность наказана. Путана не успела ещё опомниться, а уже оказалась на кровати. Подушка слетела на пол. Незнакомец, с лицом наполовину закрытым темным платком, сжимал шею Торбьеры так, что говорить она не могла и едва дышала. Да ещё что-то больно давило ей в спину, что-то неприятно-холодное и твёрдое.
– За свои преступления каждый должен платить, – произнёс мужчина прямо в ухо Мисти. Она не понимала о чем он. Что имелось в виду. И спросить не могла. Только широко открывала глаза и хрипела. Незнакомец мог бы уже ее придушить, но, видимо, он посчитал, что такая смерть для девицы будет слишком лёгкой. Отняв одну руку от шеи проститутки, убийца вынул кинжал и вонзил его в живот Мисти. Затем он отпустил шею полностью, соскочил с девушки. – Помучайся теперь.
Оставив рядом с истекающей кровью Торбьерой какой-то листок бумаги, мужчина выпрыгнул прямо в окно. Или не выпрыгнул, а залез на крышу. Мисти не могла этого видеть, она пыталась вспомнить, как закричать, как позвать на помощь. Собственная кровь пугала её, руки подрагивали.
- Аааааааааааааааааааааааааааааааааааа!!!!! – Наконец вырвалось из глотки.
Послышался топот ног, какие-то тревожные возгласы. Может быть, среди пришедших была и Селия, Мисти уже не понимала.

Отредактировано Misty Torbiera (2018-01-07 22:28:40)

С какими же всё таки мразями бедняжке Лупе приходилось иметь дело! Старик Наморадо вымотал Сеси все нервы. Женщина была готова вышибить из него дух. Скупердяй! На кой морской черт ему деньги в таком возрасте?! И печень больная и почки и на баб уже не стоит! Семьи даже нет! (А ведь потому и нет, что жмот последний) Нееееет, мы как дракон из сказки будем сидеть на своей куче типа золота, а на деле на куче говна именуемого гордым словом "характер"! Едва-едва сошлись на промежуточной цене между адекватной старой и баснословной новой. Возможно, у Долорес вышло бы намного лучше, ведь она здесь давно живёт. Но для этого пусть сама идёт и по новой сбалтывается со старым пердуном. Главное текущая проблема решена и выпивку сегодня привезут. Сеси сделала, что могла, даже обаяние и женские чары в ход пустила. Тьфу. Мерзость. Невероятно сложно мило улыбаться, когда внутри пылаешь от негодования, но Торбьера справилась. Зато после сняла стресс у недавно объявившейся в Рамии хорошей швеи. Пираты не так чтоб особо владели навыком шитья, зачастую снимали одежду с трупов или доставали из сундуков на захваченных кораблях. А тут - красотища. Не два, а целых три новых платья. Синенькое, красненькое и другое. Настолько вот портниха вдохновилась хорошей фигурой Торбьеры. Ну и замечательно! Селия долго крутилась около зеркала, восхищаясь и собой и искусной работой мастерицы. Это же надо - и красиво и не слишком пошло. Талант. Ладно-ладно, пора и домой. Расплатилась, поблагодарила, забрала свои свёртки и довольная пошла в таверну, почти позабыв о бессовестном торговце. Когда Торбьера уже почти подходила к месту, её едва не сбил с ног какой-то странный тип, скрывающий своё лицо. Он на бегу толкнул Селию плечом, и один из её свёртков с одеждой упал на землю. Но бордель-маман не успела даже обругать мерзавца, как того и след простыл. Всё это, конечно, Сеси не понравилось. Возможно тот грубиян обычный вор, но вот то, что физиономию его скрывал платок или что-то такое, Торбьера почти не успела разглядеть, наводило на совсем уж не хорошие мысли. Мужик мог вполне оказаться убийцей. Очередным ассасином из братства, например. Не то, чтобы они Селии теперь повсюду чудились, и всё же...
Женщина быстрее затопала в "Три якоря", будто уже чувствовала неладное. Беда, какая-то беда произошла и вставала комом в горле,  и становилось труднее дышать, а сердце в непонятном смутном испуге стучало чаще.  И предчувствие не обмануло. Гости борделя притихли, не было привычных жарких стонов, на идущую к своей комнате Селию бросали странные взгляды. В одних читалось сочувствие, в других - презрение типа «так вам и надо».  Двери её покоев оказались с какой-то стати распахнутыми, хотя она точно запирала их на ключ, уходя. Конечно, замок – это всего лишь замок, а не непроходимый ров с опасными ядовитыми тварями. Ну что теперь и сюда конвой нанимать? А хватит ли средств на такую усиленную безопасность?
Торбьере было страшно заходить, она на мгновение перестала дышать, но всё же преодолела себя. Картина пред ней предстала ужаснейшая. Окровавленные простыни и на полу кровь. Сестра лежит то ли живая то ли мёртвая, над ней склонился Вергилий, чьё лицо уже раскраснелось, будто от физического перенапряжения. Брат приказывал Мисти держаться. Селии едва самой не сделалось плохо, даже живот болезненно скрутило. Она понимала, какую боль испытывает её сестра, она сама когда-то пережила что-то подобное. Но ведь Вергилий уже рядом и он неплохой лекарь!  Спасёт! Но тут брат замечает её  - замершую от ужаса и просит помочь.
Селия встряхнула головой, зажмурилась, и снова открыв глаза, ринулась к постели. Кровь сочилась из глубокой раны, делая сестру всё бледнее. Если это не прекратить в ближайшее время, Мисти может погибнуть.
– Так, что мне делать, что? Вместе одновременно?
Сеси положила свои руки рядом с раной, не на неё саму, зажатую сейчас полотенцем, чтобы не причинить боль и не занести инфекцию. Вергилий также продолжал свои манипуляции.
Кто же мог так варварски поступить с Мисти и Мисти ли была целью? Ни Сеси, ни Верг пока не обратили внимания на записку. Селия сама в итоге раскраснелась от напряжения. Магия определёно текла сквозь её пальцы, она ощущала энергию и покалывания, боги слышали молитвы и давали сил, но их было недостаточно, словно всё волшебство утекало в какую-то дыру, минуя собственно цель.
– Да что же это такое, Вергилий! Да как так может быть?! – орала Торбьера от ярости.
– Такое, что правда случается?! Ты сталкивался?! А мать говорила что-нибудь?! Что нам делать, она так умрёт! Я не хочу потерять её! А это ещё что?
Тут взгляд всё же упал на письмо и она схватила его окровавленными пальцами.
Бордель-маман поспешно развернула и принялась читать вслух послание.
Вы прекрасно устроились на мои денежки,
Только забыли отдать мне что-нибудь взамен,
Поэтому я выбрал сам в качестве компенсации жизнь.
Процветания! М.О.
– Марио?!  Верг! Это Марио… Кто бы мог подумать? Но как, как он сделал, чтобы мы не могли её вылечить?! Твою ж…

Селия послушала брата и прикрыла дверь, впрочем, не было в том крайней нужды. Зеваки хоть и были, но быстро уходили, одни сменялись другими. Клиенты ведь пришли полюбоваться целыми женскими прелестями, а не разрезанными. Проститутки же переносили ситуацию на себя, что и их могут также приукрасить и спешили прочь от неприятного зрелища и страшных мыслей, кого-то и попросту мутило от вида и запаха крови. И что характерно, конечно,  для равнодушного к чужой боли общества, никто не предлагал ни свою помощь, ни чужую - позвать ещё кого-либо сведущего в целительстве и травничестве, например. Только смотрели, кто молча, кто «шу-шу». Ну и ладно, ну и идите вы все куда подальше все!
А Марио оказался настоящим ушлепком. Кто бы мог подумать? Нет, он никогда и не казался небесным созданием и творил много нехорошего, но в восприятии Торбьеры, сутенёр являлся больше жадным до денег мошенником, нежели хладнокровным убийцей – мстителем. Неужто их с братом маленькая шалость могла разжечь настолько сильный огонь ненависти? Ну, ограбил бы «Три якоря» в ответ, раз уж хотел зуб за зуб.  Делов-то. А он покусился на жизнь члена её семьи! Притом почему-то именно на непричастного, по сути, к ограблению. Быть может, Ортега больше всего задело именно предательство Мисти? Ведь она казалась ему, чуть ли не идеальной сотрудницей – верной, преданной, прилежной. А может, покушались вовсе и не на неё, а на меня? Недаром же она валяется тут, в моей комнате. Ох, Мисти… Сеси закусила губу. – Зачем же ты пришла сюда? Зачем я вообще доверила тебе ключ? Досадная ошибка. И впрямь, если бы нож воткнули  в плоть Селии, то, вероятнее, она проще бы исцелилась, и это было бы куда справедливее в целом. Это нельзя просто так спустить Марио с рук. Но да, как свести счёты они подумают потом, сейчас же важнее всего спасти жизнь младшей сестрёнки. С каждой секундой шансы на благоприятный исход уменьшались, поэтому Торбьера больше не отвлекалась на посторонние мысли и постаралась сосредоточиться на деле.  Всё, что попросил Вергилий, женщина незамедлительно подала, благо далеко бегать за таким не пришлось, всё и так имелось в комнате. Бедная-бедная Мисти, как же она страдала. Врагу не пожелаешь таких мук. Пришлось на совесть придерживать её, чтобы сестра не навредила сама себе ещё больше лишними неуклюжими телодвижениями. Ведь каждое лишнее содрогание вызывало ещё больший поток крови. Селия шептала много утешительных слов Мисти, пока Верг зашивал рану, понимая впрочем, что слова тут не такие уж лекари, но, по крайней мере, сестрёнка должна была чувствовать, что её любят, ей помогают изо всех сил и она им нужна. Пускай по жизни в семье Торбьера между отпрысками были нелады, недопонимания, даже стычки и злоба и всё-таки в глубине души они дорожили друг другом, любили друг друга, и никто никого не хотел вот так просто в один миг потерять, каких бы гадостей они не говорили о родных в благополучное время.
Мисти то невнятно бредила, то проваливалась в сон. Селии было страшно, что сестра в её руках в итоге обмякнет и перестанет дышать, пока Вергилий вышивает страшный узор суровыми нитями. Но вот грубая лекарская работа оказалась закончена. Затем брат замешкался, засуетился, зачем-то поранил саму Селию и тут же вылечил крохотную царапинку, и ничто ему не помешало. Значит, однозначно, дело было не в том, что их магия вдруг взяла и из вредности перестала работать совсем. С магией было всё в порядке. Селия незамедлительно присоединилась к Вергилию, хотя её потенциал был и меньше, но тут ясное дело, вместе эффективнее. Женщина обращалась к богам и ощущала, что через её руки идёт поток, но словно что-то всё ещё мешало и не весь поток доходил до цели, а лишь тонкая его струйка, если хоть какими-то словами можно описать процесс исцеления. Торбьера быстро начала ощущать усталость, становилось и дышать как-то труднее и на пот прошибало, но она и брат, продолжали, несмотря ни на что пробиваться своей энергией к поражённым органам сестры.
В итоге оба выдохлись в конец, но Мисти задышала ровнее и по некоторым другим признакам, ей явно было лучше.
Селия скептически мотнула головой и отмахнулась от предположений брата. Они стали бережно перекладывать Мисти обратно на кровать. Сестре теперь требовался отдых и покой, ну и присмотр, конечно.
- Да никакой это не нож, на клинки обычно яд наносят. Ты слыхал когда-нибудь о яде, который блокирует магию?  Мне вот не доводилось. Есть у меня иная догадка. Но это не точно...
До сей поры Торбьера отстраняла мысль о том, что печать упала и укатилась, сейчас же, когда буря поутихла, начало приходить понимание, что здесь может быть что-то не чисто. Теперь же Сеси нагнулась и, приметив металлический артефакт, подняла его, а затем протянула на раскрытой ладони перед Вергилием.
- Помнишь, как на нас наезжали и искали какую-то важную печать? Потом поутихло всё. Так вот я становлюсь всё увереннее в том, что эта штуковина именно она и есть. Сегодня утром я как раз хотела поизучать её имела неосторожность оставить не там, где надо, меня срочно вызвали по одному делу. Не думала, что кто-то заберётся в мою обитель и комнату запирала на ключ. Когда мы приподнимали Мисти, ты ведь тоже заметил, как печать отлипла от её кожи, и нам вскоре стало легче её лечить…
Чувствуешь связь? Ирония судьбы какая-то. Я, конечно, могу просто выдумывать, пытаясь найти вообще какой-то смысл в этой глупой печати, но… Что скажешь?

-Разумеется, я оставила столь ценную вещь у себя. - Процедила Селия.
-  Или ты считаешь, что нужно было её просто отдать любому, кто попросит, даже не понимая, а что это, собственно говоря, такое? Пускай даже и не бесплатно, а за большие деньги. Это не наркота, не побрякушка, не табак, не выпивка. Это нечто странное для того, чтобы быть настолько ценной вещью, за которую платой может стать сама жизнь. Я не думала, что всё кончится вот так... Если ты меня хоть как-то знаешь и хоть, что-то обо мне понимаешь, Вергилий, то для тебя не должен быть полной неожиданностью тот факт, что я готова на риск и всегда надеюсь при этом на удачу и позитивный исход событий. Вполне возможно, что это была не месть за воровство как таковая, что это лишь прикрытие. Но пока у нас нет этому доказательств.
Братец вскочил на ноги и нервно передвигался по комнате, а Селия огляделась по сторонам.   - Да и не слишком похоже на то, что в моей комнате рылись и что-то искали. Если где-то и видится бардак, то это мой бардак. Мой бардак в моём борделе - это нормально, дорогой, - заключила Торбьера, и хотела было что-то ещё добавить, но Верг крепко схватил её за руку и насильно поднял с пола и притащил к столу. Воск заструился вниз по поверхности зажжённой свечки, на которой брат подогревал артефакт.
Что же, способ проверки, наверно, не хуже, чем окунуть в чернила, как изначально сегодня хотела сделать сама Сеси. Однако на термин "избавиться" Торбьера помотала головой.
- Я вовсе не говорила, что мы должны избавиться от этой вещи. Мы должны понять, как её использовать, а уже затем решить, какая от этого НАМ может быть польза. Вот как я думаю.
С этими словами женщина с силой надавила печатью на кожу Вергилия, так, чтобы отпечаток вышел достаточно глубоким и чётким, и чтобы каждая линия и чёрточка ощущалась под пальцами, если водить по этому узору. Нельзя сказать, что от такого действа Верг получил сильнейший ожег, хотя, наверняка, поцелуй тёплого металла не был слишком приятным. Чтобы чётко понять, возможно ли провести лечение нужна была настоящая рана, посему Торбьера достала свой довольно острый кинжал и порезала брату пару пальцев. Пустяковое дело для санатора. Однако когда Селия попыталась применить свои способности, у неё действительно ничего не вышло. И ведь странно. Она усердствовала, обращалась к богам и чувствовала, что тратит свои силы. Усталость наступила быстро. А значит, не её способности как таковые утратились, а что-то их блокировало, не пропускало к помеченному печатью Вергилию.
- Уф, это бесполезно, - отступилась женщина, - проще уже перевязать и подождать, пока всё само собой заживёт.  Не получается добраться до самих ран.  Я будто на твёрдую стену натыкаюсь, бьюсь об неё головой, выматываюсь, а толку нет, вся энергия уходит непонятно куда, в пустоту, в дыру, в воронку.  Не знаю, как ещё это всё описать. Уж не настолько твоя сестра бездарна, чтоб не совладать с порезами подобного уровня. Тут явно есть закономерность. Примерно тоже я ощущала, когда мы только что пытались помочь Мисти. Кажется, в этом и есть разгадка? Как считаешь? Блокировка магии… Интересно, только санаторской? Или так можно заблокировать атаки маледикта? Верг… от этой штуки нельзя просто так взять и избавиться… её надо изучать. Она может оказаться невероятно полезной! Я понимаю, что она опасная, – Селия обернулась на чудом спасённую Мисти.
– Но в руках врагов, она может оказаться ещё опаснее.

Перед глазами плыло. Пятна разрастались то чёрным, то алым. Дикая боль выворачивала наизнанку. Кричать больше не было сил. Непроизвольно руки ложились на раненое место и становились красными и липкими. Движения тех, кто входил в комнату, смазаны, а голоса - глухи и неразборчивы, словно в ушах у путаны была вода, не пропускавшая весь спектр звуков.
- Тити! ...шишь фигня? На ... ...три!
- Тити! Всех рубай... только! Не...ржи, ну! - Вот в какую кашу превратились для женщины слова Верга. Смешно да не очень.
Однако, паники нет, ощущения враждебности окружения - тоже. Сознание ускользает и его трудно "ловить", но, кажется рядом брат и сестра. Да и кто ещё мог бы здесь оказаться?
Только недолго Мисти оставалась в моменте "здесь и сейчас", глаза не закрывала, но ничего не видела. Мозг пытался защитить её от мук и страданий, периодически отключая настоящее и возвращая в прошлое.
Вместо стен и потолка комнаты Селии теперь было голубое небо с пушистыми облаками, а постель обернулась мягкой ароматной травой. Рядом лежала молодая ещё мать и тоже, зажав в зубах длинную травинку, созерцала красоту облаков разных форм и размеров - картина из детства. Послеобеденный отдых и фантазирование - что на что похоже. Вот оно оказывается это как, когда жизнь перед глазами проносится... Но тут мать на что-то осерчала и ударила дочь в живот. Стон... Обстановка поменялась.
И вот вместо просторов природы возникла обивка стен в "Яме", вместо матери рядом лежит отвалившийся и уснувший после "дела" пират. Он что-то бормочет, поворачивается и тоже бьёт несчастную Мисти в живот.
Вскрик...
Дальше череда разномастных клиентов. Они появлялись и исчезали стремительно, никакой чёткости образов, ни одного конкретного лица. Руки, губы, торсы. Ощущения от прикосновений. Истинные или ложные? Кто тут разберёт? На самом деле, конечно, её и трогали и гладили и шептали что-то невнятное. То ласкали, то били, то всё вместе. Больно...всё равно больно. То провал, то галлюцинация, то выплывание в реальность. Глотку обожгло ромом, рану - тоже обожгло.
Невольно сорвался очередной стон с губ - какой-то чужой, будто не её.
Иная картина. Грех и секрет. Мисти "помогает" сожительнице Марио избавиться от его ребёнка... Та тоже бьёт её в живот. Уже предсказуемо.
А потом всё же средняя Торбьера проваливается в кромешную тьму. Ничего больше не существует и не существует сама путана.
Неизвестно сколько длиться эта чернота. Когда падаешь в обморок или отключаешься от невыносимой боли времени тоже не существует. Для тебя - это лишь мгновение "ничего", для других могут пройти долгие часы.
Потихоньку Мисти начала приходить в себя, ощутила свет. Глаза открылись и старались сфокусироваться на чем-нибудь. Боль ещё ощущалась, но уже не требовала полного отстранения от реальности. Слова с губ не шли. Женщина могла лишь помычать или издать какой-то ещё простой звук, дабы привлечь внимание горячо беседующих о чем-то родственничков. Вникнуть в разговор Торбьера и не могла и не хотела. Ею руководили сейчас более эгоистичные желания - получить ещё порцию помощи и заботы.

Похоже, что при этом разговоре распалялся не только Вергилий. Старшая сестрица тоже не скрывала своих эмоций по поводу происшествия и все его бросаемые безумные планы насчет непонятной печати восприняла в штыки. Дискутировать у Торбьеры не было никакого желания, хотелось, как в детстве, заткнуть уши и завопить "ууууе! я не слышу тебя, ты не слышишь меняяяя!", но Селия продолжала говорить. Пускай некоторые сказанные ею вещи были разумны, Вергилий раздраженно отмахнулся. Он в самом деле не очень-то хотел воспринимать все то, что говорила ему сестрица, как это бывает с раздраженными и возбужденными какими-то событиями людьми. Он уже собирался ответить что-то едкое и острое в сторону Сеси, как рядом зашевелилась и застонала Мисти. Тряхнув светлыми волосами, Верг подошел к сестре и взяв полотенце, намочил его и стал аккуратно промокать девушке лоб. В движениях его была сосредоточенность и аккуратность. Кто бы мог подумать, что после стольких лет недовольств и распрей он не станет мстить ни одной из них, а придет на помощь? Они все равно оставались семьей. Ссорящейся, ругающейся. но семьей.
- Если ты хочешь продолжать изучать это - то не втягивай меня. И ее тоже - не втягивай, - получилось грубо и резко, но Верг все еще находился в состоянии шока и не мог успокоиться сразу. Однако же решение о том, что печать не должна каким-то образом влиять на их семью он принял твердо. Аккуратно смыв влажным полотенцем кровь вокруг раны, он искоса посмотрел на Сеси.
- Если знаешь, как поступить и кому отдать ее - тогда отдавай. Только не жди, пока на нас нападут снова. Это нужно сделать как можно скорее, - ответил он уже немного мягче, открывая глаз Мисти и рассматривая его на свету, едва не получив от сестры по своему красивому носу. Чуть поморщившись, Верг вышел из комнаты и сунулся к одной из проституток.
- Эй ты, у тебя зелье есть от боли ведь? Давай сюда. Хозяйка заплатит, - бесцеремонно объявил он одной хорошенькой и совершенно голой девице, прикрывающейся только простыней и пытающейся обратить на себя внимание помощника наместника. Верг только скривился и забрал пузырек, предварительно подозрительно нюхнув его. Концентрация его вполне удовлетворила и он вернулся обратно в комнату сестры.
- Так будет лучше, - пробормотал он, приподнял голову Мисти и залил туда половину содержимого пузырька, приподняв голову, чтобы она не подавилась. Дождавшись, пока сестра начнет дышать ровнее и спокойнее, Вергилий попросил у Селии чистую простынь и накрыл ею Мисти.
- Переносить ее пока нельзя, надо дать ране немного затянуться. Дня три не давай ей вставать, иначе все усилия пойдут прахом. Там все плохо, Сел, но она выживет, - сухо произнес Верг, будто на постели лежала не сестра, а кто-то посторонний. Только так можно было абстрагироваться и не сойти с ума от отчаяния.
- Я тут тоже буду, надо наблюдать за ней. Уеду позже. Надо сказать твоей охране, чтобы никого не подпускали, мало ли, - Вергилий взъерошил светлые волосы, отошел к окну и сел рядом, вдыхая свежий воздух.
- Я так понимаю, ты хочешь поговорить с глазу на глаз, чтобы не подслушивали? Мисти сейчас будет спать до заката. Успеешь рассказать? - голос Верга прозвучал устало.

Сколько рома было выпито за сегодня? Пожалуй, слишком много, чем обычно мог бы "принять на грудь" Вергилий. Конечно, это снимало напряжение и шок и помогало вернуть мыслям ясность, но одновременно с этим больше ничего не хотелось и получалось просто тупо смотреть вперед. Вероятно, у Селии с этим было куда больше опыта, потому что она внезапно разговорилась и ее слова лились непрерывным потоком. Вергилий молча слушал эту исповедь от начала и до конца и по мере ее рассказа лицо беловолосого изумленно вытягивалось, а брови взлетали вверх так высоко, что рисковали оторваться и зажить собственной жизнью. Он подозревал, что у сестрицы могут быть какие-то свои женские секреты (особенно о том как она раньше соблазняла мужчин и откуда знала как именно стоит вести все дела в борделе но чтобы вот настолько!
Конечно, все это было опасно и Вергу она вполне могла не доверять все секреты, чтобы защитить семью, но все это было слишком, а уж финальная фраза и вовсе едва не заставила Торбьеру вскочить на ноги и начать снова повышать голос, но рома в нем было больше, нежели обычно и потому удалось лишь приподняться и рухнуть обратно. К счастью, Мисти они не разбудили, хотя на это были все шансы.
- То есть, ты хочешь сбежать, чтобы защитить нас... - медленно протянул Вергилий и потер ладонью глаза, чтобы попытаться собрать все слова Селии в единое целое и постараться дать какой-нибудь правильный ответ. В целом, решение сестры было интресным и правда могло бы избравить их от части проблем, но...
Какой ценой?
План был не самым идеальным вариантом, но чем больше Верг думал, тем больше понимал, что в остальных случаях выжить им всем будет маловероятно. Если у них не будет артефакта и Селию якобы "убьют", все это может остановиться. Слова произносились все так же с трудом, Торбьера нарочито растягивал их, будто не желая произносить.
- Тут как-то Остергарду предлагали зелье, которое может изменить внешность. Кто-то привез с материка, а где он достал - я уже и не знаю. Остергард не стал его брать, а я... В общем, у меня еще оставалось золото и я решил, что когда-нибудь пригодится. Туда достаточно добавить волосы или еще что-нибудь и внешность можно будет изменить. Правда действует не очень долго, но чтобы организовать твои "похороны" должно хватить. Думаю, хозяйка борделя и твои... Эти там, - он кивнул головой в сторону коридора.
- Присоединятся. А через неделю можем и заявить о смене власти. Это будет не так уж и сложно сделать, но... Куда ты пойдешь? И как надолго? - Верг сфокусировал взгляд на сестре. Несмотря на то, что каждый из них троих был волен выбирать себе судьбу самостоятельно, за последний год все они сплотились и стали намного ближе. По крайней мере хотя бы похожими на настоящую семью, а не на постоянно враждующих дикарей, что дерутся за кусок еды и место под солнцем.
И теперь они должны были расстаться. Ради их блага. Это неожиданно оказалось куда тяжелее, чем думалось, и принять решение окончательно не позволяло фамильное баранье упрямство, хотя благодаря ему же они дойдут до конца.
До победного конца.
- Мне не нравится это решение, но... Оно в самом деле верное. Что будет дальше - я не знаю, но пиши весточки хоть иногда. Чтобы можно было знать, что с тобой все в порядке, - заканчивать этой фразой было сложнее всего, но ром в какой-то степени помог справиться с этим барьером. Только вот внутри поселилась глухая тоска и светлая голова Вергилия привалилась к сестре на плечо.