Низко склонив свою гордую лохматую голову, набычившись и поскрипывая зубами, Гектор сидел, разглядывал собственный кулак и молчал. Костяшки пальцев на правой руке были в кровь разбиты о чью-то челюсть. Теперь оставалось только вспомнить, о чью именно и... вообще, почему?
Вид могучего фйельца со сжатой в кулак ладонью сам по себе мог навести на недобрые мысли и внушить легкие опасения за сохранность своей шкуры, ведь если ты собственными глазами видишь его, то находишься где-то поблизости, а это ой как неосторожно. На этом тревожные признаки не заканчиваются: если старпом с "Дикого Быка" молчит вопреки обыкновению, не горланит шанти, не хохочет над шуткой, которую сам только что изобрел и увлеченно рассказывал, беспощадно теребя за плечо первого попавшегося моряка, сидящего рядом; не заглушает раскатистым рыком возражения отчаянного салаги, который решился сказать хоть слово ему поперек... значит, быть беде.
Или беда приключилась у самого Гектора? Тут уж не угадаешь. А спросишь - можно и в зубы получить. Вот как один из гостей таверны, который как раз напоролся на тяжелый кулак горца и куда-то быстро слился, оставив пару коренных на заплеванном полу в качестве трофея. Но трофеи на своей памяти бывший охотник имел и повнушительнее: добывал и оленей с ветвистыми рогами, и диких клыкастых вепрей в северных лесах. Да только куда все это исчезло? И было ли вообще? И с ним ли? Сгинул храбрый охотник, растворился в дремучих лесах на запутанных разбойничьих тропах, и кем стал теперь?
Бормотнув себе под нос что-то невразумительное, Берг в сердцах махнул разбитой рукой и пошатнулся, ухватившись за изрезанную столешницу, залитую свечным воском, ромом, а теперь еще и липкой кровью. Своей, чужой? Еще одно проклятие протолкнулось сквозь крепко стиснутые зубы, и горец накренился сильней, но все же ухитрился выровняться на своем стуле. Когда понял, что ему это удалось, с явным одобрением, даже уважительно кивнул самому себе головой. Достижение то еще, особенно если учесть, сколько успел выпить к этому моменту бравый удалой пират.
Да, Гектор был чертовски пьян, и вот уж этим никого не удивишь. Трезвенники на Тиле если и водились, то предпочитали обходить таверны стороной. Трезвенниками они становились потому, что вылакали уже столько рома, что пряной хмельной отравой выжгли себе все потроха, и теперь искалеченные тела попросту не принимали огненную воду. Но уж у Берга со здоровьем всё было на зависть: крепкий и сильный, он точно знал свою меру. А еще знал, что надо ее увеличивать. Поэтому набирался каждый раз все больше и больше, пьянея все медленнее - вот как сейчас.
Рядом по столешнице перекатывалась пустая бутыль: пират сцапал ее, перевернул, вытряхнул последнюю каплю на язык, а потом швырнул обратно. Небрежное движение локтем - и тара зазвенела по полу, каким-то чудом не разбившись. Прилетела аккурат по ноге, и от неожиданности Гектор вдруг передернул плечами и заморгал, с силой потер ладонями лицо и вновь вперил остекленевший взгляд в свои костяшки на правой руке.
В уши начинали вползать привычные голоса таверны: шумы и грохот, звон бутылок, скрип колченогой мебели, пьяный хохот и девичий визг - всё как всегда. Уютом здесь не пахло - а пахло, к слову, на редкость мерзко: на кухне что-то подгорело, рыба на столах на свежую не походила... примесь пороха и рома, и железный кровавый привкус на языке. Гектор провел рукой по заросшему густой щетиной подбородку, но так и не понял, то ли сам успел получить в челюсть, то ли кровь на ладони была от того удара, не пощадившего костяшки и зубы бедолаги-спорщика. Рядом не было ни старого друга, ни даже просто собутыльника: команда "Дикого Быка" вот уже неделю как сошла на сушу, и пираты разбрелись кто куда. Как раз ему, старпому, придется собирать головорезов под алым парусом фрегата, пересчитывать все восемь десятков разбойников по головам, как скот на фйельских пастбищах, искать замену тем, кого подкосил загул на берегу и кто уж никогда не встанет с тобой бок о бок, не прикроет в абордажной схватке, потому что сам словил нож в подреберье или глотнул испорченного рома - а теперь, глядишь с Марисом тебе кости перемывает, да только и ждет с тобой встречи.
Но это все потом, когда на горизонте забрезжит отход из порта. А пока...
-...да ты не знаешь их, что ли? Ах ты ох ты, не убивайте не насилуйте, живой оставьте, верните к папке-бабке-мамке домой, - ржал один, вваливаясь в таверну, то ли таща за собой, то ли просто хватаясь для устойчивости за локоть второго. Гектор медленно поднял голову и проводил шумную компанию тяжелым взглядом. Походка моряков подсказывала, что на суше им стоять не приходилось уже не меньше месяца, и теперь земля уходила из-под привыкших к палубе ног, а те выделывали такие коленца, что не каждый плясун повторит. - Че ржешь, ты вообще видел ее? Как не успел посмотреть? Тю, друг, да до сих пор капитан вроде в трюме держит, пока сговаривается с кем-то там, куда лучше пристроить девку. Пошли, покажу тебе, раз интересно, - с этими словами оба взгромоздились за один из свободных столов и развалились так, что было ясно: никуда они в ближайшее время не пойдут. Так, языками только мелят. - Не, ну эта хоть че-то новое придумала. Батя, говорит, у меня пират! Слыхал такое? Упрямая, паршивка, капитану не далась, а тут - как завела одно и то же. Пират да пират, да что ж ты будешь делать! И говор такой у нее, знаешь, странный. Ненашенская она, а откуда - черт разберет... А? Что за пират? Да Марис разберет, какой-то, говорит, Шляк... Шмяк... Шивак... не знаю, не слыхал я имени такого. Брешет, ясное дело, и ей бы быстро рот прикрыли, но она какая-то непростая девка. Сам не видел, но вроде она Фрэнку ухо пришила к голове обратно! Ты представь! Помнишь, ему тогда же отхватили... Ну вот, взяла и приляпала, как там и было! Уж капитан договорится, не прогадает и выручит за девку побольше, он прям как на крыльях по сходням слетел. Хотя поход был, сам знаешь, тьфу... э... эээ! Какого..?!
Обломанные ногти царапнули по столешнице в попытке удержаться, когда крепкая рука сгребла болтливого пирата за воротник, заскорузлый от старого пота и морской воды, и выволокла из-за стола. Тот попытался отбрыкаться и отлягаться, но рука была крепкая. Как и грудь, в которую уперся его взгляд. Как и ноги, обычно сверкавшие коленками в клетках фйельского килта, а сейчас облаченные в просторные моряцкие штаны из парусины. Венчала все это узнаваемая голова, и обороты пришлось сбавить.
- А, Берг, ну ты и здороваешься, старик, - запыхтел пират, болтаясь перед горцем, по-дружески пихая того в грудь и выворачиваясь. Но выражение хмельных глаз старпома к беседе не располагало, и он затих.
- Где твой капитан? Потолковать с ним надо, - медленно и твердо выводя согласные чуждого ему языка, сообщил Гектор. - А бриг где? Ты на "Блуднице" теперь ходишь? Где пришвартована? У третьего причала?
Пират мог кивать головой по двум причинам: либо соглашаясь, либо поддаваясь руке Берга, что вытрясала из него ответы без лишних разговоров. Но это выяснять Гектор уже не стал: уронил болтуна обратно за стол бесформенным кулём и сам устремился прочь из таверны. Уж здесь, в Рейне, нужный бриг у причала он найдет, даже глядя на мачты сквозь пальцы.
Пока мужчина размашисто шагал к порту, сердце в клетке рёбер громыхало не тише, чем подкованные металлом сапоги. Соленый встречный гладил обветренное лицо, сдирая хмель с пирата, как корабельный повар - шкуру с мертвой туши. И точно так же пытался выдрать, вырезать из сердца, залить ромом и кровью воспоминания о тех днях, которые теперь только ранили и ничего не оставляли взамен - ни даже проблеска надежды. У каждого на Тиле за спиной была своя судьба, но собственную, пронзительно трагичную и мрачную, Гектор берёг, как только мог; держал в себе и никому не раскрывал, за парой самых редких исключений. У него была прежняя жизнь, когда он носил еще свое гордое фйельское имя, когда весь их род им гордился, когда его нежно обнимали женские руки, а дети, рожденные в краю Алых гор, подрастали на его глазах. Дети... была среди них, оставленных в рухнувшем мире, необыкновенная малышка, серьезная, темноволосая и одаренная не по годам, ведь рождена она была той самой женщиной, что до сих пор, как чувствовал сам Гектор, была защитницей его и незримой вечной спутницей.

Когда краем уха он уловил разговор матросни о какой-то необычной пленнице, слишком многое сошлось и откликнулось в его сознании, хотя ни разу прежде не помышлял он об этом. Чтобы его дочь добралась сюда, на Тиль? И искала его по старому родовому имени, которого здесь никто знать-не знает? Ведь бред же!
И всё равно глаза лихорадочно выискивали мачты "Блудницы" у причала в сумерках гаснущего дня. А когда нашли, Гектор без долгих раздумий поднялся на борт и принялся трепать размякшим от рома языком, забалтывая вахтенного до умопомрачения. Тронешься тут умом, когда после месяца в море команда сходит в порту, а ты торчишь на палубе и стережешь давно прохудившееся корыто, даром никому не сдавшееся! Поход был скверный, погода - дрянь, ветер в клочья разорвал ветхие паруса, и только одна забава за все плавание: захват какого-то суденышка да гостья, которая с него пожаловала. Молодая девчонка, не в себе, со странными какими-то идеями, но как раны латает - залюбуешься!
- Эка диковинка, вы только пришли, а я, представь, уже слышал про нее, - ухмыльнулся Гектор, уже убедившийся, что на верхней палубе больше никого, кроме двоих, нет. - Покажи, что ли, умелицу? Видишь, вот, - он протянул увесистый кулак и ткнул в нос вахтенному. - Кулак расшиб. Саднит, зараза. Если б подлечила...
- Рука! У тебя пониже кое-где зудит, Берг, а то я тебя не знаю, - расхохотался матрос, но в сторону трюма все-таки отправился. Беседа со старпомом здорово скрасила ему вахту, и не отплатить такой ерундой было бы дурно. - Только чтоб ни-ни ее, ясно? Капитан договорится, она если нетронутая, дороже выйдет.
Бормотнув что-то утвердительное, Гектор махнул рукой: дальше, мол, не ходи, а то оставишь вахту - голову снимут, и медленно спустился по лестнице, ведущей в трюм. Надсадный скрип ступеней предупреждал пленницу о визите гостя. Она и сама подала голос из-за дверной створки - сдавленный и испуганный, будто мышь пискнула. Отворив замок одолженным у вахтенного ключом, Берг сорвал его, пнул дверь ногой и помедлил, прежде чем переступить порог.
И все равно поторопился.
В ноздри ударил затхлый трюмный смрад, а в челюсть - какая-то увесистая палка. Прилетела она снизу - тот, кто нанес удар, был значительно ниже его и явно слабее, слишком слабым даже для неожиданного нападения. Сочно ругнувшись по-фйельски, Гектор резко выбил оружие из слабых рук, инстинктивно бросился вперед и ухватил вертлявое существо за что придется. Под руку попались длинные спутанные волосы - за них и дернул, одним махом усмиряя бунтующую пленницу.
- Как звать? - Рявкнул он со своим резким акцентом, обдав пленницу крепким ромовым духом. Подбородок пульсировал тупой болью, и Берг обозлился не на шутку. Сильнее дернул спутанные волосы девчонки и подтащил ее ближе к лестнице, у подножия которой стоял. Запрокинул ей голову назад и свободной рукой смахнул темные пряди с бледного лица, подставив его сумрачному свету с верхней палубы. - Кто такая?

Отредактировано Hector Berg (2017-12-26 05:47:27)

Когда пытаешься обставить все максимально тихо, не стоит дергать за волосы девчонку. Девчонка может заверещать и многое испортить, разом перечеркнув всю твою скрытность. Хватая воинственную пленницу, Гектор об этом как-то не подумал, и ее вопли запросто могли долететь до вахтенного, если тот не успел отойти далеко. Но сейчас пирата волновало не это - в конце концов, ничего непоправимого он с этой девицей пока не сделал.
А вот она с ним - еще как.
Ее голос - звонкий от испуга, дрогнувший от причиненной боли, с таким же резким фйельским говором, как у него, - даже выдал какую-то попытку огрызнуться. С бледного лица в упор уставились светлые глаза - то ли голубые, то ли зеленые, не разобрать впотьмах, - и как на духу девчонка выдала вдруг всё, что Берг так тщательно скрывал и таил от любой живой души на Тиле. Ей будто и думать долго не пришлось: с ходу выпалила, не замешкавшись ни на мгновение. Беглая фйельская ведьма, которая ищет отца на пиратском архипелаге? А имя...
Гектор стоял незыблемо и твердо, даже выпитый ром не лишил бывалого моряка координации. Корабль пришвартован, якорь накрепко увяз в прибрежном иле. Так почему вдруг резко качнулась палуба и накренились стены?
В глазах старпома потемнело; рука непроизвольно раскрылась, и пальцы выпустили девчонку на свободу. Берг все еще стоял в низком дверном проеме и упирался в стену ладонью - не для того, чтобы помешать пленнице бежать, а для уверенности, что ставшие вдруг ватными ноги не подкосятся здесь же, прямо сейчас. От хмеля Гектор оправлялся быстро, от потрясений - хуже, но мысли, всколыхнувшись в его сознании, все-таки расшевелились и метнулись в сторону недоверчивого подозрения. И чем больше крепло это чувство, тем более темная, мрачная тень наползала на лицо горца. Кому это нужно? Зачем? Подстраивать его встречу с какой-то девкой, пусть даже и фйельской, которая станет выдавать себя за его дочь? "Эйдис" - это имя не назовешь частым, да и совпадений таких не бывает - прямиком из края Алых Гор девчонка попала сюда, разыскивая отца? Тот, кто подстроил этот фарс, знал не только историю, которую Гектор тщательно держал в тайне, но и ухитрился достать откуда-то эту вот пигалицу, и вообще... откуда было знать, что он уловит тот разговор в таверне? взойдет на борт "Блудницы" и заглянет в трюм? Вероятность разыграть это складно, будто по писанному заранее, была еще меньше, чем вероятность того, что всё это правда: и разговор услышал случайно, и здесь оказался, и девчонка эта! Откуда знает? Что с настоящей Эйдис? С Альдис? Они сами кому-то рассказали о нем? Добровольно?
Гектор моргнул, на миг крепко зажмурился и снова распахнул глаза, пытаясь приучить их к полумраку, чтобы четче разглядеть лицо девицы, пока оно бледным пятном плыло где-то между волнами длинных темных волос.
- А как зовут отца? - Вдруг перейдя на фйельский, осведомился Берг, и на его лице вдруг расплылась не предвещающая доброго улыбка. Он знал, что услышит собственное родовое имя - недаром болтун в таверне всё пробовал припомнить фамилию на "Ш...". Попытка сторговать свободу на лечение разбитого подбородка провалилась: девчонка и так уже была выпущена из цепкой хватки, а след от удара Берга не волновал. В отличие от шагов за спиной: теряя девчонку из вида, он круто развернулся, и из-за неплотно прикрытой двери донеслось:
- Че она у тебя там орёт? Обещал же не трогать, Берг, ну ты и...
Вахтенный дернул дверь на себя, Гектор шагнул назад, случайно наступил на вертлявую девчонку и машинально пихнул ее за себя, чтобы не мешалась под ногами. Загородил спиной от вновь вошедшего и, в упор глядя на матроса, по-звериному осклабился. Тот, ожидавший совсем другую картину - как Берг задирает визжащей девице платье, - слегка опешил. Слишком уж разителен контраст между недавним дружелюбием старпома и этим оскалом.
- Где взяли девку, гнида? Откуда привезли, в зад тебе бизань? С кем она плыла? - Рыкнул фйелец, больше не медля, хватая вахтенного за грудки. Гектор был сильнее, но матрос с "Блудницы" - трезвее, поэтому успел отреагировать и крепко двинуть Бергу кулаком под дых. Зря! Хрустнув зубами, тот вскинул голову, резко выхватил короткий кинжал и с размаху вогнал его под ребра моряка по самую рукоять. Рука не дрогнула, и даже глазом не моргнул: только в упор смотрел на дергающееся в краткой агонии тело, пока то не обмякло, и вахтенный с последним хрипом, булькая и клокоча, не рухнул здесь же, в дверном проёме.
Первая кровь раззадорила пирата, как акулу: бешено вращая глазами, он обернулся к девчонке лицом. Больше оставлять ее у себя за спиной он не собирался. Могла же она быть с командой "Блудницы" и с этим вот матросом заодно? Легко! Предстояло выяснить, кто она на самом деле и какого дьявола решила водить его за нос, при этом наступая на самое больное.
- Пойдёшь со мной. Шевелись, - отрывисто бросил Гектор, обращаясь к девчонке так же по-фйельски. В дверном проеме широкоплечему горцу и так было тесно; он с яростью пнул сапогом занявшую проем обмякшую тушу, пригнулся и вылез из трюма назад, на лестницу, не сводя взгляда со светлого пятна, которое было лицом девчонки.

Как ни рисуй разные флаги, ни придумывай неповторимое имя для своего корабля, а распорядок на каждом пиратском судне все равно останется неизменным. Если только не выбьется в капитаны какой-нибудь чудак, у которого команда будет по возвращении в порт по-крысиному тихо сидеть в трюме или чинно по одиночке спускаться по сходням. Нет, пират, вернувшийся из похода - вольный пират! И тут уже капитан не указ, когда с грохотом скатываешься на пристань и едва переставляешь обмякшие, заплетающиеся после многодневной качки ноги, но с упорством пробираешься по портовым переулкам к ближайшему борделю, таверне, а то и в оба места сразу.
Поэтому на верхней палубе "Блудницы" так никто больше не показался - и не должен был, как подсказывало Гектору знание судовых распорядков. Один-единственный вахтенный мертвым лежал в дверном проёме, и густая темная кровь вытекала из его раны толчками, заливая потемневшие от влаги доски багровой липкой лужей.
Пленница медлила перед тем, как переступить через тушу и оказаться рядом с Гектором. Он запоздало подумал, что девчонка могла впервые видеть сцену такой короткой и кровавой расправы, но ничего похожего на раскаяние не испытал. Он вытащил ее из трюма, а не сделай он этого, сколько бы ей там еще сидеть? И что было бы с ней потом? Хотя, ответа на последний вопрос он и сам не знал. Куда теперь девать девчонку - решать придется по мере развития событий.
Зависит от того, сколько она знает.
Вот его собственное фйельское имя - знает, как видно. Как он и предполагал. Подготовили паршивку.
Не успел старпом рявкнуть, чтобы девчонка поторапливалась, как она показалась из трюма: темноволосая, худощавая, взъерошенная, она с непривычки щурилась на тусклый свет наступающих сумерек и выглядела совсем растерянной. Но быстро справилась с изменившейся обстановкой, и ее вопрос прозвучал как-то даже деловито. И упрямо. Берг ухмыльнулся - ему это понравилось. И согласно тряхнул головой.
- Ньйалла Шиберга знаю, как не знать. Лучше, чем ты можешь себе представить. Столько лет вместе, ты и не угадаешь нипочем, - говорить по-фйельски было приятно, и горец стал на удивление словоохотливым. Сперва слова подбирались нехотя, после заминок и размышлений (еще и из-за клубящегося в сознании хмеля), но чем больше он говорил, тем легче было возвращаться к родной речи. - Черт дери, только ради того, чтобы поговорить на фйельском, стоило вытащить тебя из трюма, чудилка! - Придумав обращение к пленнице, он коротко хохотнул, а потом быстро протянул руку и цепко ухватил девчонку повыше локтя. Теперь не вывернется и не убежит, а после берговской расправы над вахтенным еще и дважды подумает, прежде чем наброситься на своего провожатого.
Уже не оглядываясь по сторонам, полностью уверенный в своей неуязвимости, старпом зашагал к сходням, чтобы спуститься с палубы "Блудницы" и вместе с девчонкой затеряться среди разношерстной тильской толпы.
Перед тем, как ступить на берег, он всё-таки предупредил ее:
- Смотри мне, начнешь орать и вырываться - еще хуже беду на себя накличешь. Я - не самый твой страшный кошмар на этом острове, поняла? Меня только злить не надо. А так не обижу, - последнюю фразу он добавил неохотно, но это всё же было правдой. Бить или насиловать мелкую девчонку вроде этой Гектор считал ниже собственного достоинства и чести - а честь, к слову, имеется даже у пирата. Но каждый первый прохожий из тех, что встречаются в сумерках на Тиле, от такой удачи не откажется. И девчонке следовало бы иметь это в виду, если собиралась удрать.
И все-таки рукой она иногда дергала, будто проверяла, крепко ли ее держат. Гектор усмехнулся. Как заставить чудачку присмиреть? Рассказать побольше о том, что ей хочется знать. А уж потом, как доберутся до одного укромного местечка, расспросить ее как следует, кто она такая, откуда прибыла и зачем полезла в его, Берга, давно оставленную жизнь.
- Ньйалл Шиберг добрый малый, да только ходит у меня в должниках, - доверительно сообщил пират, проталкиваясь сквозь толпу матросни, которая только что выгрузилась с пришвартованного здесь же старого шлюпа. Пленницу он поддернул поближе к своей груди и теперь крепко держал обеими руками за плечи, ведя впереди себя и проталкивая между запашистыми телами пьяных моряков, месяцами не бывавших на суше. - Задолжал мне много, уж не расплатится. Целую жизнь задолжал, представляешь? Да, было дело. Но я и сам многим ему обязан. Мы земляки, как ты уж поняла. А сама ты откуда будешь? Знаешь замок Лэммлах-Каэр? - Неожиданно для самого себя спросил Гектор, а потом резко осекся, соображая, как с губ вдруг сорвалось название собственного родового владения. Но отступать было поздно, и он не стал больше ничего добавлять. Справа кто-то громко ойкнул и посторонился: локоть Берга решительно ткнулся под бок и убрал с дороги прохожего, застрявшего между пристанью и узкой кривой улочкой, ведущей в лабиринты Рейна. Зловонная и грязная, зато безлюдная. Там можно было отпустить одно плечо девчонки и опять пойти вперед, утягивая ее за собой.
- Давай, рассказывай, пока идём. Как будем на месте, другие вопросы найдутся, - выразительно пообещал Гектор, обернувшись и глянув на пленницу чуть внимательнее, чем прежде.

Проход между домами сузился настолько, что Берг едва не цеплял стены своими плечами. Пришлось повернуться полубоком, но шага он не сбавил и ни на секунду не ослабил хватку - девчонка всё ещё пыталась выкрутиться и извернуться, хоть уже и не так настырно. Приглядевшись к колоритным прохожим и к сброду на пристани, она, видимо, осознала, что ее провожатый - и правда не самый худший вариант. За наблюдательность и способность делать логичные выводы оставалось её только похвалить. Если девчонка в самом деле только что прибыла из Фйеля и впервые оказалась на пиратском острове, то впечатлений у неё тут целая куча. Да каких ярких! В сине-зелёных оттенках опухших с похмелья моряцких рож и в кровавых отблесках их воспаленных глаз, цепко следящих за каждой юбкой, что промелькнёт перед носом. Ещё раз повезло: избалованный и всегда по высшему разряду обласканный женским вниманием, Гектор на таких пигалиц как она с определенными намерениями даже не смотрел.
- Кракен разберёт, зачем тебе вырываться. Вырываешься же какого-то черта! - Мозолистые пальцы сильнее стиснули её плечо. Перед тем, как выдать эту фразу, Берг задумался, но подходящего перевода для "кракена" во фйельском так и не подобрал, сказал по-хельмовски. Но следующие слова чудачки заставили забыть о языковых различиях: она обернулась, вперившись в него своими глазищами, и на пару секунд старпом опять утратил дар речи. Хлюпающая грязью земля чуть было не ушла из-под ног, но плечи плотно упирались в стены, и горец быстро взял себя в руки, пока пропихивал спутницу в очередной узкий лаз между домами. Если она была такой ценной диковинкой, что даже в тавернах поговаривают про сокровище в трюме "Блудницы", то на глаза лишний раз лучше никому не попадаться. Поэтому и в таверну тоже путь заказан - приметят там с девчонкой, и молва быстро разнесёт весть о похищении добычи прямо из нутра пришвартованного в порту корабля. Поэтому Гектор держал путь в одно надёжное место, где точно придержат язык за зубами, но девчонке говорить об этом пока не собирался.
- Слышал про неё, как иначе, - отозвался он наконец, сумев равнодушно отреагировать на имя давно оставленной любимой женщины. - И ты сама, значит, ведьма? Колдовать умеешь? Придётся это доказать, - мысль о том, что кто-то намеренно отыскал фйельскую девчонку и притащил её на Тиль, чтобы обдурить его, Берга, казалась всё менее правдоподобной. Кому это может пригодиться? Но поверить в то, что вот эта темноволосая чудилка - и есть его кровная дочь Эйдис, которую он четырнадцать лет назад держал на руках и укладывал спать в стенах твердыни Балион, было ещё сложнее. Невозможно. И до поры-до времени Гектор запретил себе в это верить. Он превосходно помнил исцеляющие прикосновения ладоней годовалой дочери - а сможет ли эта самозванка повторить тот трюк? Первым делом надо будет это проверить. - Во Фйеле разучились чтить старых богов, это я помню, - мрачно отозвался старпом, подталкивая девчонку вперёд: они завернули за угол и оказались перед двухэтажным старым домом. На втором этаже ставни были накрепко заколочены, зато дверь гостеприимно распахнута, а в одном из окон первого этажа отчётливо угадывались тени посетителей. - И что там твоя мать, ведьма? Борется с паршивыми церковниками как дикая волчица? - Если Альдис вообще ещё жива. Гектор слишком хорошо знал, как преданна жрица своему культу, и не сомневался в том, что она не испугается ни пламени костра, ни казни, если решит, что так распорядились боги. От этих мыслей пират помрачнел ещё больше.
- Шевелись давай, шагай вперёд. Найди первую свободную комнату вверх по лестнице и жди меня, - не дожидаясь ответа, он еще раз толкнул девчонку и следом сам переступил порог борделя.
Да, привёл он её именно в бордель.
Комнаты для посетителей - те самые, с закрытыми ставнями - располагались на втором этаже. Берг пихнул свою спутницу на лестницу, пока ее не успела толком разглядеть бордель-маман, уже спешащая к нему навстречу с распростёртыми объятьями.
- Явился! Ну и новость! Девочки по тебе затосковали, подлый ты чертяка, - щебетала она, увиваясь вокруг, пока Гектор развязывал кошель на своем поясе. - Кого сегодня осчастливишь?
- Никого кроме тебя, Азара, - заверил он, всовывая в цепкую ладошку проститутки две монеты. - Я сегодня уже с компанией. Пожрать только дай, а то ноги не дотащу до кровати.
Отказавшись от помощи чересчур услужливой старой подруги, старпом сам подхватил плошку рыбной похлёбки, тарелку с хлебом и копченым сыром, зажал подмышкой кувшин щедро разбавленного водой рома и принялся подниматься на второй этаж под скрип ступеней и томные стоны из-за неплотно прикрытых дверей. В портовом городе в борделях не бывает ни выходных, ни часов без клиентов - моряки ценят каждую минуту, пока они на суше. И из солидарности друг друга тут беспокоить не станут - а значит, девчонка не попадётся никому на глаза раньше времени, пока Гектор сам не поймёт, врёт она или нет. И если врёт, то зачем и для кого.
- Эй, чудилка, - вполголоса по-фйельски окликнул он, замерев у первой двери. - Ты здесь? Я еды принёс, открывай.

Гектора в тильских борделях любили. Страстно, горячо, во всех смыслах и позах. В сравнении с тем сбродом, что болтался на палубах пиратских кораблей к моменту их долгожданного захода в порт, старпом "Дикого быка" всегда выгодно отличался от подавляющего большинства, а уж местные девицы знали толк в моряках. Были в Рейне местечки и отдельные особы, которые готовы были с удовольствием обслужить фйельца даже не за плату, хотя он всегда великодушно оставлял прелестницам пару монет. Поэтому в таких притонах Гектор не был новичком. Но все эти звуки, голоса, стоны, вскрики, приглушенный хмельной хохот и даже запах спёртого воздуха и вспотевших немытых тел наверняка были в новинку для фйельской девчонки, которую он сюда привёл. Хоть корабль, с которого он её вызволил, и носит шаловливое название "Блудница", сама молодая ведьма никак не была похожа на проститутку. Не из-за возраста - иногда здесь, на Тиле, труженицы начинали и раньше. А из-за диковатого взгляда, которым она шарила по рейнским улицам, и отсутствия особого восторга, когда провожатый перетащил её через порог борделя.
Что ж, девчонка теперь на вольных островах. И ей многое предстоит узнать.
Гектор ухмыльнулся. Будь самозванка той, за кого она себя выдаёт - непрошенная мысль закралась в голову старпома с каким-то тусклым проблеском надежды, - ему бы следовало показать ей другую сторону жизни. Но у моряцкой жизни на Тиле другой стороны нет, она вся как на ладони. И придётся его находке из корабельного трюма как-то с этим мириться, пока она рядом с ним.
- Я долго ждать буду? - Начиная раздражаться (а в этом он всегда был скор), Берг от души пнул дверь. Кривая створка отошла от косяка, и взгляду открылся тёмный чулан, в котором копошились сплетённые в клубок тела. Слегка опешив и успев подумать, что девчонка-недотрога быстро нашла, чем скоротать ожидание, Гектор отступил на шаг назад и только сейчас услышал истошный вопль с другой стороны коридора.
Вот это больше похоже на правду!
Крики доносились из-за неплотно прикрытой двери - подцепив её ногой, всё ещё не особо суетясь и торопясь, Гектор протиснулся в тесную комнатушку, пристроил плошку с супом на комод, туда же водрузил кувшин с разбавленным ромом и лишь потом уставился на вялое грузное тело, копошащееся на кровати. Пират был пьян до беспамятства и мычал что-то нечленораздельное, но руки его свое дело знали твёрдо - шарили по тощим ногам девчонки и комкали в пальцах подол её платья. Массивное тело пыталось повернуться и прижать пигалицу к засаленной лежанке, но координация и хмель подводили рискового героя.
- Поспешил, пррриятель, - вполне миролюбиво рыкнул Берг, хватая пирата за шиворот и встряхивая одной рукой, а вторую по-хозяйски располагая у него на лбу, впиваясь твердыми пальцами в брови и резко оттягивая его голову назад. От неожиданности тот замахал руками, захрипел и свалился с кровати, потеряв остатки равновесия. Пара внушительных ударов окованного железом моряцкого сапога старпома завершила церемонию знакомства. Выволакивая отчаянно бранящееся грузное тело в коридор, Гектор легко, почти играючи перехватил кулак, полетевший в сторону его живота, и заломил запястье пирата так, что тот заорал едва не громче девчонки.
- Я первый её нашел. Понял, а? Сперва я с ней пообщаюсь, ну а потом уж ты, если захочешь. И если я против не буду. Но лучше бы тебе не возвращаться, - подведя итог философским напутствием, старпом от души пнул пирата в зад, и шаткая конструкция полетела вниз по ступеням, застряв и громко взвыв где-то на середине узкой лестницы.
Да, этот поединок дался Бергу куда легче, чем предыдущий, в трюме "Блудницы". После прогулки по улице и встряски новостями из родного северного края хмель основательно выветрился из его головы, и сознание прояснилось, а руки обрели прежнюю твердость, точность и силу. Уверенно чеканя шаг под скрип старого пола и звуки борделя Гектор вернулся в комнату, где оставил девчонку, и проверил, чтобы на этот раз дверная створка закрылась плотно.
- Чего замерла? Живая? Руки-ноги целы? - Он щелкнул пальцами перед носом у бледной фйельки, ухмыльнулся, когда та моргнула, и сунул ей в руки плошку с рыбной похлебкой, которая успела слегка остыть. - Привыкай, здесь это норма. И если не умеешь постоять за себя, - старпом развёл руками, оставляя конец фразы на волю её воображения. Когда ты - женщина на Тиле, то или учись драться и защищать свою честь, или расслабляйся и получай удовольствие в любой непонятной ситуации.
Берг похлопал по карманам, выудил взятую у Азары оплывшую свечу, поставил ее на комод и чиркнул огнивом, поджигая фитиль. По стенам заплясали огненные отблески, развеявшие унылый серый полумрак. Гектор потянулся за кувшином, сделал изрядный глоток разбавленного водой рома и поморщился.
- Они три капли туда добавили что ли, черти? Младенцам и тем больше дают, чтоб не орали.
Кувшин тоже толкнулся девчонке в руку, а сам фйелец выпрямился, потянулся и прошёл к стульям у закрытого ставнями окна. Там он пристроился сразу на двух, закинув на спинку одного руку, а на сидушку второго - ноги, и задумчиво провёл пальцем по своим усам.
- Орлица, значит, угу, - пробубнил он себе под нос, разглядывая девчонку. Рука потянулась к сыру, он сунул в рот кусок и машинально проглотил, не жуя. Мысли были заняты другим. - Всё так, это точно про неё. А отца своего ты совсем не помнишь? Вообще ничуть? Мало ли, жизнь на Тиле иногда сильно меняет, знаешь, - настоящая Эйдис из Балиона была всего лишь годовалым ребенком, когда состоялась её единственная встреча с отцом, но кто разберёт этих ведьм? - Да ешь ты спокойно, - Гектор ухмыльнулся, глядя, как девчонка едва не опрокинула на себя плошку с остатками похлёбки. - Уж не отниму.

- Куда спешить? Он же тебя не убивал. Да и не убил бы при желании - сам на ногах не стоял. Ну, помял немного, что ж теперь, - отправляя в рот второй кусок сыра, Гектор окинул беглым взглядом смятый подол запыленного платья фйельской гостьи и пожал плечами. - От этого никто на моей памяти ещё не умирал.
Хоть старпом и негодовал насчет крепости (точнее, слабости) рома, рука сама ещё раз потянулась за кувшином. Он сделал два внушительных глотка и мотнул головой, коротко зажмурив глаза и снова их открыв.
- Даже с мечом управляешься? Ишь ты, какая воительница, - Берг беззлобно ухмыльнулся и опять пригубил из кувшина, благополучно забыв, что добыл питьё для своей спутницы. Девчонка казалась ему интересной и по-своему забавной: очутившись черт знает где, на чужой земле, в притоне, где среди бела дня тебя норовят пристукнуть или изнасиловать, ещё умудряется бодриться, хорохориться и заявлять о себе так, будто невесть какая важная персона пожаловала на Тиль. - Я прямо в ужасе затрепетал. Сдался бы тебе без боя.
Пока девчонка описывала всё, что осталось в памяти от давней встречи с отцом, незаметно для себя Гектор сделал еще пару глотков разбавленного рома, глядя куда-то в пространство перед собой и размеренно постукивая каблуком сапога по скрипучей доске. Всё так и было, как рассказывает самозванка - дочь жрицы была ещё совсем малюткой, когда отец побывал в Балионе. Одаренной и соображающей, но всё-таки, годовалой девочкой, которая вряд ли даже смазанный образ родителя смогла удержать в памяти, неудержимо взрослея.
Кто бы ни была эта девчонка, подготовили её превосходно.
А, может быть... её и не готовил никто?
Моргнув, Гектор метнул взгляд в сторону фйельки, но на кровати ее уже не обнаружил. В смятении он дёрнул подбородком и круто обернулся к двери, застигнув чудилку уже на пороге.
- И куда собралась? Далеко уйдёшь одна, вояка? Я бы дал тебе саблю с собой, но не поднимешь же, - ухмыльнулся пират, но его лицо быстро обрело серьезное выражение, и брови сдвинулись к переносице. - Сядь обратно. Сядь, сказал.
В голосе старпома, привыкшего командовать восемью десятками морских головорезов, звучали те самые стальные командные нотки, которые заставляли отъявленных разбойников слушаться, подчиняться и исполнять приказы. Не исключением стала и девчонка. Гектор не отводил от неё тяжёлого взгляда и проводил весь путь от двери обратно до кровати. Дождался, пока она плюхнется обратно и только после этого глубоко вздохнул - набрал столько воздуха в лёгкие, что грудь заметно поднялась и стала ещё шире.
- Будешь мне условия ставить - выгоню к чертям. Я своих условий не повторяю, - буркнул Берг, мрачнея на глазах. Выпитая ромовая водица булькнула где-то в горле, и он хрипло кашлянул, прочищая его. Опустил голову, уперся локтями в колени и какое-то время разглядывал свои сцепленные мозолистые руки. А потом поднял взгляд и исподлобья посмотрел на девчонку, будто наконец-то набрался решимости.
Что это изменит? Если она врёт, то это выяснится рано или поздно. Если её кто-то подослал, она будет пытаться что-то разузнать... Но нет, в это горец сам с каждой минутой верил всё меньше. Единственное, что интересовало пигалицу - это её отец, его имя и местонахождение. И этих сведений Гектору было для неё не жаль.
- Я знаю, где Ньйалл Шиберг, да. Но никуда тебя не поведу, чудилка. Пришли уже, - фйелец усмехнулся, но как-то невесело, и медленным взглядом обвёл бледное личико девочки, цепляясь за ее черты, будто силился вспомнить другое лицо, которое видел когда-то давным-давно, еще в прошлой жизни. И найти что-то общее в подтверждение своих смелых догадок. Он ещё раз тяжко вздохнул, поморщился, крепко сжал ладони в кулаки и всё-таки выдал:
- Считай, ты меня нашла. Ньйалл Шиберг, изгнанник из Лэммах-Каэр - это я. Я им был. Вторым сыном лэрда Лэммлах, охотником, подстрелившим в лесу орлицу твоей матери-ведьмы и твоим, выходит, отцом, - взгляд Гектора сверлил переносицу девчонки, и если бы не слабый хмель, согревающий грудь и расслабляющий мышцы, его тело вздрогнуло бы от напряжения. И одновременно с этим старпом почему-то почувствовал себя глупо. Даже идиотски. Особенно когда вслух ляпнул крутившийся на языке вопрос:
- Ты... мм... рада?