HELM. THE CRIMSON DAWN |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » HELM. THE CRIMSON DAWN » ХРАНИЛИЩЕ СВИТКОВ (1420-1445 гг); » Broken wings
Take these broken wings and learn to fly
❖ НАЗВАНИЕ | ❖ МЕСТО/ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЙ |
❖ КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ
Проходит пара дней после того, как Арин Кьярт и ее сестра становятся заложниками принца Комнола. Сторри начинают одолевать новые пророческие сны, содержание которых ему не нравится, но он не может противиться событиям, изложенным в них. И тогда он решает дать им шанс свершиться.
Все было пропитано едким запахом затхлости и сырости – запахом заброшенного, покинутого людьми места. Места, в котором нет никого, кроме крыс, кроме гуляющих меж стен призраков прошлых лет, кроме застывшего во времени гула воды, передвигающейся по трубам вдоль стен. Монотонного и глухого.
Они бежали, шлепая кожаными ботинками по влажной земле, по мелким лужам, по сухому камню. Бежали, не оглядываясь, даже когда кто-то отставал. Он только бесконечно дергал чью-то крохотную ручку за собой и злился. Первое время различить что-то было сложно, но это чувство – ярость – была хорошо различима. Ярость, переходящая в восторг. Такая захлестывает тебя, когда ты почти нагоняешь добычу – готовый вгрызаться зубами в нее, но все же обозленный на то, что она смеет перечить тебе и пытается сбежать.
Он слышал шумное дыхание, сбившееся, такое же громкое, как биение двух, нет, трех сердец сразу. Ему кажется, что это из-за скорости. Он знает, что это из-за страха.
Они бежали по тоннелям под замком, и только одинокий свет его факела помогал им ориентироваться в кромешной тьме. Кромешной тьме, наполненной звуками гулких шагов, сбившегося дыхания и тихого девичьего плача. Лишь достигнув тяжелой деревянной двери и толкнув ее плечом, лишь выйдя на свет рассветного солнца, тщетно пробивающегося сквозь затянутое облаками небо, он обернулся. Девушка с копной пышных темных волос и напуганными глазами оленя смотрела на него с благодарностью и непониманием.
И он проснулся.
Сторри проснулся на сыром и холодном матрасе – камин в его небольшой комнате давно потух, так и не прогрев помещение до конца. Это не смущало мужчину – прежде он спал на стогах сена, на земле, на жесткой печи или под столом на полу. А здесь у него была кровать. Они с Комнолом заняли соседние покои, где не было чулана для слуг, поэтому принц щедро разрешил ему иметь собственную комнату – маленькую, темную, вонючую. Именно такую, которая подходила Сторри. С тонкими стенами, которые пропускали уже третью ночь подряд то яростные крики, то жалобные всхлипы. Его хозяин явно не церемонился с новой игрушкой. А она явно не собиралась сдаваться и становиться покладистой. Должно быть, именно поэтому она преследовала его в своих снах каждую ночь после того, как она попала в Солворн.
Сторри знал, к чему ведут эти сны. Они всегда ведут к одному и тому же.
У него было время подумать над тем, как он может их использовать, а потому этим утром он проснулся, полный решимости и предвкушения. Авантюра обещала быть презабавной. Сторри хмыкал в усы, растапливая камин и справляя малую нужду в пустую вазу с облупившимся узором. Утренний стояк всячески мешал ему, но ясновидец был куда упрямее даже самого крепкого хера.
Впрочем, предвкушение опасности и чего-то столь необычного поднимало его не хуже, чем большегрудая девчонка с теплыми ладонями и влажными губами. Сторри гоготнул и натянул кожаные штаны.
В воздухе пахло приближающимся дождем.
Сторри вошел в комнату принца без стука – его мало волновало, чем тот занят, как и Комнола мало волновало, что Сторри может там увидеть. К тому же, Йорден был уверен в том, что его венценосный друг все еще спит после вчерашнего надругательства над маленькой леди. Маленькой, и очень дерзкой.
Слуга опустошил ночной горшок. Подобрал раскиданную по полу одежду, которую после ему предстоит зашить. Вытер пару капелек крови со стула.
- Посмотри-ка, Дозорный, наша птичка здесь.
То ли его хозяин так выдохся, то ли был слишком щедр, но Арин Кьярт осталась ночевать в его покоях. Тем хуже для нее. Вряд ли Комнолу понравится его решение, когда он проснется. Низко нагнувшись над лицом пленницы, Сторри подул на него, обдав запахом вчерашнего скисшего эля и переваренной еды. Смрадом. Не удивительно, что она проснулась сразу же.
Прикованная к кровати, но давшая себе задремать.
Он быстро освободил ее от оков и с силой сжал запястье, чтобы пленница не смела вырваться, пока он будет вести ее к тому месту, которое ей отвели. К месту, которое ей было положено. К месту, в котором она проведет не больше дня. Она, и ее маленькая сестричка. Как ее звали? Чье имя она кричала, когда Сторри сжимал ее горло и пытался поднять над полом. Чьей щеки касалось лезвие его карманного ножика?
- Не помнишь, Дозорный?
Сторри ухмыляется в усы и тащит так и не вставшую на ноги Арин к выходу. Молча, крепко, быстро. Лишь за дверью он помогает ей встать.
- На что ты готова, чтобы освободиться, маленькая леди? – Йорденбьёрн пихает девушку в спину, приказывая ей идти ровно и не сметь рыпаться. Он уже доказал, что бегает намного лучше бедняжки. Склонив голову и скользя взглядом по ее обнаженному заду, он оценивающе цокает и сдерживается, чтобы не шлепнуть по нему. Ему нужно ее доверие. – Что предложишь мне, простому слуге?
Отредактировано Storri Jordenbørn (2017-10-10 11:54:09)
Бездна. Темная. Беспросветная. Полная отчаяния и смрада. Наполненная до самых краев липким стыдом и яркой, ослепительной болью, застилающей глаза. В ней нет покоя, нет успокоения для души. Нет ничего кроме боли, стыда и страха.
После смерти отца и до того дня, когда Арин вновь переступила порог Солворна, девушка искренне полагала, что все худшее осталось позади. Что теперь, для них с сестрой начнется новая жизнь. Да, полная труда и работы, но лишенная боли и унижений. О, боги, она еще никогда так не ошибалась…
Боль.
Болело все. Каждая клеточка, каждый дюйм тела. Повсюду на бледной коже расцвели безобразные, лилово-фиолетовые синяки. Вот на левом бедре отчетливо прорисовывается растопыренная ладонь. На животе под грудью след от ременной пряжки… и ещё множество украшает её спину, руки и бедра. К голове девушка вообще не могла притрагиваться. Накануне принц так оттаскал ее за волосы, что на каменном полу остались несколько клоков ее волос. Стоило приподняться, пошевелить затекшей рукой или повернуть голову, как все ее тело зверски ныло от боли. Но боль была не только физической…
Стыд.
Она все еще не могла и не хотела верить, что попалась. Два дня и две ночи Арин делала все чтобы сбежать. Чтобы не дать вновь надругаться над собой. Не позволить получить то, что так желает этот больной ублюдок. Она дралась с ним, но он неизменно побеждал. Она не кричала когда он хлестал ее всем, что попадется под руку. Она стискивая зубы терпела его на себе и в себе… Но лорд Солворна знал, на какой рычаг следует надавить, чтобы получить желаемое. А именно - стыд и страх, которые Арин так отчаянно прятала под непроницаемой маской непокорности. Одно единственное имя: “Хильда” и Арин кричала так громко, что наверняка перебудила бы слуг, ночующих в своих каморках. Но стены замка были достаточно толстыми, чтобы ее вопли могли слышать лишь в соседних комнатах. Одно имя и она стояла перед ним на коленях. Жалкая. Нагая. Трясущаяся от сдерживаемых рыданий, холода и жуткого, мерзкого ощущения стыда. Готовая на все и ненавидящая себя за это.
Страх.
Хильда. Ее малышка-сестра. Этот образ никогда не сотрется из ее памяти. Одной рукой принц держит Хильду за волосы, стоя на пороге комнаты, куда ее, Арин отволокли после измывательств. Вторая рука скользит по бледной щеке сестры, шее и ниже. Скользит медленно. А взгляд, при этом, устремлен на нее. На Арин.
Страх и ужас, а еще непонимание отразившееся на лице сестры, ее тихое, едва слышное:
“- Арин… Арин…”
И всепоглощающий страх за Хильду накрыл и пропитал все естество Арин. Никогда в своей жизни, ей не было ТАК страшно. И этот самый страх за родного человека заглушил все остальные чувства. Тогда-то, именно в ту самую секунду, принц, сам, вероятно, еще того не подозревая завладел Арин. Заимел над ней безграничную власть.
Этой ночью у нее не осталось сил. Совсем. Под конец она уже не кричала, только тихо капали на смятые простыни, сбегая по щекам слезы. Вероятнее всего, Арин, попросту потеряла сознание, либо же отключилась, обессиленная эмоционально и физически. Постоянный страх за сестру, неослабевающая ни на миг тревога от того, что каждое твое неверное решение может стать для нее роковым - вымотало девушку без остатка.
Шаги. Ей показалось, что она слышит неторопливые тяжелые шаги, а может, это лишь сон? Эта мысль окончательно вырвала девушку из лап забытия. Но открывать глаза и проверять - кто это, Арин не захотела. Принц бы так церемониться не стал, значит, это кто-то из слуг.
Шаги приближались. Потом все стихло, а затем, прямо ей в нос пахнуло таким смрадным ароматом, что Арин невольно распахнула глаза и зашлась кашлем. Перед ней стоял Провидец. Тот ублюдошный прихвостень принца. Тот, кто упомянул о ее сестре и держал ее руки...
Она дернулась, но тяжело звякнули цепи, которыми ее вчера приковали к постели.
“Никуда не деться, никуда!” Отчаянно завопил внутренний голос.
- Я убью тебя… - процедила сквозь зубы. Приподнялась, присела на колени, дабы скрыть от похотливого взора хоть часть обнаженного тела. Свела локти у груди. Каждое движение отзывалось тупой болью.
Но Провидец уже переключил свое внимание на какой-то предмет лежащий на серых каменных плитах. Поднял его, повернулся к девушке.
- Не подходи!
Все дальнейшее произошло так быстро, что до Арин даже не сразу дошло, что от нее хочет этот урод. Она-то подумала, что ее ведут в отведенную ей комнату, что находилась по соседству с с той, в которой держали Хильду, ан-нет. Провидец не сильно пихнул её в спину. Не ударил, не распустил руки. Хотя она и была голой. Вся ее одежда, изорванная, валялась на полу в покоях принца. Девушка сделала еще несколько шагов, шлепая босыми ступнями по ледяному - даже в летние месяцы - полу. Помедлив, прикрыв руками бедра и грудь, обернулась к Провидцу. Недоверчиво, и, вместе с тем, с неподдельным отчаянием глядя на него.
- Вы хотите помочь мне сбежать? - она должна была убедиться, что не ослышалась. Что это не плод ее воспаленной фантазии. - Спасите Хильду. Умоляю, спасите ее.
Рухнула на колени.
Как странно. Порой мы готовы забыть о себе ради своих близких. Позволить втоптать себя в грязь ради тех, кого любим. Не задумываясь о том, сделали бы они тоже самое для нас.
- У меня ничего нет… - девушка лихорадочно перебирала в голове варианты того, что же она может предложить этому сумасшедшему. Но увы, у нее ничего не было. Кроме… - Фамильные фибулы. Моя и сестры, забирайте их. Если этого не хватит для спасения нас обеих, прошу, умоляю вас, спасите ее. Я скажу вам, куда ее переправить, умоляю…
Она всматривалась в его скрытое тенью лицо пытаясь понять, что им движет. Пытаясь разобраться в тех гримасах, которые искажали лицо Провидца. Нет. Ему не нужны были деньги. Или не только они.
- Если вы спасете мою сестру, то получите все, что пожелаете. - голос уже не дрожал. Был тверд, как и когда она пообещала убить его. Только лишь боги и сама Арин знали, как она ненавидела себя говоря это. Какой мерзкой и грязной казалась себе. А ещё, мелькнула мысль о том, что когда все раскроется, её мучитель, принц Комнол не оставит на её теле живого места. Но главным, сейчас, было спасти от подобной участи сестру.
Отредактировано Arhyn Kjart (2017-10-10 03:15:41)
Когда ты видишь во снах то, чему предстоит случиться наяву, сложно устоять перед возможностью изменить события. Сторри первое время и не пытался противиться этому. Наоборот. Его это забавляло. Однако вся эта ересь о том, что события могут измениться из-за малейшей мелочи в реальности не имеет под собой никаких доказательств.
Фундаментальные события происходят вне зависимости от того, как сложится цепь мелких и незначительных, и никто, даже тот, кто знает все наперед, не может на них повлиять. Даже Сторри Йорденбьёрн. Он, конечно, может не дать убить соседским ребятам того щенка, но это не изменит того, что их мать все равно выпорет одного из них до чудовищной потери крови, после которой тот подохнет в агонии лихорадки. Не убьет этого щенка – так набедокурит с другим. Поступки совершаются не воле случая, а исходя из определенных черт характера тех, кто их совершает.
За свои двадцать лет, проведенных в нищете, прислуживании и скитаниях, Сторри, который даже не знал, как написать собственное имя, обладал поистине несвойственной ему мудростью. Он знал, что противиться себе не в силах никто, как знал и то, что если судьба ведет тебя определенной тропой, то ты рано или поздно ступишь на нее, как бы не пытался отклониться от курса.
Поэтому Сторри тащил за собой Арин Кьярт, поэтому заранее проведал подземные коридоры замка, поэтому его сердце колотилось чаще обычного, стоило ему только подумать о том, что ожидает его, едва ночная тьма накроет Словорн. Сегодня у принца есть дела более интересные, чем вызывать к себе в покои полюбившуюся пленницу. В этом он был уверен.
- Хильду? – Сторри вертит в руках грачиный череп, висящий у него на груди, и с осуждением смотрит в его пустые глазницы. Словно Дозорный и впрямь утаил от него информацию, когда тот обращался к нему с вопросом. Омертвелый клюв предательски молчал, и Йорденбьёрн отвернулся от него, пробормотав что-то вроде «так вот как». – Ты не хочешь бежать? Девочка уходит либо с тобой, либо остается.
Сторри непреклонен – его сон показывал троих, он буквально велел ему тащить за собой обеих девчонок, хотят они того или нет. Конечно, Арин может оказать сопротивление, чтобы доказать Комнолу свою верность. Но обрадует ли это принца? Разве не получит она дополнительную порцию порки, как только он узнает, что строптивая и дерзкая добыча перестала убегать, а сама зашла в его клетку и закрыла за собой дверку? О, глупая, глупая Арин. Она даже не понимает, в какую безвыходную ситуацию ее заставила угодить жизнь.
- Фибулы? – Сторри заходится в высоком хохоте, выгибаясь, словно оторванная от грифа струна. Его длинное гибкое тело, приподнявшееся на мысках, сгибается то вперед, то назад, пока парень приходит в себя после шутки Кьярт. Фибулы. Вот, во сколько девчонка оценивает свою жизнь – в пару побрякушек. Сторри почти оскорбился – он, конечно, всего лишь слуга, но Арин могла бы предложить и что-нибудь более интересное за свое спасение. Свое, и своей крошки-сестры, чье лицо, в отчие от ее, еще не было разукрашено мелкими багряными подтеками, а кожа на руках и шее оставалась девственного молочного цвета. Может быть, напомнить ей, что происходит с юными прелестницами в стенах этого замка?
- Все, что я пожелаю – уже намного интереснее. Сторри скромен, но разумен. Чем владеет твой папашка? – Йорденбьёнр подталкивает девушку дальше, чтобы она перестала плестись так медленно. Еще и смеет падать на колени. Это веселит слугу, но и злит одновременно. Она забыла, кто ее принц, и унижается перед другим. Сторри одолевает жажда прямо сейчас схватить Кьярт за волосы и отволочь обратно в покои Комнола, чтобы тот еще раз объяснил ей, кто теперь ее хозяин. Но ему нужно ее доверие. Если он хочет избавиться от своих назойливых видений, если он хочет дать возможность сбыться неизбежному, ему стоит поумерить свой пыл. Впрочем, неизбежная участь не мешает ему наслаждаться процессом. Сдернув руки девушки с прикрытых мест, он еще раз хорошенько рассмотрел ее, заостряя внимание не столько на прелестях бывшей леди, сколько на отметинах, оставленных ей на память рукой его принца. Чудные узоры подчинения и слабости. Ясновидец невольно поправляет штаны в паху, чувствуя, как ему нравятся эти следы насилия, и мотает заплетенными в косы волосами.
- Веди себя тихо, как мышка, - Сторри проводит девушку до отведенной ей темницы и толкает ту внутрь, поднося грязный палец ко рту и складывая губы трубочкой, - слушайся своего хозяина. И тогда вечером я приду за тобой. Я видел твое спасение, - он стучит тем же пальцем себе по виску, склонившись над Арин, дабы показать, как именно он видел его, - Сейла хочет, чтобы это свершилось, и я не смею противоречить богам. Но я прокляну тебя, если ты наделаешь глупостей.
Отредактировано Storri Jordenbørn (2017-10-10 18:03:23)
Прикрыться снова она не пыталась, пусть и сгорала со стыда под этим изучающе-похотливым взглядом.
- Наш отец лэрд Северного камня, но он умер, там сейчас лэрдом кто-то из дальней родни сидит. - упоминать о том, что той родне до них с сестрой дела нет совершенно никакого - вряд ли родня обрадуется двум приживалкам-нахлебницам, у тех своих дочерей на выданье хватает - Арин не стала. В конце концов, можно и немного солгать, пообещав награду, а потом, в пути, если их, конечно, не нагонят шавки принца или он сам - сбежать. - Они вам тоже денег могут дать, я уверена! - она уцепилась за эту мысль точно утопающий за обломок корабельной мачты.
Но Провидец ничего не ответил, продолжая жадно изучать ее тело. На другом конце длинного и узкого коридора послышались чьи-то шаги и мужчина, подхватив Арин за руку, потащил к отведенной ей комнате.
- Помоги нам сбежать и я сделаю все, клянусь всеми богами. - прошептала она перед тем, как тяжелая дверь лязгнула перед ее носом тяжелым засовом.
Арин повернулась спиной к двери. Прижалась к ней лопатками и сползла вниз, прямо на холодный пол. Обхватила колени руками, спрятала лицо - темные спутанные волосы разметались по белой изукрашенной кровоподтеками коже. Все тело ныло и саднило. Сейчас, когда она, наконец, осталась одна, девушка ощутила такую слабость и усталость, будто она провела в этом замке не несколько дней, а месяцы, занимаясь самым тяжелым трудом без продыха.
- Арин? - ветер выл за окном и из-за его гула, Арин не сразу расслышала тихий и знакомый голос.
Сцепив зубы она поднялась опершись рукой о косяк, подошла к распахнутому решетчатому оконцу.
- Все хорошо Хильда, я здесь. Все хорошо. - громко, но спокойным тоном ответила она сестре.
После того, как эта собака-Провидец приволок в замок ее сестру, а новый лорд Солворна разъяснил Арин, что она теперь его пленница, а Хильда - гарантия того, что она не наделает глупостей, девушка позабыв о гордости на коленях молила своего мучителя поселить Хильду как можно дальше от ее комнаты. Не нужно девочке слышать того, что вытворял с ее старшей сестрой приц Уоллес. Но тот лишь рассмеялся в ответ и наградил Арин рассеченной губой.
- Он снова делал тебе больно?
- Нет, родная моя, - она сдерживала слезы, когда один за другим хлесткие удары кожаного ремня оставляли на ее теле алые полосы, но голос сестры, вот, что причиняло Арин настоящую боль. - Сегодня не делал.
А в ушах стоял его яростный рык: “будешь послушной? будешь слушать меня?!”
Отерев тыльной стороной бегущие по щекам слезы - поджившая садина на скуле и разбитая губа неприятно защипали - девушка взялась обеими руками за решетки, прислонилась к ним лицом. Закрыла глаза.
- Хильда, я не дам ему ничего с тобой сделать, слышишь, родная? Не дам. И не бойся за меня, я же у тебя сильная…
- И храбрая… - голос девочки дрожал. Она тоже плакала
- И храбрая. - Арин рассмеялась сквозь слезы. - Нам надо поспать, Хильда, слышишь? Ляг и засыпай. Принца в замке нет, он уехал на охоту, - она врала. Врала дабы успокоить сестру. Им обоим на самом деле нужно было выспаться и набраться сил перед побегом.
Арин открыла глаза и некоторое время жадно вдыхала свежий, наполненный свободой воздух. Эта сторона замка выходила не на город, а на лес и скалистые горы. Вдалеке кружили в небе два орла, Арин слышала их пронзительные крики, и это показалось ей хорошим знаком. Два орла - две пленницы. Сами боги послали ей знак.
Как она добралась и очутилась в постели девушка уже и не помнила. Как и то, где взяла и как натянула короткую - до середины бедер рубаху. Едва ее голова коснулась матраса, Арин, свернувшись комочком на низкой кровати, забылась спасительным и целительным сном.
Отредактировано Arhyn Kjart (2017-10-11 04:35:30)
Сторри Йорденбьёрн не мог похвастаться хорошей организованностью, но и недостатком свободного времени в Солворне он тоже похвастаться не мог. Пока более разумные и деловые приятели принца занимались какими-то важными вещами в замке, до которых Провидцу не было ровным счетом никакого дела, он не крутил без конца усы, а занимался приготовлениями к побегу девочек. Впрочем, сопроводив пленницу Комнола в ее покои, он невольно закусил губу и почесал в затылке - все было готово еще вчера вечером, а потому заняться ему откровенно было нечем. Пройдясь еще раз по этажам и спустившись в подземелья, чтобы проверить все замки и наличие факелов, молодой человек устало плюхнулся в свою кровать и задремал.
Ему снились фантазии о том, как он мог бы потратить деньги Кьяртов. Не провидческим сном - такие видения было довольно легко отличить по легкой дымке в уголках глаз, будто смотришь на мир в подпитии - а самым обычным. В гротескном преувеличении, слуга Комнола купался в монетах и самоцветах, щупая пышногрудых барышень, которые стелились перед ним, словно рабыни перед балморийским богачом. В неге сна Йорденбьёрн то и дело причмокивал, почесывал живот и провокационно произносил отдельные обрывки слов, которые, слава богам, не достались ушам никого из окружения принца. Уже позже, пребывая в сознании, он обдумывал подобные перспективы и понимал - никакого состояния Кьяртов не хватит на то, чтобы осуществить и половины этих фантазий. И с этой грустной мыслью плелся к камерам сестер, чтобы осуществить свой зловещий план.
Ночь укрыла Солворн бархатным покрывалом, расшитым узорами созвездий, в которых древние люди могли различить то лиру, то лебедя, то целые сюжеты басен и легенд. Сторри от подобной науки был далек, а потому он не замечал прекрасного зрелища за окном-бойницей своей комнаты, а зажигал факел от камина, чтобы отправиться прямиком в подземелья. Он собирался с силами, накидывая на плечи меховую накидку (и прихватив с собой пару шкур для девчонок), заглянул в комнату Комнола, чтобы убедиться в том, что того нет в замке, и ступил за порог, как воины ступают на поле брани. В коридорах было тихо, и он лишь единожды столкнулся с мальчишкой из прислуги, который зажигал камины. Парень резво удрал от него, едва завидел издали, поэтому Сторри даже не пришлось объяснять свой внешний вид. Не то, чтобы ему это требовалось. Спутники Уоллеса обладали особыми привилегиями, которые позволяли им делать все, что вздумается, и когда им это вздумается. Но все же он не хотел создавать задержек даже по таким глупым поводам. Шмыгнуть к крылу, где содержали Арин и ее юную сестру оказалось на удивление просто. Уже достигнув первой двери с решетчатым окном, Провидец в последний раз оглянулся по сторонам и поскребся о дерево портала.
- Пташки готовы упорхнуть их клетки?
Сторри заглянул в темноту, надеясь отыскать там пару напуганных глаз, но нетерпеливо заковырялся ключом в замке, так и не дождавшись ответа.
Слуга принца отворил двери импровизированной темницы и встал между ними, ожидая девочек. Они выглядели заспанными и озябшими - в их комнатах единственным источником света было окно, а потому с наступлением темноты они становились подобны летучим мышам или альбиносам, чьи глаза жадно ловили блики факела, а кожа отливала лунным серебром. Сторри кинул им меховые шкуры и приложил палец к губам, призывая их вести себя как можно тише. Обуви для девчонок не нашлось, зато их крохотные босые ножки несли меньше риска наделать шума. Мужчина удовлетворенно кивнул и поманил жертв за собой.
Все происходило почти в точности, как в его сне. Длинные коридоры замка освещались факелами и светом ночного неба, создавая удобные ниши тени, в которых запросто мог укрыться неожиданный вор или хитрый убийца. Этим вечером в них прятались трое северян, ищущих выход из Словорна, общающиеся только при помощи жестов и переглядок. Пользуясь непроглядной тьмой, Сторри не забывал получать свою долю удовольствий от побега девчонок, как бы случайно то задевая их упругие грудки и мягкие зады. Арин, конечно, легко могла догадаться об истинных намерениях парня, но страх верно сковал ее язык, и она умолкла.
Словно заскучав по голосу пленницы, Йорденбьёрн склонился к ней, когда они уже подобрались к первому этажу и кухне, обдав ту горячим дыханием с ароматом копченой свинины и эля.
- Как быстро ты можешь бежать, мышка?
Отредактировано Storri Jordenbørn (2017-11-03 01:42:13)
Вы здесь » HELM. THE CRIMSON DAWN » ХРАНИЛИЩЕ СВИТКОВ (1420-1445 гг); » Broken wings
