Филлипу было восемнадцать лет и мир казался ему подобным шкатулке с драгоценностями. Открываешь, а там – несметные сокровища, которые можно перебирать и рассматривать бесконечно. И каждый раз находишь что-то новое и интересное, главное держать глаза широко открытыми, а разум – чистым.
Даже в этом возрасте Филлип осознавал, что ему несказанно повезло: как второй сын лорда он избежал того пристального внимания, что обращал отец на своего наследника, но при этом он мог пользоваться всеми благам, привилегиями и связями семьи. Как отца, так и матери, что, порой, бывало даже гораздо интереснее.
Единственная беда – на все и сразу не хватало времени. Поэтому молодой Катли старался заниматься тем, что ему было больше по душе. Например, он любил охоту. А еще он любил лошадей. И военные состязания. И женщин. Впрочем, именно сегодня он решил посвятить себя первым двум любимым вещам.
Лошади Фйеля – флерские пони были низенькими, коренастыми, но сильными и ловкими. Это были ценные и незаменимые помощники в хозяйстве, но рядом со скакунами из Хельма они выглядели несколько нелепо. Именно поэтому лорд Мар, после настойчивых просьб Филлипа, дал разрешение купить двух коней в Хайбрее. И кони эти, прибывшие в замок на прошлой неделе, отличались статью, тонкими мускулистыми ногами, а морды их были будто высечены скульптором. Только какой-то у них  оказался скверный нрав. Одна лошадь словно хворала, хотя никто не мог найти у нее болезни; а вторая была слишком норовистой и злобной. И все-таки молодой Катли не удержался и на нынешнюю охоту отправился на одной из этих лошадей – злобной.
Правда Альрих, который оставался в замке, покачал головой, предупреждая брата, что это – плохая идея; а Тисэг взволнованно вздохнула. Новую лошадь следовало сначала проверить в условиях более спокойных, без суеты и суматохи, столь присущей охоте, узнать ее нрав и характер. Только никто не мог переубедить второго сына лорда Мара – очень уж ему хотелось и на охоту отправиться и новую лошадь опробовать. О том, что это и вправду было опрометчиво  Филлип полностью осознал, когда лошадь, послушная поначалу, испугалась и понесла, быстро отдаляясь от охоты – собаки как раз напали на след и со злостью травили зверя.
Филлип держался в седле уверенно, пригнувшись ближе к лошадиной шее, и собираясь просто дождаться пока безумица устанет. Крики ее не останавливали, поэтому и усердствовать дальше не имело смысла. Иногда проще подождать, чем побоями пытаться заставить лошадь сделать по своему.
Уже не был слышен лай собак, когда лошадь чуть замедлилась. Филлип рискнул выпрямиться и тут же перед ним возник толстенный сук, последствия от удара о который могли стать весьма трагичными. Мужчина попытался уклониться в сторону, лошадь резко дернулась в другую; ветка все же задела вскользь по плечу и молодой Катли полетел вниз, выбитый из седла.
Оказавшись на земле и глядя в голубое небо, просвечивающее сквозь ветки деревьев, Филлип громко выругался, поминая лошадь недобрым словом, но тут же ухмыльнулся – глупая ситуация, но зато будет о чем рассказать вечером. О своих поражениях Катли рассказывал так же легко, как и о победах – нет смысла скрывать что-то в семье.
Упершись руками в землю, он сел, мысленно фиксируя возможные повреждения. Прежде всего его самомнение как о опытном наезднике – разбито вдребезги. Руки и ноги целы, ребра не переломаны, да и вообще, кроме нескольких ушибов, будто никаких неприятных ощущений. Филлип рухнул на землю довольно удачно. Во всяком случае не напоролся на острый сук, не расшиб голову о пень и не сломал хребет о ствол поваленного дерева. Все остальное – ерунда.
Ухмыльнувшись еще раз, Катли отбросил в сторону лист, приставший к камзолу, и поднялся на ноги. Вот только, стоило перенести вес на правую ногу, как лодыжку пронзила боль. Кажется, отделаться так легко, как он хотел, не получилось.
Пришлось ухватиться за ствол дерева, чтобы, придерживаясь за него, оценить степень ущерба, осторожно двигая ногой и пробуя наступить на нее.
Теперь ситуация не казалась такой простой, как раньше: лошадь убежала, а он оказался довольно далеко от своих людей. Можно было дойти до любого ближайшего селения, вот только как далеко придется ковылять?
- Ладно, Альрих, ты был прав, - пробормотал Филлип, вновь, только теперь осторожно, наступая на правую ногу.

Из любой ситуации можно найти выход. Главное, чтобы этот выход вел в нужном направлении, а, например, не на другой свет. Вот и сейчас Филлип, испытав ступню и осознав, что передвигаться ему не так просто, в уныние или гнев не впал, решив, что крепкая палка вполне заменит ему вторую ногу, а уж палок в лесу было полным-полно. А уж на двух ногах он до замка дойдет.
Вот Альрих, бывший больше похожим на отца, чем на мать, будет ему читать нотации! Я говорил.. я предупреждал.. ты никогда не слушаешь.. всегда тебе надо..
Катли немного попрыгал на здоровой ноге, привыкая, и в этот момент его ухо уловило некий шум.
Скрыть перемещения по лесу не так уж просто и возможно только в одном случае: если целенаправленно укрывать свое присутствие, таиться. В противном случае то ветка хрустнет, то листва зашелестит, то птицы вспорхнут испуганно или заяц метнется в сторону. Так что, услышав что кто-то приближается, Катли испытал краткую надежду, что это бессовестная животина вернулась к нему, справедливо решив, что с человеком в лесу лучше, чем одной. Однако надежды рассыпались пеплом, когда осенняя листва раздвинулась в стороны, открывая необыкновенное видение.
Верил ли Филлип в существование существ из старинных легенд? Или в истории о том, что особые деревья могут оживать и двигаться? Пожалуй что прежде всего молодой Катли верил собственным глазам, а сейчас он видел перед собой девушку, едва ли сильно старше него самого.
Филлип помимо воли широко улыбнулся. Девушка была хороша: миловидная, тонкие черты лица, распущенные волосы. Пожалуй что даже не девушка, а молодая женщина, из тех, на которую приятно даже просто смотреть.
Кажется, лесное приключение уже не было столь мрачным, как казалось в первые минуты. Даже нога не так сильно беспокоила.
- У меня вышла не слишком удачная встреча с веткой дерева.. хотя не могу сказать, что я слишком этим огорчен – встреча с вами компенсирует любые неприятности.
Филлип с удовольствием подхватил ладонь незнакомки, легко сжимая ее и прикасаясь губами – как-то не представлялось, чтобы она подала руку для другого.
- Что касается помощи: если вы случайно видели мою лошадь, то был бы крайне благодарен за указание направления где ее искать. Хотя меня сейчас больше беспокоит другой вопрос: не потерялись ли вы, миледи, и не требуется ли помощь вам?
Не может же девушка быть в лесу, где бывают и лихие люди, одна, без сопровождения. С чего бы ей так рисковать? Да и как мог ли муж, брат или отец отпустить ее одну?

Слово «упал» звучало из уст незнакомки не слишком красиво. Нет, она явно не имела ничего особенного в виду, не пыталась укорить и не насмехалась над Филлипом, но как-то было не слишком удобно показывать собственную неловкость перед такой красавицей.
Катли кашлянул и качнул головой, словно сбрасывая это неприятное ощущение. И тут же легко согласился:
- Можно! – мужчина отпустил ладонь женщины, но взгляд от нее не отводил. 
Он бы и сам прошел по следу, тем более что следы его лошади отличались от следов фйельских лошадок – не спутаешь. У хельмских скакунов шаг гораздо шире, а вот след копыта  более узкий, изящный.
Катли мог пройти по следу.. только вся проблема была именно в том, чтобы идти. Одно дело если конь не убежал далеко и его можно приманить, и совсем другое, если испугавшееся животное умчалось в далекие дали. От этой животины, с самого начала капризной и непокорной, всего можно было ожидать. Филлип даже подозревал, что конь достаточно умен и хитер, чтобы самому вернуться обратно в замок – избавившись от груза в виде наездника.
Другое дело, что незнакомка предлагала помощь реальную: свою лошадь и, в качестве приятного дополнения, свою компанию. Пожалуй что очень тесную компанию, если им придется сидеть на лошади вдвоем.
Мужчина перевел взгляд на свою ногу и вновь попробовал встать на нее: то ли первые впечатления оказались обманчивыми, то ли ему вправду полегчало.  Но все-таки лошадь  была бы как нельзя кстати.
Совсем иного мнения он был о том, чтобы его лечили здесь и сейчас. В конце концов его же не пырнули мечом, чтобы срочно перевязывать рану. Нога и до замка потерпит. К тому же, если он снимет сапог, а нога вдруг опухнет, то натянуть сапог обратно он уже не сможет, а это совсем никуда не годится.
- Моя боль не настолько уж сильна, - сообщил Филлип, беспечно махнув рукой. – Временное неудобство, не больше. И если вас не смутит, что мы поедем на одной лошади, то я бы принял ваше предложение.
Он вновь смотрел на женщину, пытаясь разгадать ее секрет. А в том, что секрет был, он не сомневался; как и не сомневался в том, что совершенно не понимает как так случилось, что судьбы свела их двоих в этом лесу.
- И, прошу прощения, мне прежде следовало представиться. Оправданием мне может служить только необычная ситуация и внезапность вашего появления, - мужчина отправил незнакомке еще одну улыбку. Ей сложно было не улыбаться. – Я Филлип Катли, сын лорда Мара. Приехал сюда на охоту.
Филлип замолчал, рассчитывая, что женщина тоже представится и тогда, быть может, прояснится вопрос о том, что она делает одна в лесу. И почему так легко предлагает помощь незнакомцу. Конечно, сам Катли даже в мыслях не допускал, чтобы причинить женщине вред, но и люди встречаются разные. Кто-то за коня убить готов, кто-то за полупустой кошелек. А что уж говорить о нечто большем!..

Незнакомка представлялась Филлипу, если помечтать немного, подобно ручью. Но не бурным и не свирепым потоком, что мчится вперед, обтачивая горы и разбивая своей мощью камни; а словно спокойный лесной ручей, мягкий, чуть слышно мелодично журчащий. Его гладь все время остается ровной, к нему приходят лесные звери, чтобы сделать глоток жизни и утолить жажду. Он мчится вперед, подвластный только своей цели, и ничто не может остановить его.
Катли же был брызгами, что разлетаются во все стороны, когда поток воды падает с огромной высоты. Мгновение – они искрят на солнце и тут же исчезают в общей массе; но следом за ними появляются новые и новые капли. И все это сопровождается шумом и грохотом, как и бывает около водопада.
Филлип чуть склонил голову, все еще не отрывая взгляда от женщины, которая была столь же воспитана, сколь и прекрасна. Хотя сказанное ей все же не давало ответа на главный вопрос: почему она путешествует одна? Паломничество? Что ж, пусть так. Но без охраны, без сопровождающей?
Просто опасно!
И пусть это было, по большому счету, не его дело, но все же Катли собирался вернуться к этому вопросу. Пусть даже его посчитают назойливым! Но и безразличным остаться он не мог. Если понадобится помощь, то он готов был ее оказать, ведь в этом случае это будет не только правильно, но и крайне приятно.
- Вариант, при котором я окажусь верхом, а вы – пешей, даже не рассматривается, - согласился Филлип, который, скорее, согласился бы остаться здесь, чем ссадить Альдис с ее же коня.
У мужчины было несколько мгновений, чтобы пригладить растрепанные волосы и немного оправить камзол, к которому пристали рыжие, осенние листья. Филлипу нравилась осень: не только из-за богатой охоты, но потому что мир замирал, погружался в глубокий сон и вместе с этим давал надежду на возрождение через несколько месяцев. Было что-то едва уловимое, незыблемое в виде рыже-серых гор. Каждый год они погружаются в спячку и просыпаются.
Так было до них и так будет после их смерти. Людям дана лишь краткая возможность притронуться к прекрасному.
Стараясь не наступать лишний раз на ногу, Филлип схватился за луку седла и одним движением оказался верхом. Удобнее и менее болезненно было бы сделать это используя пень или камень. Но не искать же их сейчас! Хорошо еще, что фйельские лошади не такие высокие, как скакуны из Хельма.
Катли кивнул, подтверждая, что он здесь вместе с охотой, а затем коротко улыбнулся, услышав про «потерялся». Он не терялся!
И ведь как это звучало из уст женщины.. неоднозначно.
- Конечно, если увидят лошадь без всадника, то это вызовет вопросы, - подтвердил Филлип. А про себя подумал, что Альрих тут же поднял бы всех, кого возможно, на поиски брата. Несмотря на то, что они были очень разные – словно и не братья вовсе, между ними были крайне тесные и теплые отношения. Но Альрих остался в замке. Да и не было особой надежды на то, что лошадь выйдет к людям. – Только, боюсь, моя лошадь не будет торопиться искать себе компанию людей.
Катли протянул руку, чтобы помощь Альдис усесться на лошадь, и добавил, словно объясняя свою неловкость – очень уж не хотелось выглядеть в глазах лесной красавицы неумехой:
- Это наша недавняя покупка: две лошади из Хайбрэя. Они отличаются от привычных фйельских лошадей. И, кажется, прежде всего, упрямым и нервным нравом, - пустым оправданием это не было, новые лошади и вправду были не самой удачной покупкой. – Наверное, мне не следовало брать ее на охоту, но очень уж хотелось почувствовать как она ходит под седлом.
Филлип улыбнулся еще раз.
- Если позволите: вы крайне смелы, если решились на паломничество в одиночестве... да еще и помогаете незнакомцу в лесу, где встречаются лихие люди.

Филлип крепко, но осторожно сжал ладонь женщины, помогая ей оказаться на лошади. При этом он ощутил, что кожа ее лишена грубых мазолей, хотя руки явно знали работу, пусть и не самую черную.
Сидеть рядом, так близко, с Альдис было отдельным удовольствием. Хотя Филлипа, безусловно, огорчило то, что его считают никудышным наездником. Выбор лошади был, конечно, неудачным - это молодой Катли признавал и понимал, во всем виновато его нетерпение и желание получить все и сразу. Но от пуганной, почти дикой лошади и крепкой ветки на пути не убережется никто - лучше упасть, чем получить в результате скачки проломленный череп.
Еще у Филлипа промелькнула мысль, во многом определяющая его отношение к жизни: не падает только тот, кто не пытается сесть на коня. А каждое падение - это повод подняться и еще крепче встать на ноги. Или держаться в седле.
Если говорить еще более кратко: оценить вкус настоящей победы способен лишь тот, кто познал горечь поражения.
Вот встретился бы он со столь очаровательной девушкой, если бы не все случившееся? Нет. Значит произошедшее - к счастью, а боль в ноге - плата за это.
Конечно, сейчас Катли мог с пылом возразить, начать спорить, утверждая, что он - наездник отличный и таких поискать еще. Но к чему эти слова, если можно поговорить на темы более приятные и менее острые; а его "неловкость" служит чудесной причиной, чтобы обнять Альдис.
И Филлип не стал упорствовать, с удовольствием и без стеснения обнимая женщину за талию. Она казалась ему сейчас уже не спокойной речкой, а хрупкой певчей птичкой в руках. И даже через одежду он ощущал жар ее тела.
Интересно, ревнив ли ее муж, если таковой имеется?
- Держусь так крепко, как могу, - со вздохом согласился мужчина. По губам его пробежала улыбка.
Он теперь мог видеть лицо Альдис только в пол оборота, зато искренне  наслаждался ее точеным профилем и прядью волос, которая скользнула на щеку.
- Думаю, что причина не только в местности, но и в их прежнем хозяине.
Это была догадка, уже мелькающая в голове Катли и раньше. Желание приобрести лошадей было его, но о покупке договаривался и сделку заключал не он. Поэтому и оценить приобретение смог лишь когда лошади уже прибыли в Фйель, в то время как волноваться лошади уже начали по дороге сюда, в какой-то момент из спокойных животных став дерганными. Опять же, по словам людей лорда Мара.
Вот и думай, что хочешь: то ли бил их прежний хозяин, а перед продажей просто опоил, чтобы казались смирными; то ли лошади и вправду испугались гор.. хотя чего им пугаться? Одна старушка и вовсе сказала, что лошадей заговорили нехорошие люди.
- Здесь не все так однозначно, - добавил Филлип, не делясь лишними подробностями только потому что это, вновь, слишком смахивало бы на нелепые попытки оправдания. - Но если вы сможете помочь мне и в этом, то моя благодарность будет безгранична.
Идти по следу не составляло особого труда. Лес здесь был достаточно густым, чтобы лошадь, мчавшаяся без разбора, оставила множество следов. И Филлип не вмешивался, пока женщина справлялась сама.
Значит совершает паломничество в одиночестве. Знает и понимает в болезнях лошадей. Может идти по следу в лесу. Еще и сильно верующая, если наивно полагает, что это убережет ее от грабителей, насильников и убийц.
Сам молодой Катли подобной крепкой верой не обладал и смотрел на вещи более трезво. Но он - мужчина, а перед ним - женщина, которой позволены легкие заблуждения. Это, в который уж раз за сегодня!, возвращало его к непростому вопросу: почему она путешествует одна? Недоумение его было совершенно чистым и искренним.
Услышав похвалы себе, Филлип  только покачал головой. Он не сделал ничего, чего не должен был бы сделать любой порядочный человек. Разве за это стоит благодарить? Тем более его помощь дальше слов пока не ушла.
- Это произошло минут за десять до нашей встречи, - мужчина обернулся. На миг ему показалось, что он слышит звук охоты. Но - лишь показалось; эхо гуляло по лесу. - Но уже в тот момент лошадь начала выбиваться из сил. Она долго мчалась по лесу.
Возможно, они скоро найдут его лошадь и тогда, об этом Катли подумал с сожалением, придется разжать руки, отпуская чудесную птичку их ладоней.
- И, прошу вас, не называйте меня лордом Катли. Лорд Катли - это мой отец, - заметил Филлип будто мимоходом, а затем в его голосе зазвучала насмешка над самим собой. - Тем более после того, что вы сделали, и после того, как вы видели меня павшим на землю фактически к вашим ногам.
Объятия Филлипа стали на миг чуть более крепкими, но, разумеется, лишь потому что лошадь, совершая небольшой спуск, слегка оступилась.
- И не будет ли это наглостью, спросить с какой целью вы совершаете паломничество?

Поездка была крайне приятной. Осенний лес, чудесная погода, еще более чудесная компания и легкий привкус загадки – несмотря на молодость Филлип умел ценить жизнь в разных ее проявлениях и находил удовольствие не только в острых ощущениях, но и в легких прикосновениях судьбы.
Ему не обязательно было возлежать с женщиной в кровати, чтобы оценить ее изящество и красоту. Иногда даже довольно одно разговора и созерцания: есть женщины, в которых достаточно восторгаться образом, а есть женщины, в которых нет ничего кроме внешности и страсти. И то и другое прекрасно, главное, чтобы в меру.
Катли чуть отклонился в бок, чтобы видеть лицо собеседницы немного больше.
- Я из Фйеля – неужто непохож? – в голосе Филлипа прозвучало притворное огорчение, но глаза его смеялись. Он не в первый раз слышал нечто подобное, но это никогда не огорчало мужчину. Он годился тем, что принадлежит к роду лорда Мара и был не менее горд родом своей матери. – Я родился и вырос здесь, но моя мать родом из Хельма.
К сожалению, разговор пришлось прервать. И ладно бы разговор! И объятия – тоже! Филлип подал девушке руку, помогая спешиться, но сам спрыгивать на землю не торопился. Он сидел чуть подавшись вперед и оперевшись руками о седло – почему-то так нога меньше ныла, и внимательно смотрел на Альдис.
Многие конюхи разговаривают с животными. Конечно, они не говорят с ними на самом деле, но это все равно разговор, пусть  и проходящий на неком подсознательном уровне, при помощи прикосновений, взглядов. Эдакая магия. Альдис.. она делала то же самое, но и не совсем. Впрочем, Катли не пытался сейчас вывести какой-то сухой и логичный вывод, он просто наблюдал.
И как все же жаль, что лошадь не убежала в замок!
- Как и всегда, - Филлип покачал головой, повторяя сказанное раньше. – Лошадь с самого начала вообще неохотно ходит под седлом.
Значит все-таки их подозрения были оправданы: продавец слукавил, когда продавал лошадей, а человек лорда Мара – недоглядел. Ничего хорошего, но, конечно, но бывает. Денег жаль было не было: любая наука бесценна, даже такая очевидная. А от лошадей, видимо, придется избавиться: кто же станет держать животное, которое не способно ходить под седлом, на котором нельзя пахать землю и от которого, по сути, никакой пользы? Если, конечно, конюхам не удастся с этим что-то сделать.
Но – мелочи! Ответ о паломничестве был гораздо интереснее. Филлип на мгновение отвел взгляд в сторону, словно следил за своей мыслью, которая летела быстрее, чем он успевал ее озвучить.
- Это очень опасный путь, - заметил он серьезно, на миг потеряв свою привычную улыбку. И говорил он в этот момент вовсе не о разбойниках, убийцах и насильниках; не о физической беде, которая может грозить во время такого путешествия. Но затем легкая улыбка вернулась на его лицо. – Возможно, я вновь покажусь вам наглецом, но чему и где вы учитесь? Не там ли вы научились столь ловко обращаться с животными?
И надо было уже проводить «обмен» лошадьми. Хотя и нагружать лишний раз лошадь, которая сама себя загнала, не хотелось, но, не будучи в состоянии идти сам, Филлип был, по сути, лишен выбора – ему придется ехать верхом.

Филлип коротко улыбнулся и чуть пожал плечами. Похвалы себе он считал незаслуженными, пусть даже, прозвучавшие из уст столь прекрасной женщины, они и были приятными. Еще приятнее, если они идут от сердца. Вот только как узнать насколько искренне слова другого человека? Насколько его мнение, озвученное вслух, соответствует тому, что чувствует его сердце? Где та граница лжи и правды, которую люди знатные столь часто маскируют галантностью и вежливостью?
Но Альдис хотелось верить. И поэтому Филлип верил.
- Благодарю, - он чуть склонил голову, но, прищурившись, взгляд от женщины не отводил. В уголках глаз его так и плясала улыбка, не пропадая ни на миг. – Но, думаю, вы переоцениваете мои достоинства. 
К тому же вопрос: зависит ли галантность от происхождения, был сам по себе спорным, но крайне интересным в обсуждении. Фйельцы обладали определенным набором черт, свойственных только им – это без сомнения. Как и жители других стран, но..
Катли сосредоточился на словах женщины о лошади, решив оставить пространственные размышления о характерных особенностях народов на более позднее время. Тем более что предложение Альдис было очень.. неожиданным. Она вообще только и делала, что удивляла. И ее голос.. казалось что он..
Мужчина качнул головой и выпрямился. Разум его был чист, а мысли не искали тайных ходов или обманных слов.
- Я готов опробовать любой ваш вариант.
Он даже не сомневался, давая согласие. Если есть возможность исправить ситуацию или как-то улучшить ее, то почему бы не попробовать? С него же не убудет! Хотя он даже не представлял что именно имеет в виду женщина. Доверять одному всаднику? Разумеется, с лошадью надо работать чуть ли не с рождения – это известно всем. Но чего можно добиться прямо сейчас? И каким образом?
Он не стал задавать поспешные вопросы, решив в этот раз проявить толику терпения.
- Я понимаю, - Филлип коротко улыбнулся. Он не был неистовым верующим, но знал, что некоторые фйельцы, с радостью обретшие новую веру, были слишком ярыми ее последователями. Каждый носит в своем сердце то, что ему милее всего. – И больше не буду мучить вас вопросами.
Он спрыгнул с лошади аккуратно, но ногу все равно пронзила успокоившаяся было боль. Катли изменился в лице, но вряд ли Альдис могла это увидеть из-за лошади, и поперхнулся от неожиданности, но и только. Придерживаясь за седло лошади Филлип повел одной рукой в сторону, показывая что он открыт и готов. К чему бы то ни было.

Филлип не стал больше отнекиваться, скромничать и утверждать, что он вовсе не столь благороден, как описывает его Альдис. Приятно было, что девушка составила о нем подобное мнение и не хотелось бы разрушать его.
Но все-таки, в свою очередь, он не считал, что сделал что-то особенное.
Катли протянул руку, не без удовольствия вновь касаясь Альдис – одно это стоило того, чтобы она помогла ему добраться до упрямой лошади. Ведь хватка у хрупкой на первый взгляд девушки была крепкой, сильной. Откуда? Почему? Вопросы из головы мужчины никуда не исчезли, просто он перестал их задавать вслух, решив, что лучшим выходом в этой ситуации будет просто наблюдение – глядишь и еще какую подсказку получит.
Доковыляв до лошади, Филлип выполнил то, что ему было велено: ладонь положил на морду животного. Стоял он при этом фактически на одной, здоровой ноге, чтобы больная отдыхала.
Странное это было дело. Он, честно говоря, пока не слишком понимал, что происходит, но и возражать не спешил: подождет до конца, а там прояснится, быть может.
Словно обряд какой-то. Или девушка знает специальное слово, что успокаивает лошадей? Конюхи за подобное знание и полжизни бы отдали!
Филлип нахмурился, улыбка соскользнула с его лица. Выражение глаз стало серьезным, внимательным. Нет, в нем не было никакой злобы и недоброжелательности, только желание разобраться в происходящем да и, пожалуй, искреннее непонимание.
Когда девушка почти рухнула на землю, то Катли попытался подхватить ее одной рукой, вторую он, помня строгий наказ, отнимать от морды лошади не смел. Получилось неловко и не очень умело. Еще и пришлось перенести вес на больную ногу, что радости особой тоже не добавило.
Ситуация все меньше казалась правильной и все больше покрывалась налетом тайны. Даже лошадь, ткнувшаяся мордой ему в плечо, едва привлекла внимание мужчины – были заботы поважнее.
К счастью, Альдис уже вздохнула и, кажется, пришла в себя. Филлип мысленно махнул рукой на все и склонился, подхватывая девушку под руки. О своей больной ноге он почти забыл: не время думать о себе в таких ситуациях – он совершенно искреннее и серьезно был озабочен состоянием Альдис. Тем более что он даже не представлял чем может ей помочь.
- Вы меня крайне напугали! – голос Филлипа звучал чуть строго, но, вместе с тем, в нем слышалось облегчение: Альдис была жива. – Вам не следовало.. что это вообще было?
Вопросов, конечно, было гораздо больше, но пока достаточно и этого одного. Хотя Катли очень.. очень сомневался, что получит ответ, который его устроит.
- Вам лучше присесть ненадолго. Воды? У меня есть фляга в седельной сумке.

Филлип видел, что Альдис плохо. Не так, чтобы она готова была упасть без памяти, но и ноги ее все же не держали. Он старался поддержать девушку, насколько больная нога, с новой силой напомнившая о себе в самый не подходящий момент, позволяла ему.
Катли всерьез досадовал на Альдис, которая, вероятно, знала о последствиях и все же решилась на.. на что?.. ладно, с этим еще разберется!.. решилась сделать то, что сделала.
- Если бы я знал чем обернется ваша попытка помочь, то никогда не позволил бы вам это делать, - заметил Филлип со вздохом, помогая девушке усесться на траву. Он и сам, признаться честно, не без удовольствия, только захватив флягу с водой, которую тут же протянул Альдис, уселся на землю. 
Лошадь тут же потянулась к нему, явно желая узнать не прячет ли сын лорда в карманах сахар, морковку или половинку яблока. Филлип рассеяно похлопал лошадь по морде, слишком озабоченный состоянием своей спутницы. Да и рассказ ее был.. интересным. Звучал он ровно и гладко, как одна из тех легенд, которыми так увлекался молодой Катли. И как часто в этих легендах использовалось условие чистого сердца! Или чистой души.
Мужчина чуть улыбнулся и перевел взгляд на небольшие листочки. Так и не скажешь, что они обладают столь волшебной силой. Волшебной. Магической.
Сказочной.
Он не был дураком, не был простолюдином, воспитанным высоко в горах на мифах. Он был сыном лорда и мать его, будучи с юга, тщательно занималась воспитанием своих детей, всеми силами пытаясь просвещать их в самых разных вопросах. Наверное именно с ее подачи Филлип понял, что нужно держать разум открытым ко всему, что происходит вокруг. Нельзя видеть только одно – и бездумно мчаться лишь в одну сторону, не замечания ничего и никого.
Наверное, именно поэтому из него не получилось столь же ревностного верующего, какими были члены семьи Бьеи.
Катли поднял голову, глядя на девушку.
- Если забыть прошлое, то нельзя будет построить будущее. Именно прошлое дает нам опору.
Он, схватившись за ствол дерева, рывком поднялся на ноги. Пробормотал с усмешкой:
- А еще хорошей опорой могут быть деревья..
Попробовать самому? Что ж, Филлип мог сказать определенно: у него ничего не получится. Он был уверен в этом абсолютно.
- Боюсь, что моя душа не достаточно чиста, чтобы у меня получилось повторить ваше чудо, - Катли чуть нахмурился, заметив, что Альдис все еще дурно себя чувствует. Не слушая возможных возражений он подхватил девушку под руку, помогая ей устоять.
Смешно: хромой ведет немощную. 
- Поедем в замок моего отца. Там вы сможете отдохнуть и прийти в себя. Надеюсь ваше паломничество позволяет подобное? Я помогу вам сесть на лошадь.. встаньте одной ногой мне на ладони, - использовав его сцепленные вместе ладони как ступеньку, девушка легко окажется в седле, вспорхнет туда. Останется только удержаться. – Хотите мы вновь поедем вместе? Если вам вновь станет дурно, то я смогу удержать вас от падения.   
Филлип поднял взгляд, глянув прямо в глаза девушки, которая рассказала ему столь невероятную историю и сотворила только что еще более невероятное чудо.
- А, впрочем, если вы дадите мне эти листочки, я все же попробую приручить и вторую лошадь, - неожиданно заметил Катли.