Возвращение в родной город спустя полтора месяца после отъезда было приятным –как бы сильно герцог не любил всю свою родину, и как не хотел бы повидать чужбину, милее всего ему Авелли, с его агломерацией, пригородами, огромным портом и величественно возвышающимся собором в центре. По пути из Ланкашира процессию настигли очень обнадеживающие новости – король Киан и его совет приняли предложение Орллеи, а это означало, что конфликт более не останется замороженным и в ближайшее время грядут изменения, о которых столько разговоров шли целый год. Теперь разговор будет не между короной Хельма и опальным герцогом, а между короной, герцогством и лесным королевством, или уже можно сказать, что Хельму предстоит разговаривать с двумя королевствами? Одно из условий заключенного союза – полная автономность Орллеи, для чего следует объявить о том, что отныне оно является королевством, а не пресловутым герцогством в составе Хельма. Не менее важной стороной стало согласие Моргарда принять барончеллизм и власть Папы Пия XVII. Пусть ещё пройдёт времени, пока всё уляжется и можно будет говорить о единоверии, но первый шаг уже сделан и это не могло не радовать. Слепой дождь – как называют дождь при солнце – встретил Андреса в Авелли, чем неимоверно его порадовал. Пусть до «похолодания» ещё далеко, однако жара вяло, но уверенно спадает с каждой неделей, чтобы к середине осени стать более щадящей и благоприятной для дневной активности. Поскольку с Его Светлостью в столицу приезжали практически все те знатные лбы, что были на охоте в Ланкашире, Артуру и прочим придворным пришлось устроить пышную встречу – процессия вошла в Золотые Ворота и направилась в сторону герцогского палаццо. С момента, когда нога Андреса ступила на порог «дома», дела тут же окутали тесно герцога – дюжины докладов, прошений, пара тройка бесед, в том числе с тем, кого Найтон оставил за главного. Все вопросы, терпящие отлагательств, граф Хермшира предпочёл оставить до приезда герцога, остальные же рассудил по собственному вразумлению и довольно неплохо, если судить по тем делам, которые Андрес успел просмотреть. Пусть ещё очень рано говорить о способностях Артура, однако начал он, безусловно, неплохо. Впрочем, сейчас герцога волновали другие вопросы – вечером должен состояться небольшой маскарад в поместье одного барона и Андрес позаботился, чтобы там присутствовали определенные личности, нужные ему в данный момент. Это бароны Арвьершира – те самые отпрыски его деда, которые всегда славились лояльностью и услужливостью, а также самые богатые жители столицы, у кого карманы переполнены звонкими монетами. Остальную часть дня мужчина провёл в собственном кабинете, без устали читая очередное прошение, то подписывая, то оставляю в сторону. Судебные тяжбы мелкой аристократии, споры о наследстве, просьба о принятии ко двору очередной дочери или сестры, уведомления о желании заключить брак. О последнем некоторые иногда забывают, но те, кто хотят сохранить расположение сюзерена и не ударить лицом в грязь, находят пары минут, чтобы просить разрешения для брака – формальность, не более, отказов ни на своём веку, ни за правление отца Андрес не помнит. Если и возникали спорные моменты, они всегда решались довольно быстро и все оставались довольны, даже его ради этого приходилось менять невесту. Пробежавшись взглядом по очередному листу, герцог тяжело вздохнул и подписал его, ударив печатью и протягивая листок барону Бьянки, однако, как только тот прикоснулся к документу, Найтон тут же одёрнул обратно, вчитываясь вновь. Из-за многочасового непрерывного рассмотрения всяческих дел, концентрация мужчины была почти на нуле и ничего удивительного нет в том, что он не вник полностью в суть документа.
Казнь барона за тяжкое преступление – довольно серьёзное дело, которое, впрочем, уже было рассмотрено судом и вынесено решение.
- Барон присылал апелляцию? – спросил Андрес Бьянки, на что тот, немного подумав, покопался в стопке с бумагами, вынул одну из них и протянул её герцогу. Положив документ с апелляцией на стол, Найтон тут же подписал его и заверил печатью, протягивая на сей раз Густаво оба листа.
- Приговор отменить, милорд? – спросил Бьянки, глядя на два противоречиво подписанных документа.
- Нет. Предложите барону оба документа, если он находчивый – выберет правильный, - иными словами, пусть заплатит за удовлетворение апелляции, если хочет сохранить титул, земли и собственную жизнь. Казна сейчас нуждается в деньгах и если для этого надо оправдывать провинившихся вассалов, герцог пойдёт на такой шаг, особенно учитывая, что внешне всё будет выглядеть так, как и было до этого. Деньги – то, ради чего на самом деле закатывается вечерний маскарад, но об этом после.
Когда солнце наконец скрылось за горизонтом и город объяла тёмная пелена, герцог с супругой уже покидали палаццо. Вечерняя столица, как всегда, была освещена искусственным светом, равно как и вполне естественной луной. Высокие здания скрывали вид, открывающийся с балкона палаццо, но, когда карета заезжала на очередной мост можно было наблюдать маяк, а точнее его скромный свет вдали, скрытый морским туманом и стремительно тускнеющими свинцовыми облаками. Тот самый, которые не так давно красовался на гербе Андреса, теперь оставался лишь на знамёнах самого города Авелли и щитах местной городской стражи, расхаживающей по городу. В отличие от многих западных городов (да и не только западных), Авелли может похвастаться относительной безопасностью – из-за того, что город не перестаёт жить и ночью, стража довольно-таки усердно работает и в ночное время, исправно патрулируя улицы и обеспечивая общественный порядок. Очередной ряд домов и очередной мост, с которого можно было наблюдать другую достопримечательность города – галеон «Арвьера», тот самый, на котором почти год назад праздновался праздник города. Месяцем ранее были сделаны новые паруса для этого чуда инженерной мысли, пусть и устаревшей – с новым гербом. Боевая крепость выбыла из распоряжения флота и теперь служит для церемониала, а ещё как игрушка для герцога – потихоньку он старается улучшить корабль, перестроить проблемные места, в надежде, что когда-то он таки сможет вернуться в строй, даже если там найдёт свой конец. У кораблей есть две смерти – смерть в бою и смерть на якоре. Моряки считают, что хороший корабль должен пойти на дно, а плохой – быть разобранным и использован для постройки или починки других кораблей, поэтому Найтону хотелось бы, чтобы «Арвьера» не была растаскана на куски, но, как ни странно, нашла упокоение на дне моря. Флагманом этому фрегату уже никогда не стать, корабли не молодеют, а перестройка дорого обойдётся и будет фактически означать, что корабли просто разберут и соберут из новых материалов заново – разве это не будет другой корабль?
Следом возник Собор Святого Ангела – пожалуй, самая узнавая достопримечательность столицы, которую можно увидеть и за много миль от города, а после – ткацкий район, с узкими улочками. Ранее существовавший район бедняков был вытеснен за пределы городских стен ещё при Авеле, желавшем облагородить свою столицу и придать ей чистый, привлекательный вид, а все последующие попытки нищих обосноваться в каких-либо кварталах всегда жестоко пресекались стражей. Каждую неделю из города «выселяют» любителей самостроя и прочих незваных гостей, за счёт чего столица выглядит довольно-таки приятно, а улицы – достаточно чистые. Но шарм городу придают вовсе не улицы, а шикарные поместья местных и приезжих дворян – дворцы, коих множество, старые и новые, на любой вкус и даже с некоторыми архитектурными веяниями иностранного происхождения – то, ради чего многие гости гуляют по улицам. Каждый из дворцов являл собой настоящее хранилище скульптур, картин и прочих достижений культуры. Авелли пережил не так много осад и бунтов, однако те, что были, оставили свой глубокий след – последняя осада, была последней вехой в долгом и тернистом пути установления власти Авлля. Несмотря на смерть герцога и разгром его армии, принцу предстояло взять столицу умерщвлённого противника, ведь город Арвьера, по чьей бы властью не находился, никогда не распахивал свои ворота противнику по доброй воле. Почему? Всё очень просто – ещё когда запад сотрясался от религиозных восстаний, местное население в ходе очередной войны решило принять предложение стоящего под стенами войска сдать бескровно город, в обмен было обещано не разорять саму Арвьеру и их жителей. Естественно, свою часть сделки наёмники не выполнили и разорили город, частично сожгли, унеся с собой всё, что было плохо приколочено. После этого эпизода город более добровольно на сдачу не шёл, даже если его измором брали – однажды городские власти были вынуждены даже бросать желающих сдать город в море. К вещему удивлению горожан, когда солдаты Авелля таки ворвались в город, взяв штурмом сразу всю все врата и высадив моряков в порту, захватчики повели себя довольно благородно, пусть такая дисциплина и обошлась Авелю большой ценой. Столица осталась нетронута, как и её жители, ведь кто станет грабить город, в котором с завтра надо править? Недовольные наёмники спустя неделю подняли бунт, но были быстро разбиты солдатами принца, уже защищавших Арвьеру. В память об этом благородстве и о многом другом, в городе расположено целых пять памятников принцу – все были поставлены при Ансельме. Три памятника довольно скромны и служат лишь украшением тех площадей, где располагаются, один инкрустирован в стены Собора Святого Ангела, как дань благочестивому правителю, наравне с другими, но один памятник, главный, возвышается на главной площади, которую сейчас пересекала карета. На фундаменте памятника латынью написано – «меч создал справедливость», с отсылкой к благородству, проявленному принцем в отношении этого города. Эту фразу Андрес решил использовать как девиз своего дома, сменив герб, пусть сам и не может похвастаться подобными достижениями. Свернув через несколько улиц, карета наконец добралась до нужного поместья, где уже собирались гости и где непрерывно курсировали другие кареты, всадники и просто спешившиеся люди. Выйдя на улицу, герцог протянул руку супруге и дождался, пока паж отправится в поместье и оповестит хозяина о прибытии герцогской четы.
- Надеюсь, на этом маскараде меня не попробуют в очередной раз убить, - со смешком обратился Андрес к жене, беря из салона кареты две маски.
- Не суди строго наши местные маскарады, они и в подмётки не годятся санфолльским, - вновь отозвался Найтон, примеряя маску, - но мы стараемся не отставать от моды, - с улыбкой добавил он.

Тот факт, что Мария начала более лояльно относится к ироничным словам (по крайней мере делала вида), не мог не радовать Андреса – пусть ещё рано говорить об искреннем принятии этой черты характера супруга, но это уже начало. Воспоминания о прошлом маскараде вовсе не хлынули в сознание герцога, как и не обуял его страх нового покушения – от подобного быстро отвыкаешь, когда приходит осознание того, что абсолютной безопасности не бывает и быть не может. Чем выше по рангу человек, чем больше он действует на публике, тем больше у него врагов, а у опального герцога Орллеи врагов и недоброжелателей чуть ли не больше, чем у Изольды или её почившей кузины Оуэнны. Теряться в догадках, придаваться паранойе и искать кинжалы в любой тени – не лучшая тактика, если только нет желания закончить шизофреником в четырёх стенах, окруженным дюжинами гвардейцев, тремя сотнями дегустаторов и прочими радостями безопасности. Впрочем, сквозь пальцы смотреть тоже нельзя, потому герцог особое внимание успел уделить и безопасности своей семьи. Если герцогскую чету охраняют достойно с самого начала, то изменение статуса Селин потребовало и изменения её привычек – теперь ни о каких побегах и прочих глупостях речи не шло, а вместо двух гвардейцев леди Орллеи довольствуется тремя дюжинами, треть из которых сопровождают её по городу, а все – в поездках. На маскарад она тоже была приглашена – её карета остановилась чуть поодаль минутой ранее. В сопровождении своей камеристки и ещё нескольких придворных дам, леди Орллеи поприветствовала «брата» и его супругу, после чего прошла в поместье. О подоплёке этой встречи она ничего не знает – пусть для неё это будет светским праздником и не более. В конце концов, даже несмотря на то, что разница в возрасте с Марией у неё не столь критична, воспитывали их совершенно по-разному и даже нынешние обязанности у них отнюдь не похожи, даже если «сестра» может подменять на время «невестку» при дворе.
Барон и вправду позаботился, чтобы скромный праздник оставался скромным лишь на словах – обилие всего, что должно было быть при этом событии, включая разнообразные блюда. Кивком поприветствовав хозяина поместья, Андрес вместе с супругой прошли внутрь, как тут же встретились с одними из гостей праздника.
- Ваши Светлости, - поприветствовал седовласый мужчина чету, исполнив поклон.
- Синьор Монтефельтро, - кивком поприветствовал магната герцог. Магнаты – условное, неформальное название, дабы отличить зажиточных вельмож из нетитулованной знати, которые обладают весом благодаря имущественному цензу и фактически правят балом на нижних ярусах местной власти. Пока герцоги, графы и бароны занимаются «возвышенными» вопросами и спорят о чести, законах и престолонаследии, магнаты решают торговые вопросы, поставки сырья, делят мастерские и цеха, гильдии и мелкие, но плодородные земли. Казалось бы, какое дело должно быть герцогу до магнатов, особенно если учитывать, что их во всей Орллеи великое множество? А такое, что эти магнаты – в Авелли и окрестностях, их состояние значительно превышает среднее состояние «по больнице», они активнее влияют на политику благодаря тому, что их влияние распространяется на жителей столицы и, частично, на герцогский двор.
- Позвольте представить вам свою дочь, Анну, - улыбчиво подозвал мужчина девушку, до этого разговаривающую с каким-то человеком. Девушка обернулась на слова отца, после чего покорно приблизилась, держа за руку мальчика лет шести. Трудно передать всю бурю эмоций, среди которых преобладало удивление, когда герцог увидел лицо девушки, пусть и скрытое под тонкой маской, а более всего – её ребёнка. Исполнив реверанс в знак почтения, Анна выпрямилась и кротко улыбнулась отцу.
- С Его Светлостью мы уже знакомы, отец, - отозвалась девушка, улыбнувшись герцогу, - Со двора поползли слухи, Ваша Светлость, что вы ждёте ребёнка. Позвольте поздравить вас с этим, слишком долго Орллея остаётся без своего наследника, - теперь Анна обращалась уже к Марии. Впрочем, герцог больше был увлечен ребёнком, стеснительно прятавшимся подле матери и это не осталось незамеченным девушкой.
- Мой сын, Иоанн, - представила девушка отпрыска. Тот не спешил показываться, однако спустя пару мгновений таки был выведен «на свет» матерью – голубоглазый шатен, с тонкими чертами лица, довольно-таки миловидный.
- А его отец? – как бы невзначай спросил Найтон, полагая, что Анна поймёт истинный вопрос.
- Сэр Вителлоццо Вителли. К несчастью, он скончался двумя годами ранее от лихорадки, - добродушно ответила Анна. Андрес склонил голову, как бы выражая сочувствие.
- Не будем мешать Их Светлостям и омрачать этот день столь трагичными разговорами, дорогая, - вдруг встрял отец Анны, после чего все трое отошли в сторону, а паж поднёс два бокала с винами. Найтон взял свой и сразу же осушил половину.
- Только у Вителли были рыжие волосы и ярко-зеленые глаза, - заключил герцог, допивая вторую половину бокала.

Прежде, чем Мария успела язвительно ответить на произошедшее, Андрес получил письмо из рук пажа, подошедшего со стороны входа. Раскрыв его, герцог быстро прошёлся по тексту, после чего «вернулся» в разговор с супругой.
- Не у меня одного глаза и волосы подходящего цвета, а в целомудрие Анны оснований верить нет, - безвкусно ответил Найтон, изрядно оскорбившись подобными подозрениями. Он и сам, конечно, на миг допустил, что этот ребёнок мог быть его, но Анна долгие годы служила куртизанкой для знатного круга знатных мужей, как это делали многие прочие девушки её положения, брак с рыцарем наверняка был призван скрыть неудачную любовную связь. Доказать отцовство кого-либо куртизанка не может, особенно когда промискуитет выходит за рамки любой морали. Дорогие подарки, полезные связи для отца, возможность получить более-менее выгодный брак – этого добиваются куртизанки «для знати», а вовсе не возможность родить бастарда и попробовать убедить любовника в том, что это именно его отпрыск, а не чей-то другой.
- Джероламо напишет новую песню о чрезмерно подозрительной жене, если она и дальше будет видеть в каждом голубоглазом ребёнке бастарда, - продолжил мужчина, впрочем, задабривая слова улыбкой.
- У вас однозначно талант к обустройству маскарадов, милорд, - тут же переключился герцог на подошедшего барона, отдавая пустой бокал подошедшему пажу и беря другой.
- Увы, у Её Светлости есть неотложные дела, - добродушно ответил Андрес, - Однако, после них она может составить компанию вашему сыну, - сделав небольшой глоток, мужчина поморщился – моргардское? Почему моргардское? – Если захочет, конечно, - добавил вслед герцог, направляясь в боковое крыло поместья вместе с супругой, но, как только они подошли к длинной галерее, через которую можно было попасть в нужную комнату, им на встречу вышел светловолосый юноша лет восемнадцати. Без труда узнав в нём сына Изольды, Андрес остановился, а преклонивший колено Брин невольно привлёк внимание части присутствующих на маскараде людей. Пусть его лицо было опущено, маску Найтон успел разглядеть – простая и, в то же время, изысканная, как те, что когда-то носила его мать, когда ещё могла присутствовать в собственном облике на публичных мероприятиях.
- Лорд Уоррен, вставьте, вы наш почётный гость, - улыбчиво обратился Андрес к Брину, жестом руки призывая его выпрямиться.
- Я слышал, из-за эмбарго вы так и не смогли вернуться в Кемберленд, - естественно, он мог вернуться, ведь пересечь границу из Орллеи в Хайбрэй куда проще, чем наоборот, да и ведьмаку не составит труда это сделать, коль его мать бесчисленное количество раз инкогнито переходила границы.
- Верно, Ваша Светлость, однако я и не пылаю желанием возвращаться и с радостью предложил бы свою службу вам, если вы сочтёте меня достойным доверия, - ответил юноша, вставая на обе ноги.
- Двоюродный племянник моей мачехи однозначно заслуживает доверия, - добродушно ответил Андрес, - Если он, конечно, не состоит в каких-либо связях с матерью. Как некоторым известно, Его Величество король Киан принял решение вступить в союз с нами и одним из условий является обоюдное уважение законов наших двух стран, - отныне Орллею уже можно называть страной, коль её таковой признал Моргард, - Вашу мать обвиняют в государственной измене и покуда эти обвинения не опровергнуты или не сняты, я не могу содействовать ей тем или иным образом, в том числе и даруя её сыну титул или земли, - сцена для публики, дабы Моргард услышал то, что хочет услышать.
- С моей матерью я не встречался с того самого времени, как мой почивший дядя поднял восстание против законного короля Моргарда. Уверяю вас, Ваша Светлость, покуда моя мать не ответит на выдвинутые обвинения и не предстанет перед судом, не мать мне она, а коль увижу её – тотчас же выдам её вам, - интересно, Брин импровизирует, подготовил ответ заранее или ему Изольду сказала, как нужно ответить? В любом случае, ответ однозначный.
- В таком случае, я не вижу повода не облачать вас нашим доверием, Ваша Милость, и преподнести вам полагающиеся почести. Ваша тётушка, покойная герцогиня Орллеи, долгое годы помогала моему отцу править этими землями и заменила мне мать, когда той не стало – запад и лично я в долгу перед вашей семьей, а коль справедливости вам ждать на севере не пристало, вы найдёте её у нас. Отныне вы барона Глостера и констебль замка Конкордии, приходите завтра в полдень в мою резиденцию и получите грамоты в обмен на оммаж верности, - небольшая сцена с вполне определенными целями. С одной стороны, исполнение обещания, данное Изольде и вывод её сына в публичное поле, с другой – Моргард, по крайней мере наиболее проницательные из окружения короля, должны увидеть, что Орллея вполне имеет и других союзников. Претендент на трон, пусть и не объявивший о своих правах во всеуслышание – весомый аргумент на случай каких-либо споров, а если их и не будет – Брин сможет стать преданным вассалом, если ему позволит амбициозность. Юноша поклонился в ответ, а герцогская чета прошла в галерею.
- Перед тем, как мы присоединимся к трапезе, я должен тебе кое-что рассказать, - Андрес подошёл к одному из окон, недалеко от массивных дверей, которые ведут в отдельный зал. Там собрались сами магнаты за званным ужином, который устраивает герцог и где предстоит обсудить важные и насущные вопросы.
- Магнаты – люди богатые, и как любые богачи – жадные. У них приличные состояния, которые могут сильно помочь нам в дальнейшем, но отдавать их они за просто так не станут. Я уже знаю, чего они попросят – привилегий и самоуправления, налоговые льготы и преференции в заключении контрактов, а также существенную роль в управлении банком, который я замыслил. Будь у меня две столицы и два банка, я бы исполнил их требования, но столица одна и банк будет один, а перебрасывать своё состояние из-под влияния одних в руки других совершенно бессмысленно. Вместо слова мне придётся прибегнуть к иным способам воздействия, если ты не хочешь принимать в этом участия – я пойму, может подождать меня в главной зале или здесь, в галереи. Думаю, в твоём положении волнения излишни, - не хранить тайн – это хорошо, но некоторые поступки следует оставить за ширмой, если так Марии будет спокойнее.

Андрес мягко улыбнулся в ответ, что, впрочем, едва-ли скрыло тень некоторой обреченности. Нутром он желал, чтобы Мария решила дождаться его, не входя внутрь и не становясь добровольным свидетелем того, как иногда решаются важные дела и на что вынуждены идти сильные мира сего. Словно Селин, герцог хотел бы устроить вокруг своей супруги более-менее идеальный мир, насколько это возможно, где правит балом доброта и милосердие, а все проблемы решаются одной лишь силой слова. Это самообман, но тот, в который хочется верить – Оуэнна – единственная женщина, с которой герцог мог сравнивать «какого это быть герцогиней» и пусть мужчина не знает всего, что знала его мачеха, однако он был уверен, что герцогиня была вовлечена во все кулуарные интриги и едва-ли витала в облаках. Почему же её преемница на этом посту должна обойти это стороной и почему это может сойти с рук? Живя в иллюзиях, человек рискует получить стилет в спину, когда будет фантазировать себе крылья – такой участи для своей жены Андрес не желал, и если ей придётся для своего взросления пережить нечто неприятное, пусть так оно и будет. Кивнув таки в ответ и поцеловав жену, Найтон развернулся и, держа её под рукой, направился к массивным дверям. Из бокового дверного проёма вышли несколько гвардейцев, громыхая своими доспехами и шурша красными плащами по полу. Красный куда больше подходил этой профессии, нежели дымчатый, по весьма очевидным причинам. Двое из стражников опередили герцога с его супругой и открыли двери. Большая, просторная зала была залита светом от дюжин свеч, в том числе и от многочисленных люстр, переполненных этими самыми свечами. Фрески, портреты из родословной барона, несколько статуй и много ваз с цветами. Длинный стол вмещал за собой множество гостей, но сегодня он был заполнен едва-ли наполовину. Присутствующие не сразу отреагировали на появление герцогской четы, но, когда все, так или иначе, обернулись, все встали и поприветствовали гостей. Андрес направился к изголовью стола, дабы посадить Марию за стол и самому сесть. Однако не успела герцогиня сесть, как один из магнатов без приглашения начал:
- Ваша Светлость, при всём уважении я не вижу смысла от этого собрания, наш ответ вы уже давно получили и едва-ли сможете его изменить, - мужчина лет сорока, может ближе к пятидесяти, с тёмными волосами, тронутыми сединой, словил несколько согласных кивков других магнатов. Андрес улыбнулся, но не перевёл взгляд на невольного собеседника.
- И всё же послушайте меня, синьор, это не займёт долгое время, - спокойно ответил Найтон, поскольку был готов к подобному приёму. Однако магнат не угомонился, усмехнулся и отошёл от стола.
- Увы, милорд, я должен заботиться о своих делах, а не тратить время на обсуждение заведомо невыгодного дела. Ищите других овец для вашего пастбища, которым не дорога своя деловая репутация и деньги, - ещё на половине монолога Андрес медленно отошёл от стола и начал приближаться к собеседнику.
- Синьор, займите своё место и давайте поговорим, - гвардейцы, стоящие по периметру, опустили кисти на мечи и недолгий скрежет дал знать, что они готовы обнажить полностью мечи и пустить их в ход. Магнаты обернулись на них, а самый смелый из них усмехнулся, выждав небольшую паузу.
- Пугайте своих придворных, милорд, мы ваших ряженых путехов не боимся, мы…, - терпение Андреса сошло на нет и одним ударом он опрокинул собеседника лицом на стол, выхватил стилет из ножен на поясе и поднёс его к глазу купца, хаотично метавшегося туда-сюда.
- Нет, стойте, - окликнул герцог гвардейцев, собравшихся подойти к сюзерену.
- Так называемое пастбище, синьор – это то, на чём вы и подобные вам пасётесь, коль изволите сравнивать себя с овцами. И покуда этим пастбищем владею я, вы будете приходить на все мои собрания и слушать меня столько, сколько мне будет угодно, иначе вас выстригут, синьор, и пустят на бойню. Считайте это последним предупреждением – у меня нет ни желания, ни времени нянчиться с вами и обхаживать вас, - герцог поднял взгляд на других магнатов, - на всех вас. А те, кто считают себя вправе торговаться и ставить под угрозу наше общее предприятие, разделят участи этих троих уважаемых синьоров, в категорической форме отказавшихся явиться сюда, - Андрес убрал стилет, жестом приказав одному из гвардейцев подойти. Тот был с чёрным мешком, который и положил на стол, в противоположной, пустой стороне.
- Думаю, представлять вас друг другу не нужно, - Андрес жестом указал на мешок, гвардеец сунул руку и вынул одну голову за другой, разложив их все в ряд.
- По словам моей возлюбленной тётушки, графине Элвершира, эти трое синьоров при её жизни никогда не отличались верностью нашему дому. Как только дух покинул бренное тело моего деда, эти господа, равно как и их отцы, пользуясь безалаберностью моего отца решили, что они могут вести себя в нашем городе как самодержавцы, или, как принято говорить в ваши кругах, - Андрес провёл стилетом полукруг, указывая на каждого, - Доить корову с чужого пастбища. Так вот, это пастбище, этот город – мой, и покуда вы хотите и дальше набивать карманы в этом городе, будьте добры следовать простым правилам, от которых отказались эти господа, - Андрес вернул стилет в ножны, жестом приказав гвардейцу убрать головы убитых магнатов.
- Во-первых, у каждого из вас, я уверен, есть недоплаченные налоги. Мой кравчий провёл ревизию половины из вас и уже обнаружил неуплату весь значительных средств. Вам нужно объяснять, чем это может обернуться? В мирное время – не страшно, в военное – из-за вашей недоплаты запад не сможет позволить себе мечи, щиты, кольчуги, корабли – в итоге солдат либо меньше будет, либо они будут ходить в обносках и помрут из-за вашей алчности намного быстрее, чем предполагалось. Казалось бы, достаточно выплатить все штрафы, но тогда я вас сделаю банкротами – если поднять все записи ещё с начала правления моего отца, цифры там будут огромные, ни у кого из вас столько денег сейчас нет. Но предприятиям нужны деньги в обороте, а горожанам – работа, поэтому я предлагаю вам альтернативу, - Андрес сел за стол, рядом с Марией. Магнаты ещё некоторое время простояли бездыханно, мысли их читать герцог не мог, да и лица эти лжецы отлично скрывали. В любом случае, едва-ли в этой зале остался хоть один неравнодушный, кроме стражи, разве что. Наконец, все сели и герцог продолжил.
- Отныне вы не будете скрывать свои доходы и будете платить все налоги, какие полагаются по закону. Мой кравчий будет выбирать ежемесячно в случайном порядке кого-то из вас и проверять записи, если хотя бы один из вас солжёт и скроет прибыль или по любой другой причине задержит оплату налога, вы все пострадаете, - пусть лучше следят друг за другом, чем держать штат счетоводов для их контроля, - Те, кто виновны, присоединятся к тем трём синьорам, остальные должны будут выплатить свои долги за весь период. Уверен, за ваш счёт я прекрасно смогу обеспечить работу ваших же предприятий, коль вы сами не справляетесь со своими обязанностями, - изъятие собственности и бизнеса – весьма весомый аргумент, который напомнит особо ушлым магнатам, почему они платят все налоги вовремя и в полном объёме, а не откладывают «на палаццо в Алых Горах».
- Во-вторых, часть неуплаченной суммы налогов, которую вы сможете изъять из оборота, вы отдадите на создание нового банка в Авелли. Существующие банки по своему хороши, но все они не независимы и подчиняются правилам политики, а коль так, лучше головной банк будет подчиняться непосредственно Арвьерширу, нежели кому-либо другому. Вы получите свой доход от деятельности банка, когда погасите полностью налоговую задолженность, а до того времени ваши «вклады» будут служить обеспечением для нового банка и поможет ему начать свою деятельность. Все свои деньги впредь вы будете держать в этом банке, ведь вы заинтересованы в том, чтобы он оставался на плаву, а с вашими состояниями это будет куда как проще. Так нам лучше будет видно, кто сколько получает и насколько честно выплачивает налоги. Я даю вам месяц на то, чтобы изъять свои деньги из других банков, закрыть все счета и перевести всё в новый банк, в противном случае проблем вам не миновать, синьоры, - подошедший гвардеец (пажа то нет) налил в два бокала вино. Андрес взял оба, один протянул жене, из другого сделал глоток, дабы осушить горло. Рука немного дрожала, выдавая волнение, но лицо герцога была преисполнено уверенностью в словах, что исторгают губы.
- По сути, это все условия. Но, в суматохе обсуждения наши дел, я совсем забыл, что у герцогини есть хорошие новости, о которых пока мало кто знает, - о беременности, естественно. Зачем это сейчас говорить? Как минимум затем, чтобы никто из ушлых магнатов не решил, что герцог может скопытиться и власть развалится, пусть знают, что, невзирая на недавние события, наследника Орллее таки видать и дело не столь плачевное, как может показаться на первый взгляд.

Андрес вынул письмо, полученное ранее и всмотрелся в него, пока Мария объявляла магнатам о радостной вести. «Цвфард, тзсдот ки, уифиутпсисд зтефтётпаъдрм хрисмца утёиьисми м утцфтьисми ё терис сд тцхиыисми жтптёя. Мщ жтптёя ч сдх, жёдфзинъя ё ждпифии. Дсцтсмт Удцфмъм хтжпдхмпхг хяжфдца сдьи сиетпаьти уфизхцдёписми» - та ещё неразбериха для непосвященного. С того дня, как герцог стал сомневаться в лояльности своего тайного канцлера, он решил обезопасить свою частную переписку от собственного же шпиона, покуда не станут ясны пределы его лояльности. Шифр прост – смещение каждой буквы на четыре позиции по алфавиту и набор несвязанных букв превращается в «Тюрьма, однако же, переполнена добровольцами сменить повешение и потрошение в обмен на отсечение головы. Их головы у нас, гвардейцы в галерее. Антонио Патрици согласился сыграть наше небольшое представление». Всё верно – это была театральная постановка, притом весьма неплохая. Несмотря на искреннее желание посвящать Марию во все свои планы, Андрес не мог уповать на то, что его супруга, некогда известная своей добротой и кротостью, обладает превосходными театральными способностями и сможет сыграть смятение. Магнаты, пусть и не все, смотрели и на неё, а увидь они что-либо не то, постановка могла провалиться. Патрици, тот самый, что лишь недавно лежал мордой в стол, превосходно сыграл роль нахального магната, помножив общее недовольство богачей на неплохую скидку к той сумме, которую он не уплатил в качестве налогов. После представления он должен будет сыграть подчиненного слугу, дабы и другие брали с него правильный пример. Ну и самое сладкое – это головы. Отрубить головы трём магнатам – бесспорно дерзкий шаг, и пусть герцога не волнуют три жизни, его волнуют три семьи. Пусть Орллея и якобы отказалась от вендетты, но настраивать против себя три влиятельные семьи Авелли – это расточительно в нынешних условиях. Пусть они с мечами на него не пошли бы, но стали бы плести заговоры и интриги, переметнулись бы на чужую сторону и саботировали бы ситуацию в городе. Трое человек, приговоренных к болезненной казни, с радостью поменяли их на тихую, но безболезненную смерть от меча палача, а их семьям выплатили неплохую сумму денег. Магнатов немало и все они друг друга в лицо не знают, особенно если не состоят в одной гильдии, но, если сейчас все поверили, разве спустя время никто не задумается, а, собственно, кто те магнаты убитые и что стало с их имуществом. Тут пришлось напрячь всё своё воображение, а когда ничего дельного на ум не пришло, Селинда предложила выход. У Данквортов в Авелли была собственность – то, что Ансельм отдал тогдашнему виконту Элвершира как часть приданого за свою сестру. Пусть дворе выдать за собственность магната не выйдет, однако же у Данквортов и другое имущество было – цеха, мастерские, несколько виноградных угодий. Всё это надо было отдать трём семьям, которые согласятся «похоронить» пустые гроба. Но откуда взять эти семьи? У многих домов есть младшие ветви, особенно те, которые идут по женской линии, у некоторых лояльных баронов Элвершира есть кузены и кузины – когда-то сестра или тётя вышла замуж за нетитульного дворянина, вот вам и семья. Владения Данквортов в Авелли были отданы задним числом трём семьям и каждые из них уже готовят гроба, дабы похоронить тех трёх несуществующих магнатов и остаться с хорошим имуществом в столице Орллеи. Казалось бы, не узнают ли об обмане, ведь даже боковые ветви баронских домов – люди публичные. В Элвершире – да, а в Авелли о ни никто знать не знает. Вот и вся схема. Селинду можно по-разному назвать, человек она, безусловно, специфичный и может когда-то Андресу и аукнется его добродушье в отношении родственницы, желавшей его смерти, но сейчас графиня Элвершира успешно применила свои способности интригана и, тем самым, помогла племяннику сделать и волков сытым, и овец оставить целыми. Безусловно, графиня не настаивала на такой сложной схеме, она предлагала сделать всё взаправду, но Андрес настоял на своём и вместе они решили проблему лучше, чем даже требовалось.
К этому моменту Мария уже приподняла кубок, а вслед за ней и остальные магнаты, как и сам герцог. Хотелось улыбнуться, однако сцена требовала оставаться в роли и не подавать никакого намёка на то, что всё это – постановка. Отпив немного, Андрес спрятал письмо графини Элвершира и кашлянул в руку, привлекая внимание магнатов.
- Густаво Бьянки – мой кравчий, который будет заниматься вопросами банка. Обращайтесь к нему по любым вопросам, - встав с места, герцог протянул руку своей жене, побуждая её встать, - И, думаю, вам не нужно напоминать, что сегодняшняя встреча должна остаться в тайне, как и её результаты. Синьоры, - кроткий кивок в сторону собравшихся магнатов, - приятного аппетита, - тонкая улыбка и чета уже направилась к выходу в сопровождении гвардейцев. Пройдя безмолвно галерею, они вновь оказались в приёмном зале, где к ним тут же подошёл сын барона, которому был обещан танец.
- Увы, милорд, я сам давно не танцевал с супругой, вам придётся обождать, - с улыбкой ответил парню Найтон. Давно – это примерно со свадьбы, если быть точным. Танцевать Андрес не любил, хотя вполне умел. Вместо гальярды был другой танец, менее энергичный и активный, что дало возможность супругам даже говорить в ходе него.
- Не одобряешь мой поступок? – с тонкой улыбкой спросил Найтон.

Отредактировано Andres Knighton (2017-09-01 14:33:21)

- А разве это может не иметь значения? – улыбчиво спросил Андрес, продолжая танец. Вопрос Марии наводил на мысль, что её супруг пренебрегает ею, хотя едва-ли это правда – между пренебрежением и заботой тонкая, но всё же грань. Не желая впутывать её чрезмерно во все тонкости своей игры, он тем самым стремится дать ей хоть шанс остаться с более-менее чистыми руками, и даже если это невозможно – хотя бы замарать их не так быстро. Для первых месяцев семейной жизни хватит и казуса с Изольдой, чтобы впутывать девушку в ещё одну сомнительную авантюру. Да, так бы он мог оправдаться в её глазах, но одновременно и заставить стать соучастником обмана, путь красиво названного «постановкой».
- Всё ещё более не так, чем ты представляешь себе сейчас, - по-прежнему с улыбкой ответил герцог, ведя танец, - Иногда приходится использовать не только врагов. Твоя реакция на то или иное событие не остаётся незамеченной, и покуда ты ещё не привыкла, приходится некоторые вещи скрывать. Успокаивает лишь то, что всё это во благо и не приносит тебе никакого вреда, - казалось бы, на такое и обидеться можно, ведь никому не приятно, когда его используют, косвенно или непосредственно. Андреса Оуэнна использовала, а ту – Авель, в этом нет ничего плохого, пока имеет зерно здравого смысла. Абсолютной честности не бывает и едва-ли когда-то будет, ведь многие вещи, особенно в силу возраста, трудно донести и не потерять при этом вагон времени. Не было у герцога времени объяснять все тонкости, убеждаться, что реакция супруги будет наиболее натуральной, да и к тому же придаваться спорам о нравственной стороне вопроса.
- Смотря что ты подразумеваешь под чертой и чертой под чем. Под тремя отрубленными головами или под пренебрежением баронского сына? – с улыбкой спросил Андрес. Естественно, было очевидно, что речь идёт о первом и Мария так пытается намекнуть, что прошедший эпизод граничил с актом тирании, или что-то из этой области.
- Те трое не были магнатами, это заключенные, которые предпочли за горсть золота и казнь через обезглавливание послужить высокой цели. Тот дерзкий синьор получил неплохую скидку к неуплаченным налогам за смелость сыграть свою роль, а собственность Трэверса в столице поделили между собой три баронские семьи из Элвершира, которые сыграют роль пострадавших семей. Все четверо, включая «оскорбленного магната», проследят за настроениями среди магнатов и если кто-то из них замыслит что-то дурное, они наверняка будут искать поддержку среди якобы недовольных мною, - бегло раскрыл замысел Андрес, не вдаваясь в излишние подробности.
- Впрочем, совсем уж хорошо никогда не бывает и руки чистыми не сделать, - в такт словам Найтона сын барона, который должен был танцевать с Марией, истошно закашлял. Спустя пару мгновений изо рта у него полилась кровь, парень упал на пол и начал хвататься за горло, пока его принялись окружать родственники и друзья. Сразу же начали звать лекарей, стража закопошилась. Танец оборвался, все разбрелись в стороны, Андрес и Мария с гвардейцами вышли из виллы – в случае покушения наиболее значимые фигуры должны были покинуть потенциально опасное место.
- Лейтенант, не забудьте о моей сестре, - сказал Андрес одному из гвардейцев. Впрочем, ни спеси в голосе, ни тем более тревоги не было, ведь герцогу достоверно известно, что покушение это единичное и вовсе не на жизни члена его семьи. Подав руку супруге, Андрес сел в карету в след за ней и процессия двинулась с места.
- Острый приступ цинги с каким-то кишечным вирусом. Бедный сын барона много времени проводил в море, а моряки часто болеют этой болезнью. Питаются они весьма плохо, вот и сложилось одно с другим. Так барону скажет лекарь, - Андрес посмотрел в окно, - На самом деле банальная кантарелла с ещё каким-то ядом для скрытия типичных симптомов, я не интересовался. Селинда помогла мне с магнатами, но её услуги, - герцог тяжело вздохнул, глядя на жену, - очень дорогие. С бароном она давно уже не дружна, он её чем-то оскорбил, не помню чем. Отец невесты обладает солидным состоянием, которое унаследует его дочь, а точнее будущий зять. Теперь, когда помолвка сорвана, ему поступит другое предложение, более заманчивое, барон останется без существенного приданого, - с каждым месяцем говорить о таких вещах становилось всё проще, хотя лишь годом ранее Андрес и помыслить не мог, что будет принимать столь дельное участие в заговорах, крупных или мелких. Убийство отпрыска барона – безусловно, тяжкий грех, но ещё больший грех рисковать положением и настраивать против себя три влиятельные семьи Авелли или вовсе ничего не предпринимать. У барона есть и другие наследники, а одна жизнь – не такая большая плата по сравнению с тремя.