Весь замок поднялся на уши, люди бегали туда-сюда, одни по поручению лекарей, другие – по поручению многочисленных советников и прочих приближенных. Роланд сохранял полное спокойствие, идя по левую сторону от бессознательного Тэма. Хускарлы донесли короля до его покоев и положили на кровать, после чего к телу сразу же набежали лекари, принявшись осматривать то глаза, то слизистую рта, то ногти. Все они искали характерные симптомы отравления, чтобы тут же дать нужное противоядие, но каждый раз всё заканчивалось по одному сценарию – грустная ухмылка, ведь ответа так ещё и нет. Не в последнюю очередь служителей медицины волновало присутствие принца, ведь каждый из них знает, как вспыльчив Роланд и что он может учудить, если вдруг решит, что лекари не справились со своей задачей. Один из стариков начал твердить про какой-то редкий яд, чьё действие он видел ещё тогда, когда мамонты гадили на южных землях, другой говорил о том, что это может быть обычным отравлением и нужно дать такое-то снадобье. Уоллес-младший ничего не смыслил во всём этом, он был знаком хорошо лишь со змеиным ядом и будь это причиной, Роланд первый распознал бы это. Увы, это не змея и очень жаль – было бы неплохо использовать полученные знания на короле.
- Отойдём, - жестом Роланд подозвал к себе одного из лекарей, главного в их иерархии, тот, кто заботится о здоровье короля. Отойдя в сторону, Роланд положил правую руку на плечо старика и несколько мгновений смотрел ему в глаза.
- Если король умрёт, я убью тебя, твоя жену, твоих детей и всех твоих родственников до седьмого колена. Понимаешь? – кто о чём, а принц о своём. Лекарь, пусть и ожидал подобного, всё же с трудом скрывал страх и кротко кивнул пару раз, после чего принц оттолкнул мужчину и направился к выходу.
- Удвоить стражу, закрыть замок – никого не впускать и не выпускать без моего разрешения. Приведите ко мне Айлеса и Комнола, - командовал принц королевским гвардейцам вперемешку со своими хускарлами, - Они должны быть на охоте. Никого не пускать к королю без моего разрешения, кроме лекарей. Сообщать мне о любых изменениях в состоянии короля незамедлительно. Поставить стражу к послам, - продолжил принц, после чего голос подал один из гвардейцев.
- Что с королевой? – вполне уместный вопрос, ведь она первым делом захочет сунуться к мужу.
- Она ничего не смыслит во врачевании, будет только мешать. Пусть молится в церкви за скорейшее выздоровление супруга, - ответил Роланд, довольно мягко для себя.
- Допросить всю прислугу. Узнайте, где был и что делал король сегодня, что ел, пил, с кем говорил. Кто подмигнёт, взглянет косо, глотнёт или задумается – всех за решетку. Всё поняли? – продолжил принц, продвигаясь по коридору.
- Да, милорд, - ответили хускарлы, разбегаясь кто куда. Не успев дойти до конца коридора, Уоллес-младший обнаружил себя одним и тут же остановился, решив воспользоваться передышкой. Подойдя к окну, он поднял руку и некоторое время наблюдал, как пальцы невольно дрожали, а сама рука отдавалась судорогой. Ни в плену, ни на предсмертном одре принц так не боялся, как сейчас, пусть даже сейчас Роланд и не признается себе, что он до жути боится смерти брата и того, что будет дальше. Кто отравил короля? Послы, пожелавшие свалить вину на Хельм и тем самым укоренить Фйель в мысли, что южане им враги, Айлес, желающий корону или Комнол, пробивающий себе путь до трона? Может Бьеи, набравшихся храбрости и решивших ослабить королевскую семью или даже сама королева, вступив в заговор с одной из этих сторон в обмен на какие-то преимущества? Если король не погибнет, но его состояние не улучшится, лорд Чисхолма готов арестовать всех без исключения, пока не дороется до правды и не найдёт виновного, а если он таки умрёт… На этот случай у принца нет какого-либо плана, но, очевидно, это будет не только личной трагедией родственников короля, но и трагедией для всего Фйеля. Слабохарактерного Айлеса поддержит разве что половина, и та будет панагистской, а петерианца Комнола поддержит другая половина и гражданской войны не миновать. Может в этом и был план отравителей? Спровоцировать войну в горном королевстве? Тогда более всех выиграют петерианцы, ведь им на помощь не замедлит прийти такой же петерианский юг, сведя на нет все достижения Тэма и Айлеса IX. А ведь кто-то ровно таким же способом может выйти к заключению, что это брат отравил короля, чтобы узурпировать власть или сместить самодостаточного Тэма и поставить на его место зависимого Айлеса. Даже если забыть о простом человеческом чувстве, Тэм обязан выжить ради своей страны, иначе она попросту перестанет существовать. Как многое зависит от жизни одного человека, которого, казалось, так легко можно было бы заменить на другого. 
- Филиппа, - даже не оборачиваясь, Роланд заметил, что в коридор вошла его племянница. Перед тем, как встретить её лицом принц должен был унять дрожь в руке, выдавать свой страх ни в коем случае нельзя, он может породить массовую панику в одночасье.

Дрожь в руке ещё долго не унималась, и всё это время принц предпочёл молчать. Подавать виду, что и ему не по себе, а тем более страшно – смерти подобно. Ни перед придворными, ни перед вассалами, Уоллес-младший не рискнул бы прослыть человеком, способным чувствовать страх или отчаянье, а тем паче перед племянницей. Для неё, как и для всех остальных, младший брат короля должен оставаться уверенным лидером, который знает, что делать и который сможет в суматохе указать правильный путь. В чём обязанность лорда Чисхолма? Его обязанность – выполнять роль своего брата, пока он не поправится, а если этого не случится – обеспечить плавный переход власти от отца к сыну. Айлес – тупица, но тупица свой, готовый слушать советы и руководствоваться благими намерениями. У Роланда не было даже тени сомнения, что его младший брат, этот проныра Комнол, обязательно воспользуется ситуацией и попробует сделаться наследником, уповая на скорую кончину отца, поэтому принц и велел доставить племянников к себе – надо разнять их и посадить под домашний арест, в разные углы замка, чтобы до окончания всего сырбора они не виделись и никак не пересекались. Жаль, что между ними нет той родственной дружбы, что была и остаётся у Тэма и Роланда, ведь даже в такой, казалось бы, удобный момент, Роланд не допускает даже одной мысли, чтобы воспользоваться им и попробовать занять место брата. Расшибётся на двадцать кусков, но посадит племянника на трон, если вдруг боги решат забрать короля.
- Лекари говорят, что его состояние стабильное, - стабильно плохое, если быть точнее. Радости мало, ведь под стабильным подразумевается, что улучшений нет, всего лишь нет ухудшений. Сомнительный повод для радости, учитывая, что король едва дышит и в сознание не приходит. Наконец, уняв судорогу в руке, Уоллес-младший повернулся лицом к племяннице, стараясь сохранять невозмутимость и непринужденность, насколько это вообще можно было сделать в нынешних обстоятельствах. Пусть видит сильного человека перед собой, который стоит горой за их семью и не бегает по замку, вопия, как всё плохо и что всему конец. Весь «бабский арсенал» уже наверняка осаждает церковь, лижет алтари, как будто их драгоценный Создатель возьмёт да вылечит короля. Интересно, о чём они все молят этого бородатого мужика на небе? О том, чтобы он вылечил Тэма? Но если «всё по воле Создателя и Матери», тогда зачем они его отравили? Или допустили отравления? Чтобы получить молитвы от испуганных женщин? В таком случае эти боги – эгоисты. Панагисты не верят в то, что всё происходит по воле богов. В первую очередь всё происходит по воле людей – не боги травили Тэма, это сделал человек и руководствовался он своими мотивами, никак не волей богов, а вот уже просить богов избавить короля от страданий, желательно вернув его к жизни – это уже воля богов. Так складнее и так правильнее, по крайней мере для принца.
- Но, не похоже, чтобы они знали, как его излечить. Это наверняка яд, болезнь так быстро не действует, - продолжил Уоллес-младший, ничуть не скрывая причину всего происходящего и не стараясь успокаивать понапрасну племянницу. Врать – не хорошо, особенно когда предмет разговора самым непосредственным образом касается Филиппу. Это её отец и он ей роднее ничуть не меньше, чем Роланду, а коль она не подметает коленями пол перед позолоченным крестом, стало быть, принцесса хочет как-то помочь или хотя бы предложить эту помощь, даже если в итоге ничем и не сможет посодействовать. Как минимум её присутствие поднимает дух, минутой ранее почти полностью утраченный.
- Но яд, о котором ни я, ни лекари не знаем. Его дыхание порывисто, вокруг глаз потемнения, вены выступают. Боюсь, если не найти быстро противоядие, ему не долго осталось, - с грустью и разочарованием, продолжил принц. Хотелось бы как-то помочь брату, да вот как и чем – неизвестно. Не поить же короля всеми противоядиями, уповая, что какое-то из них поможет, так и убить его можно ненароком. Надо было понять хотя бы какой вид яда, на что он действует и какова его, так сказать, клиническая картина, а уже потом пичкать короля всевозможными снадобьями.
- Я сделаю всё, чтобы он выжил, но, если лекари не знают, как вывести яд, я и подавно. Я уже приказал допросить всех присутствующих в замке, может удастся хотя бы узнать, когда и чем он отравился, так можно выйти на отравителя и выбить из него всё, - под «всем» принц понимал информацию о яде и как его вывести. Все отравители прекрасно знают «свой» яд, ведь ненароком можно и самому отравиться, особенно если яд необычный, не помирать же от собственного детища. Впрочем, если отравление заказывал кто-то влиятельный, от исполнителей и костей не останется, не говоря уж о трупе, поэтому и здесь всё не радужно и шансы весь блеклые.
- Пусть лучше молятся, чем путаются под ногами, - очевидно, Филиппа имела ввиду королеву и Одиллу.
- Не переживай, если лекари не справятся плахи им не видать, будут болтаться на виселице. Но окромя них кто может помочь королю? Собрать знахарей? Те и в упор не разглядят никакой яд, только и горазды лечить боли в животе да втирать всем свои курительные смеси, - возможна, Филиппа имела ввиду кого-то кроме знахарей, о ком Роланд впопыхах не вспомнил?