Мой дорогой Джордж,
Думаю, было бы слишком наивно ожидать мгновенных ответов на письма от того, кто занимается настолько усердно, что в конечном итоге поплатился за тягу к знаниям болезнью. Сложно передать словами то, как мучительно было мне читать твоё письмо и представлять мучения, что ты испытывал, терзаемый своим недугом, однако также я очень рада знать, что это ужасное время позади и ты теперь в добром здравии.
У каждого нашего решения или поступка есть своя цена, и порой она бывает слишком высокой. Ты сполна расплатился за свой выбор, отразившийся также на мне, и пусть это звучит эгоистично, но я не до конца понимаю причин, по которым должна страдать из-за того, к чему не имею никакого отношения, хотя… Говорят же, что знать о страданиях близких порой гораздо больнее, чем о собственных. Может, наша ситуация является одним из доказательств подобного, однако это уже не настолько важно. Несмотря на всю незавидность своего положения, я не собираюсь в каждом своём письме упрекать, обвинять или напоминать о том, что могло бы быть и чего можно было бы избежать, поскольку сказанного во время личной встречи было более, чем достаточно. По крайней мере, мне так кажется. Ты пишешь, что у тебя больше нет слов и слёз, у меня же на всё это просто нет сил – изменить ничего нельзя, как ни старайся, легче смириться и попытаться свыкнуться со своей семейной жизнью и наличием твоего брата поблизости.
Кстати, о Джастине. Как ты можешь видеть, мой ответ на твоё письмо тоже пришёл с некоторой задержкой, и причиной этому являлось моё желание проверить то, насколько продуктивным выдался ваш разговор, темой которого ты любезно со мной поделился. Следует заметить, что в последнее время всё, на удивление моё, спокойно: Джастин бывает у меня на порядок реже, чем раньше и это, если постараться, можно стерпеть, что же касается любовницы, то… Я подозревала о наличии у него таковой, но утверждать подобное, не имея возможности убедиться в правоте своей догадки, было бы по меньшей мере глупо, после твоих же слов в этом и вовсе нет никакой необходимости. Я непременно учту и сохраню в памяти столь ценное знание, которым не побрезгую воспользоваться сразу же, как только почувствую таковую необходимость. Не стану скрывать, что соблазн сделать это сейчас, дабы насладиться выражением его недовольного лица, велик, даже, пожалуй, слишком велик, однако я не хочу разбрасываться таким рычагом давления раньше времени.
Наставники никогда не дают простых заданий, поскольку в такие моменты ведомы лишь желанием проверить то, насколько прилежны их ученики, как хорошо они впитали в себя полученные знания и, что самое главное, сумеют ли они воспользоваться ими на практике. Я уверена в твоём успехе и том, что ты сможешь справиться со своим заданием, поскольку сомневаться в себе уже поздно. Раз уж я должна (и стараюсь) быть сильной, то и ты, любовь моя, должен быть таким же на своей миссии, дабы оправдать ожидания своего наставника, провести дело успешно и если не вернуться ко мне, то хотя бы написать о том, как всё прошло, если сам пожелаешь, разумеется.
Родители… Они и правда не должны вмешиваться в наши жизни, но без этого всё было бы слишком просто, не находишь? Хотя в данной ситуации причиной подобного внимания (или одной из причин) может являться вопрос с наследником, о стадии решения которого они могут хотеть знать. Думаю, подобная обеспокоенность не вызывает радости не только у меня, но увы, поделать с этим ничего нельзя, поэтому нужно стараться привыкать к усиленному вниманию и оттачивать навык осторожности, чтобы мои письма тебе случайно не стали чьим-либо достоянием. Досуг же мой, право, не отличается особой уникальностью и не имеет каких-либо колоссальных отличий от тех занятий, которые занимали меня дома. Разница состоит разве что в нескольких из оных, и проявляется она, главным образом, в отсутствии моей привычной компании в лице дражайшего братца, которая пусть и бывала порой совершенно невыносимой, но всё-таки интересной. С супругом же особо не поиграешь в шахматы, поскольку он думает над каждым ходом ещё меньше, чем я в бытие четырнадцатилетней. Прогулки же верхом, организованные с целью изобразить счастливую супружескую пару, настолько скучны, что лучше я буду проводить время с книгами или вышивкой, которая, как оказалось, успокаивает и порой даже располагает к размышлениям, чем ещё раз соглашусь на подобное. В крайнем случае у меня всегда остаются прогулки по саду, что, конечно же, не столь поэтичен, как сад в графстве, но всё же. Слуг мне предоставили и, кажется, есть среди них кто-то, кому можно доверять, однако спешить с этим я не хочу. Вряд ли разумно заводить дружбу с тем, кто пусть с небольшой, но вероятностью, может рассказать о моих тайнах тому, кому о них знать не положено. Думаю, скоро я смогу проверить безосновательность (или же наоборот) своих подозрений, и непременно сообщу тебе о результатах, какими бы они не были.
Сказаться безразличным по отношению к любимому всегда сложно, особенно если он находится настолько близко, что сердце разрывается от желания оказаться рядом с ним, но, если подумать, то наше нынешнее положение невольно заставляет вспомнить моменты из нашего беззаботного детства, пусть безвозвратно ушедшие, но такие же дорогие. Различие состоит лишь в том, что нам с тобой лучше бы отвернуться друг от друга, оставив прошлое там, где ему и надлежит оставаться, но я ничего не могу поделать с собой и чувствами к тебе, которым нельзя приказать. Любовь вынуждает писать письма тайком, отправлять их тайком, ждать твоего визита, чтобы увидеть, убедиться, что всё в порядке. Она заставляет нас обмениваться общими фразами и прятаться для того, чтобы хотя бы пару минут побыть откровенными друг с другом. Воспоминание об упомянутом тобой случае не может не вызвать улыбку, поскольку те, и, возможно, грядущие минуты наедине – всё, что у нас есть. Поэтому они особенно ценны в уникальности своей, не говоря уже о том, что являются своеобразной отсылкой к прошлому, когда нужно было в спешке покидать родных ради пары мгновений наедине с возлюбленным.
С нетерпением жду новостей о твоих успехах, мой милый. Люблю тебя.
Кэтлин.
