- И да осветит вас вечное пламя Создателя, - закончил свой памфлет церковник, после чего Роланд перекрестился, будто придавал этому хоть какое-то значение. Увы, что тридцать лет назад, что сейчас принц был обязан делать вид, что он истинно верующий последователь чуждой религии, навязанной извне, в противном случае недалек час, когда жиробасины из Рейниса объявят очередной крестовый поход, но уже не на любителей верблюдов в атлантийских песках, а на горных козлов и фйельцев – первые были петерианцы горные, по мнению Роланда.
- Как бы я ему в глаз не засветил, - недовольно фыркнул мужчина, уходя из замковой церквушки своему хускарлу. Окружение у лорда Чисхолма было из наименее ярых петерианцев, а хускарлы так и вовсе исключительно те, кто продолжают верить в богов предков, пусть и они вынуждены по примеру своего принца делать вид. Петерианство во Фйеле местами напоминает самое большое представление лицемерия на всей земле, когда очень многие нисколько не верят, но из необходимости крестятся и преклоняют колени перед старыми маразматиками в рясах, отдаленно напоминающих жрецов. Нет, было что-то интересное в этой религии, некоторые церквушки впечатляли своим стилем, в иные тексты хотелось верить, но всего этого недостаточно, чтобы принять Создателя и какую-то бабу за богов – атлантийцы таки отказались признавать бабу, но мужика приняли за милую душу. Ну, как за душу, после того, как им набили рожи все резко осознали, что жили во грехе и надо срочно исправляться. Вера в старых богов основывается вовсе не на песнопениях какого-то монаха из под орллевинской деревни, якобы пришедшего из далеких невиданных краев, а во вполне реальную силу – ведь жрецы показывают эту силу, молясь богам. Они исцеляют, источают мудрость, предсказывают будущее – всё это не фокусы по типу мироточащей статуи – надо же, миллионы людей поверили, что пара капель из глаз статуи о чём-то говорит, а если она бы поссала, они бы поверили ещё охотнее? Надо будет предложить что-то такое Тэму, подумал сейчас Роланд – статуя одного из богов их пантеона, которая будет ссать на маленькую статую Создателя, всё это назвать мироточением и посмотреть на массовый диссонанс петерианцев. Весело? Да, но пока братья в ссоре, предлагать некому. Король со своим братом ссорятся часто и это не просто так – их взгляды часто разнятся и бездействие Тэма вызывает раздражение не только у лорда Чисхолма, но и у многих сторонников войны, коих вовсе не мало и которые видят в принце своего лидера, но вовсе не кандидата на место нынешнего короля. Роланд никогда не искал для себя ни почестей, ни тем паче короны – мама с папой делали его для другого, этим другим он и занимается – старается вбить в голову старшему брату правильные мысли, время от времени устраивая себе каникулы в Чисхолме, переводя дух и набираясь новыми аргументами.
- Фйельские священники – очень интересные создания, у них, наверное, удивительная, блять, жизнь. Утром они втирают всем про благочестие и нравственность, а вечером, еб… как бы так помягче сказать… грешат с такими же удивительными созданиями, как фйельские монашки. Горная коза в стане дюжины козлов невиннее, чем эти шуты в рясах, - продолжал свою тираду Роланд под смешки своего хускарла, пока они шли обратно в замок. У массивных дверей стояли несколько до боли знакомых хускарлов брата, с коронованным медведем на щитах.
- Да неужели, - с удивлением пробубнил под нос принц, глядя на них. Неужто Тэм снизошёл до того, чтобы прибыть в Чисхолм самолично, а не послать ворона или очередного напыщенного вельможу, который должен «примирить» братьев или же передать жутко важные приказы, дабы через их исполнение в семье перестал царить разлад. Войдя в замок, Уоллес-младший последовал в главную залу, где и должен наверняка ожидать достопочтенный гость с серьёзной рожей и высокопарными фразами о единении семьи.
- Мог бы и предупредить, мой повар не рассчитывал кормить королевское брюхо…, - начал уже Роланд сыпать якобы Тэма добродушным братским приветствием, однако тут же остановился, когда увидел вместо короля принцессу, да не просто принцессу, а Филиппу, которую принцу несложно узнать даже одним мимолётным взглядом. Жестом приказав своему хускарлу удалиться, мужчина, улыбаясь от уха до уха, ускорил шаг и тут же вцепился руками в талию племянницы, приподнимая её вверх.
- Ты так и продолжаешь радовать внезапными визитами, - со смешком проговорил Роланд, возвращая девушку на землю, - Я ожидал увидеть хмурую морду твоего отца, но уж никак не прекрасное лицо его лучшего чада, - вот что правда, то правда – из всего королевского вывода только Филиппу Уоллес-младший мог назвать той самой, кем может гордиться Фйель даже с раннего детства. Ни слабовольный Айлес, ни говнюк Комнол, ни забитая овечка Мерида не могут идти ни в какое сравнение и нисколько не соответствуют своему положению.

- В противном случае я его четвертую, - с ехидной ухмылкой ответил Роланд на слова племянницы о брюхе и поваре. Принц мог сказать нечто пошлое и это едва-ли звучало бы странно, учитывая его всем известный темперамент, однако отчего-то он удержался, как не раз и не два удерживался от неподобающих, по морали общества, действий или слов и всегда в присутствии Филиппы. Впрочем, гниющий в земле потенциальный жених принцессы Фйеля уже давно доказал лично Роланду и показал наиболее наглядным образом, что у дяди то закрались не самые благородные мысли, хотя… что есть благородство? Брать в жены нелюбимую женщину с иллюзорным шансом на то, что между ними когда-то вспыхнут чувства? Роланд уже пробовал идти этим путём и пусть в результате на свет явились два прекрасных создания, они вовсе не были рождены от большой любви их родителей – свою усопшую жену принц никогда не любил и более того, вполне осознанно обрек её на медленное увядание в Чисхолме, ведь недостаточно петерианскому священнику прочесть нужные молитвы, чтобы сердце воспело от радости и души двоих сплелись в танце.
- А что, у них есть вкусный хлеб, - со смешком передразнил Уоллес-младший племянницу на слова о принятии веры в новых богов. На мессах священники использовали какой-то странный хлеб, вот бы добыть его рецепт и есть его не только преклонив колени перед тучным надменным старичком в рясе и крестом поверх неё, может тогда пища ещё вкуснее будет.
- Но, нет. На прошлой неделе я пропустил исповедь, священник сильно обиделся, чуть ли не грозился отлучить от их Святой Мамы Церкви. Я бы хотел возрадоваться, что меня избавят от надобности посещать их мессы, но Тэм едва-ли обрадовался бы, обвини его брата в ереси и натрави на него кое-кто Инквизицию, - поглаживая рукой волосы племянницы, Роланд с добродушной, искренней и тёплой улыбкой отвечал на шутливые слова девушки. Вера, как ни странно, стала одной из тех самых причин, по которым принц к некоторым своим родичам относился хорошо, к другим – холодно. Пусть положение и долг пере братом вынуждают его часто молчать и держать при себе своё мнение, Уоллес-младший всегда делился со своей племянницей взглядами и суждениями о происходящем вокруг, а вот она уже, вооружившись словами дяди и собственными умозаключениями, весьма недурными для её возраста, никогда не отказывала себе в удовольствии рассказать что семье, что окружающим всю суровую правду, за что Роланд её, собственно, и ценит. Может придёт тот день, когда и сам принц сможет высказываться столь же свободно и непринужденно, хотя такое мыслимо разве что при отсутствии старшего брата. Не потерпит король от брата ни критики его распрекрасной жены, ни публичных призывов к отказу от лже-веры, навязанной извне, зато с дочерью ему приходится мириться.
- Тебе? – с наигранным удивлением переспросил Роланд, - Неужто наскучило задирать мачеху и наблюдать за тем, как твои братья грызут друг друга? – древние, как горные тропы, развлечения, не утратившие актуальность и поныне, - Неужели задумалась о браке? – пусть на лице мужчины была улыбка, в действительности принц сейчас вовсе не шутил и не передразнивал. Не хватает только Филиппе захотеть выйти замуж для полного счастья, хотя всё это абсолютно бессмысленно и заранее обречено на провал – не сыскать принцессе мужа, который сможет дожить до брачного ложа. Когда Тэм по своей природной наивности решил устроить «счастливый брак» старшей дочери, Роланд без колебаний устроил всё так, что до алтаря сын лорда не добрался, подобная участь будет ждать и всех последующих мужей, если только девушка не уверит своего дядю, что желает этот брак. В любом случае, дать племяннице возможность пощекотать нервишки дяде никогда не лишне, эдакие занятия по самоконтролю и сдержанности, помогали бы они ещё.
- Заведёшь себя надушенного мужа, - жестом Роланд подозвал девушку проследовать за ним, сохраняя прежний издевательский тон, - Петерианца, - не успокаивался мужчина, - Нарожаешь ему дюжину детишек, будешь их нянчить , пока муженек будет отращивать пузо и кичиться своей плодовитостью, - а Уоллес никак не мог угомониться, пока не увидел Рагну, замершую, словно камень, и сконцентрировано смотревшую куда-то вдаль. Роланд рукой остановил Филлипу, идущую рядом и приложил указательный палец к губам, как бы призывая к тишине. Девочка наверняка услышала родителя и двоюродную сестру, но отвлекаться не стала, пока не дождалась свою кошку. Животина выбежала из какой-то щели с брыкающейся мышью в зубах и подбежала к хозяйке, вручив ей бедное существо. Рагна погладила кошку и наконец развернулась, демонстрируя Роланду и Филиппе добычу.
- Какая красивая мышка, будет хорошим аперитивом для змей, - злостно и с гомерическим хохотом пробормотала девочка, выполнив что-то отдалённо напоминающее реверанс и тут же скрылась где-то в коридорах, кошка, послушно виляя хвостом, помчалась за хозяйкой.
- Сердце переполняется отцовской гордостью, - тут же отозвался Уоллес-младший, - Она напоминает мне тебя в детстве, - Роланд перевёл взгляд на племянницу и ехидно улыбнулся, подзывая жестом продолжить путь. Они вошли в большую залу с продолговатым столом, обильно накрытым едой. Повар ожидал, что лорд Чисхолма будет обедать со своими хускарлами, поэтому наготовил сообразно их аппетиту, но принц сейчас был куда более рад провести трапезу с Филиппой, нежели в очередной раз лицезреть бородатые рожи своих людей. Отодвинув стул, мужчина дождался, когда племянница займёт место и взял кувшин с вином, разливая напиток по кубкам.
- В Чисхолме не так уныло, как может показаться. Твой отец решил, что, убив Чарльза, он положил конец войне и вот-вот настанет блаженный мир и в этой мысли ему активно помогают прихвостни по типу Бьеи и я их не виню – дай волю петерианским перебежчикам, они бы зацеловали южан, предварительно перекрестившись трижды, - с улыбкой Роланд протянул кубок с вином племяннице и занял место напротив, а точнее развалился на стуле с высокой спинкой.
- Вот только я не думаю, что это конец и таких как я множество. С момента моего отъезда я больше времени провёл в дорогах, нежели в Чисхолме, собирая единомышленников дабы явится к королю с ними и убедить его в том, что промедление вредит Фйелю и даёт время Хельму оправиться от потерь. Остаётся лишь надеяться, что никто не надоумит Тэма решить, будто я собираю людей для мятежа, - нервный смешок, заглушенный обильно вином.

- Так значит страх потерять мужа до церемонии – единственное, что останавливает тебя от брака? – спросил Роланд, прислоняясь губами к краю кубка, но застыв так. Он будто прятался за этим кубком, лишь выглядывая своими голубыми глазами, затаившись в ожидании ответа. Даже для себя он не может однозначно определить – какой ответ его больше порадует. Хотелось бы услышать «нет», но «нет» может подразумевать много чего и не всё это будет благоприятно для принца. «Да» - ещё более худший ответ, который означал бы тщетность любых попыток «уберечь» племянницу от нежелательного брака, ведь тогда брак этот нежелательным будет только для Уоллеса-младшего.
- Не опасно. Змеи атакуют для защиты, если их не провоцировать – они не укусят. Впрочем, Фрида ещё слишком мала, чтобы это понимать, поэтому её я не пускаю к ним. Да она и не особо рвётся, у неё характер мягче, какой был у их бабки, - Филиппа действительно всегда отличалась теплым и ласковым характером, правда, большую часть этой теплоты доставалось Тэму исключительно из-за того, что он был старше и оттого важнее. Мать первая научила младшего сына смирению, ещё задолго до того, как принц понял устройство этого мира и своё место в нём. Причудливо, как в детях легко усматриваются родители родителей, а порой и другие родственники.
- Твой отец поверит во всё, что оправдает его воспалившееся самомнение. Если завтра из Хельма придут с предложением мира и дружбы, он поверит. Тэм отчего-то решил, что убийством южного короля одержал победу в войне, хотя винить его нельзя – так считает половина Фйеля, - и по счастливой случайности эта половина поголовно состоит из истово верующих петерианцев, которым эта война всегда была костью в горле. Сколько раз принц слышал призывы к миру с «братьями по вере» столько раз не упускал возможности поднять на смех трусливых сограждан и всегда небезуспешно. Говорить о политике с племянницей было не в новинку, особенно учитывая то, что политика во Фйеле всегда тесно сплетена с королевской семьей – одно влияло на второе, одно было немыслимо без второго, как бы сильно принц не хотел бы дистанцироваться от политических игрищ.
- А ему следовало бы слушать дочь, коль брата невдомёк, - Роланд улыбнулся, делая глоток вина. Лесть – не та вещь, которая ценилась в обществе фйельцев, но принц и не особо льстил, искренне считая племянницу одной из немногих, к кому Тэму следовало бы прислушиваться и чьему вкусу надобно доверять. Алана, какие бы политические выгоды не приносила бы, не подходила на роль королевы Фйеля, что по происхождению, что по вере. Даже в королевстве, которое многие считают варварским, происхождение всё ещё играет роль и дочь хельмовского графа не видится никому достойной партией для короля. Будь она хотя бы из местных краёв, тогда можно было бы говорить о какой-то компенсации за счёт крови, однако же живём с тем, с чем живём.
- На поле боя отстраивать интересы семьи оказалось куда проще, чем при дворе. Сплетни, козни, заговоры – всё это быстро вымораживает и вгоняет в уныние. Мои люди подгоняют меня к войне, Тэм рефлексирует, засранцы Бьеи мир ищут, священнику на монастырь деньги нужны, - начал принц перечислять всё, что его выматывало с соответствующим тоном, после чего он сделал очередной глоток вина и отвёл на время взгляд, всматриваясь невесть во что.
- Ещё и наследник, - Уоллес-младший перевёл взгляд на племянницу, не поворачивая головы, - Мои люди опасаются, что боги рано или поздно отвернутся от меня и я найду смерть на поле боя, кто тогда унаследует Чисхолм? Тэм, и, при всей любви к королю, тогда он этим приобретением лишиться голоса – не будет больше лорда Чисхолма, который сядет на уши и будет напоминать Величеству об истинной вере Фйеля, как и о подлинных интересах, окромя церковных, - предвидя вопрос племянницу, Роланд вновь отвёл взгляд и сразу же продолжил:
- Я искал подходящую партию, присматривался то к одной, то к другой. У каждой есть какие-то достоинства, у некоторых их даже несколько, но ни одна из них не видится мне матерью будущего лорда Чисхолма. Коль мы с братом унаследовали так много от матери, то и будущий ребёнок унаследует что-то от своей, - разговор с тупиком, ведь оба прекрасно знают, что Тэм вскоре может решить всучить какую-то женщину своему братцу и озадачиваться наследственными «болячками» не станет. Он – король и ему нет дела до Чисхолма больше, нежели о других владениях и о Фйеле в целом, если надо будет для королевства выдать за брата стриженную козу – он это сделает и даже не почешется, надеясь, что Роланд не убьёт эту женщину на брачном ложе.
- Иногда я жалею, что так близок по крови Тэму, - бросил в конце Уоллес-младший, отламывая кусок хлеба и принявшись жевать его с унылым лицом.

Роланд умилительно улыбнулся на слова о перспективах выдуманного брака и тем паче порадовался той реакции, которую получил.
- Боюсь, твой отец не советуется со мной по вопросам брачных договоренностей что своих дочерей, что сыновей. Прошлый раз я узнал о твоей помолвке не раньше тебя, а то и позже, и в следующий раз едва-ли это изменится, - сделав глоток, Уоллес-младший отложил в сторону кубок и посмотрел куда-то в сторону. Отчасти его это задевало, ведь даже сам Роланд был фактически лишен права распоряжаться своей судьбой, но разве что на словах. На деле же Тэму придётся все горы перевернуть во Фйеле, чтобы заставить своего младшего брата послушно исполнить свою волю, тем более взять кого-либо в жены или подружиться с такими засранцами, как Бьеи, которые своим коварством десятикратно превосходят любую змею из коллекции лорда Чисхолма.
- Но, я буду бдителен и если вдруг Тэм заговорит о предстоящем браке для тебя, я донесу ему, - Роланд коварно улыбнулся, - наше мнение по этому поводу. Негоже дочери короля, а тем более моей племяннице, - как будто быть племянницей одного из лордов Фйеля, пусть и принца, это хоть сколь-нибудь значимо на фоне королевского величия, но сути это не меняет, - быть пешкой и выходить замуж за очередного идиота, коим был твой предыдущий нареченный. Жаль, конечно, что он скоропостижно скончался, но может в этом есть воля богов и Тэму следует дать тебе выбрать себе мужа, пока он не усеял трупами весь Фэр-Айл, стараясь продать тебя кому-то, - улыбнувшись так, как некоторые бы сказали «загадочно», принц вновь взял кубок и сделал глоток. Роланд готов отправлять на тот сверх хоть дюжины подобранных Тэмом женихов для своей старшей дочери, хоть до тех пор, пока их не останется, а любой здравомыслящий человек посчитает за смертный приговор помолвку с дочерью короля. Эгоистично и весьма неправильно, но это намного лучше, чем мириться с тем, что воистину прекрасную женщину отдадут какому-то дураку. Много на свете достойных мужей, но таких не выбирают для брака сильные мира сего – браки часто заключаются совсем из других соображений, чего стоит брак Тэма и «серой мыши».
- Ты можешь оставаться в моём замке столько, сколько хочешь, - усмехнувшись и приподняв бокал, словно это тост, ответил Уоллес-младший. Вот было бы прекрасное решение, не будь это сопряжено с угрозой чуть ли не войны. Может если новоиспеченная жена Тэма родит ему пару девочек король наконец перестанет считать своих детей и сможет отпустить хотя-бы старшую, уделяя всё своё внимание двум бездарным сыновьям, которые едва-ли горла себе не выгрызают за неубитого медведя?
- В таком случае, он пожалеет. Плохие советники даже из самого лучшего короля могут сделать плохого, а если король не может различить плохих советников от хороших, значит его уже не спасти, - естественно, это была шутка и принц всем своим видам давал понять, что не вкладывал в это что-то серьёзное. Тэм не успел стать лучшим королём Фйеля за всю историю, он даже ещё не приблизился и к половине славы их отца, но и плохим его назвать даже обиженный брат не мог – где-то он был неправ, где-то, наоборот, проявлял себя превосходным лидером и даже хорошим братом. Лорд Числохма долго будет помнить то, как брат его спас из плена, положив увесистую варежку на политику, но неужели для повторения этого надо каждый раз в плен попадать? Слишком великая цена, второй раз принц скорее умрёт, нежели даст себя пленить.
- Откровенно говоря, там и наследовать было нечего. Не в обиду её памяти, но женщиной она была заурядной, - Роланд опустил на время взгляд, понимая, что говорить о мёртвых нелестные слова никогда не считалось почётным, - Поэтому я надеюсь, что её дочери будут ориентироваться на куда более подобающие персоны, - не сводя взгляда с племянницы, Уоллес сделал ещё один глоток и отложил пустой кубок, после чего встал со стула и взял графин с вином, дабы налить ещё.
- Если бы я был далек от Тэма, первым делом я бы сватался к его старшей дочери, зная о её бесспорных достоинствах. Но не посмел бы предлагать королю такое, не получив сначала её разрешения, - улыбчиво ответил Роланд, наливая вино и, отложив графин в сторону, взял в руки кубок.

Роланд как будто задумался над судьбой того жениха, который грозился стать супругом старшей дочери короля. Ни имени, ни титула лорд Чисхолма не помнил, лишь омерзительные светлые прилизанные волосы, словно их всю ночь обхаживал язык козла, абсурдно тонкие бесцветные глаза и до жути противный пух над верхней губой, где собирались сопли, стоило ветру подняться с земли. Непривыкший к суровости фйельских зим, этот юный дурак решил, что одного лишь королевского разрешения будет достаточно, дабы уложить в постель принцессу Фйеля, и, что важнее, племянницу небезызвестного брата короля. Естественно, жених не знал о тонкостях взаимоотношений в королевской семье и по своей наивности рассчитывал получить поддержку Роланда, когда получил приглашение на прогулку. Смерив юнца взглядом, принц выслушал его потуги установить какой-нибудь контакт, почесал лезвием топора бороду и покинул помещение.
- Умереть от падения со скалы – так ужасно, - с усмешкой ответил принц, запивая эти слова вином. Спустя несколько дней после первой встречи принц решил пригласить будущего супруга своей племянницы на охоту, собрав значительную часть королевского двора. Всё шло обыденно и ничего не предвещало беды, пока юный дурак не решил заняться тем ремеслом, которое ему давалось лучше всего – пускать слюни над обрывом. Отстав от основной группы охотников, лорд Чисхолма вышел на этого идиота и его двух приятелей. Потуги заговорить разбивались о каменное лицо принца, а когда тот обнажил свои топоры, жених наконец понял, в чём дело. Двое его друзей тут же взялись за мечи, но с ними Уоллес-младший разобрался буквально за пару мгновений, после чего вдоволь насладился мольбами претендента на руку Филиппы и под конец одарил его своим благословлением – ударом ноги в грудь, который и отправил парня на тот свет. Тела двух компаньонов были подобраны хускарлами Роланда и унесены вглубь леса, где их наверняка пожрал кто-то, может даже медведь Тэма?
- Мне готовиться держать осаду? – со смешком спросил Уоллес-младший. Так в этом был план? Привлекая внимание отца к себе, заставить его помириться и с младшим братом «за компанию»? Едва-ли Филиппа надеялась заставить своего дядю выбраться из берлоги и пойти на поклон к отцу, иначе она его плохо знает.
- Очень, - принц поднял взгляд, - на это надеюсь, - с тонкой улыбкой довершил он фразу, делая глоток вина. Выпитого алкоголя хватило бы, чтобы намертво завалить медведя, но Уоллес пока не шибко чувствовал опьянения. Да, чувства затуплялись, язык всё более развязывался, коль он дерзнул ранее высказать те мысли, какие в трезвом состоянии не сказала бы даже под пытками, но об истинном опьянении рано говорить. В действительности Роланд не любил напиваться, особенно в одиночестве, когда по утру можно обнаружить себя бородатым ничтожеством на краю мира, невостребованным и отсеченным от дел сильных мира сего и, в первую очередь, от дел брата. Как бы он политику не любил, но без неё принц – не принц, всего лишь очередной высокородной мужчина с неясным предназначением. Пить с хускарлами было весело, пока они не начинают ссориться и кромсать друг друга, отвлекаясь от своего лорда, а вот пить в компании племянницы – уже совсем другое дело. Опасное дело.
Вопрос о достоинствах заставил принца как следует приложиться к кубку, сделать абсурдно долгий глоток. Опустив руку и взгляд, Уоллес выждал небольшую паузу.
- Красота, ум, сила воли, смелость, решительность – мне продолжать? – на последних словах Роланд улыбнулся, но улыбка была нервной. Племянница приближалась и с каждым шагом дышать становилось всё труднее, а ещё этот алкоголь… Зря, наверное, принц столько выпил, совсем безответственно с его стороны.
- Он пытался заручиться моим согласием, - насмешливо ответил Роланд, - Я выразил ему категорический отказ, - собираясь поднести кубок к губам, чтобы сделать ещё один глоток, Роланд остановился на полу-жесте, услышав последний пассаж. В этот момент отчего-то не витали в голове ни мысли о том, что кто-то может войти в залу или что кое-кто может получить пощёчину за дерзость, как и лишиться головы за такой поступок, невзирая ни на какие кровные узы. Откинув в сторону кубок с вином, Роланд чуть ли не впился руками в талию племянницы, благо она уже стояла вплотную. Наверное, следовало ожидать какой-то животной хватки, но, нет – поцелуй получился вовсе не грубым и не жадным, а вполне себе спокойным и, как ни странно, чувственным, даже трепетным. Никогда ещё принц не целовал кого-либо подобным образом и, можно сказать, сам себе удивился – не похоже это было на то, что в его немного опьяневшем мозгу вырисовывалось до этого. Алкоголь и близость Филиппы сняли тот железный барьер, который не один год сдерживал Уоллеса-младшего, а кокетство племянницы, которая никогда не славилась им в отношении многочисленных ухажеров и охотников на руки королевских невест, обнадеживало лучше любого вина и пьяной фантазии. Увы, момент длился недолго – ставни тяжелой входной двери затрещали и принц тут же отстранился, успев к моменнту открытия одной из дверей уже отойти на приличное количество шагов и всматриваться в какую-то хрень на столе.
- Ваше Высочество. Священник хотел бы поговорить с вами о кресте на…, - обратился один из слуг к Уоллесу, но последний прервал просьбу и весьма резко:
- Иди к священнику и затолкай крест ему в глотку, потом подойди к любому хускарлу и попроси раскроить тебе твою тупую башку, - Роланд поднял хмурый – а он был хмурый – взгляд на слугу, пока тот с мольбой на глазах надеялся, что это всё не всерьёз, - Запомни сам и передай другим, чтобы никто в этом замке больше не смел даже подумать заходить туда, где я нахожусь без приглашения. Убирайся, - слуга поклонился и закрыл за собой дверь, пока принц, сменив хмурость на некую особую форму обреченности, наливал в другой кубок вино и приходил в себя. От опьянения, к слову, ни следа не осталось, будто рукой сняло.
- Судьба? – со смешком вернулся к словам Филиппы Роланд, - Скажи только слово и твой следующий жених доживёт до свадьбы.

Отредактировано Roland Wallace (2017-08-08 21:31:36)

Роланд ещё долго не мог перевести взгляд на племянницу, испытывая крайне незнакомое чувство. Что это? Страх, стыд или неловкость? Мысли путались так, что и сам принц не до конца осознавал своё состояние, а также то, что он хотел услышать в ответ на свой вопрос. С одной стороны всё это выглядело очень неправильно – надеяться, что племянница разделит его чаянья и пожелает остаться незамужней до конца своих дней, с другой – разве она сама ранее не говорила о том, что не хочет стать покорной женой малознакомого человека, который будет в ней лишь способ воспроизведения детей и с помощью которой примажется к королевскому торту под названием Уоллесы? Впрочем, однозначный ответ Филиппы невероятно порадовал Уоллеса-младшего, настолько, что он смог наконец оторвать свой взгляд от какой-то утвари на столе и посмотреть на девушку.
- И что дальше? – без тени улыбки спросил принц, держа кубок с вином в руке и медленно приближаясь к племяннице.
- До конца дней жить официально порознь, кося женихов, как траву? Твой отец никогда не позволит подобному случиться, а если узнает – моя голова вполне может украсить стены Фэр-Айла, - он вовсе не боялся расправы и готов был рискнуть даже ради нескольких мгновений желаемого, но не хотел рисковать Филиппой. Тэм, конечно, не худший на свете отец, но и далеко не лучший. Под гнётом своих петерианских советников, церковников и просто недругов королевской семьи, он может решить и дочь проучить, или хуже – избавить семью от якобы позора. Меньше, чем своей смерти Роланд хотел ставить выбор между племянницей и братом, ведь даже при всех противоречиях и неоднозначностях, он сам не знает, что бы выбрал и едва-ли узнал бы, будь такая ситуация в жизни.
- Даже если он не узнает, рано или поздно тебя ждёт судьба всех незамужних дочерей, - продолжил Роланд, медленно приближаясь, - монастырь. Для Одиллы это настоящий подарок, но для тебя – наказание и проклятие. Хуже рясы и церковных песнопений то, что это сломит тебя, ведь эти монастыри – настоящие пыточные, где людям мозги промывают Книгой Света, - увы, это правда. Когда кого-то, к примеру, уличали в неверии и по какой-то причине не могли сжечь за ересь, его или её отправляли в монастырь и спустя пару лет от прежнего человека не оставалось и следа. Независимо от силы воли и убеждений, тамошние «безобидные» монахи и монахини профессионально ломали личность, то ли голодом, то ли телесными пытками (а может и всем сразу?) заставляя человека отказаться от всего, во что он верил и вбить треклятые слова Книги Света себе в голову.
- Будь я хорошим человеком, я бы сказал, что не хочу подобного исхода и потому отстранюсь, во имя нашего общего блага, - подойдя вплотную, принц сделал ещё один продолжительный глоток вина и дотронулся пальцами до подбородка племянницы, поднимая её взгляд на своё лицо, - Я и вправду не хочу подобного исхода, как и не хочу, чтобы рано или поздно тебя отправили в монастырь, но и отступиться не могу. Сейчас мне нечего предложить Тэму в обмен на его согласие, но скоро я докажу свою пользу, помогу ему и потребую у него тебя. Но даже если твой отец согласится, что маловероятно, нужно будет умаслить того странного тучного мужика с котлом на голове, - без папской диспенсации подобный теоретический брак под запретом даже с разрешения короля, а потому Роланд на пару мгновений впал в настоящую депрессию от осознания того, что ему придётся завоёвывать расположение понтифика и всех его прелатов во Фйеле, но на что не пойдёшь ради любви?
- Наверное, нужно будет сказать слуге не заталкивать крест в глотку священнику, - уже улыбчиво сказал Роланд, продолжая смотреть в глаза своей племянницы, - И нужно будет лучше делать вид, что мы покорные петерианцы и читаем перед сном Книгу Света. А ещё деньги, деньги и ещё раз деньги, - ибо Папа ни за что не откажется от «подарка» за своё разрешение, как и не откажется от личного визита принца Фйеля в Рейнис, дабы он клятвенно уверял Святой Престол в том, что северная паства чтит святого Иоанна и всячески поддерживает Рейнис в любых вопросах, как и всё королевское семейство.