Ничто не предвещало беды. Юная, золотая девочка доверительно вложила руку в ладонь факиру и взмыла на помост. Её яркий плащик как нарочно гармонировал с одеянием фокусников. Сценка обещала быть прелестной.
- Моя королева, - артист вдруг торжественно опустился на колено перед леди, отчего колокольчики на манжетах и отворотах сапог запели тоненько: «динь-динь-динь». Артист благочестиво поцеловал женские пальчики, но лицо приняло выражение скорбно-печальное, утрированно-трагическое.
- Наши земли разорены ужасным чудовищем… Поля выжжены, люди напуганы, дракон, - он сделал паузу, а затем повторил, громче, четче, страшнее:
- Дракон свирепствует окрест! – один-в-один к словам, за спиной девушки в воздух взмыл столб пламени. Держа в правой руке факел, другой фокусник, казалось, выдувал огонь прямо из лёгких. Танцующие искры срывались с губ, разрастались сначала тонким стеблем, а затем распускались жарким алым цветков, лепестками лучащегося света.
- Ваше Величество, благословите верного рыцаря на войну с адским зверем… - и мужчина склонил голову перед леди. Замерцала сталь – на самом деле деревянный меч, обсыпанный фольгой, воин поднялся с колен и сел на игрушечного конька. Такого, о каком мечтали все дворовые мальчишки: с палкой вместо крупа, головой, набитой опилками, и мерцающей мишурой гривы. Артист поскакал «цок-цок-цок», а колокольчики снова вторили: «динь-динь-динь».
Начался бой. Хотя больше он походил на танец... Рыцарь размахивал мечом, гарцуя на верном жеребце, подгибая ноги, мужчина отпрыгивал то назад, то вперед. Дракон-факир бушевал, изрыгая пламя уже не просто вверх, а во все стороны, длинной волной, будто чудище вертело неповоротливой шеей и еле сдерживало распаленную жаром гортань. Белокурую королеву посадили на импровизированный трон - издалека казалось, что он украшен самоцветами, а в навершие вставлен настоящий рубин. Но вблизи становилось ясно, всё это сила театральной иллюзии. Блеск умело ограненных стекляшек. Плащик леди и здесь был кстати. Довершая образ царственной особы, разложенный драпировкой у подножья, он намекал на благородного горностая, кои грели плечи настоящих властителей… В последний раз рыцарь провозгласил: «За королеву!» и сделал эффектный выпад, и в последний раз факир выплеснул изо рта горючую смесь, вспыхивающую мгновенно, соприкасаясь с огнем факела... Пламя мазнуло по фольге меча, отразилось в рубиновом стекле и искоркой, летящей частичкой попало на... ткань плаща. Та затлела, почернела и вспыхнула! Загорелась, раздуваемая ветром - ночным бризом, веющим с моря. Сначала никто и не заметил. Все были увлечены битвой не на жизнь, а на смерть. Но вот уже занялся деревянный трон… Жадное, красное стало точить балки сцены. Кто-то взвизгнул:
- Пожар!!! – и тут же представление смолкло. Всего на секунду, чтобы потом зайтись новыми воплями, криками, стенаниями. Артисты подбежали к леди, кто-то пытался затоптать плащ, кто-то спасти реквизит. Но занялась занавесь – та самая, повествующая о финале спектакля. Огонь в союзе со своим сородичем – воздухом бесновато метался, зажигая всю новую и новую материю. Стал валить густой дым, люди отступали, корчась от кашля, с краснеющими глазами, теснили друг друга. Кто-то приказывал: «воды, быстрее воды!», другие галдели: «ребёнок, не затопчите ребенка!». Стражников, что должны были защитить девушку, потеснила обезумевшая масса. И как Николло не мог прорваться на тот край площади, так и охрана не могла теперь вернуться к помостам. Изобретателя, наоборот, прибило к занимающееся жаровне: он слышал колокольчики метущегося факира: «динь-динь-динь» и видел юную нечаянную артистку. В самом пекле! Мужчина не мог поступить иначе. Спрятал лицо и волосы под куртку, зажал рот и нос. А, пробившись к леди, быстро обвил её осиную талию руками и постарался спустить с помоста.
Отредактировано Nicollo de Lanza (2017-11-22 04:20:48)