Дело близилось уже к вечеру, когда Алеандер и Микелла, вместе с сопровождающими их гвардейцами прибыли к месту очередной ночевки. Путь от Рейниса до Орллеи выдался не таким долгим, но с непривычки казался тяжелым. Кардинал не привык столько часов кряду ехать верхом. Как только они стартовали от границы, он уже был готов просить пощады. Четыре часа верхом на Полночи казались ему кошмарными. Конь не был в этом виноват, так что все проклятья сыпались на клятое седло и каменистые дороги. После этого пришлось заночевать прямо в лесу, ибо до ближайшей таверны таким темпом процессия еще не добралась. Ночь прошла на удивление спокойно и никто не пытался напасть на дежурившую на стреме охрану. Дальнейшие сутки получились каким-то сумбурными. Сначала Алеандер потерял место, где были закопан сундук, потом чуть ли не завел всех в болото, в их поисках. Но слава Отцу-Создателю, нужное место он все же отыскал. Никто и ничего не откопал и не забрал за это время, и, как только сундук достали из земли, его погрузили в небольшую повозку. Днем де Анж спокойно ехал рядом с Микеллой, которой, еще до отъезда, приобрели верховую лошадь. Увы, ехать вдвоем на одном коне на такое, пусть даже небольшое, расстояние, будет сущее мучение, а так и девушке нового питомца и Алеандер не вынужден вести ее с собой. Стараясь скоротать время, он старался болтать с ней о различных вещах, даже не стесняясь обсуждать их будущее. Он пообещал ей уделять больше времени, сказал, что они обязательно будут рядом и что скучать во время его отсутствия ей не придется. У них будет свой замок, они создадут приют или школу, где Микелла сможет работать, проводить время с детьми, если ей захочется, обучать их чему-то. Если с церковными реформами все получиться, то она станет женой кардинала, обретет новый статус в знатном обществе. Их дети не будут бастардами и смогут получить фамилию отца и его имущество, нажитое не сколько церковью, а им самим. Тот замок, который он приобретет на деньги, украденные из епархиальной казны Дувршира, станет домом для новой семьи. Алеандер не позволит произойти тому, что произошло с ним в детстве и станет хорошим отцом своим детям. Он многое обещал, на многое надеялся, но не знал, что на самом деле будет дальше. Все эти разговоры считай были его планами на дальнейшую жизнь. Ему хотелось сделать в жизни больше, чем в данный момент у него есть. Де Анж понимал о цене, которую платит и считал ее достаточной для выкупа собственного счастья. Вернуться в Гасконию он никогда не сможет. Ему не обнять ни брата, ни кузину, ни племянников. Вся его семья отвернется от него, как только узнает, на чьей он стороне на самом деле. Приезд в Авелли это путешествие в один конец. Мрачные мысли душили его и Алеандер старался побольше болтать с девушкой, чтобы отвлечься. Несколько раз он забирался в повозку и спал там между тюками, когда особенно не хватило сил, чтобы ехать верхом. Словно одержимый, он охранял сундук с книгами, заботясь о нем сохранности как своих глаз. Барончелли будет в восторге, когда узнает о их содержимом. Древние книги, принадлежащие еще ученикам Святого Иоанна, Отцам Церкви и старообрядцам. Это очень хороший богословский фонд для новой церкви. Украв часть "сокровищ" библиотеки Рейниса, Алеандр, как ни странно, не ощущал своей вины. Это за все хорошее, что он испытал, находясь под пятой Клета и его кардиналов. Их насмешки обошлись им очень дорого. На самом то деле де Анж очень мстительная личность, он никогда не забудет обид и даже если ему придется ждать для мести подходящего момента десятки лет, он это сделает. Ситуация с расколом для него складывалась как нельзя лучше. У кардинала полно козырей в рукавах. Еще один ему дал кардинал Говард. С помощью него Алеандер сможет завоевать абсолютное доверие Его Святейшества Пия и стать его единственным наследником в будущем сначала на епархию Аравьершира, затем на само папство. Уж тогда-то у де Анжа получиться избавиться от его неадекватного выскочки племянника, чтобы стать для Барончелли самым преданным "сыном". У самого кардинала полно мечт и огромное количество амбиций, касающихся церкви. Ах да, он получил два письма еще на выезде из Рейниса. Письмо от Клета он порвал и сжег, а то, что ему передал Роберт Говард, спрятал за пазухой. Действительно говорят, что Его Святейшество Клет теряет хватку, с таким долго Мать-Церковь не продержится. Надо же поверить в такую чепуху с предательством союзника лже-папы. Конечно никто не собирался его убивать, это была лишь уловка. Осталось спихнуть старого пердуна с его престола и посадить нового, более лояльного к новой церкви. Мешать друг другу под боком они не будут, скорее пользы от их сотрудничества станет больше. В письмо Алеандер пока не заглядывал, решив отдать его так Его Святейшеству по прибытию в Авелли. Предательства архиепископа молодой церковник больше не боялся и его шантажа. Ну написал он там какие-то два имени, никто не докажет, что писал именно он. Там нет его официальной печати с кольца-печатки и с такой липовой грамотой этот зазнайка-архиепископ только может подтереть ей себе задницу. Барончелли поверит своему служителю, чем людям с другой стороны конфликта. Но все, что придумал Роберт Говард было на руку де Анжу и он собирался выполнить условия сделки, так как получал от этого выгоду для себя. Если Джованни погонит его снова по делам, Алеандер будет уже не рад. Он надеялся отдохнуть хоть немного, а затем уже заниматься церковным конфликтом.
— Остановимся здесь. Расседлайте лошадей — скомандовал кардинал, подъезжая к небезызвестному пабу с вывеской "Холостяк". Смешное название, ей Богу. Похмеляться сюда ходят точно не только холостяки. Судя по второму этажу здания, здесь была еще и гостиница. Алеандер, оглядевшись, стал надеяться, в этой халупе хватит места для одиннадцати мужчин и одной маленькой девушки. Собственно, девушку он одну не оставит и возьмут комнату одну на двоих. Еще некстати на небе сгустились тучи. Посоветовав гвардейцу сходить к хозяину или хозяйке гостиницы и, по возможности, снять у нее нужное количество комнат, де Анж последовал следом.
— Куда же я вас столько поселю? — растерянно спросила женщина, супруга владельца паба, оглядев маленькую толпу гостей. Ей действительно некуда было их деть. У них не особо часто селились постояльцы, но сегодня часть комнат уже была занята. Оставалось свободных всего шесть.   
— Мы утрамбуемся. — то ли пошутив, то ли сказав на полном серьезе Алеандер вытащил монеты из мешочка и бросил их перед женщиной на стол.
— Давайте шесть.
Рассмеявшись на шуткой незнакомца, женщина дала ключи от комнат и кардинал велел своим людям отдыхать. Ему самому придется ночевать с Микеллой в одной постели. Все вещи занесли к ним в комнату, даже сундук с книгами, от которого церковник не мог оторваться. Оставить такие ценности без присмотра он не мог. Наконец-то и кота в комнате выпустили и бедолага, проведя в тесной переноске долгое время, смог размяться. Не сказать, что Алеандер был в восторге от хором, в которые он вошел, но ему здесь всего-то надо провести ночь только и всего. Кровать оказалась слишком узкой для двоих, да еще очень низкой. В помещении было негде развернуться преимущественно из-за вещей.
— Может сходим поедим немного? Говорят здесь готовят отменного гуся с яблоками. Нам стоит проверить эту легенду.
Обращался Алеандер конечно же к Микелле, раскладывая вещи на постели и вновь запихивая их в тюфяк уже аккуратно сложенными. Кот улегся на одном из мешков и спокойно уснул, утомленный встряской и дорогой. Погладив кота Хулигана, затем оглядев Микеллу, кардинал бросил на пол тюк и резко поднялся с кровати. Он держался сколько мог, пытаясь выглядеть так, словно ничего не произошло, но его нервы уже не выдержали напряжения. Он скинул с головы черную берету с вышивкой в виде золотых листочков и запустил в волосы пальцы, находясь уже в полном отчаянии. Его дом, то что он так любил и лелеял, теперь от него так далеко. Алеандер испытывал тоску по Святому Городу. Он знал там каждую улицу, каждый дом, каждую церковь и понимание, что он никогда не сможет туда вернуться, было для него как ножом по сердцу. От этой мысли хотелось выть, метаясь из угла в угол. Но молодой человек смог взять себя в руки. Он достал из сумки с запасами бутылку дорогого вина и произнес уже на пороге комнаты, собираясь уходить:
— Я буду внизу, в таверне. Если пожелаешь спуститься, то приходи. Не забудь дверь закрыть только
Ждать девушку он не будет так долго. Может ей захочется продремать оставшиеся до наступления ночи время. Сам де Анж собрался поесть, выпить и попытаться забыть о тяжелой для себя потери. Когда он спустился вниз, никто все равно даже не подумал, что он церковник, а тем более кардинал. Одет Алеандер был весьма по-светски.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-04-17 20:46:20)

Спустившись вниз, Алеандер тут же приметил знакомые лица трех своих гвардейцев и сразу направился к ним. Усевшись рядом, он подозвал к себе молоденькую девушку с деревянным подносом в руках и попросил жаренного гуся с яблоками, пустую кружку и какую-нибудь тряпочку, чтобы после ужина вытереть руки. Гуся принесли не скоро, а вот тряпку де Анж дождался. Правда ее вид его не порадовал, так что пришлось отдать обратно. Уж больно она была грязная и вся в жирных пятнах, небось ей вытиралось десятка два людей. Кардинал покачал головой, проследив как девушка удалилась и пожалел, что не взял с собой хотя бы платок. Ладно, с этим потом разберется, а сейчас надо хорошо поесть. Желудок, после встряски верхом, неприятно отзывался бурчанием. Собравшись было отрезать кусок принесенной птицы, Алеандер ощутил, как к горлу подкатывает тошнота. Ему хотелось есть и одновременно он не мог это сделать. Ужасное ощущение. Каким-то чудом ему удалось запихнуть небольшой кусок в рот и сосредоточенно начать жевать, стараясь не думать о сторонних вещах и собственном состоянии. Будет не красиво, если его стошнит прямо здесь. Чтобы разбавить комок в горле от еды, молодой церковник налил в кружку вина и запил мясо мелкими глотками. Постепенно желудок прекратили мучить спазмы. Благо еще к мясу был подан салат. Такое обильное возлияние было не спроста. Сегодня не постный день и есть можно все что хочется. Алеандер ведь сам принадлежит к духовенству и ему решать когда поститься, а когда и сидеть на одной воде и хлебе. В этот день он дал себе послабление, как человеку, который относится к болящим по тем или иным причинам. Наверное оно так и было, но де Анж не хотел об этом думать. Последний год выдался для него слишком тяжелым и каким-то безумным по череде событий. В таверне было тепло, уютно и весело. В середине зала были убраны столы, стулья и очищено место для плясок и танцев. Сейчас там танцевали люди: парочками, группами или по одиночке. Прямо на бочке из под эля стоял молодой мужчина, одетый в нарядные одежды и распевал веселые песни. В его руке была лютня, на которой он и играл. От созерцания певца и танцующих, Алеандера отвлекло то, что произошло дальше. Дверь в таверну резко распахнулась и на пороге возникла женщина в крестьянском одеянии. Спящий около косяка двери мужчина неожиданно завалился наружу и упал лицом прямо в грязь. Женщина же запричитав, ударила его по затылку какой-то тряпкой и, схватив за ноги, потащила за собой. Оказывается не только холостяки здесь предпочитают отдыхать. А вот кардиналу потребовалось выпить достаточное количество спиртного, чтобы его наконец как надо пробрало. Привыкший причащаться вином и хлебом, потребляющий вино с каждым приемом пиши и даже во время полоскания зубов, он медленно пьянел. Чтобы достигнуть, скажем так, кондиции, Алеандер выпил бутылку вина, которую принес с собой, и кружку какой-то ядреной непонятной гадости, от которой ему стало до неприличия хорошо. К тому времени, когда Микелла спустилась следом за духовным отцом, тот дремал, подложив голову на сложенные на столе руки, и даже шум, который издавали топающие и орущие люди, его не беспокоил. Стоило девушке оказаться в таверне, последовал неприличные приглашения со стороны других мужчин в таверне. Один из них даже подошел к лестнице и стал зазывно, вульгарно и грязно просить Микеллу сесть за его столик, к его друзьям. Сидящий рядом с кардиналом, тоже слегка уже выпивший гвардеец, толкнул его в бок, отчего Алеандер мгновенно проснулся. Он не мог понять, что происходит, но увидел возлюбленную и какого-то лысого мужика рядом с ней, который пытался нагло ухватить ее за руку. Церковник тут же поднялся на ноги, поправил на себе одежду и, запахнувшись, направился к лестнице. Последовал откровенный разговор о том, чья же это все же женщина стоит. Алеандер, до этого прихвативший с собой пустую, деревянную кружку, так и не доказав, что Микелла принадлежит ему, размахнувшись залепил этой кружкой по лицу наглеца, да так, что он головой ударился об подпорку крыши и сполз на пол. Из-за столов подскочили сначала друзья упавшего, затем гвардейцы кардинала. Дальше начался кавардак. Кто с кем дрался стало совсем непонятно.  Гвардейцы сцепились со сторонними мужиками, вступив с ними в драку на кулаках. Никто оружие применять не думал. Для всех это была просто пьяная склока, во время которой все получат маленькую разрядку эмоций. Женщины визжали от страха, а может из-за того, что кто-то случайно ущипнул их из-за задницу, воспользовавшись ситуацией. Алеандер, запрыгнув на стол, с размаха засадил сапогом под подбородок ближнего к нему мужчины, пытающегося перехватить его за ноги и сбросить на пол. Летели зубы, рвались волосы, трещали скамейки, таверна ходила ходуном, казалось от всего этого безумия бедная халупа развалиться.
— Собрались холостяки, все пивные толстяки по традиции своей в старом пабе у реки. Дали все они обет не жениться до ста лет! Пивом, сообща, раз в год заполняют здесь живот. — наплевав на драку певец запел новую песню, надрываясь до хрипоты. Крайний, от отбивавшегося от желающих подраться, Алеандера, мужчина уже носился по таверне с одетым на голову кем-то горшком, из под края которого лилась каша.
— Держат речь в кругу друзей насчёт свежих новостей. И расползаются, как мухи, средь мужчин нетрезвых слухи. А когда от алкоголя крепнет слово, меркнет взор заплетают они пальцы в хитрый сказочный узор. Все гордятся холостым положением своим. На чём свет клянут женитьбу, женщин, брак и иже с ним. Но пора домой - темнеет, тает холостяцкий круг. Распрощался с другом друг и каждый друг - под свой каблук!
Раздался резкий треск и в таверне запахло элем. Кому-то удалось разбить бочки, в которых хранился пенный напиток, и несколько человек копошились в его жиже, пытаясь набить друг другу морды. Чтобы уцелеть в такой заварушке, кардинал перебрался на другой конец стола и едва успел пригнуться, как над его головой пролетел сначала чей-то сапог, потом грязная тарелка. В этой суматохе не дрались только двое, сидящие в углу за столиком, но и они, наглядевшись на все, стали выяснять, как надо драться и кто из них мог бы лучше. В конечном итоге в драке участвовали все, даже женщины. На одной из них порвали платье и она бегала голая, потряхивая своими полными грудями и показывая свой волосатый низ. Заметив такое чудо, покрасневший от жара и выпивки, церковник мгновенно протрезвел. Он решил спасаться бегством, пока не стало поздно. Дверь таверны вынесли совсем скоро, оставив проливной дождь литься внутрь. Большая часть людей выбежала уже на улицу, где кто-то из них остыв, сбежал с поля боя, но а остальные дрались дальше. Алеандер, прихватив со стола недоеденный кусок гуся и свежее яблочко, залетел на второй этаж, потащив и Микеллу за собой. Раз он не дал ей поесть, они могут это сделать у себя в комнате. Несмотря на пьяное состояние, кардинал шел ровно и не цеплялся за стены. В коридоре он схватил девушку за талию, поднял на свое плечо и завалился в комнату. Упав с девушкой и тарелкой с мясом на чистую кровать, кардинал придавил сиротку собой.
— Добрый вечер, милый ангел. Я кардинал де Анж. Но можешь меня звать Алеандр. — произнес негромко церковник, от которого разило вином не только от рта, но и от одежды. Он плохо соображал из-за выпитого, но знал, кто перед ним и просто пытался шутить. Он в хорошем настроении, но даже несмотря на вино, принятое внутрь, может владеть свои действиями и не переходить границу дозволенного. Правда все границы стеснения у него смылись, хотя он и чувствовал скрытую неловкость и стыд, от такого близкого контакта. Кардинал всегда старался скрывать свои стройные ноги и фигуру, предпочитая носить даже в родном доме кардинальские одежды. Но сейчас была не та ситуация и ему требовалось скрыть истинное отношение к церкви, чтобы не быть раскрытым. Моменты, когда де Анж носил светский костюм были единичными, только тогда, когда ему требовалось ехать верхом долгое время. В сутане верхом не поездишь.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-04-03 21:30:49)

Еще несколько подобных выходок и Алеандер, наверное, спал бы на полу за такое. Ведь Микелла могла выставить его за дверь и правильно бы сделала, между прочим. Тогда уж ему пришлось ночевать в коридоре или вообще на улице. Но духовная дочь видимо терпела своего духовника и его странности. Ей не привыкать к этому судя по всему. На лице кардинала появилось обеспокоенное выражение, он нахмурил лоб и сложил губы в трубочку, затем расслабил мимику
— А где я?! — задал он вопрос обратившись то ли к самому себе, то ли к девушке, над которой нависал. У него слегка побаливали костяшки пальцев и шумело в голове. Надрался он прилично. Пей он только вино, такого бы не произошло. Ему не стоило столько пить, да и прежде поинтересоваться, что за поило могло оказаться в кружке. Неужели медовуха? Вроде не она. Вкус не похож, уж больно хорошо в голову стукнуло. Де Анж уселся на краю кровати и медленно обхватил свою голову ладонями. Его еще и тошнит от этого. То, что произошло в низу, он помнит лишь частями. Ну и ладно, не велика беда. Он цел и это главное. Повернувшись полубоком к Микелле, молодой человек оглядел ее как следует, на предмет каких-либо повреждений, но ничего так и не нашел подозрительного. Никто не успел причинить ей вред, в такой-то суматохе немудрено быть ушибленным случайным броском вещи или чьим-то телом.
— Сейчас все пройдет.
Де Анж поднялся с кровати, и стянув с плеч верхнюю одежду, пропахшую алкоголем и дневной грязью, бросил ее в угол. У церковника есть сменная, но оденет ее он утром, как только нужно будет отправиться вновь в путь. Походив по комнате, он остался постепенно в одних штанах и белой рубашке со вздутыми рукавами. Ко всему вороху шмоток добавилась и берета, которую он так и не снял даже внутри таверны. В открытое окошко дул легкий вечерний, уже весенний, ветерок. Он доносил до сидящих в комнате далекие крики людей, какой-то странный треск и ржание лошадей. Не выдержав напора своего безграничного любопытства, Алеандер подбежал к окну и всмотрелся наружу, оперевшись ладонями в подоконник. Внизу таверны, на первом этаже, уже пытались починить дверь, а по свежим следам на грязи, стало понятно, сколько же много народу там топталось совсем недавно. Свежий ветерок повлиял на кардинала должным образом. Наклонившись, он взял мешок под своими ногами, лежащий практически рядом с окном, и достал оттуда флакон с ключевой водой, настоянной на перечной мяте. Побрызгав водой из него на свои ладони и запястья, молодой человек протер ими шею и ключицы.
— Не хочешь освежиться? — обернувшись к сиротке, он бросил на постель уже закрытый флакон и отвернулся. Еще несколько дней без горячей воды и Алеандер будет жаловаться, как ему не хватает своего дивного дома и десятка слуг. Он наделся принять ванную здесь, вовремя ночевки, но из-за того, что учинили внизу в таверне, сейчас всем будет не до этого. Хозяин небось злой, как десяток чудовищ Создателя. Де Анж мылся каждый день, в определенное время и два дня без ванны, были для него неприятным моментом. Как только он прибудет в Авелли, сразу броситься мыться, а потом спать.Скоро я буду пахнуть, как козел. Причем дохлый не весело подумал молодой церковник и вздохнул. Ему нужно снять рубашку, но при Микелле он стесняется это делать, да и штаны у него на коленях были заляпаны пятнами от вина и дорожной пылью. Их тоже придется переодеть. Спать конечно он будет в одежде, здесь никаких исключений не будет. Девушке тоже надо будет снять одежду и одеть другую. Анж отвернется и вон, например, в окно посмотрит, пока она будет переодеваться. Для дороги он приобрел ей великолепные одежи, в коих и на лошади удобно ездить и даже в лесу ночевать. Микелле они очень шли на его взгляд, они придавали ей вид маленькой разбойницы. Еще меч на пояс и будет уж точно "леди лиходейка, гроза местного леса". Ах да, ей так уж и быть будет позволено поглядеть на сокровища великого святого города. Развязав тесемку воротника рубашки, Алеандер подошел к сундукам с книгами и сняв с шеи связку маленьких ключей, открыл один из них. Первую попавшуюся книгу на латыни он кинул на край постели. А теперь проверим, насколько Микелла умеет читать на ней и как хорошо обучил ее духовный отец. Заодно займется чтением, пока он будет переодеваться.
— Можешь отвлечься на пару минут и дать мне возможность одеть другую одежду? — попросил девушку кардинал, вытащив из мешков ворох новой одежды уже немного других оттенков. — Почитай мне небольшой абзац из книги. Кстати, лес такой прекрасный, сама в окно погляди
В присутствии духовной дочери церковник ощутил себя так, словно он монахиня девственница, на которую смотрит сейчас утомленный войной солдат.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-04-14 22:25:26)

Дождавшись когда Микелла сядет спиной к нему и уткнется с носом в книгу, Алеандер развязал остальные тесемки рубашки и сбросил ее под ноги. Косится на девушку он не перестал и ненароком подглядывал за тем, чтобы она не обернулась назад и даже не подняла взгляда. Снимая штаны кардинал, переступив с ноги на ногу, чуть не навернулся, но вовремя сохранил равновесие. Не хватало отвлечь духовую дочь грохотом. Уж тогда то она точно повернется. Стараясь переодеваться как можно быстрее, Анж уложился всего в несколько минут, перед тем, как предстать в совершенно в новой одежде. В этом виде он смотрелся весьма и весьма не плохо. На темно-фиолетовых штанах виднелась золотистая вышивка, в то время как на рубашке, на концах рукавов и воротнике, блестела такого же оттенка тесьма. Вот модник то. Не одевать же ему камизу из-за одной ночи. Забросив свою грязную одежду в пустой мешок, Алеандер подошел к Микелле со спины и вытянул из ее рук книгу.
— Что это я схватил? — обеспокоенно спросил он в пустоту, перевернув издание к себе переплетом. Так и есть. Старое издание, самая первая книга с законами касающихся выбора Папы и его избрания. Но это чепуха, по сравнению с тем, что лежало в сундуке еще. Там хранились ценные документы, рукописи святых отцов, самого Иоанна и его последователей. Такие реликвии в руки Микелле он не даст. Не то чтобы он ей не доверял их сохранность, но не ее ума это дело. Женщине положено вести дом, заниматься благотворительностью и заботиться о детях, а не думать о высоких вещах, связанных с церковью. Никто не делает женщину безвольной тряпичной куклой, где место мозгов у нее солома или ветошь, но церковь это не для женской головы.
— Давай — Алеандер ухмыльнулся и кивнул девушке на один из завязанных мешков с вещами. — Бери вещи и переодевайся. А я посмотрю что происходит на улице и подышу свежим воздухом. Ляжем скоро спать, у нас завтра очень трудный день.
Еще бы не трудный. Приезд в непонятный город, кишащий незнакомыми людьми, где понятно кто враг, а кто друг. Кардинал не сомневался, что его знакомый их всех примет, но опасался, что за пару дней могло что-то изменится. А еще он боялся увидеть Его Святейшество и предстать перед ним. Они не виделись около полугода, с их последней встречи прошло много времени. Может быть Барончелли уже забыл, как преданно ему служил архиварий, до поры до времени. Отвернувшись к окну, Алеандер уселся на подоконник и стал методично выковыривать из деревянной поверхности тоненькие полоски. Раздражение волной поднялось в молодой, горячей груди. Глупец и олух, захотел посидеть на другом стуле, когда твой был и так удобным, да еще рядом с Барончелли. Церковник выдохнул судорожно и посмотрел на дерево напротив. Ветки так низко наклонились, что до них можно было дотянуться рукой. Откуда-то несло запахом воды и мокрой травы. Неподалеку был небольшой пруд, а от листьев пахло потому что дождь недавно прекратился. На горизонте серо-голубое небо практически слилось с оранжевыми красками, в то время как солнце наполовину уже опустилось вниз. Вот бы завтра не увидеть серых туч и не быть промоченными очередным ливнем. Алеандер любил дождь, он придавал ему больше сил и уверенности, чем палящее солнце. Беспощадный зной действовал ему на нервы и голову. Спать рядом с Микеллой кардинал будет спиной к спине. Надо еще проверить, закрыл ли он дверь на ключ или нет. Никто не должен войти в комнату, пока здесь стоит сундук с книгами. Утащить такую тяжесть будет не просто, да и шум возникнет, но береженого, как говорят, Отец бережет. Вдруг заорал кто-то прямо под окнами так громко, что кардинал аж подпрыгнул:
— У меня стоит в лесу много сосен и елей покустистей, поветвистей, покорнистей, похвойней, пополнее, потоньшее, покрасивше, постремней...
Натянутые нервы Алеандера мгновенно порвались от такого завывания под окном. Он вскочил на ноги и перевесился через подоконник, рявкнув в тон поющему
— Пошел отсюда. Спать иди лучше. — на такое заявление мужчина, поющий около дерева, ответил матерной фразой, которую и произносить то стыдно.
— Ты блудей, огульник, сын нечистого... — открыв рот, кардинал почесал в ответ так, что стало понятно, что в лексиконе у него сохранились именно церковные ругательства различного вида и давности. Закончив тираду, Алеандер, словно красен молодец недовольно громко хлопнул ставнями. Теперь он может лечь спать, но после этого в помещении стало слишком темно. Зажечь бы свечу.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-04-17 20:47:44)

Алеандер успокоился только после того, как снаружи стало тихо. Нечего тут шуметь, особенно в ночное время суток. Всем тоже требуется отдых, особенно ему и после такого тяжелого перехода. Вот только он не представлял, как сейчас будет спать в такой обстановке, к тому же рядом с Микеллой. Настолько близко, что не хочется об этом думать. Или все таки хочется? Наверное все же очень хочется, только уж больно грешно. Сам кардинал собирался спать в штанах и в рубашке, сохранив более менее приличный вид. Завтра ему не придется переодеваться во что-то другое, а просто накинуть сверху длинную накидку под свет штанов и можно будет выходить. Несколько минут Анж просто стоял около узкой кровати, даже не зная, как ему лечь поудобнее и подальше от столь соблазнительного тела. Микелла смотрела на него, он смотрел на Микеллу. Возникла неловкая пауза и повисло секундное молчание такое, что если прислушаться, можно было услышать, как в соседней комнате кто-то храпит. Подождав еще чуть-чуть, церковник уселся на краю и неловко улегся на постели, даже не попытавшись прикрыться одеялом, хотя бы его краем. Не хотелось лишать девушку теплоты, хотя сам Алеандер начал трястись от холода, пробирающегося через щели в ставнях. Терпения у молодого человека хватило не надолго. Он вцепился в одеяло и придвинулся поближе к девушке, с пьяну зажав ее в стену так плотно, что она могла спиной ощутить, как бьется его сердце. Чтобы не свалится с постели, кардиналу пришлось обхватить духовную дочь за талию. Спать в такой позе было просто мучением. Наверное они оба не уснули ни на миг, считая каждые минуты. В темноте первым завозился Алеандер. Он сделал попытку сменить позу, но это вышло неудачно и ему пришлось дышать Микелле прямо в ее затылок. Ее волосы пахли скошенной недавно травой и чем-то еще притягательным. Значки молодого человека дрогнули, но в темноте этого было не заметить. Этот запах будоражил его кровь, заставляя вести себя совершенно по другому, нежели минуту назад. Контроль над зверем, которого держал в себе Анж, был утерян. Волна горячей похоти и желания захватила его тело и разум. Он слышал как Микелла дышит, чувствовал ее кожу, даже под тканью одеяльца и тонкой сорочки, и хотел быть ближе, еще ближе, чтобы вплавиться в нее своим телом. Наклонившись, Алеандер убрал пальцами из-за уха девушки на ощупь прядку волос и коснулся своим носом ее мочки уха, чтобы после прижаться губами к горячей коже, имеющей соленый вкус. Его горячее дыхание опалило ей еще и щеку, затем влажный язык притронулся к шее. Всего в темноте было просто не разобрать. Алеандер желал смеяться, рычать, он хотел чтобы ноги Микеллы обнимали его бедра. Каждый мускул в его был теле полон жизни, энергии и силы. Он ощутил, как пальцы сводит от невыносимого желания и напряжения, как горит лицо и хочется кусаться, очень больно. Рука церковника скользнула по животу возлюбленной, в то время как он покрывал теплыми поцелуями ее шею и затылок, боясь сделать что-то большее. Его зубы скользили по коже, оставляя маленькие, розовые следы, которые он тут же зализывал, прикасаясь к особенно чувствительной части, там, где пульсировала жилка и билась кровь. Алеандер должен чувствовать стыд или хотя бы смущение, но даже окружающий мир был потерян для него. Голод внутри него свирепствовал как буря, сметая все на своем пути и не давая разуму взять вверх над чувствами. Даже в каждом своем неловком движении ногой молодой кардинал предавался боли, от болезненной пульсации плоти, дарящей незабываемое тепло внизу живота. При очередном болезненном проявлении желания, его пальцы сжались, оставив на теле Микеллы небольшие синяки. К чему эта борьба? Он всегда хотел ее и может получить это прямо сейчас. Он нуждается в ней, а она в нем, здесь нет сомнений. У него рвалось дыхание, сбивалось сердце, на коже выступили капельки пота, образовавшиеся на ровном лбу и висках, прикрытых кудрявыми прядями волос. В темноте было ничего не разглядеть, только мягкое копошение двух тел и легкие, стоны сквозь зубы. Алеандер не может дать любимой отодвинуться, он не даст ей шанса покинуть его, пока он сам этого не захочет. Сейчас он был чертовски эгоистичен и думал только о себе и о ней, точнее о ее теле и нежном запахе. Визжи, стони, кричи, он не послушает. Можешь умолять меня и просить о пощаде, но я не услышу подумал судорожно Алеандер, который в данный момент забыл, что он церковник, забыл о Создателе и даже своей семье. Он только мял и гладил желанное тельце рядом с собой, ощупывая каждую впадинку и холмик, всяким образом, которым ему хотелось это сделать. Пригнувшись и уткнувшись лбом в плечо Микеллы, молодой человек издал стон и прижал свое колено в стенку, полностью блокируя собой какие-то попытки вырваться. Ему мешало одеяло, еще натянутое между ним и духовной дочерью. Страсть настолько подействовала на неопытного кардинала, что он впился зубами в ее плечо, что было ощутимо даже через преграду. Дышать стало просто нечем. Воздух закончился на следующем вдохе и Алеандер сжал пальцами одеяло чуть пониже бедра Микеллы, там где у нее предположительно было колено и тут отшатнулся, потому что ощутил, как ножка кровати сверху начинает проседать и ломаться. Кровь видимо была сделана только для одного, и выдержать такие "игры" она просто не смогла. Оказавшись на полу, Анж вперился в пустоту ошалевшими глазами, но догадавшись прикрыть одеялом не только ноги, скрыв свое истинное желание. Его всего колотило от волнения и испытанных эмоций, которые казались ему совсем чуждыми, что он не мог связать двух слов.
— Мне жаль. Прости — смог выдавить кардинал, отползая подальше от рухнувшей постели и Микеллы, лишь бы быть подальше от нее. Его испугало произошедшее не хуже ее самой. Какой спать, когда такое происходит. Это была плохая идея, спать рядом. Если один раз это хорошо закончилось, это не значит, что в другой раз так получится.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-04-23 11:01:14)

Алеандер отполз от кровати на карачках как можно дальше, чуть ли не в самый угол комнаты, где и лежали мешки с одеждой, документами и провизией.
— Открой ставни и свежим воздухом подыши — пробурчал вдруг внезапно разозлившиеся кардинал, развязывая тесёмки сумки и выкидывая из нее на пол все свое барахло. Он зачем-то прихватил с собой постельное белье, несколько плащей, нательное белье и даже коврики из шкур, которые всегда укладывал на кровать рядом с собой. Алеандер злился не сколько на самого себя, сколько на Микеллу, ибо она женщина, а значит и виновата в его бедах. То что произошло с ним сейчас тоже ее вина и больше ничья. Мужчинам бывает сложно рядом с представительницами слабого пола и они не могут себя контролировать. Он точно был под воздействием ее чар, когда так вел себя неосторожно и дико. Больше не было его поведению объяснений. Но церковник думал об этом не всерьез. Завтра он забудет о своих мыслях и будет делать вид, словно ничего и не произошло, а сейчас его лучше не трогать и оставить в покое. Любое прикосновение к себе он воспримет слишком остро и болезненно, так сильно у него горело тело и разум. Анж хотел забиться в угол, завернутся в одеяло и ничего не видеть. Он оставил Микеллу без защиты, эмоциональной и моральной, потому что сам в ней нуждался. Все это было для него очень непривычно чувствовать. Потеряв над собой контроль, он словно ощутил, что не настолько свят, как думал на самом деле. Ощущение жара в чреслах и неумение сдержать себя, отдалило кардинала от Создателя и приблизило к земным радостям. Из-за этого Алеандер и злился на свою духовную дочь, но больше на самого себя, просто пытаясь скинуть вину на кого-то еще. Он постелил себе на пол шкуру, раскатав ее из рулона, бросил простынь сверху и, собрав из одежды горку, улегся на нее головой и накрылся одеялом. Все равно ничего в комнате, угрожающего жизни девушки, не произойдет, потому пока они могут отдохнуть друг от друга и подумать, над тем, что произошло минутами ранее. С самого детства молодой человек привык спать, уткнувшись коленями в стену и повернувшись к ней лицом. Он снова завернулся именной в ту позу, даже прижавшись лбом к стене, чтобы остудить горячую кожу и выступивший пот. Бросало в жар, то в холод. Алеандеру хотелось пить, но он продолжил строить из себя святую невинность и пытался уснуть. Ему не хотелось глядеть Микелле в глаза, ему было очень стыдно. От возбуждения не осталось и следа. Спать на полу, на удивление, было весьма удобно и вскоре кардинал уснул беспокойным сном. Среди ночи он что-то шептал, вроде кого-то звал или просил, но говорил это очень тихо, больше похоже на то, как-будто бредил. Утром он проснулся раньше всех. Петухов неподалеку не водилось, потому вставать пришлось на бум. До Авелли ехать еще примерно часов пять, может меньше, если не будет никаких сторонних заминок. Спросонок лицо Анжа напоминало сморщенный лимон, который к тому же кто-то сильно сдавил, настолько у него были узенькие щелочки глаз и мятая физиономия. Усевшись на импровизированной постели, церковник начал растирать лицо ладонями, пытаясь проснуться. Вышло это весьма скверно и, разочаровавшись хоть-что сделать, он плюхнулся обратно, спиной назад, и закрыл глаза, сложив руки на животе. Еще примерно час Алеандер проспал, ворочаясь то туда, то сюда, но потом наконец-то встал. Выглядел он хоть и помятым, но выспавшимся, нежели ранее. Настроение его поднялось в верх, когда, сквозь щели в ставнях, он увидел залитый солнцем лес.
— Хватит спать, а то морщины появятся — ухватившись за первый попавшийся край брошенной на полу одежды, Алеандер бросил ее метко в ту сторону, где предположительно могла спать девушка. Или не могла? Он прекрасно знал, что она была где-то там, как только он укладывался спать, но среди ночи могло случится все что угодно. Пить кардиналу больше не хотелось никакого вина и прочего подобного пойла. У него и так голова разболелась уже заранее. А вот чай, на травах, с хлебом и ломтиком сыра, был весьма хорошим завтраком перед дальней дорогой.

Приподнявшись в импровизированной постели, Алеандер наконец-то понял, что в комнате никого нет. На кровати лежало скомканное одеяло, подушка и виднелся примятый силуэт от лежащего здесь ночью тела. С трудом кардиналу удалось размять ноги и выпрямить затекшую спину, ночь на полу все же дала о себе знать. Но ничего, скоро он будет спать в более удобном положении на мягкой кровати. После приезда в Авелли надо будет узнать, если замки на продажу неподалеку от столицы, где и можно будет устроиться жить. Чем не новое начало. Денег хватит на первое время, а потом можно будет найти еще. Как любой церковник из высоких кругов, Анж знал, где он сможет достать денег и откуда. Но он еще не знал, какую должность ему пожалует Его Святейшество, хотя договор между ними состоялся заранее. Алеандеру придется со всем согласится, лишь бы жить дальше в тепле и уюте. Он готов работать на Пия и делать все, что он прикажет, в разумных, понятно дело, приделах. О том, что придется идти против тех, кто жил рядом с ним на протяжении десятков лет, кардинал старался даже не думать. Нечего забивать себе голову ненужными мыслями. Он свободен и волен делать что ему хочется. Не будь этого проклятого собора, на котором всем священнослужителям прописали целибат, Алеандер даже не сдвинулся бы в сторону Барончелли. Жить непонятно как совсем не хотелось. Молодой человек желал служить Богу так, чтобы оставить душу более менее в незапятнанном состоянии. Для него тема с безбрачием слишком непосильная ноша. Да и смотреть на резвящихся детей в приюте или в патерианских школах, сил у Анжа не оставалось. Он тоже имеет право стать отцом. У него будет ребенок, которого они будут любить с Микеллой так же сильно, как и друг друга. Плод их взаимной любви. А куда кстати делся этот любопытный Хвост? Опять потерялась? Потеряшка потерялась. Прям какой-то балаган.
— Микелла! — обеспокоенно обратился в пустоту Алеандер, поднимаясь на ноги. Несколько минут он бродил по комнате, не находя себе места, спотыкаясь об мешки с провизией и одеждой, словно пытаясь найти девушку рядом с ними. Церковник еще не до конца проснулся, но в его желудке уже топтались десятки голодных лошадей. За еду он не принимался, потому что собирался отправится на поиски пропажи и хорошенько всыпать ей, хотя бы словесно, за такое поведение. Слишком безрассудно так делать в таком злачном месте. Ей не было уроком вчерашнее? Затащат же куда-нибудь в комнату и все, будет поздно. Сейчас Микелле дадут по первое число. Вывалив из мешочка с провизией буханку хлеба, бурдюк с водой и головку сыра, на стол, Алеандер подошел к ставням и резко открыл их, пустив в комнату свежий, утренний воздух. До слуха долетело чужое пение, издаваемое весьма похожим голосом и кардинал вскипел, как вода, нагретая на очаге. А ну быстро домой собирался позвать девушку Анж, даже предвкушая ее лицо на это заявление и если она будет возникать можно будет ответить Женщина...я сказал ко мне.....
— Доброе утро, Хвостик. — сам от себя не ожидая Алеандер обратился к ней вежливо и даже улыбнулся, уже ненавидя себя за такую слабость к Микелле. Он не мужлан какой-нибудь, ему нужно быть мягче, несмотря на усталость и раздражение. Его возмущение любой мелочью пройдет, как только он снова будет в комфортных условиях. — Поднимайся завтракать.
Пока Микелла будет подниматься наверх, у Алеандера есть время провести пару минут в утренней молитве. Обычно она длилась примерно час, но условия не позволяли растянуть ее на нужное время и потому кардинал ускоренно помолится самым кратким каноном. Им с духовной дочерью все равно надо побыстрее позавтракать и отправляться в путь. Чем быстрее прибудут в Авелли, тем лучше для них. Город они точно не успеют осмотреть, но смогут это сделать завтра или послезавтра, когда отдохнут и наберутся сил после путешествия. Опустившись на колени, молодой человек набросил на плечи камзол и приступил к молитве, сложив руки в молитвенном жесте. Он умел молится даже когда очень шумно, погружаясь в дрему, больше похожую на какой-то сон, вовремя которого он мог беседовать с Создателем.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-04-28 12:51:53)