Оставив Микеллу стелить себе постель на втором этаже дома, Алеандер поднялся на третий к себе в спальню. Время уже было позднее и снаружи, между улочек, люди давно разошлись по домам. Постепенно похолодало и за окном, на черных небесах, зажглись десятки маленьких звездочек. На сегодня у кардинала больше не было запланировано каких-то дел и он может спокойно завалиться отдыхать. Его домработница еще утром ушла к своей близкой подруге и вернется лишь завтра к обеду, но а гвардейцы разбрелись по кабакам и местным борделям. В Рейнисе тоже функционировал публичный дом, созданный еще при предыдущих понтификах и приносящих в папскую казну хороший доход, преимущественно от самих церковников, коих в Святом Городе было пруд пруди. Даже таким людям свойственно желание мирских удовольствий. Де Анж поежился и посмотрел на небо, желая насладиться свежим воздухом и прохладой, прежде чем ляжет спать. Облокотившись об подоконник окна, кардинал видел как на улицах зажглись факелы и слышал, что где-то лает собака и перекликаются между собой стражники. Для него это был обычный вечер, который не принесет ему ничего хорошего, но и не доставит неудобств. Привыкнув жить один, молодой человек спокойно относился к тому, что этажом ниже, в пустой комнате для гостей, у него сейчас находится любимая женщина. Будь на его месте кто-то другой, они бы спали в одной постели. Но Алеандер воспитывался в строгости с самого детства и для него распущенность было одним из табу его поведения. Тем более он дал обет безбрачия и любые контакты могут стать для его души слишком губительным. Глубоко вдохнув грудью прохладный воздух, архиварий довольно поморщился и прикрыл глаза. Нет ничего лучше свежего, весеннего аромата травы и легкой сырости. Воздух доносил до него еще и запах костра и церковных благовоний. Хотя может быть ему лишь кажется и это пахнут его собственные руки и одежда. Подтянув к носу воротник своей белой камизы, Алеандер убедился, что это действительно пахнет от него. Этот аромат давно стал его неизменным спутником в жизни. Свечные огарки и миро вот и весь запах. Чтобы как-то разбавить его, Де Анж использовал воду настоянную на пучке мяты, но это мало помогало. От него просто напросто дико воняло церковью не только в глубине души, но и снаружи. Взять например его изуродованные руки. При взгляде на шрамы от крестов, у многих к горлу подкатывала тошнота и отвращение, а иногда и жалость. Только они не понимали, что это лишь жертва Отцу-Создателю, за его искреннейшую любовь. Вскоре, из-за стояния в одной позе, у молодого человека затекла спина и руки, и он уселся на подоконник. Покидать насиженное место он не собирался еще долгое время, если бы не еженедельный ритуал, к которому он должен был приступить в скором времени. Взяв маленький пузырек с церковным миром, Алеандер вернулся обратно. Перекрестившись и произнеся молитву, он самозабвенно вылил по капельке масла на руки и стал растирать его по коже, наслаждаясь ощущением легкого массажа. Это разогреет его руки до нужного состояния. Он никогда не отличался особенно хорошим теплообменом, скорее страдал от того, что частенько мерз, а значит и его руки могли быть холодными. Ему и невдомек было, что сидя на вечернем холоде он ничего не добьется, но без свежего воздуха в его комнате становилось совсем душно. Скоро и ставни придется закрывать, тогда еще хуже станет. Посмотрев на шпиль церкви напротив своего дома, кардинал вдруг запел тихо детскую песенку латинском языке.
Господь меня любит, и я это знаю.
Так Книга Света учит меня.
Обо всех печется Он.
Слабы мы, но Он силен.
Когда-то Алеандер мечтал, чтобы, как описано в первой части Книги Света, Отец-Создатель постучался в его двери. По притчам он ходил по домам, прикидываясь бедным странником, просящим приюта. Кто не открывал ему двери или выгонял взашей, с теми что-то происходило ужасное, а те, кто принимал и даже мог накормить старца, просыпались богатыми и счастливыми на следующий день. За людьми, что обращались со странником грубо и отказывали ему в ночлеге, ночью приходили страшные аккриды демона Аббадона, одного из падших ангелов, и раздирали заживо на десятки тысяч маленьких кусочков, которые уносили за собой в ад, где они пытались собрать огромного голиафа из плоти умерших людей.
По любви и доброте
Принял смерть его сын на кресте.
Он грехи мои простил,
Чтобы в Царство мне войти.
Твои грехи слишком весомы, чтобы их простить. Встань на колени и молись, маленький засранец. послышалось сзади и Алеандер от страха вздрогнул, но не обернулся. По его коже пробежались десятки ледяных мурашек, а между лопатками прокатилась капля холодного пота. Не нужно оборачиваться. Не надо этого делать. Опустив взгляд кардинал резко вскочил с подоконника и повернулся назад, но ничего и в помине не было. Это была лишь игра его воображения. Свеча, которую он зажег часом ранее на столе, потухла и от маленького фитилька все еще шел легкий дым. От мерзкого ощущения, что кто-то рядом присутствует, кардинал так и не мог избавиться. Он был слишком религиозен, чтобы опустить такие серьезные детали.
Святой отец, скажите, а Бог существует? раздался теперь уже женский голос и громкий смех. По спальне кардинала заскользили десятки теней. Они пробегались по его постели, по столу, по стенам и потолку, словно были хозяевами здесь. Алеандер так и не успел допеть всю песню, но кто-то неизвестный сам закончил ее.
Боже, я с Тобой живу,
Лишь в Тебе покой найду.
Чистый свет – любовь Твоя –
Не померкнет никогда.
Правильно же напела? прозвучавший в голове мягкий голос заставил архивария попятиться и наткнуться на закрытые ставни спиной. Но он их не трогал, он их не закрывал и не мог этого сделать. Он точно помнит, что недавно сидел на подоконнике и выглядывал на улицу.
Не вежливо так молчать кто-то обиженно заворчал в самом ближнем углу спальни к обмеревшему от ужаса де Анжу. Его ноги и руки словно онемели, а в глазах плескался настоящий ужас. Пальцы не слушались, все конечности как-будто одеревенели и перестали ему не подчиняться. Он хотел произнес слова молитвы и коснуться креста на груди, но язык не шевелился. Тем временем наваждение приобрело женские очертания. По полу невозмутимо застучали копытца. Алеандер с перепугу не разглядел чьи они на самом деле были. Длинный, голый хвост "нечто" мотался из стороны в сторону, но затем обвил ее ногу, чтобы не мешаться. Это была женщина, точнее сказать "нечто" очень похожее на женщину. На красивом, словно точеном, каким-то знаменитым художником, женском личике выделись горящие красным глаза. По плечам струились длинные, чернее ночи, волосы, а обнаженное тело притягивало взгляд своей идеальностью. Де Анж медленно стал оседать на пол, издав булькающий звук. На несколько секунд потеряв сознание, он очнулся уже лежа на кровати, а то самое нечто громоздилось уже на нем. Хвост ухватился за его ногу под коленом и немного сжал, удерживая, но затем расслабился и скользнул под белую камизу сверху. Алеандер, почувствовав это, заорал на весь дом так, словно с него сдирали заживо кожу. Детянувшись рукой до своего стилета на столе, он схватил его и черкнул перед собой, но прорезал лишь воздух. Зато воздействие пропало сразу же. Вскочив на ноги, кардинал собрался было подойти к распятию, но его на кровать вновь загнали и теперь уже ему казалось, словно по полу ползают сотни многоножек. Они издавали противный звук, словно кто-то чиркал их друг об друга. Пытаясь от них спастись, молодой человек опрокинул с прикроватной тумбочки все что можно, затем завалил и ее, издав оглушительный грохот. Алеандер завопил снова, призывая Отца-Создателя и всех святых на помощь, но рот ему зажали дурно пахнущие ладони. Ему пришлось удариться спиной об стену, чтобы попытаться избавиться от суккуба и попытаться навесить ему на шею свой собственный крест. Оставь меня! кричал мысленно церковник, в отчаянии делая все, чтобы не поддаться искушению. В его тело словно ввели яд, постепенно лишающий его мысли о сопротивлении.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-03-21 23:11:52)

Находясь между сном и явью Алеандер мучился в своих фантазиях и желаниях. Весь мир вокруг него сузился до состояния маленькой спаленки, в которой он сейчас и находился сам. Белой пеленой заволокло его разум, опьяненный чужими чарами или же его собственными вымыслами. Где-то на краю сознания кардинал понимал, что того, что он себе сейчас представил, не могло быть чисто из принципа, но ничего поделать не мог. Тело прекратило ему подчиняться. Ему казалось, что мутные путы сладострастия схватывают сначала его голову, потом ноги, затем где-то посередине позвоночника, после чего де Анж застонал, пытаясь открыть глаза. Его спас шум в коридоре и свечение от свечи, прорвавшиеся через петли прикрытой двери в спальню. Из-за этого он потерял виновницу всех его бед из поля зрения, прекратилось и шелестение адских многоножек в углу. Наверное свет испугал их. Почему-то Алеандер не вспомнил сразу о Микелле, о том, что он говорил с ней днем и вообще оставил ночевать у себя. Он привык жить один и не сомневался, что в доме никого нет. Ведь он знал об отсутствии прислуги и гвардейцев в доме именно сегодня. В мутном сознании кардинала, он боролся с нечистой силой. Еще до того, как дверь приоткрылась, он занял позицию около нее, прижавшись спиной к стене и сжав в руке стилет. Попытавшись не издать ни звука,  молодой церковник замер, обуреваемый десятком чувств. Его сердце бешено билось внутри груди, отбивая барабанный звук, по шее и вискам струился горячий пот, а руки словно онемели, покрытые ледяным холодом. Наверное, попытавшись бросить стилет на пол, Алеандер не смог бы этого сделать, так как пальцы его не слушались. Дверь заскрипела, открываемая снаружи и на бледном, осунувшимся лице скользнули желтые тени от пламени свечи. Этого времени хватило, чтобы кардинал выскочил из-за двери и остановился на пороге. В его глаза, привыкшие за время прибывания в темноте, ослепил чужой образ неизвестной девушки. На ее голове не было нимба, зато в руках, в алюминиевом подсвечнике, ярким огоньком горела свеча. Волосы незнакомки были блеклые, цвета пшеницы, которую разбавили молоком, а на миловидном личике застыли два, необычайно синих, глаза-сапфира.
— Ты... — только смог выдохнуть, словно громом пораженный архиварий. Он сделал шаг вперед и направил на "видение" острие стилета. Слишком уж прекрасна была девица перед ним. Она точно либо та самая нечисть, либо ведьма, пробравшиеся в его дом, чтобы соблазнить и родить от него бесёнка. Подумав об этом Алеандер отшатнулся и на мгновение исчез в темноте, через минуту вынырнул оттуда с небольшой баночкой в руках. Это была святая вода. Открыв ее, он окунул туда стилет и размазал оставшиеся капли воды по рукам. Не помогло это совершенно никак и де Анж подумал, что просто столкнулся с более сильным противником, на которого не действует освященная вода. В ночной рубашке, так невинно закрывающей не только руки, но и плечи, девушка смотрелась просто потрясающе. Алеандер попал под ее чары мгновенно и бесповоротно. Ему хотелось обнять красавицу, прижать к себе, целовать все ее тело, вдыхая запах кожи и, чисто по-мужски, прижать своим сильным телом, чтобы она ощутила его вес. Это точно суккуб, прикинувшийся невинной девушкой, лишь бы подобраться поближе. Но душа преданного служителя Создателя не окажется в руках прихвостней ада. Он сам их туда отправит прямо сейчас. Ах, она еще и знает его имя! Мерзкая блудодейка! Сейчас она узнает, какого это встретиться с воином святого Иоанна. Клинок стилета опасно поблескивал в темноте, когда Алеандер медленно надвигался на Микеллу, желая оттеснить ее в коридор из спальни. Быстро сократить расстояние не получиться. Ноги и тело едва подчинялись своему хозяину. В нос церковнику вновь ударил приятный аромат, отдающий скошенной травой, миндалем и теплотой тела. Это сводило его с ума, превращая в животное. Надо избавиться от искушения, пока оно не стало слишком серьезным. Дернувшись, кардинал, чуть не споткнувшись об постеленный ковер, рванул к девушке, надеясь достать ее стилетом. В его зеленых глазах не было никакого смысла, только фанатизм и безумие. Он знает этот дом как свои пять пальцев и у "суккуба" нет шансов исчезнуть просто так. Во имя Церкви! Во имя Матери и Отца! Во имя святости! Да очиститься земля от скверны. Алеандер молился мысленно, не смея открыть рта и боясь, что его тут же заглушат, как только он произнес слово. Небось посланница нечистого знает, как пробраться к нему в разум. Она это сделает, как только он откроет рот. Дернувшись, церковник быстро оказался напротив девушки, так близко, что свеча от его дыхания немного подрагивала, грозясь потухнуть. От кардинала несло нечеловеческой силой, едва сдерживаемой в его теле. Редко когда кто-то видел его без головного убора, в беретах разного оттенка, в том числе и красного, он ходил повсеместно. Сейчас его кудри опускались по бокам его головы, обрамляя серьезное лицо, а свет от свечи отражался в зеленых глазах. Кардинал ощутил, как начинают пылать шрамы на его руках, напоминая о том, что он когда-то ощущал будучи на службе у дяди. Первый крест на его руке и бедре поставил именно он, за неудачу в поимке еретика. Затем, понимая, что он грешен, несовершенен и не достоин, Алеандер стал их сам ставить на своей коже. Одно резко движение рукой и он вместе с Микеллой оказываются в кромешной темноте. Он срезал свечу стилетом и потушил ее навечно. Теперь у его личного "суккуба" в образе красавицы лишь один выбор, остаться здесь и быть пойманным, либо бежать и попытаться выжить. Она не знает...не знает его тайну....
...Ты ведь не знаешь, что мне пришлось пережить....

Отредактировано Aleander de Anje (2017-03-29 00:04:38)

Находясь в кромешной темноте, Алеандер видел только странные силуэты, что лишь усугубляло его состояние. Он уже не различал ни саму девушку, ни мебели и стен. Для него все слилось всплошную черноту. В нескольких десятках сантиметрах от него раздался громкий топот ног.
— Куда?! — со злостью рявкнул кардинал, сделав шаг вперед, но не найдя перед собой ничего, кроме пустоты. Его видение сбежало от него. Она пытается скрыться от божественного правосудия. Несчастная подумал он, делая пару шагов вперед и застывая, прислушиваясь ко звукам. Топот маленьких ножек тут же затих где-то вдалеке, совсем неподалеку, но раздался хлопок двери. Это тут же прояснило для де Анжа местонахождение порождения ада. Вероятно в одной из комнат спряталась и ему придется ее найти. Она никуда от него не скроется, он найдет ее во чтобы то не стало. Дьявольское искушение поняло небось, что с кардиналом шутки плохо и пытается на этот раз скрыться от него, как это и было раньше. Но теперь этого не будет. Алеандер уничтожит "это" раз и навсегда. Он не будет больше ощущать мучений и боли во время ночных суток.
— Чем больше ты оттягиваешь свою гибель, тем мучительнее она будет для тебя. — подойдя к одной из дверей выбранной наугад комнаты, церковник толкнул ее ладонью и вошел внутрь. — Покайся!
Алеандер огляделся по сторонам и не найдя лучшего решения, приступил к погрому комнаты, надеясь найти в ней девушку. Свалив шкаф на пол, сбив графин с комода и сорвав шторы, он так и не нашел никого в помещении. Не могла же ненавистная суккубка уйти слишком далеко.
— Моли Отца о ниспослании с небес тебе очищения! — на одном тяжелом дыхании выпалил де Анж, стирая с костяшек пальцев кровь. Вероятно он поранился когда опрокидывал шкаф, а может это случилось когда осколки вазы разлетелись по сторонам. Сейчас Алеандер не чувствует совершенно ничего. То, что творилось в его сознании очень трудно понять, не находясь в таком же состоянии. Не насытившись разрушениями в одной комнате, он вернулся в коридор.
— Господь меня любит и я это знаю. — пропел кардинал шепотом, перебрасывая стилет с одной руки в другую и уже не направляя его вперед, а устремляя клинком вниз. — Так Книга Света учит меня
Из темноты коридора на кардинала вдруг выперло нечто страшное и более ужасное, чем какой-то суккуб. Это нечто было похоже на ящерицу, но в то же время напоминало насекомое. У него была огромная пасть с мощными челюстями и многочисленными зубами. Двойной ряд высоких, острых как бритва клыков торчал наружу. Это существо было просто огромного размера, с затуманенными красными глазами и черными узкими зрачками. Вместо шкуры все оно было покрыто чешуей, а спереди, прямо из бровей, над налитыми злобой глазами, торчали два больших, острых, изогнутых рога. Вместо носа, на похожем на свиное рыло морде, торчал пятачок, из которого непрерывно лились сопли. В пасти, среди смертоносных клыков, непрерывно сновал туда-сюда длинный, раздвоенный на конце язык. Алеандер разглядел и еще что-то похожее на клешни. Чудовище двигалось по коридору, все время принюхиваясь и мерзко дергая пятачком.
— Мать-Защитница! — испугано прошептал кардинал, мгновенно притихнув и попятившись куда-то назад. Он уткнулся спиной в дверь, непонятно как ее открыл и тихо зашел внутрь, спиной назад. Нет, с такой тварью он не справится точно. От ужаса церковника сковало настолько сильно, что ему казалось, что его сейчас схватит сердечный удар. Алеандер даже не заметил, как выбрал ту же самую комнату, в которую забежала Микелла и они находились в метре друг от друга ничего не подозревая. Сделав шаг назад молодой человек прислонился к ее спине своей и затих. Он ощутил, что не один в помещении и повернулся назад. На этот раз он увидел девушку перед собой, но узнал ее. Нападать на нее он даже не думал, но все же перепугался. От волнения у него даже сел голос.
— Оно здесь — четко озвучил Алеандер хватая Микеллу за руку и утаскивая за собой к письменному столу, за котором можно было как раз и спрятаться. Усевшись там, согнувшись в три погибели, архиварий прижал к себе мечущиеся тельце возлюбленной и стал чего-то ждать. Его самого трясло и колотило настолько сильно, что он слышал как стучат свои же собственные зубы. Им надо переждать, может порождение самого ада уйдет их так и не найдя. Вовремя побега де Анж где-то потерял свой стилет. Его только волновало что делает девушка наверху, ведь он постелил ей в комнате для гостей внизу.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-04-02 10:21:40)

Трясущиеся от страха и суеверного ужаса Алеандер, пытался понять, за что Господь мог прогневаться на него и извергнул из пучины ада самого заклятого врага человечества. Молодой человек не замечал за собой серьезных грехов, за которые ему могла придти такая расплата. Чудовище скоро сюда придет, схватит его за ноги и уволочет в преисподнюю, где с кардинала будут снимать заживо кожу, варить в кипящем масле и тыкать в его бренное тело острыми вилами. Именно такие муки ему обещал наставник еще в детстве, если его ученик где-то согрешит. Он рос и развивался среди тех людей, которые считали неприемлемыми многие вещи, втихаря греша на каждом углу, но скрывая свои проступки под благочестивым поведением. Судорожно перебирая в уме различные варианты, церковник пришел к выводу, что Создатель решил наслать кару в профилактических целях, для того чтобы его служитель на пытался уйти со своей духовной дороги в сторону. В голову Алеандеру не приходило, что его грехи могли относиться к властолюбию, лжи, обману и попыткам нарушить устоявшиеся петерианские порядки. Тем более он не думал о своем предательстве единой церкви, потому что считал свои поступки по отношению к ней единственно верным решением. Кардинала всегда страшила расплата за совершенные им волей или неволей грехи, но в данный момент жизнь, которую он приживал сейчас под крылом Клета, казалась ему намного хуже адового пекла. Слишком много соблазнов кругом, особенно когда все в кардинальской курии так здорово и сладко грешат, а ты сам не знаешь, когда тебе захочется поступить так же. Прижав к себе Микеллу, Алеандер прислушался к звукам из коридора. Никакого шипения, щелканья клешней или рычания не слышалось, тишина повисла в доме буквально гробовая. От этого стало еще страшнее. К паническому страху постепенно примешалось ощущение чего-то неизбежного, жуткого и кошмарного. Некстати церковнику вспомнилась тесное подвальное помещение в доме его родителей. Оно было такое же темное и в нем всегда было слишком сыро. А еще там водились крысы, их маленькие, наполненные злобой красные глазки, ночами не давали даже задремать. Приходилось от них отбиваться даже Книгой Света, чтобы не стать укушенным ими. Алеандер еще припомнил, сколько свободы давалось его брату, в то время как над ним самим издевались, пытаясь вылепить из него ученого монаха. Он давно понял, что для своих родителей он ничего не значил, а значит и ему должно быть наплевать на всю свою семью. Покинув Рейнис и разорвав контакты со своей семьей, он нисколечко об этом не пожалеет. Теперь его семьей является только Микелла. Она живая. Она рядом с ним и такая родная. Он понимает ее, а она понимает его. Почему-то сейчас Алеандер чувствует ее рядом. Это тоже, данное Создателем, видение? Сжав девушку за талию так крепко, что, возможно, она получит пару синяков, кардинал негромко засмеялся
— Нет, это я должен покаяться — в его зеленых глазах все еще отражались отблески безумия, но они постепенно утихали. Молодой человек понизил голос, опалив горячим шепотом ушко Микеллы — В любви к ангелу с небес. В любви к тебе.
Он лишь смертный, но к нему из райских гущ спустился ангел, посланный Отцом, чтобы залечить раны своего верного Сына. Он знает, что и у Ангела есть раны и шрамы, но они залечат их друг другу, если будут вместе. Алеандер чувствовал тепло по коже, там где к нему прикасалась Микелла, и ему хотелось прижаться к ней ближе, чтобы насладиться приятными ощущениями, неземного происхождения. Наверное это лишь сон и завтра он этого уже не вспомнит, но сейчас это не имело значения. Наряженные мышцы кардинала со временем расслабились, сердцебиение участилось, но только из-за тех действий, что производила с ним его духовная дочь. Больше он не чувствовал страха и паники, кроме мягкого тепла, что шло от нее. В полной темноте у Алеандера обострились все чувства и каждое аккуратное прикосновение к себе, даже ненароком, он воспринимал слишком остро. Столько нежности и любви ему хотелось выразить в своих жестах и поступках, что он коснулся щеки Микеллы губами, затем ее скул и обхватил руками за талию, прижав ладони к ее спине. Де Анж забыл о боли, о страхе и возмездии, он находился между раем и адом, нежась под прикосновениями своей жены. Жены? Он не сомневался в этом более. Только предназначенная судьбой, Богом данная, может быть настолько нежна и чувственна. Ведь Бог создал Адама и Еву не просто так. Возможно, он знал о их грехопадении и земном предназначении. Они созданы друг для друга, как половинки одного сердца и души. Раньше люди лишь давали перед Богом клятвы верности, ничем их не закрепляя, и только в более поздних веках сложилась традиция обручения и церковного брака. Вот ради чего бился Алеандер. Он желал остаться служителем божьим и стать мужем одной жены. Он обязательно расскажет своим детям о милостивом Боге. У нашего сына будут мои глаза и волосы, а у дочери будут твои мимолетно подумал кардинал, прижавшись своим носом к носику Микеллы и оттираясь, закрыв глаза. Он совершенно не замечал свечения от ее пальцев, потому что старался не уделять внимания физическому состоянию вокруг. Она могла даже слышать, как стучит его сердце и ощущать теплое дыхание у себя на коже. Десятки мурашек ползли по спине Алеандера, отчего он очень мило вздыхал, пытаясь коснуться губами лица любимой, подставляя под ее руки каждую клеточку своего гибкого, сильного тела. Особенно ему нравилось когда она касалась его затылка, забиралась пальцами в волосы, отчего пульс молодого человека сильно учащался. Ему хотелось поцеловать духовную дочь по-настоящему, прямо в губы, но он, помня запрет на это, ограничивался только мимолетными ласками ее лица. Целоваться до вступления в брак категорически запрещалось. Поцелуй в губы греховный поступок и карался молитвами и строгим постом. Главное добиться реформ, получить новый пост при Его Святейшестве и жить дальше при другом порядке, который устроит церковника. Эта ночь только начало. Будут следующие. Он знал, что это обязательно будет и что он вступит в брак, главное не налажать, когда наступит нужный момент и не поддаться страху перед чем-то новым. Взяв Микеллу на руки, архиварий поднялся на ноги и молча проследовал к себе в спальню. Здесь того никого не было, как и в коридоре. Ангел-хранитель прогнал все страхи, изгнал демонов обратно в ад и оберегаемому им церковнику больше ничего не угрожает. Ангел будет оберегать его от потусторонних сил, а он убережет его от врагов в миру. Теперь Алеандер друг, брат, муж и защитник для своей духовной дочери. Он уложил ее на постель и сам прилег рядом на бок, нежно обняв рукой.
— Если бы Мать-Защитница имела физическое воплощение и у нее была бы дочь, она могла быть тобой — тихо проговорил церковник, утыкаясь в макушку девушки носом. Не сказать, что он уснул, скорее отключился после такого тяжелого нервного срыва. Он даже не заметил, как шрамы на его руках слегка побледнели.