На улицах города еще с раннего утра было многолюдно. Несмотря на то, что вчера лил проливной дождь и улицы утопали в грязи, народ выбрался из домов, чтобы поспешить по своим, ведомым только им, делам. Кто-то спешил на молебен, кто-то к торговцу тканью, а кто-то просто прогуливался. Большая часть людей в Рейнисе были церковными служащими, но а остальные гости Святого Города, паломники и богомольцы из различных концов Хельма. Одна из частей, точнее кварталов Рейниса была полностью забита гостиницами для прибывших. Деньги от них шли целиком и полностью в папскую казну. Нет, конечно, небольшая часть все же оседала в карманах посредников, но и от их действий Его Святейшество отнюдь не беднел. Петерианство в Хельме занимало лидирующую позицию среди остальных религий. Единственные, кто сохранил традиции, были атлантийцы. Им никто не мешал соблюдать свои обычаи, предусмотренные одной из консисторий прошлых лет. Собственно думы скорее о том, что Рейнис очень прибыльный город. Город, который сейчас утопал в грязи. По улицам пролегли тоненькие доски, целые бревна и даже камни, чтобы люди могли пройти поверх мутной жижи из песка и воды, и не запачкаться. Алеандер не горел желанием покидать в такой день папскую резиденцию, но любопытство раздирало его гораздо сильнее желания переждать последствия непогоды. Его пальцы к тому же обжигала огнем еще нераспечатанная им депеша, присланная из Хайбрэйского приюта одним из местных священнослужителей. Как только кардинал получил ее, он сразу отправился в приют Рейниса, куда и должны были привести новую воспитанницу. Особую сироту. За ней требуется глаз да глаз, да и история ее семьи достаточно интересная. Детей с таким прошлым еще не было здесь. По крайней мере это будет что-то новенькое, а не заранее продуманное старое. Молодой кардинал достаточно наслушался кошмарных историй о том, как и каким образом, дети теряли своих родных. А здесь, судя по полученному письму, сиротка была дочерью одной из казненных инквизицией ведьм. Обычно детей убивали вместе с их матерями, отцами, братьями и сестрами, считая их всех приспешниками нечистой силы. Точнее это было до того, как детей додумались приводить в новую веру, крестить их в петерианство и оставлять при Церкви, чтобы воспитать из них новое поколение верующих. Все дети, о которых Алеандер ранее слышал, были младше девяти лет. Сирота, что должна была быть привезена еще вчера вечером, считалась вышедшей из этого возраста. Ей было уже одиннадцать, когда она стала петерианкой, а в данный момент ей уже двенадцать. Не плохой возраст, уже сознательный. Благо она не знает, либо не помнит, что случилось с ее семьей и как ее она потеряла. Не придется слушать детские вопли, слезы и крики, оправдывая деятельность инквизиции и пытаясь обелить ее в глазах ребенка, потерявшего своих единственных родных. Иногда инквизиция судила и невиновных людей, выслеживая их по глупым доносам их соседей. По таким причинам в жалобе в большинстве своем преобладала порча, повлекшая за собой болезнь семьи, тяжёлые роды по вине завистливой соседки или соперницы, излишний достаток в доме, взявшийся неизвестно откуда, слишком красивая девушка, у которой отбоя нет в женихах, не иначе она ведьма. И со всем этим приходилось разбираться той же инквизиции. В глубинке было еще тяжелее. Иногда там и судов то не было. Стоило указать пальцем и сказать причину, на не в чем неповинных людей бросались с палками и вилами. Женщин секли розгами, одевали им на голову обруч с шипами, прижигали грудь каленным железом, тоже самое делали и с мужчинами, лишь бы добиться их туманного признания. Светские власти закрывали на это глаза. Как бы никто не говорил, что суд был всегда справедливым и честным над еретиками, все равно он заканчивался смертью приговоренных. Алеандер, наконец добравшись до ворот приюта, спрыгнул с лошади и развернул депешу. Написанное в ней заставило его поморщился, словно от зубной боли.

Варвары! молча подумал Алеандер, от ужаса закрыв глаза. От возмущения и горечи узнанного него аж перехватило дыхание. Он словно слышал крики людей, заживо горящих в адском пламени и ощущал смрад их кожи. Господи, прости этим людям их прегрешения и дай им пройти твой честной суд так, как если бы ты судил всех нас перекрестился кардинал задрав голову и посмотрев на голубое небо с мысленной просьбой ко Всевышнему. Даже еретики нуждаются в молитве за их души. Не будь люди настолько принципиальны, всех казненных в костре можно было привести в церковь, дав им шанс на исправление. Молодой человек вздохнул и почувствовал, что действительно неподалеку и правда жутко воняет. Из-за угла приюта выглядывала ослиная нога, кое-где погрызенная крысами еще ночью. Наверное бедное животное принесло потоками воды сегодня утром. Надо будет распорядиться, чтобы эту падаль убрали отсюда. Удерживая коня под узду, архиварий постучался в окованные железном ворота и стал ждать. Благо ожидать пришлось не так долго, на пороге показалась мать-наставница. Поприветствовав женщину, юноша вошел внутрь и отдал коня в заботливые руки одного из мальчишек. Как раз он и собирался стать в будущем конюхом. Через год придется расстаться не только с ним, но и еще с четырьмя воспитанниками. Алеандеру шел только двадцать один год, а он уже был не только епископом одной из епархий Гасконии, но и кардиналом-библиотекарем хранилищ Рейниса. Для молодых людей его возраста, такие заслуги были невероятно огромными. Многие церковники не могли получить красную шапку даже после тридцати пяти лет. Но де Анжу считал, что свой сан он заслужил и не обращал внимания на всякие слухи о себе, предпочитая заниматься делами, что поручил ему дядя. Он стал совсем плох последнее время и Алеандер знал, что ему скоро придется остаться одному, точнее предполагал, но старался не думать о том несчастье, которое может его вскоре постичь.
— Она уже прибыла? — задал единственный вопрос кардинал обратившись к пожилой женщине, идущей по коридорам приюта рядом с ним. — Я хочу поговорить с ней.
Алеандеру понадобилось немного времени чтобы переодеться в красные одежды, что он привез с собой. Он боялся, что испачкает подол сутаны проезжая по дорогам Рейниса верхом на лошади, потому еще будучи дома одел светскую одежду. Разговор с новенькой девочкой сироткой должен состояться в учебном зале приюта. Десяток двойных парт, просторная комната, два книжных шкафа говорили о том, что здесь занимаются изучением предметов, таких как счет, писание, чтение. В число наук так же входит и преподавание Закона Божьего. Пока за девочкой ходила ее новая воспитательница, кардинал осмотрелся по сторонам. Он взял с учительского места деревянный стул и поставил его с обратной стороны первой парты ближе к окну. Так будет лучше. Он будет ближе к сиротке и сможет смотреть ей в глаза во время разговора. Надо будет узнать все сначала из ее уст, затем открыть записи, присланные с места ее предыдущего жительства. Тогда будет известно, что малышка помнит и знает, и что на самом деле произошло в ее жизни.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-03-06 14:59:40)

А вот кстати и она. Совсем еще ребенок. Но дети в Хельме вырастают уже к семилетнему возрасту. Порой будучи десяти лет от роду, приходится уже уметь ухаживать на скотном дворе за коровой или носить воду с ближайшего к дому колодца. Алеандер постарался выглядеть дружелюбно с девочкой, чтобы не дай Бог показаться ей страшным чудовищем. Его необычный голос, манеры, кудрявые волосы и приятное лицо всегда влияли на детей положительно. Они любили его, а он отвечал им тем же. Отец-Создатель дал молодому человеку много возможностей для служения ему будучи в церковном сане. Одна из таких возможностей, кстати, и есть благотворительность. С легкостью и удовольствием де Анжу тратил часть своего положенного дохода на приюты и раздачи милостыней. Для него это было отдушиной. Появившиеся на пороге ребенок взволновал молодого кардинала. Сейчас он за сыпет девчушку вопросами о ее жизни, мечтах и желаниях. Он надеялся услышать из ее уст нечто интересное, что не даст ему покоя или же заставит задуматься. "Будьте как дети" говорил Святой Иоанн, в своем послании к петерианцам.
— Здравствуй, дочь моя. Проходи и присаживайся напротив меня. — решился начать разговор первым Алеандер. Он был старше, опытнее и выше по социальному статусу, потому начало потенциальной беседы представлялось ему. Как только девочку усадили за парту, кардинал придвинулся поближе вместе со стулом и свободно поставил локти на стол, сжав пальцы между собой в замок.
— Ты прибыла к нам издалека, верно? Расскажи немного о себе. — пытаясь помочь испуганной девочке заговорить, архиварий начал перечислять примерные пункты ее ответа.
— Для начала скажи как тебя зовут. Затем сообщи мне сколько тебе от рождения стукнуло лет
Конечно молодой человек знал ее имя, но хотел попытаться раскрепостить дите с первых минут разговора, чтобы заставить ее заговорить самой. Это будет тренировать ее харизму, речь и умение подать себя. Будучи такой зажатой, она ничего не сможет сделать для себя. Она не сможет общаться с людьми, обрести хорошую профессию и так и будет ходить с поникшей головой, словно послушница монастыря. Но кто знает, кто знает, вероятно такое может и произойти. Некоторые дети из приюта, вырастая, выбирали духовную стезю. Кому же это не нравилось, шли в подмастерья. Молодые девушки чаще всего устраивались в служанки или в горничные в те же гостиницы для паломников, мальчишки устраивались рабочими руками куда-либо.
— Наверное ты чувствовала себя в другом приюте не так уж и плохо. Как тебе наш приют? Он тебе нравится? — по тону Алеандера стало понятно, что он не желает давить на Микеллу и делать так, чтобы она ощутила себя как на допросе. Это только некая беседа двух людей, заинтересованных в дружбе с друг другом. Пусть молодой человек и знал, что в приютах бывает скорее наоборот ужасно, чем хорошо, но по его сведениям приют, откуда прибыла его новая воспитанница, отличался не таким кошмарным содержанием своих подопечных, как могло быть где-то еще. Де Анжу слышал, что были и бедные приюты, в которых детей было больше, чем свободных кроватей, а еды хватало далеко не на всех. Ваше Преосвященство прозвучало из уст дрожащей от страха и волнения девченки, что заставило кардинала улыбнуться, но сдержать свой веселый смех, хоть и с трудом. Ваше Высокопреосвященство хотел он ее поправить, но передумал. Ребенку будет сложно это запомнить. Тем более не воспитанному в петерианстве, а росшему в еретической семье ведьмы и ее общины. Алеандер тоже не пойдет поразмышлял кардинал, положив руки на стол, и тут же выдал:
— Зови меня святой отец. Да, так будет намного лучше. —  он склонил голову и поглядел на ребенка перед собой. Волосы светлые, выгоревшие на солнце, глаза голодные, надо будет докормить и обогреть. Вон аж запястья, кажется, переломятся из-за одного неловкого движения. Интересно, знает ли девочка что случилось с ее матерью и как относится к этому? Дети легко переживают потерю родителей, но никогда не забывают этого. Что же с тобой случилось, несчастная душа

Отредактировано Aleander de Anje (2017-03-06 20:07:30)

- Я...Микелла. Мне двенадцать. совсем уж тихо произнесла сиротка. Я Алеандер, мне двадцать один чуть не выпалил молодой человек, подперев щеку ладонью и продолжая откровенно разглядывать девочку перед собой. Не хочет рассказывать или просто стесняется? Она могла начать болтать без умолку как только у нее поинтересовались о ее жизни, как обычно делают ее сверстники, но место этого кардинал услышал лишь несколько туманных фраз. Он слишком много хочет от обычной маленькой девчушки. Но ей через несколько лет выходить замуж и рожать наследников своему супругу. Ладно, во время учебы и воспитания Микелле помогут стать более открытой с собеседниками. Может быть ее били? Хотя нет, вряд ли. Тогда бы на ее теле были синяки, ссадины или еще какие-то отметины. Мать-настоятельница сообщила, что на спине у ребенка есть мелкие шрамы, но это скорей всего от неосторожного детства. Те же разбитые коленки, сбитые носы и прочее были неотъемлемыми спутниками местной ребятни. Но такую девочку, как Микелла, могут с легкостью обидеть. Возможно, она будет жить в приюте вдали от основной массы детей, как изгой, лишь потому, что настолько стеснительно ощущает себя в обществе. Дети любят играть, но они не зовут в свои игры тех, кто их каким-то образом настораживает или пугает. Алеандер не мог сказать, что он ощущает при виде новой воспитанницы, кроме интереса к ней и желания поближе познакомится. Ясно одно, она  в его глазах ничем не отличалась от остальных детей. Более старшие дети, скорей всего, попытаются дразнить девочку, задирать ее, зная о ее происхождении. Надо будет постараться сделать прибывание Микеллы в приюте как можно более комфортным. Она будет жить с еще тремя девочками в одной комнате, ей придется с ними делить ее, так как остальные живут в тех же условиях. Тем более это поможет ей преодолеть свою стеснительность.
— Ты можешь рассказать о себе то, что пожелаешь нужным — сделал еще одну попытку разговора молодой человек, поднявшись с места и протянув девочке свою руку. На его тонких пальцах красовалась кардинальская печатка, еще на нескольких было по дорогому кольцу. В данный момент кардинал де Анж надумал сменить тему беседы и перейти в более неформальную обстановку. Раз уж ребенок не видел церковь, то они могут вместе побывать там. Так уж и быть, в следующий раз беседа может произойти сама собой. Со временем Микелла растает в душевной доброте сего места и найдет другие слова, поясняющие ее житие в другом приюте.
— Давай посетим часовню. Я покажу тебе ее. Раз ты живешь теперь у нас, ты можешь посещать ее когда захочешь, кроме ночных суток.
Алеандер сделал жест головой для воспитательницы, указывающий на то, что ему не хочется видеть ее больше здесь и ей надо уйти, оставив его и Микеллу одних. Женщина, смиренно склонив голову, мелкими шажками покинула помещение, выйдя в коридор. Ее отзвуки шагов какой-то мгновение все еще раздавались через стену, но и они вскоре стихли.
— Тебе же рассказали, что приют нельзя покидать как только зазвонит колокол? — поинтересовался у девочки архиварий беря ее за руку и чуть ли не утаскивая за собой. Хватит сидеть на одном месте. Так и окаменеть с легкостью можно. Его красные одежды доставали до самого пола, а на голове красовалась красная, квадратная шапочка с принтом в виде каких-то листьев. Холод от стен и пола ощущался даже в просторном коридоре. Долгими зимними вечерами приют тяжело прогревался даже когда в нем установили несколько печей. Благо было уже лето и о здоровье воспитанников не приходилось печься. Идя по коридору в сторону часовни и ведя за руку еще ребенка, Алеандер еще не знал, насколько сильно он к ней привяжется в будущем. Пока она была для него одной из десятка его воспитанников, среди которых он никогда не выделял любимчиков. У его брата год назад родился первенец, а недавно, Эдрик прислал весть, что его супруга вновь понесла ребенка. Счастливый отец с прекрасным будущем. Свое истинное отношение к этому кардинал скрывал ото всех. Он не хотел чтобы его зависть достигла чужих ушей. Одной из причин покровительства приюту было как раз отсутствие своих детей. В двадцать один то год и никого нет. Есть кот, по кличке Хулиган и это единственный, кто искренне любит своего хозяина. Окунувшись под расписной свод часовни, молодой человек отпустил руку Микеллы из своих пальцев и позволил ей свободно осмотреться. Алеандер хотел бы, чтобы его новая воспитанница была действительно такой благочестивой, какой она сейчас ему казалась. Ведь не зря в приюте были установлены специальные часы. Несколько раз были прецеденты, когда подростки уже сбегали отсюда, просто потому что им хотелось настоящей свободы. Хорошим это никогда не заканчивалось. В приюте процветали наказания за самовольный уход. Секли и хорошенько секли, но всегда за дело. Прогуливаясь по часовне и заложив руки за спину, кардинал задал вопрос
— Что ты можешь сказать об Отце-Создателе и Матери-Защитнице, дочь моя?
Предназначался о конечно Микелле, ибо больше здесь никого не был. В часовне блуждал легкий веток, через цветные витражи и открытое окно светило солнце. Где-то слышалось громкое капанье воды с крыши и еле слышный гул десятка голосов вне стен приюта - паломники заполняли улицы. Алеандер подошел к свечной коробке и взял оттуда одну не зажженную, чтобы зажечь ее от другой, уже горящей. На его бледном лице заиграли отсветы лишь на какие-то секунды и он отдалил от себя свечу, поставив ее перед иконой.
—Учили ли тебя молится? — негромко произнес кардинал оборачиваясь к Микелле и окидывая краем глаза изображение Великомученицы Анны.
— Знаешь кто она такая?
Он мог бы рассказать сиротке очень занимательную, но местами страшную историю, о героическом подвиге смелой, по-настоящему верующей женщины, ради петерианской церкви. Пусть это будет долгий рассказ, но он должен быть услышан и узнан каждым истинным петерианцем. От окружения девочки зависит вырастит ли она такой же или нет.

— Под расписными стеклами ты имеешь в виду витражи? — задумчиво оглядев девочку перед собой произнес Алеандер. Его настораживала ее худоба. Здесь лишь два варианта: либо ее плохо кормили, либо она сама мало ест. Но оба варианта были опасными для ее здоровья. После беседы с Микеллой, кардинал поговорит с матерью-настоятельницей об увеличении порции ужина для новоприбывшей, хотя бы первые месяцы. Потом уже можно будет сделать его таким, как и у всех. Де Анж не мог позволить себе выделять одну сиротку из общей массы. Это будет для других детей поводом ее задирать. За то внимание, что ей подарит он, они одарят ее черной завистью. Жития в приюте ей тогда просто не будет, потому, лучше не сильно привязываться. Пока девочка говорила, кардинал одобрительно кивал головой, продолжая откровенно на нее пялиться с интересом. И платьюшко кое-где зашитое, и мордочка несчастная. При виде на сие чудо у молодого юноши разрывалось сердце. Мало кто из детей, даже будучи с рождения истинным петерианцем, мог нормально объяснить кто такой Отец-Создатель и Мать-Защитница. А вот Микелла смогла. Значит не зря ее душу и тело уберегли от искупляющего пламени костра. Вообще страшно, что могли сделать с ребенком. Ей еще не так сильно досталось в жизни. Слишком много страшного перевидел Алеандер вне стен Рейниса. Лучше об этом не думать и не говорить. Уж больно жутковатые случаи происходили с брошенными на улицу детьми. Полтора года назад, еще будучи в сане простого священника, де Анж слышал от дяди, что в одном из женских монастырей в пруду были найдены задушенные младенцы, примерно десяток трупиков. Теперь мысли о бедных, не рожденных детях, не дадут ему уснуть. Его развитое воображение сработало против него. Даже если он закроет глаза, ему будет чудится глухая ночь и подрагивание стоячей воды в болотистом пруду, где среди веток и листьев виднеются маленькие ручки и ножки. Кардинал с рождения отличался любовью к детям, но и они отвечали ему взаимностью. Любое преступление против ребенка рождало в душе молодого человека бурю эмоций от сострадания и жалости, до гнева и жажды отмщения. Помотав головой, постаравшись отогнать странное наваждение, он коснулся переносицы пальцами, при этом склонив голову.
— Это очень похвально, что ты знаешь кто они такие. Тебе предстоит еще много узнать, если у тебя возникнет желание.
Нахмурив лоб, Алеандер вновь поглядел на Микеллу и на этот раз постарался улыбнуться как можно приветливее.
— Я смогу заниматься с тобой по воскресеньям вечером Законом Божьим, а в среду утром буду учить латыни. — судя по всему ему захотелось взять девченку под свою опеку, раз он так озаботился ее судьбой. Ему она интересна настолько, что он решил стать ее духовным наставником и вести дальше по жизни на пути к Отцу-Создателю. Не все достойны такого почтения и не все могут постигать петерианскую веру с такой ревностью, как это делает Алеандер. Он видел на лице и в глазах Микеллы бога, к которому она тянулась всем сердцем. Но для более глубокого познания веры, ей нужен учитель.
— Возьмешь меня в свои духовные отцы? — узнал у сиротки с улыбкой на устах молодой архиварий, подходя ближе и протягивая свою руку. — Если да, то коснись моей ладони пальцами.
Оставив руку протянутой, де Анж перевел взгляд на икону и начал свой небольшой рассказ.
—  Святая мученица Анна пострадала во время становления петерианства. — в глазах церковника скользнула мимолетная печаль, а голос стал тише —  Вместе со многими другими петерианцами она проживала в одной пещере и все они проводили время в постоянных молитвах. Нечестивые служители идолов донесли на них правителю и святая Анна по его повелению была схвачена, приведена в оковах и заключена в темницу. Представ затем пред правителем, она на допросе смело исповедала Отца-Создателя истинным Богом, Творцом и Спасителем всего сущего. За это она была избита и снова заключена в темницу. После сего правитель занялся разбором дел, поступивших от городских жителей, а потом, освободившись от них, приказал опять вывести святую из темницы. Когда она была приведена к нему, то он стал принуждать ее отречься от Господа, но она и слушать об этом не хотела. Тогда, по повелению мучителя, ее предали жестоким пыткам: выбили зубы, побрили на лысо и перебив ноги, наконец, отсекли мечом голову.
Конечно рассказывать еще ребенку такие страсти как-то не хорошо, но время такое, что ей надо будет быть готовой ко всему.
— Она была действительно великой женщиной.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-03-08 21:55:14)

Продолжая открыто рассматривать на девочку, Алеандер раздумывал о том, что у нее будет хороший учитель, такой как он. Ее не будут морить голодом, не будут бить по рукам и ногам, из-за не выученного урока она никогда не попадет в грязную, темную комнатку с крысами. Де Анж как-то странно дернулся, его лицо перекосило и он отвернулся, мгновенно спрятав взгляд. Ему не хотелось вспоминать прошлое, а думать о светлом будущем, но воспоминания временами накатывали на него спонтанно. Как младшего сына Алеандера готовили к служению в церкви с самого рождения. Он рано научился читать и писать, обучался еще до потенциального университета богословию, ораторскому искусству, осваивал риторику и церковные каноны. Его ровесники играли во дворе, да даже его собственный брат бегал еще по замку с деревянным мечом, когда мальчику приходилось корпеть за книгами, в окружении лишь наставника. Любил он его или нет, он даже не знает. Уважение между ними проглядывалось совсем немного. По-настоящему архиварий тогда просто до ужаса боялся и от одного взгляда черных очей, он опускал глаза в пол и утыкался в книгу. Освоить Книгу Света вышло очень тяжело. Обучившись говорить и читать на латыни юноша мог читать писание, но выучить нужные наставнику главы он, в силу молодого возраста, не мог осилить. Собственно побои для него были естественными явлениями. Аббат Анри из местного монастыря не был скромен в рукоприкладстве. А его методы учебы отец Алеандера считал приемлемыми. Мать так не думала, но не могла высказать свое мнение при живом еще муже. После его смерти она вообще относилась к жизни как-то безразлично. Она помутилась рассудком и заправлять в графстве стал Эдрик при помощи верных людей отца. Его младшим братом никто не интересовался особо после этого. Так что наставник мог лупить Алеандера как угодно и сколько угодно, если он не изучал сколько требовалось. Его бросали в холодный, мокрый подвал и оставляли наедине с Книгой Светой. Один раз де Анж пытался сбежать, но его при подготовке к побегу, поймали. Анри лютовал так, что оставил ученика в подвале на две недели привязанным с помощью металлических цепей к полу. Кожа под сталью через несколько дней сопрела от сырости, стерлась до крови, а через два дня вообще загноилась. Алеандер даже не знает, как лекари его семьи сохранили ему руки и ноги. Это не считая того, что ему постоянно говорили о грехах и страшной каре за них, если он не будет слушаться Отца-Создателя. Как только в графство приехали люди дяди-понтифика, молодой юноша бежал с ними ничего не взяв из своей комнаты, буквально в одной одежде. Ему было не к кому больше пойти. Дядя тоже временами мол лютовать, но его гнет был для де Анжа несущественным, ибо он знал, что его на самом деле любят и хотят сделать в его жизни как можно больше хорошего. Люди разные и ценности у всех свои. Возможно, Алеандер просто привык к постоянной физической и моральной боли. Он не собирался отрекаться от Господа и церкви несмотря на все, что случилось в его жизни.
— Конечно, ты сможешь увидеть и даже потрогать Книгу Света. Мы будем изучать с тобой ее постепенно, я буду рассказывать тебе значения каждой притчи и законченной главы.
Не каждый избранный церковник умеет цитировать слова из Книги Света, знать ее наизусть, а простым мирянам это и подавно недоступно. Но девушка сможет обогатить свои знания и стать к Создателю ближе, если приобщиться к его дарам со всем старанием. Никто не будет заставлять ее учить что-то наизусть, она запомнит общую картину и сможет примерно пересказать ту или иную часть. Книга Света слишком сложна для простого понимания, потому ее разрешается подробно толковать только церковникам.
— Да, ты будешь учится вместе со всеми.— кивнув Микелле, Алеандер обхватил ее запястье пальцами и негромко засмеялся, чуть наклонившись — Но с моей помощью ты обгонишь их в развитии.
Ему хотелось обнять ее. Такой несчастной и потерянной она ему казалась сейчас. Она напоминала ему его же самого в детстве. Он был таким же одиноким в мире и Господь стал его другом, защитником и приемным отцом. Но такой же судьбы кардинал не хочет своей воспитаннице в любом случае. Он станет для нее другом, ее защитником и братом. В отцы он ей точно не пойдет в таком возрасте. У них разница в девять лет всего-то. Если повезет, ей найдется новая мама, но это исключение. Сирот никто практически никогда не брал из приютов. Такие случаи были очень редки и дети оставались без родителей до своего созревания. В пятнадцать-шестнадцать лет они покидали приют навсегда, отправляясь во взрослую жизнь, а их место занимали другие. Такое будет и с Микеллой, это неизбежно. Надо будет постараться не сильно привязываться к ней, чтобы при расставании не было так тяжело. Алеандер приобнял ее за плечо и повел к выходу из часовни. Ему уже пора отправится восвояси, покинуть приют, чтобы успеть попасть на утренний молебен в папской капелле. Через два дня он вернется и проверит, как устроилась его новая подопечная и все ли у нее хорошо.
— А как ты думаешь они могли защитить ее? Палками и дубинками? У них не было никакого оружия. Она приняла на себя весь гнев правителя, а другие ее братья и сестры остались живы. Это и есть пример жертвенности во имя петерианской веры. — негромко проговорил кардинал, остановившись в дверях часовни и похлопав Микеллу по плечу ладонью. Он не пожелает ей такого. Не всем дано и суждено умереть во имя веры. Лучше бы этого никогда не происходило. Живым человек приносит Господу больше пользы и радости.
— Я поставил свечу за тебя. — неожиданно мудро сказал Алеандер, проведя ладонью по волосам девочки и потрепав ее по голове. Он постоял, посмотрев куда-то вперед и присел на корточки, позволив себе приложить руку к сердцу Микеллы. На приятном лице молодого кардинала появилась улыбка — Ты новый огонек, который зажегся в церкви. Твое сердце пылает от любви к Отцу-Создателю. Береги это пламя внутри себя, не дай ему потухнуть.
В коридоре появилась мать-настоятельница и только увидев ее, де Анж поднялся на ноги и позволил забрать сиротку. Ей пора завтракать вместе со всеми детьми. Несколько минут он смотрел ей в след, задумчиво поправляя складки на своей красной сутане, а затем направился к выходу.

Отредактировано Aleander de Anje (2017-03-09 21:59:12)