Придворная жизнь еще только началась, а Ноэлия уже пребывала не в благодушном настроении, обнаружив, что с придворными дамами ей скучно до тошноты, ибо всего и разговоров у них, что о мужьях, женихах, новых платьях и чьих-то рогах. Селин, которая по какой-то причине вынуждена была покинуть недавно поместье, и вовсе оставила подругу одну в этом гадюшнике, а герцог почти все время был занят, да Ноэлия и не особенно стремилась его отыскать, потому что вся ее семья точно знала – если уж рыжеволосое создание решит кого-то найти, она найдет. Кто-то сказал бы, что она сердилась на Найтона, но нет, ибо сердиться и обижаться девушка умела несколько часов максимум, не дольше, потом возвращаясь в благоприятное расположение духа, но все же это было бы максимально близкое определение. Никого более из мужчин она здесь не знала и, пребывая в мрачной стороне настроения, либо читала весь день напролет, в то свободное время, что оставалось между положенными Селин – а по желанию и ей,  занятиями, либо блуждала призраком по палаццо, подальше от других его обитателей.  Неудивительно, что известие о выезде на природу не было воспринято ей с восторгов, поскольку светило состояться именно что в большой компании светских прихлебателей, и вот уже мозг девушки начал разрабатывать план отступления, и потому утром сего дня, когда донна пришла проводить ее к каретам, где рассаживались личные двуногие змеи герцога, Ноэлия с качественной театрализованной мини-постановкой, достойной лучших лицедеев герцогства, сказалась приболевшей. Донна со вздохом наказала ей покой, спустившись оповещать дам. Правильнее было бы сказать – распорядителя, ибо дамам, по мнению Ноэлии было абсолютно все равно. Напротив, одной юной особой меньше – им больше внимания, а, учитывая, что подсунуть невесту герцогу не стремился разве что мертвый, то и леди Оттавиани вместе с дядей подозревали в тех же намерениях. Более того, однажды, блуждая вчера вечером по залам, она случайно подслушала шушуканья двух дам, после чего едва удержалась, чтобы не расцарапать им лица. По их мнению, Папа был человеком, конечно, расчетливым, и прислал сюда свою красавицу, если не выдать за герцога, то подложить в любовницы так точно, если уже не подложил. Но оскорбилась Ноэлия не на эти грязные домыслы, а на то, что так гнусно смели отзываться о ее дяде. Потом же, решив, что все равно им в Аду гореть, махнула рукой и так же тихо удалилась, окончательно убедившись в словах матери   - как себя не веди, все равно обольют помоями. И вот, лежа в постели, когда кареты уже тронулись и отъехали, она поднялась и выглянула, заслышав шум, и палаццо едва не огласил визг радости, поскольку, наконец, прибыл посыльный из имения….

… Мощные копыта, ударяя в грязь бездорожья, поднимали над землей целые комья дерна, смешанной с травой, и, казалось, стрясается земля, когда, зависнув над нею в воздухе на несколько мгновений, будто в полете, распрямляются поджарые мускулистые ноги, и снова опускаются, сначала двумя передними, потом двумя задними. Белоснежные пушистые щеточки уже больше похожи на грязно-серые, но Боанергоса это не беспокоит.  Огромный караковый жеребец с носочками и большой белой прогалиной вдоль центра морды с длинным пушистым черно-серым хвостом и такой же длинной густой гривой был любимцем Ноэлии, поскольку ей на шестнадцатилетние его подарил брат, и именно сегодня грум доставил его к палаццо. Ноэлия облаченная в бирюзово-синее платье, почти в цвет своим глазам, распустив роскошные рыжие волосы, спадающие, не мало, до самой поясницы, решила, раз о ней все равно сплетничают, доставить себе удовольствие хотя бы прогулкой, и, покуда переодевалась, велела немедленно подготовить коня.  Процессия уехала недалеко, дамы не слишком хотели активной тряски, а потому, в сопровождении грума, она без труда догнала их достаточно быстро и с невозмутимым видом, нарочно, пронеслась прямо мимо окон, чтобы все эти злобные поганки увидели, ВСЕ.  Солнце заливало пламенем непокорную гриву всадницы, подлетающую над плечами и спиной огненным вихрем, на щеках властвовал румянец, от свежего воздуха и прохладного ветра, так и от наслаждения чужим шоком. Конечно, еще недавно она бы, возможно, не дерзнула так дразнить дам, с которыми ей еще не один вечер находиться в одном зале, но сегодня ей привезли еще и письмо от Витторе, который, находясь в поместье, перенимает ответственность за нее, а уж Витторе, ее любимый милый брат, обязательно посмеется над этой шалостью вместе с ней.

Она так и неслась, то отрываясь вперед, то придерживая коня, и давая экипажам поравняться с ней, и лишь бедный грум, добрый старый грум, кажется, уже измотался этой скачкой, когда кареты, в этот раз уехавшие вперед и начавшие останавливаться, стали для нее сигналом, что они прибыли. 
- Но! – цокнула резко девушка, дав коню шенкеля, и возбужденное скачкой животное сорвалось едва ли не с места в галоп, на всем скаку проманеврировав мимо карет, и, Ноэлия, слишком поздно заметившая впереди герцога, была вынуждена, намотав повод на кулак, резко дернуть его назад.  Боанергос, запрокинув голову, сделал два больших скачка, останавливаясь, и от возмущения таким обращением, встал на дыбы, заржав.  Она не слишком дружила с такими маневрами, и дома часто могла укатиться из седла, либо повиснуть на шее коня, но здесь, сегодня, сейчас – это было делом принципа. Опозориться перед дамами? Ну нет! Опозориться перед герцогом, с которым она яростно спорила, что ездит верхом хорошо? Тем более, НЕТ! В миг единый ей показалось, что она уже никогда не сможет разжать колени, потому что мышцы бедер сведет судорогой от напряжения, но сжала коленями крылья седла, гордо держа спину и голову, пока конь в эти длящиеся вечность полминуты дважды ударил воздух копытами. Поджатые губы, раздутые ноздри, развевающаяся на ветру рыжая кудрявая копна, напряженный стан и ноги – под подолом. Бледное лицо подоспевшего грума, который, по привычке, уже готовился сам себе снимать голову, потому что барон прибьет за то, что не уберег буйную сестрицу, ноБог был милостив, и к телу, и к духу, и к гордости Ноэлии. Боанергос опустился обратно, а она осталась сидеть, как статуя.
- Доброго дня, милорд,  охота, как вижу, начата, наверняка, вашим метким взором и крепкой рукой успешно,- аккуратно чуть наклонив голову вниз, с выставленным подбородком, Ноэлия лишь потом коротко и недолго одарила его невозмутимой улыбкой, но кто бы знал, чего это стоило… - Право слово, не стоило, милорд, это так щедро и неожиданно, - но светло-серое, до кажущейся белизны создание о четырех копытах не могло не притягивать ее восхищенного взора, пробивающегося лазурным сиянием из синей темноты глаз.  Вот только ревнивый Боанергос, точно заподозрив хозяйку в изменнических мыслях, тряхнул головой, фыркнув, и недовольно переступил ногами.
[AVA]http://s018.radikal.ru/i525/1702/8f/1e4bc410e3a1.jpg[/AVA]

Отредактировано Noelia Ottaviani (2017-02-17 18:52:07)

- Что вы, это заслуга барона, - поправляет ее герцог, и хорошенькая миловидная головушка поворачивается в указанную сторону, отмечая там молодого человека, который беседует с дамами. Возможно, молодой человек хорош собой и статен, но синие глаза скользят по нему  спокойно, почти безразлично, а аккуратный рот роняет:
- Право слово, - звучит негромкое, но мелодичное, - уместно ли мне принимать такие дорогие подарки от незнакомого мне мужчины? Боюсь, милорд, это будет сочтено неприличным, словно нас связывает что-то, - урок Ноэлия запомнила, и, хотя совсем не превратилась от этого в зануду, но решила при господине здешних мест вести себя в речах, как полагается «придворной леди». – Хотя конь, безусловно, выше всяких похвал, его линия спины и бабки говорят о мягком ходе, очень приятном для всадника при долгих переходах, - да, да, герцог, перед вами не дура, и я не хвалилась в пустую в воздух, когда говорила о своей любви к лошадям. А у нас был добрый и разговорчивый конюх… - и масть такая… благородная, такие добрые глаза,  что мое сердце не может остаться равнодушным к нему, но… - с легким вздохом сожаления Ноэлия покачала головой, - я вынуждена попросить вас вернуть его барону и передать, что впредь не стоит делать мне подарков. – Поклонившись, насколько это было возможно, сидя в седле, юная амазонка прижала лодыжки к бокам коня, осаживая его назад, и Боанергос, уже успевший остыть, послушно сделал несколько шагов назад, опустив ненадолго голову, будто тоже поклонившись, но при этом грызя трензель не слишком добродушно. Жалела ли она, удаляясь в сторону, что отказалась от подарка, пусть даже этого барона? Разумеется, жалела, настолько, что ей казалось, будто благородный скакун обиженно жжет ей сейчас спину меж лопаток взглядом, а, может, и сам барон, но, конечно, обида барона ее волновала намного меньше, чем обида животного. Перед глазами все еще стояло это белоснежное создание, не желая покидать, но Ноэлия дала себе зарок и обязана его сдержать.

Поскольку болтать, сидя в седле, уместно только с теми, кто так же сидит в седле, девушка предпочла слегка удалиться от основной людской массы, опустив повод, и Боанергос, как все лошади, имевший неуемный аппетит, немедленно пользовался флегматичность хозяйки с известной пользой – обрывал сочные листочки с дерева и жевал.  Роскошный густой хвост, свисавший до самой земли, то и дело лениво взмывал в воздух, отгоняя с крупа особо назойливых насекомых, а Лия, погрузившись в свои мысли, особенно не следила за происходящим, именно поэтому, когда ей поднесли ленту, мол, миледи желает участвовать, она сначала взяла, а потом поняла, что не знает даже, зачем. Но, заметив, как дамы бросились врассыпную, вспомнила, что таковую забаву встречала. Она стояла чуть в стороне, именно это спасло ее в ее замешательстве от немедленного «пленения», а потом, когда кто-то успел ее заметить, Боанергос уже собранным галопом улепетывал в сторону.  Он относился к тяжелой, рослой породе, достигая в холке приличных 180 см, и это еще рос, а широкая грудь и крепкие ноги выдавали принадлежность к «боевым» скакунам, но в этом был и свой минус. Ему проще было пробиться грудью через строй «врага», чем выписывать изящные пируэту между ними, и поэтому Ноэлии приходилось немало стараться, чтобы своими нежными руками не только держать его на собранном, но и не сшибать зазевавшихся на пути дам или кавалеров, чьи лошади часто были меньше.  Витторе еще смеялся, что подарил ей и коня, и охрану в одном, и так, пожалуй, и было, поскольку если не всадники, то многие лошади предпочитали отскочить в сторону, видя несущуюся на них махину мышц, сотрясающую землю каждый раз, как копыта ее касались.  Злобный фиолетовый отсвет глаз и задранная губа, демонстрирующая крепкий ряд зубов, и все, она могла относительно считать себя в безопасности.  Правда, один раз ее чуть не настиг конфуз, когда чья-та лошадь проскочила сзади слишком близко, и Боанергос тут же подкинул крупом, собираясь взлягнуть. Увлекшись маневрами и удержанием норовистого зверя, она в какой-то момент вскинула голову и увидела герцога, который зачем-то ехал в ее сторону. Первой мыслью ее было, что сейчас ее отчитают за эти взлягивания коня, мол, не пристало приличной даме выезжать в свет на таком диком звере, с которым она явно не находит сил справляться, но поняла, что ошиблась, когда прозвучало слегка то ли насмешливое, то ли…
- Сдавайтесь миледи, у вас нет шансов, - тонкие брови девушки образовали домики, выгнувшись над очами, а большие глаза уставились на мужчину с легким недопониманием, но не вызовом.  Шансов на что, сэр? Ах… Хм… и как мне быть? Первым порывом было дать шенкеля Боанергосу и ускакать, но здесь такая публика, которая на эти гонки тут же обратит внимание. Вдруг это герцогу тоже придется не по духу? Выслушивать еще одну порцию наставлений у нее нет настроения, поэтому Ноэлия использовала старый трюк – не нашим, не вашим.
- Ах, неужели победа над скромной девушкой так важна для столь могущественного человека, - в тон ему отозвалась Ноэлия, пока ее пятки разошлись в стороны, зато мышцы голени давили в бок, и Боанергос, вскидывая голову, скалясь и тряся гривой,  но уходил по диагонали вбок, при этом не позволяя остаться всаднице открытой, всегда держа свою тяжелую умную голову между нею и герцогом, на случай, если оный решит резко приблизиться. Конечно, конь делала это не совсем сам, а подчинялся всаднице. Но синие глаза Ноэлии старались следить не только за Найтоном, но и за остальными, однако, кажется, достаточно близко никого больше не было….

Отредактировано Noelia Ottaviani (2017-02-21 13:58:25)

Разумеется, она пыталась ускользнуть, поскольку, двигаясь по дуге, диагональю, и не думала останавливаться, хотя целью ее было не столько удрать от мира, сколько создать дистанцию между собой и герцогом, который все еще вызывал в ее юной душе бурю негодования и неприязни. Да, такова была племянница Барончелли, чувства не влияли на суждения, но суждения так часто влияли в ответ; свежа была еще нанесенная ей рана, не утек осадок с свежими водами дней, и потому даже сейчас, на свежем воздухе, открытая небу и ветру, она не могла ни забыть того дня, ни отделаться от подозрений, что Найтон нарочно здесь, рядом, не ради игры, но чтобы проверить, должно ли она усвоила урок, и проучить, если оный итог не удовлетворит. Как не сильна была бы ее выдержка, но проверять, хватит ли сил вытерпеть все то же самое вновь, прилюдно, Ноэлия не хотела. К ее великому счастью, герцог не слишком торопился вслед, а, может, не хотел рисковать конем, ведь Боанергос, то и дело тряся головой, жал на ходу уши и скалил зубы, точно сообщая чужаку, что любая попытка приблизиться будет пресечена укусом без тени сомнений.  В какой-то момент, она потеряла из виду герцога и хотела уже вернуться обратно к каретам, но тут какой-то придворный обратил в ее сторону взгляд и двинул было коня, отчего Ноэлия слишком резко ударила пяткой чувствительный бок, и конь с места пошел в карьер. Его отцом был отличный боевой конь, но мать – упряжной рысачкой, и потому Боанергос унаследовал данные серединка на половинку, будучи более легким все же, чем боевой, и прытким, но куда как тяжелее рысака. Но она никогда не занималась состязаниями в скачках, а  потому верный и сильный друг, с отважной душой тяжа, был куда нужнее горячего, но более нервного скакуна, а удрать – можно и так, что он немедленно доказал, припустив на таких парах, действительно, едва не сшиб кого-то с ног, прямо к дороге в сторону леса. Ноэлия от такой резвости выпустила повод из рук, и он тут же ускользнул вперед, на шею, а Боанергос, почуяв свободу в трензеле, решил разметь мышцы окончательно, едва не расстилаясь над землей.  Хотя девушка совсем не хотела в леса, и, наклонившись, едва не болезненно ощущая впившуюся луку в живот, пыталась дотянуться до повода, то, когда смогла его таки перехватить и выпрямиться, они уже во весь опор неслись между вековых деревьев, куда-то вглубь.
- Тпру, тпру! – всем корпусом откинувшись назад, она пыталась притормозить, и тут прямо перед ними, немного впереди, разве что не из под земли, внезапно возник всадник, которого она было хотела поблагодарить за столь нестандартную остановку каракового упрямца, но, едва лошадь опустилась передними копытами на землю, с огорчением опознала в нем… герцога. Вы издеваетесь над рабой своей, Господи? – возведя коротко очи к небу, с недоумением обратилась она к Всевышнему.
- Вы выбрали не того коня для скачек, миледи, - обратились к ней, даже улыбнувшись, но в этом обращении Ноэлия усмотрела едва ли не оскорбление в сторону любимца и нахмурилась. У меня другого нет, - собиралась она ответить, и даже открыла рот, но резкий свист и арбалетный болт, вошедший в дерево на другой стороне дороги, так и лишил ее речи. Синие глаза широко и испуганно распахнулись, когда вокруг них вдруг начали появляться не самого приятного вида люди.
- Нико, да ты только погляди на этих коней, - начал один. - Ещё и девица, - поддакнул второй, сверля ее плотоядным взглядом, и от этого взгляда ее едва не скривило гримасой отвращения.
- Я твой герцог, тупая ты скотина, - раздался голос герцога, но Ноэлия, уже вернувшая более-менее самообладание и моментально собравшая поводья, вертя головой по сторонам, чтобы заметить любого, кто рискнет приблизиться. Витторе показывал ей пару трюков на случай, если кто-то вдруг решит стащить ее с лошади, и, видит Отец, девушка была полна решимости сейчас применить их.  Но разбойники гоготали, и даже блеск меча в руках всадника их, казалось, не смущал. В какой-то момент она увидела просвет с той стороны, откуда они прибыли, там стояло всего двое, на дороге, и у Ноэлии появилась шальная мысль, если сейчас резко дать шенкеля Боанергосу, он одним скачком прорвется, а пешком они его не догонят. Но отчего вдруг посчитала она недопустимым оставлять герцога одного, хотя еще недавно мечтала, чтобы кто-то сбил с него спесь, одному Богу ведомо о причине – и о том, как глуп этот мотив, если вдуматься. Сама Ноэлия успела поймать мысль, что один-то Найтон скорее отобьется, чем рядом с ней, ибо она, наверняка, лишь помеха, но момент был упущен. В этот миг кто-то из них схватил ее за край подола, с мерзкой ухмылкой, решив сдернуть с седла, и девушка нажимом ног исполнила изученный трюк, поскольку, едва ощутив хорошо ему знакомое прикосновение, Боанергос резко ударил ногой, со стороны которой пришло касание, но не назад, а вбок, почти по коровьи, засадив не смертельный, но сильный удар копытом прямо в бедро рискнувшему.  Что произошло дальше, не известно, если бы герцог не шлепнул каракового по заднице плашмя мечом, а конь,  в этот момент мордой бывший в сторону чащи в результате пируэтов, не сиганул прямо по направлению, еще и взлягнув от возмущения.

К сожалению, природные неприятности прервали их вынужденное отступление прежде, чем удалось серьезно оторваться от бандитов.  Взбешенный Боанергос едва не  рванул прыгать, но тут уж хватило знания понять, что она точно выкатится из седла и, почти наверняка, сломает шею. Или что-то еще, чем не облегчит задачу герцогу, если, конечно, он будет ее спасать. Она была готова допустить, что чужого ему человека, вздорную и навязанную Папой девицу проще бросить в лесу и спасаться самому; во-первых, его жизнь дороже, во-вторых, она ему никто. Но становиться мертвой или, еще хуже, жертвой отребья Лия не хотела, она даже не желала бы сознаваться, что является племянницей такого высокопоставленного лица, когда тут могут быть его противники. Кое-как остановив коня, она перекинула ногу через луку, собираясь спрыгнуть, но тут на помощь пришел спутник, поддержав ее за талию и сняв на землю.
- Полагаю, дальше нам нужно будет идти самостоятельно, - и, кивнув, непонятно почему подчинившись, Ноэлия сделала тоже самое, чмокнув каракового в нос и замотав поводья под подгорловой ремень, чтобы коня не могли перехватить.
- Пошел! – резкий и звонкий крик, сопровожденный шлепком ладошки по крупу, и вот уже кони мчатся наперегонки в обратную сторону. Конь герцога едва теряет в скорости, приближаясь к противнику, ему непривычно сшибать людей, но тут вперед вырывается нагнавший его Боанергос, который, выгнув шею, прижимая морду к груди, пошел тараном посреди дороги, не сбавляя скорости, и плевать бы ему было, что кто-то эту дорогу преграждает.  Бандиты отпрыгнули, не рискуя соваться под копыта, и животные пронеслись мимо, исчезая в тени деревьев. Ноэлия бы аплодировала этой картине, если бы уже не вынуждена была бежать в другую сторону, скорее «волочимая», чем ведомая герцогом.  Сильная рука с сухими крепкими пальцами держала ее запястье хлеще, чем делали бы это кандалы, но сейчас, в лесу, Лия, если где-то и ощущала себя в относительно уверенности и безопасности, так это рядом с этим человеком, а потому, подобрав второй рукой подол, бежала следом, радуясь, что для верховой поездки одела легкое, без подъюбников и корсетов, платье. Рыжие волосы растрепались, цепляясь за ветви, и теперь на голове стояла копна из кудряшек, делая, в совокупности с уже порвавшимся по подолу местами платьем, ее похожей на ведьму или какую-то лесную нимфу. Оступившись, во время подъема по склону, она едва не сорвалась и кубарем не укатилась вниз и чуть не уволокла за собой герцога, вцепившись в его руку и второй своей свободной рукой.

Бежать через лес, охваченной испугом и суетой, при том еще с необходимостью успевать смотреть по сторонам, чтобы не получить гибкой веткой по лицу, и под ноги, чтобы не запнуться, в длинном платье, пусть даже очень легком, из тонкого сукна, и свободном, оказалось сомнительным до крайности удовольствием. К тому же, даже для легконогой Ноэлии, которая бегала весьма-таки резво даже для девушки, куда труднее оказалось это делать сейчас, поскольку темп и направление движения задавала не оно, а герцог. Но только у нее не было никакого желания вырываться или требовать сбавить скорость, потому что прекрасно понимала девушка, остановка может стоить жизни. Бандиты, уже ввязавшись в это дело, так легко сдаваться не собирались, и треск сучьев позади отчетливо об этом оповещал, а, когда возникла небольшая прогалина, достаточный дававшая обзор для использования арбалетов, преследователи немедленно этим воспользовались. Ноэлия не утратила равновесия, когда тяжелая и сильная рука, сжимавшая ее запястье, вдруг разжалась, но по инерции она не остановилась и пробежала дальше, чем герцог, который развернулся к сильно вырвавшемуся вперед – и слишком близко к ним – преследователю.  Она остановилась, замешкавшись, уже метров на двадцать опередив спутника, и даже не сразу поняла, что произошло, когда шею вдруг обожгло.  Девушка посчитала, что, вероятно, просто налетела на бегу на ветку, и теперь саднит кожу, поэтому лишь нервно дернула плечом и головой, да откинула волосы с лица, то дернувшись обратно в сторону Найтона, то, напротив, в противоположную, несколько шагов по замкнутому кругу на одном месте.  Но ее внимание разрывалось между схватившимися мужчинами и лесом за ними, так же, как разрывались ее мысли; Нелли не была глупа, ее ум даже сейчас работал достаточно ясно, и оттого она понимала, что это, возможно, как шанс ее, так и погибель. Рвануться, подобрав подол, сейчас невесомой наядой, удаляясь от эпицентра схватки, и нестись, пока хватит духу и сил, и даже дольше и дальше, надеясь, что интуиция сама выведет ее к опушке, потому что это единственный шанс. Герцог отвлекает внимание на себя, задерживает противника, так часто делают герои всех времен и сказаний, - ей ли не знать, сколько книг прочитано! – и только в этот миг, воспользовавшись, можно попробовать спастись самой. Если же замешкаться, остаться здесь столбом стоять, то лишь молиться, чтобы союзник ее дяди оказался достаточно хорош в бою, дабы одолеть всех.  Что ж, губы ее и впрямь неосознанно шевелились, вознося короткие и простые, совершенно не по Писанию, слова просьбы к Господу, однако же, она  знала – точно знала – что талант герцога к сражению не важен. Преследователей несколько, и достаточно лишь еще одного с арбалетом, чтобы, пока мужчина втянут в схватку ближнего боя, выпустить болт ему в спину, и тогда уже все окажется тщетным, а она – легкой добычей. И все же что-то, - что-то! – снова помешало ей сбежать, конечно, если бы это были приключения героев саги, а она сидела и всего лишь читала оную историю, то автор, наверняка, описал бы эту причину и эту помеху как-то очень трогательно и красиво, да только все происходило в реальности, а девушка была слишком взвинчена, чтобы искать мудреные слова и копаться в самой себе.

К счастью, судьба вновь оказалась к ней милостива. Напавший на герцога оторвался слишком далеко от своих, и бой был короткий, по сути, его толком и не было. А потом они снова пустились бежать, бежать, пока, как в сказке, посреди леса не возникла избушка, пусть и не на курьих ножках, но достаточно мрачно и нелюдимо выглядящая. Ноэлия не испытала никакого воодушевления прятаться здесь, ей казалось, что они сами себя загонят в ловушку, как зверей – в яму,  - и ей отчего-то сразу подумалось, что избу могут просто поджечь, но, как всегда в таких экстренных моментах, из капризного ребенка она превращалась уже всем своим существом в молодую и достаточно рассудительную женщину, чтобы молчать и не спорить с более опытным в таких делах.
- Нет, - замотала головой девушка на вопрос, поскольку уже и позабыла о том, что шею все еще щипало. Адреналин в ее крови, конечно, оказывал на это влияние, иначе бы рана болела сильнее, но Ноэлия не имела никакого знания о том, что такое «адреналин», разумеется, и потому просто храбрилась, уверенная, что ее мелкие ссадины, синяки и царапины сейчас совершенно не стоят внимания. Но герцог, подходя, как-то слишком пристально в нее всматривался, особенно, куда-то в область подбородка или шеи, и девушка даже передернула плечами от чувства неуютности, обхватывая свои же плечи руками. Точно желая спрятать царапину под ладонями.  Однако, совсем спрятаться в невербальный кокон не вышло, поскольку ей протянули стилет.  Она не была великим бойцом и понимала, что стилетом отбиваться от бандитов – затея так себе. Но взяла рукоятью в ладонь, крепко сжимая пальцы и молча кивая в ответ, поскольку понимала, что  - как водится в романах – если ее схватят, то убить саму себя, спасая от позора, стилета хватит. О том, хватит ли ей решимости нанести удар, мысли не посещали….

Едва герцог удалился, она какое-то время еще стояла на одном месте, чувствуя, что начинает дрожать, то ли от страха, то ли от холода, тело, все резервы собравшее для бега, теперь расслаблялось, и от того рождалась дрожь, сильная, но наступающая волнами с интервалами. Продолжая держать стилет, она зачем-то принялась ходить по комнате, чувствуя, что ожидание с полным неведением мучит хуже любого кошмара. Стоило большого труда не касаться раны, чтобы не занести еще больше грязи с рук, и, наверно, Ноэлия бы уже смела всю пыль с пола своим подолом, начиная шагать все быстрее то в одну, то в другую сторону, когда спутник вернулся. Сначала на скрип двери она отпрыгнула и ощетинилась, но, поняв, что это не разбойники, вперед, конечно, не метнулась, а только улыбнулась. Но синие, как чистой воды сапфиры, выразили существенное облегчение во взоре.  Она покорно склонила голову чуть на бок, чтобы рану было лучше видно, и только шумно вздохнула, когда края разошлись, порождая за движением мышц боль. Раздулись тонкие ноздри, сдвинулись брови, а губы крепко сжались, так же, как пальцы, впившиеся в ткань подола, но более никак своих чувств она не выразила.
- Ничего, - тихо и очень серьезно отозвалась девушка, глядя куда-то в пол за плечо мужчины. – Это не страшнее, чем разбить коленку, не беспокойтесь, право, милорд, все хорошо со мной, - что ж, не выступило даже слез, а голос, хоть и тихо звучал, но ровно, и только разве что слишком частое дыхание, поднимавшее грудь под тонкой тканью платья, да напряженные руки выдавали истинное положение дел – больно все таки было.  Картина со стороны, наверно, выглядела бы, если не романтично, то волнительно, однако, сейчас ей было совсем не до девичьих грез. – Позвольте, - ее рука скользнула наверх, опускаясь на ладонь герцога, пока почти не накрыла ее плотно всю, но совсем не ради кокетства.  И, пальцами нащупав меж пальцами мужчины влажную поверхность гриба, приподняла уже свою ладошку над его, что позволило бы ему убрать руку, тогда как ее пальцы удержали бы все же, несмотря на движение, временное лекарство на месте.  – И вы ни в чем не виноваты, - посмотрев серьезными своими, большими глазами сейчас прямо в глаза Найтона, она постаралась вложить во взгляд уверенность и теплоту. И коротко улыбнулась.

Когда Ноэлии было лет семь, матушка заставляла ее хорошо учить все лесное, от грибов и ягод до деревьев; природа-мать может спасти в час голода или великой нужды, если относиться к ней с уважением.  Укроет ли дерево мохнатыми лапами тебя от непогоды или земляника накормит сочною ягодой, это знания, которые всегда будут полезны. Матушка была мудрой женщиной и не строила иллюзий, в отличие от отца, она знала, что рано или поздно дочь вырастет, и придется искать ей партию. Унгернджи было небольшим имением, хотя, конечно, очень живописным и достаточно богатым, чтобы обеспечивать семье приличный доход, вот только его богатств не хватит, чтобы «прельстить» графа или герцога, а вся красота дочери сгодится лишь на то, чтобы высшие круги польстились на нее, разве что, как на любовницу. Но в этой участи матушка совсем не видела чести….

Наверно, сказался испуг, слившийся воедино с доверием к человеку, что она не опознала истинную природу гриба, полностью отдав себя в чужие руки, однако, где-то в подземелье, хоть гриб и выпал из внезапно окоченевшей руки, спасти ее это уже не успело, достаточно яда попало в рану с его соками.  Но там, где герцогу привиделся снег, Ноэлия увидела выход на цветущую лужайку, и ее глаза, поначалу расширившиеся, недобро сузились, потому как вряд ли была в здешних лесах лужайка, до дрожи напоминавшая лужайку в их имении в саду. Вот старая вишня качает ветвями, там кусты желтых роз, а вот тут ирисы…. Скользя по своей памяти, она сопровождала это зрительным поиском по своему видению, уже не сомневаясь, что по какой-то причине это галлюцинация.  Дрожь снова прошла по телу, и девушка поняла, что ей становится все холоднее, но отчего – потому ли, что тут и впрямь холодно, а на ней хоть и добротное, но все же платье не чисто из шерсти и тонкое, или у нее начинается лихорадка? Последнее означало бы, что организм борется с воздействием галлюциногена, но совсем не радовало Ноэлию. А еще, по какой-то причине, возможно, большей дозы, гриб не вызывал у нее веселья, но состояние, близкое к агрессивности и страху. Глаза ее расширились, дыхание было неглубоким и частым, и девушка вертелась на месте, касаясь пальцами стен, словно это могло ей подсказать, куда двигаться теперь.

Видение лужайки исчезло так же быстро, как только она всеми своими усилиями внушить смогла себе, что лужайки этой здесь быть не может, но на смену пришла мрачная, отвратительная чернота, в которой не было видно не зги, и лишь резкий смех герцога нарушал тишину. Это вызвало в Ноэлии настоящую вспышку ярости - она, возможно, умрет здесь сегодня, а ему смешно! Он точно бы пьяный, который еще стоит на ногах, но не понимает, что мелет! А потом, в этом аду кромешной тьмы, она вдруг резко застыла, и пальцы липко скользнули по рукояти стилета, которую все еще сжимали. Ей вспомнилось ее прибытие в палаццо; как ласкова она была с его хозяином, как искренно дружна, и демонстрируя ему без лести и подтекста свое теплое расположение, ища в нем надежного друга, что получила она? Лишь холод, жесткость и безжалостность, пусть и прикрытую благими намерениями, но нежто не понятно, что в чужом доме дружба и чувство крепкой поддержки ей были нужнее, чем отсутствие глупых сплетен?
Убей его. – шепнул чей-то голос прямо над ухом, отчего качнулись рыжие кудри. – Убей. Думаешь, есть идиоты, которые не опознают своего герцога? Чушь! Как удобно! Схватить тебя и притвориться, что якобы бандиты, а после держать тебя, глупую, в плену и управлять дядей и братьями, как куколками в театре. Ты же чувствуешь, что это все не просто так. Чувствуешь…. Спаси себя и своих родных, Нелли, и отомсти.
Месть – сладкое чувство….
Разве тебе не хочется?
- Почему вы обращаетесь ко мне во множественном числе, герцог? – сладко зазвучал негромкий, нежный девичий голос. Силуэт мужчины она уже разбирала, он был у противоположной стены, и меч торчал в земле.
Безоружен…..
- Я здесь одна. – Ноэлия улыбнулась, но под улыбкой ей казалось, что она сходит с ума. Отчего-то вся ее прежняя доброжелательность резко ополчилась против единственного спутника, точно в тон злым словам неведомо кого, желая сильнее прочего увидеть, как алая кровь потечет по ее рукам.
Убивать сладко! – снова шепнул голос. – Спроси его….
Крупная дрожь сотрясла хрупкое тело, Нелли даже зубами клацнула, не удержавшись, и в этот момент ей показалось какое-то движение в мраке, за герцогом, в той стороне, в которую они прежде бежали. Красновато-желтый отблеск в темноте был настолько неожиданным для серой гаммы, что первым делом решилось – померещилось. А вдруг нет? Страх и ярость – самая отвратительная комбинация, превращающая даже ласковую и вполне себе умную деву в бешеное бездумное животное, но сейчас ее концентрации оказалось не достаточно, и, словив движение и блеск еще раз, Ноэлия в один скачок преодолела расстояние меж собой и мужчиной, хотя оно и было без того невеликим, и крепко вцепилась в Найтона.
- Там кто-то есть! – жарким судорожным шепотом сообщила она, не глядя на собеседника, но не смея отвести на секунду взгляда от темноты за ним в глубине тоннеля, страшась даже моргнуть, отчего глаза уже пересохли и начали неприятно саднить.

Крепкая тяжелая рука сжала ее ладонь, и рывок вынудил опешившую от страха Ноэлию запоздало подхватить подол, чтобы не отставать, следуя за длинноногим герцогом. Если бы не было так страшно, она, безусловно, теряла бы дух от восторга, в конце концов,  разве не так проходят лучшие рыцарские романы – в компании красавца-мужчины и в окружении приключений, которые, в конце концов, заканчиваются хорошо? Вот только здесь был не роман, и Ноэлия прекрасно это понимала, ее ума хватало прикинуть по количеству факелов, что врагов не два и не три, если они, конечно, не шестирукие языческие божки. Сомневаться в достоинствах Найтона ей даже в голову не приходило, достаточно было один раз почувствовать хватку его пальцев, чтобы осознать, насколько уверенно в его руку ляжет меч, и все же, он будет один против толпы, а Ноэлия, при всех своих достоинствах, с маленьким кинжалом не сможет ему сильно помочь. Напротив, один раз не увернется, окажется в чужих руках, и мужчина, вынужденный отступить перед угрозой расправы над ней, останется бессилен и безоружен. На этом всяческое счастье закончится, и она предпочитала молча, закусив губу и часто дыша, не отставать изо всех своих скромных сил, которые, честно признаться, уже подходили к концу. Да, она была подвижной и энергичной девушкой, но никогда не уделяла, кроме игр, плавания и верховой езды, особенных уроков для развития своей физической силы. Сейчас же, вымотанная еще и страхом, и действием некий галлюциногенов, она понимала, что сердечко начинает заходиться, а ноздри уже трепещут как у лошади, отчаянно и жадно втягивая воздух.
Когда герцог остановился, в ее груди возникло странное чувство – будто нечто горячее изнутри распирало ее ребра, как домну печи, и от этого чувства стало слишком трудно дышать. Решив, что это следствие бега, она прижала руку к ребрам, чуть наклонившись и пытаясь отдышаться. Наверно, именно поэтому ее хорошая зрительная память оказалась в тот момент плохой помощницей, ибо перед глазами уставшей девушки мелькали разноцветные пятна, все плыло, и она прикрыла веки. Мужчины переговаривались о чем-то, но в ушах так шумело, что даже голос Андреса девушка разбирала с трудом, он казался ей совершенно сюрреальным, будто звучащим из-за толщи воды. Отреагировала Нелли только коротким жестом, когда почти к самому ее лицу придвинулась рука Найтона, и то поначалу, несколько секунд, она непонимающе смотрела на его руку, сжимающую влажную ткань, не совсем осознавая, что герцог хочет, а потом, укорив себя за несообразительность, спешно поблагодарила мужчину кивком и прижала ткань к лицу. Но стоило лишь им двинуться, как ее не оставляло чувство леденящего холода, скользящего незримой рукой вдоль затылка, отчего то и дело дрожь проходила по спине. Приключения никогда не бывают простыми, иногда там все кажется не тем, чем являются на самом деле. И вот ее лицо омрачается тенью, когда девушка едва не спотыкается о тело, чья окровавленная одежда должна была бы вызвать приступ дурноты у приличной барышни, только вот Оттавиани никогда не боялись крови. Она чувствовала себя слишком опустошенной этим пережитым стрессом, чтобы сейчас устраивать никому не нужные представления на публику, и пусть потом герцог хоть три часа ругает ее за несоответствие образу придворной дамы, она лучше переживет его ругань, чем отыщет в себе сейчас хоть малейшее желании ее избежать.
Но, как всегда, что-то пошло не так. Она даже не сразу заметила, к своему вящему расстройству, что произошло, настолько быстро все случилось. И только холодная острая сталь, касающаяся ее шеи, вернула ей осознание, так же как и рука, грубо схватившая ее плечо. Смрадное дыхание возле ее затылка и ощущение чужого тела спиной внезапно породило в девушке не страх, а стойкое отвращение, хотя прикосновения того же Найтона нисколько отторжения не вызывали, впрочем, должно быть потому, что плохого действия в отношении себя от него она и не думала ожидать. И вот случилось то, чего она боялась совсем недавно – ее нерасторопность стала причиной того, что теперь они оба в руках бандитов. А ведь я же говорила, - возмущенно произнес внутренний голос, - чтобы ты держалась как можно ближе к герцогу. Эх. Эх или не эх, но поздно лить слезы, лук уже порезан. Поэтому теперь страх внезапно отступил, как всегда бывало у Нелли, когда все страшное уже случилось, и разум целиком и полностью взял верх над чувствами. Нож, который она прежде держала в руке, все еще был в ней, только спрятан лезвием в рукав. И скользнув пальцами по нему, она впервые в жизни, изображая своим хорошеньким личиком отчаяние и ужас, с распахнутыми и наполненными слезами голубыми глазами, с дрожащими губами приоткрытого в не произнесенных словах рта, растрепанными волосами, казалась свергнутым с небес ангелом, но в душе не ощущала даже тени смятения. Аккуратно и быстро скользил стилет вниз, в ладонь, пока вторая рука, вроде как в испуге за жизнь, цеплялась снаружи за руку, держащую меч. Она играла в детстве с братьями в эту игру, и Джероламо скоро выучил ее, как быть. Нужен был лишь точно угаданный миг….
Тонкие пальцы внезапно с ожесточением вцепились в рукав и дернули за него от Ноэлии. Ей не нужно было большое расстояние, она ловкой лаской нырнула головой, изворачиваясь, под крестовину клинка, тут же изворачиваясь всем телом с грацией дикой кошки, чтобы оказаться лицом к разбойнику, и в развороте же ударила проходящей мимо тела мужчины рукой, в  которой сверкнул стилет.  Ударила не вскользь, колотым выпадом, в точном предназначении стилета, в бок, снизу, чтобы попасть прямо в печень. Тонкий клинок стилета мог пройти даже через кольчугу, но девушка не стала убеждаться в эффективности выпада, сразу же выдернув клинок и едва не прыгнув в сторону герцога….