Отец и братья уехали из Лидделл вчера ранним утром. Их ждала прекрасная охота, пусть Ребекка никогда не понимала мужской одержимости в погоне за несчастными животными. Она предпочитала отстранять от своего сознания тот факт, что убиенную дичь подавали к столу, мех пускали на одежду. Это всё было желаемой стороной жизни, которую вели все знатные леди. Ей не нужно было знать больше того, что она видела на столах и в гардеробе. И ровно так, как подобало девушке в её возрасте.
Но им выпала нелёгкая доля остаться наедине друг с другом. Нет, Ребекке это вовсе не было в тягость, но при условии, что мать и сестра не учинят нового скандала. А в отсутствие отца они превращались в неуправляемых и жестоких. И это пугало Ребекку. Нет, жестоки они были не к ней, а к друг другу, но девушка никогда не рассказывала о пережитых ужасах отцу или братьям, но всё это и без того было понятно, когда она бросалась в родительские или братские объятия, ища спокойствия и уверенности, тех самых, что может дать только весомое мужское присутствие.
Рядом с женщинами она чувствовала себя ещё большим ребёнком, хотя к ней и без того относились ласково-снисходительно. Ребекка была совершенно беспомощна, если мать и падчерица затевали ссору или даже раз обменивались колкостями. Её для них вовсе не существовало, была лишь неприязнь, что они питали друг к другу, а сердечко бедной девушки разрывалось на части, потому что она не смела встать ни на чью сторону, даже если это формально приходилось делать. Она считала, что каждая из них права по-своему, а она тут бессильна, невинный зритель, втянутый в толпу беснующихся, наслаждающихся бойней гладиаторов, о которых она читала в красочных книжках с красивыми картинками, которыми была заставлена библиотека Лидделл.
И в тот день, пусть охота только началась, Ребекка мечтала услышать на подъездной аллее топот копыт полудюжины лошадей, извещавших о возвращении отца и братьев. Они бы сладили, отец успокоил бы мать, сестра нашла бы утешение у Оливара, да и её не оставили бы без внимания.
Но это было лишь начало, им предстояло пережить ещё день-другой. Что он им принесёт?
Ребекка пыталась отвлечься от тревожных мыслей, занимаясь любимым делом. Последнее время к законченным сказкам не хватало лишь иллюстраций, но рисовала леди Лидделл достаточно посредственно, но именно прилежность в этом деле позволяла ей не думать о перипетиях в отношениях своей матери и сестры.
Но как и любое прекрасное увлечение, рисование пришлось оставить, когда в её комнату постучали. Учтиво голос за дверью доложил, что графиня ожидает дочь к ужину.
И Ребекка поняла, что за всем этим кроется подвох, лишь когда оказалась за столом. Столовая не была парадно украшена, но всегда была торжественна и выдержана, всё, как любила мать.
Леди Лиддел села на своё место за столом, даже учитывая отсутствие в доме мужчин. Она смогла отвлечься достаточно, чтобы явить слугам и родне привычный вид жизнерадостной любимицы семьи и слуг. Девушка улыбалась, при том, что они с сестрой и словом не перекинулись, разве что старшая из дочерей Зарина сухо пожелала ей приятного аппетита в ответ на заботу.
"Неужели я что-то пропустила? Матушка уже расстроила Демельзу? Или ей пришли другие дурные вести?". Но расспрашивать старшую сестру не пришлось. В столовой появилась графиня Эстер, Ребекка с дочерней почтительностью и покорностью поднялась со своего места, приветствуя мать.
- Миледи-матушка, - присела в коротком реверансе дочь, - добрый вечер. - дождавшись, пока мать займёт своё место, девушка тоже опустилась на стул.
Но я с появлением Эстер обстановка стала только тяжелее, даже легкомысленная в своей юности Ребекка, поняла, что мать принесла нехорошие новости. Особенно отчётливо это стало ясно, когда стол заставили ещё большим количеством блюд, которые старшая сестра просто обожала, а младшая сестра на дух не переносила.
"Мне придётся есть это с улыбкой, потому что все знают, как я не люблю половину того, что сейчас стоит на столе". - тревожась, размышляла леди Лидделл. "Что на этот раз? Снова скандал на пустом месте? Убереги, Отец-создатель, этот дом от женских склок!" - взмолилась девушка, предчувствуя, что затеянный мачехой и падчерицей разговор ни к чему хорошему не приведёт. И зачем при этой сцене нужно её присутствие?
У дочери графини едва хватило сдержанности и воспитания, дабы не выдать своих размышлений и чувств. Она подняла голову от тарелки, блюдо на которой рассматривала с минуту, улыбнулась, всё также лучезарно и окинула взглядом сидящих по очереди.
- Демельза, милая, приятного аппетита. - ей так хотелось сгладить колкость слов сестры, ведь что-то в них было правдой и смущало саму младшую леди. - Не будь так подозрительна и капризна, повара старались для тебя. - но разве этим успокоишь девушку, что известна своим непростым характером? Однако по своему добродушию и наивности Ребекка надеялась именно на это.
- И вам приятного аппетита, матушка. Надеюсь, вы хорошо провели этот день? Погода выдалась хорошая, быть может и охота у милорда-отца и братьев прошла хорошо, как вы думаете? А ты, сестрица? - ей хотелось подальше отодвинуть ту минуту, когда на них обрушится не самая приятная правда или убраться в тот охотничий домик, где сейчас были Зарин, Оливар и Адриа. У них там гораздо спокойнее.
Отредактировано Rebecca Myrcell (2017-02-19 10:24:20)
