Многие негативно относились к ночи. Ночью все твои детские кошмары становятся как бы чуточку ближе к реальности. Ночью творятся преступления, ночью дикие звери подходят к домам ближе, а то и вовсе в них залезают. Боязнь темноты и ночи у людей сидит в подкорке. Темно, страшно, каждый шорох кажется чудовищно громким. Но было в ночи и что-то чарующее. Именно к ночи ближе влюбленные решаются на то, отчего днем их бросает в жар и на щеках играет румянец. Именно ночью луна выходит на небосвод и обливает своим неестественным светом все, до чего дотянется.
Для Хоула ночь была временем для раздумий. Для взвешивания всех "за" и "против" при принятии очередного нелегкого решения. В последние пару лет почти все решения были непростыми и требовали дюжей задумчивости. Именно в последние пару лет Хоул заметил, что меняется. Он, казалось, становился мягче. Не повод ли это просить об отставке, едва только закончится.. Закончится что?- одернул он себя. Появляется враг и ты идешь ему навстречу, бьешь ему в рыло, выбиваешь зубы, появляется новый.. А то и двое. И так без конца и края. Друзья гибнут или становятся противниками.
На сей раз раздумья застали Хоула в комнате, которую любезный барон Тайт изволил выделить своему незванному гостю. В прошлый раз они виделись во время мятежа Ардерна. Тогда барон Гвидеон был в лучших условиях. Тогда Тайт выбрал верную сторону, отвернувшись от своего мятежного сюзерена, оставшись верным присяге королю. Сейчас же Хоул не брался сказать, на чьей стороне тот окажется. А в том, что придется выбирать, сомневаться не приходилось. Комната была для дорогих гостей - стены покрывали сплошной стеной гобелены и полотна, крашенные шафраном.. Свет лампы то и дело мерцал, создавая игру теней. Магистр посмотрел на правую ладонь. Пальцы дрожали. После того ранения, предательского выстрела в спину из арбалета, Хоул все никак не мог оправиться. Хоть оружие держал крепко - и на том спасибо. Однако пальцы продолжали трястись, заставляя его сжать руку в кулак.
-Каждому по заслугам. И никак иначе,- твердо, но тихо сказал он себе. В комнате больше никого не было.- Хотят крови, я утоплю их в ней.
Решение было принято.
Граф поднялся на ноги с высокого стула. Апартаменты действительно были для важных и дорогих гостей. Возможно, это была лучшая комната во всем замке.
Барон очень неохотно соглашался выслать приглашение Бофорту, понимая, что с этим войском его замок не взять, если не впустить врага самому. С другой стороны, Бофорт здесь будет в ловушке. Никогда не пренебрегал подстраховкой, если дело касалось не только его жизни. Правда, не всегда эта подстраховка оказывалась действенной и достаточной. Но на ошибках учатся. Граф ждал, когда опекун юного графа Антверпен прибудет в замок. Никогда не вредно посмотреть в лицо своему противнику. Тем более, если еще каких-то полгода назад ты мог смело звать его братом по оружию. Так ли они далеко зашли? Сожгли ли они последний мост?
Оставалось лишь одно - ждать. А уж это-то лорд Гвидеон умел едва ли не лучше всего.

Он не был на столько стар, что бы уже устать от всего. Не был на столько немощен, что бы самому закрепить бляхи доспехов по бокам или поднять меч. Хотя, он больше предпочитал пернач или лучше цеп. Было в этом что то божественное. Что то, что приводило его в настоящий восторг, растекающийся дрожью, вплоть до самого мужского естества. Отрубленные культи рук и ног смотрелись убого и жалко. А вдавленный в шлем череп, превращенный в причудливую массу и раскрошенная грудная клетка...совсем иное. Сразу задаешься о мощи своего противника и еще больше начинаешь уважать себя. Мечем махать может научится и баба. Так говорил своим сыновьям Вернен, кряжистый, тяжеловесный мужчина со слегка подслеповатым левым глазом, который ему когда то чуть не выбили и от этого его лицо слегка перекосило. Сыновей у него было четверо. Бог порадовал. Дочь была всего одна. Последняя из детей. С пяток отпрысков Вернен зарыл в землю в младенчестве. Бог дал, Бог взял. К этому он относился спокойно, не то что бабы. Ревут, причитают. А вот к тому, что он завоевал сам, приложив к этому особые усилия. Это уже совершенно иное дело.
Так чем же славился Вернен Этан лорд Тайт? Сыновьями и в особенности головорезами своего второго сына, которого кстати, в обход первого он хотел сделать наследником. Уж очень он ему нравился! Никаких сантиментов. Похоронил три жены и глазом не моргнул. Опять же, Бог дал, Бог взял.
А вот пожаловавшие к нему гости видимо хотели отобрать у лорда Тэйте то, что вдруг поселилось в нем в последнее время. Ту самую усталость, в которой он сам себе не желал признаваться.
Что бы хоть как то взбодрится Вернен приказал принести ему можевеловой браги, едкой, как запах пса под хвостом. Вот ей то он и будет подчивать Бальтазара. Посмотрим, луженая ли глотка у этого сукина сына, который пожаловал к Тэйту, в прочем, как и Гвидеон с единственным вопросом:"Какого кривого хрена он до сих пор не выбрал сторону, к которой рано или поздно, все равно, придется присоединится." Так, лучше поздно, чем рано. Скорострелы никогда не ценились бабами.
Придержав в "богатых закромах" Гвидеона, с которым Вернен якшался и раньше,  лорд Тайт решил поточить лясы с Бофордом. 
К тому моменту, как гостя пригласили в зал к хозяину, тот  уже опрокинул пару кружек можевеловки.
- Угощайтесь достойный Бальтазар.
С порога Бофорду поднесли увесистую деревянную кружку с зеленоватой жижей. Вернан прищурился, от чего его и без того косое лицо стало похоже на рисунок из святого писания, точь точь, изображающего демона, подкладывающего под котел грешников дрова.
- Чем богаты тем и подчуем.
Предвидя реакцию мужчины брякнул он, указывая гостю на кряжистый стул в конце стола, напротив себя. Сидение было под стать самому хозяину. в иное он бы и не поместился. На столе уже стояло блюдо с еще горячей дичью. Говорить на голодный желудок было просто неприлично. К жаркому присоединились свежие лепешки, принесенные мальчиком лакеем, который тут же оставил хозяина и его гостя.
чего ждать от всей этой болтовни, Вернен на самом деле и сам не знал. Он бы с большим интересом поставил Бофорда и Хоула и заставил разбираться их друг с другом на кулаках, а кто уж победит, того и шапка. И чем дольше он делал глотков из кружки, тем сильнее ему хотелось на это посмотреть.

Отредактировано Kristiana Larno (2016-12-25 17:41:59)

Граф вошел в обеденную, отодвинув стоявшего у массивных дверей стража и воспользовавшись его замешательством.
- Может вы уже присягнули предателям?
-Предателям барон еще не присягнул, Бальтазар. Ты ведь приехал только что,- как всегда спокойно произнес Хоул, поглядев сначала на барона, а потом и на Бофорта. Гвидеон, привычно прихрамывая, направился к столу, бряцая шпорами на сапогах и придерживая меч в ножнах, чтобы не шлепал по бедру.- Барон, прикажите вашим людям схватить того грязного псаря, которого доблестный рыцарь изволит таскать с собой повсюду.
Магистр Ордена не приказывал, однако полагал, что его просьбу выполнят.
"Предатели. Славное словцо."
-И кого ж, по-твоему, предал король Дарион, которому мы служим?- он вопросительно поднял бровь, оказавшись по противоположную сторону стола от барона и рыцаря. На лице можно было прочесть любопытство, однако взгляд оставался холодным. Именно Бальтазар был в числе телохранителей короля, когда того захватили в плен. Как объяснить то, что король в плен попал, а Бофорт цел и невредим?- Не тебя ли, его телохранителя?
Граф без графства едва заметно прищурился. Уж больно ловко все выходило - нападение на короля с его пленением, Бофорт выжил, а потом поддержал Овейна в его притязаниях. До сих пор для Хоула оставалось загадкой, почему наемники Рослин не прикончили его. Для какого-то хода в скрытой игре это было слишком рискованным шагом. Хоул не отличался милосердием и всем это было хорошо известно, соответственно, купить свою жизнь или жизни близких ей людей, пойди все не тем чередом, она бы не смогла. И надейся Рослин на обратное, Гвидеон сильно бы разочаровался в ней. Тогда почему? Чем был недоволен Бальтазар? У него было все - достаточно почета, никто не лез в его земли, не пытался ему угрожать или отнять родовой титул. В чем же проблема? Захотелось кусок побольше? Хоул поймал себя на мысли, что, возможно, он упускает какую-то очень важную деталь.
Магистр уселся на стул и положил ладони на массивную столешницу.
-А что, мне выпить никто не предложит?- граф был в обычном армдублете, надетом поверх стеганного плаща. Без шлема, без тяжелых доспехов. Боялся ли он умереть? Определенно. Нет таких людей, который, сталкиваясь лицом к лицу со смертью, остались бы бесстрашны. Готов ли Хоул был умереть? Определенно. Но также магистр был уверен, что в этом замке его если и отравят, то ударом кинжала, а отнюдь не ядом в питье или еде.- Мое предложение, благородные господа. Барон Тайт, вы присоединяетесь к королю, которому присягали на верность. Сэр Бальтазар, ты и твои солдаты складываете оружие и направляетесь до ставки, где вашу судьбу будет решать Его Величество Дарион Первый.
Хоул был один в этом помещении. У него были способы, как продать свою жизнь подороже, но пути отступления как такового не было. Ва-банк, как говорят в Гасконии.

Казалось, что-то пронеслось на поверхности глубоких колодцев глаз Бофорта при появлении Гвидеона. Явно показалось или же то были напрасные ожидания на удивление, замешательство, ярость на крайний случай - всего того что можно было ждать от человека попавшего в неожиданную ситуацию. Но нет, глаза младшего из Бофортов оставались пусты как небо, к которому он так часто обращал свой взгляд, рассчитывая на неизвестного, того кто для изложения своей воли использовал птиц за место чернил. Не обращаясь к громким эмоциям, ледяные глаза мужчины скользнули по фигуре бывшего графа Медоу, отмечая опрятность камзола, чистоту рук и шеи. Хоул прибыл не только что, выводы напрашивались сразу. Вопрос состоял в другом, прибыл Гвидеон вчера или гостит с неделю, а то и больше.
Вместе с Тайтом выслушав «просьбу» Хоула   Бальтазар промолчал. Краем глаза он видел, что вышколенные слуги остались недвижимы, барона же куда больше занимала брага, чем чужие псари и собаки, к псарю прилагающиеся.
-И кого ж, по-твоему, предал король Дарион, которому мы служим?
- Я служу живым, а не мертвым. На троне Киан Первый, единственный король Моргарда.
Поправил Бальтазар, не меняя своего тона за время беседы. На второй вопрос Бальтазар посчитал за лучшее не отвечать, Мертвый не чувствовал себя преданным. Как и Тиндейллы он решил за благо вмешаться не ради власти, но ради сохранения той страны, к которой был не безучастен. Сильный король, древние фамилии и рода, четко очерченные границы, бастарды остающиеся в тени и простолюдины, довольствующиеся своим местом, как и положением. Что касалось страны в целом.
Интереснее неожиданно появившегося Хоула, была реакция барона Тайта. Не тая взглядов, Бофорт делил свое внимание между ними обоими. Вот только в отличие от Гвидеона барон прятал свои эмоции на дне кружки, сладко смакуя ее содержимое и о чем-то раздумывая. Уже то, что Тайт не бросился исполнять просьбы Гвидеона, было хорошим знаком. Замешательство  было вполне ожидаемо, на месте Вернена Бальтатаз бы сейчас сидел и высчитывал кто выгоднее из его гостей.
- Угощайтесь лорд Хаафингар.
- Нет, барон  вы заблуждаетесь. Семья Гвидеона больше не является баронами Хаафингара. – Геланшир вновь стал единым, иными словами. – Пока делами Хаафингара ведает барон Моргенштерн, с сыновьями. Думаю, правильнее будет обращаться сэр Гвидеон.
Посвящение в рыцари Хоула, Бальтазар признавал. Не кривя душой, он признавал так же и многих других рыцарей, выходцев из низов, кто снискал славы и почет, а так же имел небольшой земельный надел с правом передачи земли по наследству, но не титула.
- У меня есть дочь. Ей десять. Жду ваших предложений.
- О принцах речи не идет. – Если каждый барон будет мечтать о принце и требовать корону для дочери, разговор можно сразу сворачивать. –  Я могу обещать жениха для вашей дочери из любого знатного рода Геланшира чья судьба не определена заранее.
Тех о чьей скорой или не очень свадьбе уже оговорено или тех, чью судьбу отец семейства не решил связать с церковью.
- Мое предложение так же не распространяется на  Джоффа Бофорта, Эдуарда Гастингса, Балдуина Моргенштерна и Амори Шафта. Я так же не могу обещать Карин Бофорт никому из ваших сыновей, о чем вынужден предупредить сразу. У моего кузена Балиана Бофорта, подрастают двое сыновей Годфри и Тибериан.
Оторвавшись от созерцания своих латных рукавиц, которые конечно же подсказывали обычно немногословному рыцарю что именно надо говорить, Бальтазар как бы между прочим оглядел комнату в которой находился.
- И при условии, что наши семьи «породнятся», вы принесете присягу новому королю, а так же окажете содействие в захвате и удержании Хоула Гвидеона, мы со своей стороны поможем вам в приведении замка в надлежащий вид.

- О принцах речи не идет.
Опять сделав вид, что не услышал все то, что предшествовало этой фразе, Вернен хохотнул. С его то рожей, стать родственником короля?! Представить только, как его недопески, все четверо, будут сидеть за столь высоким столом и жрать, чавкая и разбрасывая кости, отирая юбками близ сидящих дам свои рожи.
- Я еще пока не выжил из ума. И жажда власти, еще не на столько перекосила мою душу, в от лица от лица.
Лорд Тейт обвел залу тяжелым взглядом, смотря из под кустистых бровей.
- Большой кусок пирога может и пасть порвать.
Подитожил он.
- Так что я хочу просто свой кусок. Не больше, не меньше. Хочу устроить свою дочь, как просила, царство небесное, ее мать.
Понюхав содержимое своей кружки, Вернан лениво продолжил.
- Я виноват перед ней.
Уже выпитое задавало разговорный настрой.
- А что это вы не пьете?
Вдруг нахмурился он и зыркнул на гостей по очереди.
- Боитесь, что пойло развяжет вам языки и вы начнете говорить, то что припрятано сейчас за семью замками? Или боитесь, что хозяин дома на столько прогнил душонкой, что прирежет вас в ночи хмельных?
Как не был бы кривород лорд Тэйт и не слишком отличался манерами, а малодушие не входило в число его грехов, как и подлость. К тому же его тянуло на старинные истории и ему нужны были слушатели.
- До утра никто не потревожит ваш сон и ни один волос не упадет с вашей головы. А теперь пейте. И ешьте.
Упор конечно делался на слово пейте.
- Так вот... моя дочь. Эй! Кто нибудь...пусть приведут Абигэйл.
Хотя время было уже позднее, никто не посмел возражать хозяину замка.
- Купцы должны знать товар в лицо. А то решат, что моя девочка такая же неказиста как я.
Вернен показательно повел своими широкими плечами.
- Когда моя жена разродилась в шестой раз и это было удачно, потому, как две предыдущие девочки были мертворожденными, то я был рад и одновременно убит горем. Младенец был слишком хорош. И становился еще лучше, когда рос. Спросите, чего я убивался? Посмотрите на меня и посмотрите на моих сыновей! Я ни в ком из них не сомневался, что они мои отродья. А тут засомневался.
Лицо лорда стало хмурым.
- Я даже посадил свою Мариану в башню, под запор, пока выяснял, кто отец ребенка. Но, она клялась и божилась, что всегда была верна мне. Да и где можно было отыскать у нас в замке такого красавца, что бы состряпать такого ладного ребенка. Я уверовал, что такую девочку мне послал сама мать заступница.
Вернен перекрестился.
- Вот и хочу теперь искупит вину перед женой. Принцев нам не надо. Не уродились мы для принцев, а вот достойного по рождению было бы хорошо. И не такого криворожего, как я.
В этот момент служанка ввела в залу девочку, одетую в довольно простенькое платьице. С распущенными светлыми, как лен, волнистыми волосами, широко распахнутыми голубыми, но совсем не детскими глазами.
- Добрый вечер милорды.
громко выговорила она, совершенно без страха.
- Абигэйл эти лорды приехали сватать тебя за своих родственников. скажи, какого бы ты хотела мужа.
Конечно, от слов ребенка, сейчас не зависело совершенно ничего, просто хозяин хотел похвастаться тем, что у него было, дабы, сидящие за столом не решили, что он подсовывает им каракатицу хромую и косую.
- Сильного, смелого и храброго, как мой брат Рольф.
Вот и ребенок сейчас говорил про среднего брата, а не про старшего. В подтверждении слов дочери Тэйт хохотнул.
- Мой сын та еще оторва! Похоронил своих жен, одну за другой. Те визжали, увидев его хрен, ну а потом не смогли разродится, потому, я не ищу ему жены. Сам пущай найдет ту, которая вымогет его принять и родить.
Вернен от удовольствия хлопнул кулаком по столу. Девочка довольно заулыбалась, рада, что смогла развеселить отца.
- Видали?!
Самодовольный голос отца ребенка звучал подобревшими. Тэйт махнул служанке, что бы та отвела ребенка обратно.
- Ни хромает, ни косит и розовая, как молочный парасеночек. Ну а теперь к делу! Принесите нам бумаг и перьев. Господа гости будут писать.
Хозяин откинулся на спинку здоровенного стула.
- Я конечно криворож и не воспитан для королевских залов, но в наше время верую только бумаге, а не пустым словам. Так что лорды... Больше конкретики. И начните с того, от имени короны... обязуюсь. А дальше, все то, что вы мне только что пообещали. Сумму денег лучше указать точно, как и предпологаемую землю.
На мгновение Вернен замолчал.
- Спросите, зачем мне это надо? Все просто. Что бы подумать до утра. А утром я подпишу одну из бумаг.
В зал принесли письменные принадлежности.

-Боги тут не при чем,- отрезал Хоул. То, с какой легкостью Бофорт уверовал в смерть своего сюзерена, даже не сделав попыток отыскать его, исправить свой провал хотя бы частично, говорил о многом. Гвидеон даже начал подозревать, что Бофорт и до этого с ведьмами якшался. Все те, кто примкнул к Овейну сейчас казались магистру стервятниками. Даже не волками, которые загоняют добычу, а воронами, которые выклевывают глаза мертвецам и жрут гниль. Истинное лицо аристократии. Покаркать погромче да нож в спину всадить.
"Как только все закончится, потребую у Дариона принять мою клятву обратно.."
-А разве я угрожал?- вопрос был задан с явным удивлением. Хоул никогда не угрожал. Угрозы - это пустое. Угрозами сорят ничтожества, которые хотят напугать или сделать все, что угодно, лишь бы эти угрозы их не заставили выполнить. К словам графа стоило относиться лишь как к предупреждению.Он предупреждал о том, что может сделать, безо всяких "а не то я вам...".
Хоул внимательно посмотрел на девушку. Юна, красива, хотя в этом возрасте милота личика еще ни о чем говорить не может - к своему совершеннолетию или к годам двадцати она вполне может изменить свой облик. Да и, в конечном итоге, какова бы ее внешность ни была, граф был уверен, что его внезапный сынок вряд ли станет верным мужем. Хотя, опять же, как знать? Время покажет, если до этого дойдет.
Гвидеон отпил из кружки еще. За свои долгие годы ему приходилось пить как лучшее балморское вино, так и худшую брагу. И напиток в кружке был отнюдь не самым ядреным в этом немаленьком списке. Бывали и такие, глоток которых выбивал почву из-под ног и оставляли лишь одно желание - подышать. Вдохнуть хоть капельку воздуха. Поэтому магистр ордена, который распался одним из первых, хотя должен был быть последним рубежом, лишь утер губы тыльной стороной ладони.
-Ваше право,- пожал плечами он на фразу о том, что верит он только бумаге. В любом случае, баронство, которое, как предполагалось, освободится, не будет столь уж богатым или огромным, чтобы Дарион потом укорял магистра за его решение. Не столь уж это большая цена, если удастся сохранить королевство. Иногда и Хоулу приходили в голову крамольные мысли о том, чтобы предложить Дариону передать власть юному Киану, оставшись его советником и не бросая того одного в жерло вулкана, наполненного всякими проходимцами и льстецами. И будь все происходящее ныне мирными последствиями решения властвующего короля, Хоул даже согласился бы с тем, чтобы отдать баронство и графские регалии какому-нибудь тщеславному и честолюбивому юнцу, вроде Хоука. Но подлость прощать он не привык. И предпочитал быть либо мертвым, либо диктовать условия в положении победителя. Так не единожды бывало в прошлые года. Так будет и в этот раз.
"А потом на покой.."
Граф даже подумывал уговорить короля разорвать помолвку с миловидной дочерью погибшего Зарина.
Дождавшись, когда принесут перья, чернила и бумагу, Хоул взял в руки перо и принялся неторопливо писать.
"От лица короны и имени Его Величества Дариона Первого, короля Моргарда, я, Хоул Гвидеон, граф Медоу, лорд Хаафингар, магистр Ордена Красного Солнца, обязуюсь, при условии полного содействия в военных действиях от лорда Тайта, отдать в мужья за леди Абигэйл Тайт, дочь ныне правящего лорда, своего сына Джека Гвидеона, а так же даровать титул барона его сыну " - он оставил место под имя,- "с причитающимися владениями. Полным содействием считать передачу в подчинение.." - он снова оставил свободное место.
-Если вас заинтересует, то обсудим более подробно, а пока что так,- Гвидеон посыпал бумагу, сдул лишнее и оставил на столе, вновь беря в руку кружку и отхлебывая из нее. Как бы неожиданно это ни выглядело, Хоул не высовывал языка при письме и не бубнил себе под руку текст.

-Боги тут не при чем
- На все воля богов – и отрицать это утверждение мог только тот, кто решил пойти с церковью разными тропами. Сам Бальтазар не был ярым приверженцем церкви, но, тем не менее, он верил в божье провидение. Все уже предрешено, боги всевидящи и всемогущи. Люди умирают повсеместно, каждый день, умереть проще чем родиться и смерть не называют чудом, в отличие от рождения. А Бальтазар за свою жизнь повидал достаточно смертей, чтобы не верить в смерть какого-то одного человека, пусть даже и короля. Да, ему сказал об этой трагедии грязный поддонок, подлый мерзавец, но какой ему смысл врать, если его судьба зависела исключительно от Бофорта, а как принято верить такие люди думали исключительно о собственной шкуре. Дарион мертв, теперь его долг сохранить власть для его сына и по возможности проследить, чтобы Киан не симпатизировал черни и ублюдкам, кровь не вода, но может ей стать, если ее разбавить слишком сильно. Может они и вороны, могильные черви, но что им остается есть, если Королевство прогнило насквозь.
-А разве я угрожал?
- Нет, верно, предсказывали? Большой разницы не вижу. Ваши слова несут угрозу. 
Пришел Бен, как и Бальтазар мальчик не снимал доспех, в руках он держал бумагу и пишущие инструменты. Оглядевшись юноша поклонился лорду Тайту, после чего подчиняясь жесту рыцаря подошел к нему, склоняя свою косматую голову. Он молча слушал все что ему говорит Бофорт, изредка переспрашивая и чаще кивая. Получив все инструкции он принялся писать, в процессе заточив перо получше. Все это время Бальтазар хранил молчание. Крутя в руке нож для хлеба, и пробуя его острие. В переданной Тайту бумаге было практически дословное предложение Бальтазара, озвученное им ранее. Забавно, что Бальтазар как и Хоул подписался титулом Магистра ордена Черного солнца. Обещать он не боялся, мало ли что может случиться потом. Сын может свернуть шею, упав с коня. Девочка может слечь с горячкой. Обещанный жених может не дожить до своего совершеннолетия, тем более учитывая, как часто умирали внуки и сыновья младшего брата его отца за последние десять лет. Один за другим слагали головы, освобождая свое место другому. Бог дал – бог взял.
Кристианами, Лаурелями, Эмильенами, Фабианами.... мерзость какая.
Детей Бальтазара от первой дочери до единственного сына называла   Мать и почему она назвала сына Эдуардом, Бальтазар никогда не задумывался. Возможно, среди ее предков был Эдуард, как был и Кристиан, их общего сына могли звать иначе, не суть. Важно было что среди его братьев был человек носивший имя Фабиан…мерзость какая. Сорок лет назад Бофорты убивали и за меньшее оскорбление. Сорок лет назад, сейчас Бальтазар лишь отметил слова Тайта. Что было важно, он ему все сказал. За его спиной Бен сдул песок с пергамента и теперь растапливал сургучовую печать. Мертвый тем временем бесстрастно рассматривал нечто новое, появившееся в зале. Запоминал лица, на всякий случай. Если планируешь что-то сделать, делай и не давай возможности врагу предупредить твои действия, чтобы все испортить.
- Мой лорд, я закончил. – отодвинувшись давая место для документа,  Бальтазар несколько секунд смотрел на пляшущего оленя – на герб своей семьи, делая вид что читает написанное.  Судьба девочки была подробно прописана, на месте имени сына, которому обещался баронский титул пропуск, не хватало подписи графа Геланшира.
- В конце этой войны каждый получит по заслугам. – Наделять каждого из присутствующих рыцарским и баронским титулом Бальтазар не собирался, как и унижаться больше необходимого перед захудалым бароном плюющего на имя Фабиана.
Бальтазар поднялся. Кружка с брагой перевернулась, содержимое растекалось по поверхности стола и стекало на пол.
- Здесь то, что я обещал для вашей дочери. На месте имени будущего барона прочерк. Я готов вписать в него любое рычащее имя. Райли это будет или Ричард, плату вы знаете. – На последних словах Бальтазар смотрел на сыновей барона. Плата – Хоул, принесите его или его головы, и терпеть веселящегося родителя им не придется. – Любое имя!
Имя слуги, воина, конюха – любое! - почему бы и нет?
- Теперь думайте.
Взяв шлем и махнув оруженосцу, Мертвый направился к двери, но остановился на полпути.
- Прекрасный ужин. – О вежливости тоже следует помнить

Отредактировано Balthazar Beaufort (2017-03-04 17:11:15)

"Разделяй и властвуй". Так звучал основной принцип любых войн и так должен звучать девиз любого правителя, более менее долго, желающего просидеть на высоком троне.
Чего же хотел Бальтазар? Хоул? Сам лорд Тайт? Чего жаждет человеческая душа? Того, чего лишена при рождении Богами. власти и возможности распоряжаться самим собой. Боги сочли человека не достойным этого великого дара. И потому человек смертен. Да, и к тому же внезапно смертен. Смертен от при родах, смертен в своей собственной постели, не говоря уже о поле боя. Шальная стрела, глупый конь, скинувший с себя, свирепый зверь. да. о чем говорить, захлебнулся собственной блевотой после бурного возлияния! Умер на молодой жене исполняя супружеский долг! покрылся паршой, заразившись от грязной шлюхи. И так далее и так далее. Нет у человека власти ни над другими, ни над самим собой. Вот и становится этот призрак, самым желанным, схожим с волшебной птицей счастья. попробуй ухвати за хвост.
Тайт отсалютовал гостям, сгреб в свои руки переданные ему бумаги. Было ли над чем подумать... Он опрокинул еще одну кружку своего любимого пойла. жаль. как жаль. что эти не вцепились друг другу в рожи, не превратились в диких зверей, рвущих друг другу пасти в агонии и запале. Очень жаль. Он бы с удовольствием на это посмотрел. Почему не стали?
Вернен Этан лорд Тайт снова покрутил в руках заветные документы. Бумага да и только. В огонь ее, а обоих в подземелье. вот и вся недолга. Пусть сгниют там. Никто не хватится, никто не придет. Никому не будет дела. Овейн слишком занят в столице. Ему бы удержать власть там. Кто придет за безродным Хоулом? Король? Пффффф... Вернен шумно выдохнул, представляя всю нелепость ситуации. Король валяет по перьевым матрацам какую нибудь новую шлюху, не смотря на то, что у него, как у младенца отняли власть. Вручили ее мальчишке...
Нет, не просто мальчишке. Сыну Дариона и... выходит нет в том большой измены, если он присягнет на верность Киану. Ему солгали... уговорили... король мертв... а он поверил. нет, он не присягал Овейнуи Бальтазару, он присягал законному наследнику. Что делать с Хоулом? Главное не продешевить...

Как только свет едва забрезжил, нет, даже еще не показался прозрачной полосой над угольно-черной кромкой леса, в покои Хоула под дверь скользнул клочок бумаги. На нем довольно различимым, и даже аккуратным подчерком было написано.

В покои Бофорда постучались. На пороге стоял Рольф. Второй сын Вернена.
- Мой отец принял вашу сторону.

Отредактировано Kristiana Larno (2017-04-04 14:59:59)

Кто придет за ним, вздумай Тайт запереть его в своих темницах? Кто станет новым графом Антверпена, новым Хранителем земель его предков? Фридгар? Нет, старший брат в немилости у обоих государей, вряд ли он останется в Моргарде. Даже родные стены его не защитят. Кадм? Мысль о том что власть перейдет к младшей ветви не находила отклика в мертвом сердце Бофорта, но лучше довериться родной крови, чем потерять все. Дядюшка Кадм отдал Моргарду пятерых своих сыновей и ничего не просил взамен. В этой войне он отказался поддержать Тиндейллов, одновременно не отказываясь от Киана и лелея мысль, что король Дарион до сих пор жив. Слишком мало людей – так он сказал и остался в стороне.
Разные мысли занимали голову Бальтазара, пока он всматривался в окно в своих покоях. Бенет в сопровождении Псаря покинули замок Тайта сразу после ужина. С Бофортом осталось одиннадцать человек, когда самые верные поспешили доставить сообщение тем двум  сотням, которые ждала возвращения Мертвого, находясь в двух часах от замка Тайта.
Мертвый не задавал вопросов, когда Овейн приказал найти новых союзников и по возможности сократить количество старых  врагов. Чтобы не сказал Тайт это никак не повлияет на решение Овейна воспользоваться им в текущей войне, все обиды вспомнятся, когда Тиндейлы одержат вверх, если Тиндейлы одержат вверх.
Время шло, а Бальтазар упрямо всматривался в темноту леса. Смотрел и смотрел, пока яркое пламя не мелькнуло среди деревьев, погасло и зажглось снова - так три раза. Значит Бенет, справился с заданием и как минимум половина его людей цепью растягивается вокруг замка Тайта. Мертвый не сомневался в результатах переговоров и не собирался изменять себе, подаваться эмоциям как Рослин, и давать еще один шанс Хоулу спасти свою жизнь.
В соседней комнате, несмотря на запрет, кто-то разочарованно застонал. Солдаты играли в кости, стараясь это делать бесшумно. Безуспешно. В отличие от Мертвого они не могли владеть своими эмоциями, особенно проигравшие в отношении победителя. Никто из них не спал, как и Бофорт никто не расстался с оружием и доспехами в эту ночь.
Перед ним стояла одинокая свеча. Единственный источник света в комнате. В ответ на свет за стенами замка, Бофорт несколько раз накрыл свечу металлической чашей, отдавая комнату на растерзание густой тьме.
Рассвет, подобно нежданному гостю, нагрянул неожиданно. Бальтазар его не ждал, забыл что за тьмой следует свет. Такое бывало много раз когда младший Бофорт, слишком глубоко погружался в собственные думы, забывая о времени. Из размышлений его вырвал сын Тайта. Очнувшись, Мертвый поудобнее перехватил свой пернач, просунув кисть сквозь петлю для пущей надежности. Кинжал на поясе оставался в ножнах, слишком длинный, для боя в тесном помещении, эсток смирно стоял, прислонившись к стене.
- Мой отец принял вашу сторону.
- Где Хоул Гвидеон? – За баронство полагалась плата. И блюда с головой нынешнего графа Медоу Бальтазар не наблюдал. К старому Магистру он имел свои счета, скорее даже не он, а Бофорты. Получить голову Хоула, в первую очередь, хотел Овейн – несостоявшийся граф Медоу. За спиной Рольфа, тенью замер один из людей Бальтазара. Не имея причин доверять Тайту, Бальтазар выставил охрану из своих людей. Изначально он хотел вернуться лагерь, но сложившиеся обстоятельства заставили Бальтазара передумать. Шлем удобно лег на голову, когда окно распахнулось, и в комнате появился Хоул Гвидеон.  Губ Бофорта коснулся звучный рог, что совсем недавно находился на поясе.