Возвращение в Орллею было смутным, спонтанным и полным недоверия по отношению к персоне Адриано Грациани. Шелудивый щенок Генрих найтон оказался весьма хитер и не так благороден, как пытался себя выставлять, не погнушался лжи  и распущенный им слух о том, что первый советник Андреса якобы присягнул короне был весьма успешен. Только вот Андрес ему не поверил, но граф Лореншира был глубоко уязвлен и теперь желание отделить Орллею их благородных порывов защитить жителей герцогства переросло в личную месть и желание приструнить паршивца. Ответные слухи, пущенные по Орллее, говорили о том, что именно Генрих Найтон приложил руку к событиям Белой свадьбы и по его указанию Лукреция Грациани и нерожденный наследник Андреса Найтона были убиты, якобы для того, чтобы связать герцога Орллеи брачными узами с представительницей Хайбрея для получения мира. Семьи убитых баронов и некоторых пострадавших графов были возмущены этим и отвращение к королевской власти пошло на новый пик вместе с этой пропагандой. Договоренность с Эдвардом Девантри о контрабандных торговых путях приятно грела и давала надежду на удачные новые дни. Весть о том, что его дочь жива и находится в целости и сохранности заставила окаменевшее было от боли потери сердце начать медленно биться снова и давать горячей крови течь по венам.
Однако же, побеждая в одном можно проиграть в другом. Доверенное лицо Адриано передал ему письма леди Вентури за полгода, когда он покинул Орллею для переговоров во Фйеле. Письма, полные тоски по нему. Он не мог сказать Беатриче о том, с какой целью и куда он направляется и просто пропал из ее поля зрения. Она знала, с кем связывала отношения и все же груз вины заставлял опуститься плечи. Особенно тогда, когда он услышал о том, что Беа присягнула на верность королю. Если бы он был рядом, если бы она чувствовала его защиту - тогда бы этого не случилось, но шлюха-судьба в очередной раз повернулась так, что нужно было либо отталкивать ее, либо брать и иметь. Отталкивать Адриано не привык.
Весть о том, что он прибудет к Беатриче была прислана заранее, иначе бы его проезд через границы Элшира мог быть затруднителен. Адриано не скрывался и ехал к женщине, которая заставляла его сердце биться чаще.
Как ты бледна, дорогая, как тебе не идут черные одежды, ведь не так давно ушел твой траур. Почему ты так грустишь, не плачь, не надо. Я вернулся. К тебе вернулся.
- Миледи. - задержать ее руку чуть дольше, чем того требуют приличия, заглянуть в глаза и встать непозволительно близко, пока наблюдающие не скроются с глаз к чертовой матери. Им нужен разговор наедине, а не при свидетелях, при которых невозможно сделать то, что тебе хочется.

Безумная, я все таки тебя люблю!
Душа моя при имени твоем трепещет
Печаль по-прежнему сжимает грудь мою,
Я за тебя Создателя молю.

Наконец их покидают, оставляют одних, что дает право на большую вольность и более близкое общение. Черные одежды не идут ей, взгляд, который всегда притягателен для Адриано, не должен быть таким... Потерянным? Словно черные вороны закружили над Элширом и своим карканием сводили с ума, добивали, ранили убитое сердце.
- Я не мог придти раньше. Прости. Я читал каждое твое письмо, но ответить не мог. - только она сейчас важна, только она рядом, здесь и сейчас. Адриано делает шаг вперед и склоняет голову так, что их лбы соприкасаются. Мгновения умиротворения их встречи, в которой так мало радости из-за того, что они пережили.
- Мы живы. Это сейчас главное. - черная кошка раздора не должна пробежать между ними только потому, что они оказались по разную сторону баррикад и меньше всего сейчас Адриано хочется думать об этом. Только она и он на этом узком пространстве сквозь время. Его долг, его честь его место в жизни - все поставлено на карту ради того, чтобы видеть ее улыбку, а не грусть.
Губы соприкасаются. Мягко, ненавязчиво, затем Адриано толкается вперед, углубляя поцелуй, прижимая женщину к себе теснее, подчиняя себе, заставляя таять в его руках. Она в его объятиях, в его жизни, в его гибели. Граф отстраняется и увлекает женщину за собой. Лорд Лореншира садится и дожидается, пока Беатриче сядет напротив. Он перехватывает ее ладони, чтобы снова и снова целовать тонкие пальцы.
- Я был на переговорах, затем меня удерживали в плену. Если бы я мог предотвратить это и быстрее решать вопросы - мы увиделись бы раньше. - он говорит о себе, но как не обратить внимание на нее?
- Беа. - Адриано уже знает о том, что она сделала, но хочет услышать все от нее, а еще понять, почему на ней черное платье. Почему снова черное платье.
- Ты снова надела траур. Скажи, что произошло, пока меня не было? - меньше всего он хочет причинить ей боль, заставить пережить все заново, но иначе не понять что произошло, какой жестокий поворот судьбы заставил ее сделать это.

Запомни меня молодым
Запомни меня живым

Адриано помнил, какую боль и ярость он испытал, стоило ему услышать, что Лукреция умерла. И какое облегчение - когда услышал о том, что она на самом деле жива. Носить траур по живой дочери - дико, но тем не менее он делает это, ради безопасности ее и его будущего внука. Так будет намного лучше для всех и в первую очередь для молодой герцогини.
- Вчера ей должно было исполнится восемнадцать. - Адриано опускает взгляд вниз, заставляя себя вспомнить все чувства, которые он испытывал к лорду-регенту, когда только услышал эту весь из его уст и прикрыл глаза, чтобы ярость не вырвалась наружу. Он Грациани, гордый Грациани, который не позволит, чтобы чувства возобладали над хладнокровием.
- Создатель благоволил, чтобы я вернулся живым. - отвечает от и голос его звучит чуть глухо. Но в следующее мгновение он поднимает голову, чтобы услышать, что на его возлюбленную свалилось еще одно несчастье, которое придавило тяжестью ее плечи к земле.
- Мне так жаль... - это сочувствие искреннее. Сколько потерь пережила его храбрая несломленная Беатриче, прежде чем совершить то, что она совершила сейчас. Он легко сжимает ладони, чтобы она ощутила его поддержку, но ладони ускользают, а ее глаза наполняются слезами, когда она говорит признание в том, во что граф Грациани не желал верить до самого конца. Его лицо искажает злая усмешка и лорд Лореншира поднимается с места, начиная медленно ходить по комнате из угла в угол. Что сказать? он был готов к этому, но как высказать это любимой женщине?Предавая ее он останется там, где находится. Предавая Орллею он будет с ней. Сколько раз он поступал по велению сердца, а не разума? Не так уж и много. Беатриче была одной из тех, кто занимал в его сердце прочное место... В котором теперь сияла пустота. Она сделала свой выбор сейчас. Он сделал свой выбор давно.
- Не знаю, слышала ли ты, душа моя, но говорят о том, что и я присягнул королю на верность, - этот маленький шелудивый щеночек Генрих Найтон посмел украсть у него все и теперь граф Грациани был готов противостоять ему любыми способами. Он покусился на его семью, покусился на его блестящую репутацию и властность... А теперь покусился и на его женщину. Такого нельзя было прощать, теперь это становилось личным противостоянием. Кажется, Андрес Найтон будет рад подтвержденным сведениям и одной очень сильно навязанной идее. Лорд Лореншира не стерпит такую оплеуху.
- И по пути сюда я слышал о том, что и ты присягнула ему на верность. Я думал, что это всего лишь слухи, но получаю этому подтверждение. Я за эти слухи поплатился тем, что меня заточили под стражу в собственном замке. Но ты?- от ярости на лорда-регента хочется сделать что-то из ряда вон выходящее, но он заставляет себя медленно положить руку на плечо Беа и вести ей по прохладной коже вверх, там где билась голубая жилка пульса.
- Почему ты поверила ему, Беа? - его голос звучит слишком устало. Он верил ей, он думал, что сможет защитить ее, но она доверилась другому и теперь Адриано Грациани находился на грани.

Отредактировано Adriano Graziani (2017-01-29 10:33:01)