Чего некогда не мог ожидать Хоук, так это того, что когда-нибудь появится человек, которого заинтересует процесс наказания ведьмы. А то, что этим человеком окажется леди, удивило графа весьма и весьма сильно. Потому, когда девушка согласилась остаться, настроение его улучшилось в сто крат. На лице появилась полуулыбка, странная, и, возможно, довольно страшная полуулыбка хищника, готового к чему-то опасному, дикому, неподвластному обычному человеку.
Порой при допросах присутствовали – это были палачи, которые могли привести в исполнение вынесенный приговор тот же час, когда жертва признается в содеянном, это были лорды, которым было любопытно услышать информацию из первых уст. Это были богатые мужи, которые жаждали знать что тот, кто обидел их, получил по заслугам. Порой он заставлял охранников находиться в комнате и смотреть за особо опасными пленниками, которые, от боли, могли порвать веревки, и вырваться из цепких лап графа. А такое бывало – в периоды сильного стресса у некоторых людей, особенно ведьмаков, порой, как будто, открывалось второе дыхание, и они, с криками отчаянья пытались бежать, стоило Брайену на секунду ослабить хватку, или отвернуться, чтобы нагреть клещи над огнем.
Но девушка, которой было интересно понаблюдать за самим процессом ради процесса – диковинка.
- Порой мне жаль, что я не могу поступить так, как поступали в давние времена, когда инквизиция только начинала действовать, - задумчиво произнес Хоук, разглядывая свой нож, медленно подходя к пленнице, - тогда, к пленникам не относились так благосклонно, как сейчас. А поверьте – сегодня я буду очень благосклонен. Как видите, у меня нет ничего, кроме ножа. Так вот, не отвлекаясь – раньше, перед тем как начинать снимать кожу с пленника, перед его глазами кожу снимали с близкого ему человека. Ну, или с того, кто находился под рукой.
Хоук резко повернул голову в сторону дочери Дариона, как будто пытаясь напугать ее, показать, что возможно он решит начать с нее, дабы "подогреть" ведьму.
- Не боитесь? Вижу, не очень, - наигранно раздосадовано Хоук пожал плечами, и, приблизившись к ведьме, дрожавшей как осиновый лист, сделал две небольших надреза на бретельках ее платья. То, как будто замешкавшись на секунду, упало к ее ногам, оголяя юное тело, открывая взору графа и леди Миргард все его сокровенные детали. Глядя на нагое тело юной девушки, Хоук не испытывал не малейшего возбуждения. Вожделеть дьявольское отродье – что может быть отвратительнее.
- Ты так и не надумала открыть мне свой маленький секрет, грязная тварь? – брезгливо проводя рукой по подбородку девушки произнес Хоук. Говорил он медленно, четко отделяя слова друг от друга. Глаза ведьмы сверкнули в темноте. Она подняла голову, и, мотнув ей, скинула руку графа, как что-то очень грязное и неприятное, и, впервые, заговорила.
- Я лучше умру, чем скажу тебе еще слово, валах.
Брайен развел руки в стороны, показывая всем своим видом, что, мол, он старался как мог.
- Я поспешу тебя очень сильно огорчить. Умрешь ты, когда я того пожелаю. И не сегодня. Сегодня я – хозяин твоей судьбы.
Хоук повернулся на каблуках на месте, снова обращаясь к зрительнице.
- Итак, небольшой экскурс, миледи. Когда снимаешь с кого-то кожу, но не имеешь намеренья убить, начинать нужно с тех мест, которые приносят меньше боли. Менее чувствительных. Предположим, - Хоук так же резко повернулся обратно к пленнице, выставляя руку с ножом вперед, как указкой показывая им на тело девушки, - плечи. Кожа на них довольно груба, и толста. По сравнению, скажем, с запястьями.
В доказательство, он обошел пленницу сбоку, так, чтобы Дьердре было виднее, и медленно, прикусив нижнюю губу, сделал небольшой, полукруглый, смотрящий вверх надрез на плече девушки. Та, стараясь не кричать, сдавленно мычала. Хоук усмехнулся. Видал он орешки и покрепче. Он медленно, осторожно, стараясь не испортить начатого, ввел лезвие ножа под кожу, и так же неспешно повел его вниз, по руке, но уже под ней, не нарушая ровной полосы. Когда нож прошел небольшое расстояние, длиной примерно с кисть руки, он резко выдернул острие из-под кожи. Крик, нечеловеческий, громкий, разорвал тишину подвала. Ведьма кричала, так громко, что, казалось, леди в спальнях услышали этот крик.
- Ну, зачем же так громко? Дьявол не услышит тебя, и не придет на помощь. Я проверял. А я и так слышу, чай, не глухой.
Концом ножа, Хоук небрежно ткнул в ровный, прямоугольный участок кожи, оставшийся на плече девушки. Из него сочилась кровь, стекала по руке, капала на волосы, лежащие на полу, на ее одежду. Брезгливо морщась, Хоук бросил полосу кожи туда же.
- Знаете, некоторые пыточных дел мастера даже собирают кусочки кожи своих жертв, верите? Был я знаком с одним мастером с Тиля, забавный был мужчина, - задумчиво произнес граф, то ли правду, то ли вымысел. Но то, что у некоторых хранились такие коллекции, были чистейшей правдой. Даже скотобойщики, у которых Хоук учился снимать шкуры убитых животных в юности, порой оставляли себе куски на память. Зачем? Как трофей, положим.
- Ведьма, не хочешь все же рассказать мне, откуда ты получила знания о том, как использовать магию? Кто обучил тебя? Если боишься меня, можешь рассказать леди Миргард, а я, как благовоспитанный граф, закрою уши, и отвернусь.
Слезы отчаянья текли из глаз девушки. Но она молчала. Впрочем, для Брая это было только лучше. Вот, что доставляло ему истинное наслаждение. Он хрустнул пальцами, сжав их в кулак.
- Тогда, я продолжу, - сказал он, присаживаясь, поднося руку к бедру девушки, намереваясь повторить тот же трюк. Но прежде, он поднял глаза на дочь Дариона.
- Есть интересная легенда о том, что даже боги язычников не брезговали пытками. Ходят они среди простого люда. Говорят, что бог Тенитос, бог насилия и смерти, когда-то вызвал бога огня Фроса на поединок. Побежденный обязывался отдать себя во власть победителя. Фрос вышел победителем. Послушав совета бога справедливости, он привязал Тенитоса к сосне, и сжег кожу на его ногах своими собственными руками. Впрочем, это только легенды крестьян.
Задумавшись, на секунду, он похлопал рукой по бедру «гостьи», и встал.
- У Вас же нож при себе, леди? Хотите попробовать сделать ей больно? Только, чур – не убивать! Или вам придется занять ее место! – улыбаясь, проговорил Хоук, испытывая еще больший интерес, чем раньше, и, возможно даже некое возбуждение.
- Если Ваш нож недостаточно острый, не переживайте. Можете взять мой – Хоук ловко перевернул нож, поворачивая рукоять в сторону Дьердре. Ей оставалось лишь протянуть руку, и взять. В глазах графа плясали дикие огоньки. Он ждал. На его лице застыла все та же полуулыбка.