Радость уединения и вдовства Кристианы скоро сменилось острой тревогой того, что Фредерик намеревается все таки пристроить свою сестру своему второму закадычному приятелю Француа Ремелю. Закадычному...сказано слишком громко. Ремель являлся племянником одного из очень богатых баронов на землях Райтленшира. И фамилия их звучала здесь на Хайбрейский манер. Просто Реме.  Старый Реме баловал своего племянника, потому, как имел под своей крышей трех дочерей и ни одного сына, что сильно его печалило. И потому, в каждый его приезд устраивал несоизмеримые пиршества и веселья, когда тот являлся к нему. В этот раз Ремель явился после траура, по потери своей второй жене. Обе скончались при родах. И обе оставили ему дочерей. Не везло, так не везло!
Гасконский ловелас давно стрелял глазами в сторону Кристианы, еще тогда, когда ей было пятнадцать. Но договоренность с семьей ее мужа случилась раньше ее пятнадцати и вот теперь. Над Кристианой нависла новая угроза оказатся в постели мужчины, не менее похотливого, чем ее прежний супруг и перевидавшего не меньше женщин, чем ее Эдам. Ведь про гасконцев говорят такое! И в домах то у них в спальнях на гобеленах изображены не создатель и его сестра, не невинные девыи рыцари, а сладострастные любовные сцены в подробностях. И целуются они как то по особенному. И все остальное у них тоже по особенному. И мужеложество придумали именно там, а не в Рейнсе. В общем Гаскония, просто юдоль порока и разврата. Да, в юности Кристиана с супругом путешествовали по Гасконии и на первый взгляд и на второй, она не заметила чего то такого, о чем так страстно шептались женщины. Но, не бывает же дыма без огня.Да и дело, было совсем не в этом. Этот Ремель...не нравился он ей. Такой же заносчивый... и красивый. Не любила она красивых мужчин. Изнутри они были все насквозь испорчены. До основания.
К этой радости присоединялась еще одна. Из противоположной "радости" лицезреть женщину, чей язык она предпочла отрезать, на время ее приезда, а потом заново приростить.
Бабка Кристианы Шарлин Лаут говорила, что узы связывающие ведьм на много крепче, чем родственные. Что наделенные даром еще более сестры и братья, нежели чем те, что зачаты одним отцом или вышедшие из одной утробы. Дар в их теле говорит громче, чем родственная кровь. Но с этой женщиной Кристиана не чувствовала этого. Не чувствовала, что может хотя бы на мизинец доверится ей.
А это страшное "пойло"из двух ингридиентов, гасконского и моргардского! У нее точно будет изжога под вечер. Но, она должна улыбаться.
В честь "дорогих" гостей брат устраивал охоту. Не самое подходящее время, для гона на вепря. Тоесь как раз у вепря была пора гона и он был очень опасен. Очень!
Но, разве могло это смутить самонадеянного Фредерика и сопровождающих его петухов. они хотели развлечений. они хотели крови.
Кристиана  вышла во двор, к подготовленным лошадям и нацепила на лицо дежурную улыбку. Ее темно зеленый наряд говорил о том, что она желает затерятся в лесу и никому не попадаться на глаза.
- Этот цвет подчеркивает глубину ваших глаз особенно!
Ох уж это гасконское ухаживание.
Но Ренье беспокоил ее менее, нежели чем ее собственный брат и Эрвин. Даже в детстве, они не сильно ладили с ней. Спокойной, слишком спокойной Кристиане не были по душе игры и поведение слишком активной девочке из Моргарда. она смотрела на нее, как на дикарку. Вот и сейчас она ощущала ее присутствие спиной и лишь кинула той сдержанную улыбку и кивок головы. Младший егерь помог Кристиане сесть в седло ее крапчатой кобыле. Луна недоверчиво оглядывалась по сторонам и пряла ушами, не сильно привыкшая к такому обилию гостей и шуму.
Во дворе замка Лидс собралось примерно два десятка аристократов. половина приехала с братом из Райтлетшира. Примерно с десяток егерей и пажей. Из псарен стали выводить собак. стало еще шумнее.