Ицилия намеревалась провести эту ночь в объятиях чемпиона. Желание захлестывало ее с наступлением темноты, подобно водам Реки-без-начала, орошающим затвердевшую почву в период разлива. Впрочем, сравнение с выжженной зноем пустынной землей, покрытой глубокими трещинами, не было справедливо в отношении патрицианки. Женщина оставалась молодой и привлекательной на зависть высокородным соседкам, а в складках ее дорогих, искусно вышитых сто́л скрывались оазисы пленительных наслаждений, к которым вожделели их мужья. Казалось настоящим расточительством, что это дивное сокровище Красной пустыни отдано во владение старика. Сенатор Муций был плешив, пузат, медлителен, да к тому же не отличался высоким ростом, как будто великие насмешники - боги нарочно наделили его всем самым отвратительным, что могло быть в мужчине. Впрочем, помимо подагры и запаха изо рта, сенатор владел большим домом и туго заполненным кошельком, что в результате и позволило ему привлечь в коллекцию своих приобретений златоволосую дочь Сервиев. Почтенный горожанин Лота по-прежнему вспоминал первые месяцы их супружества, скрывая среди липких, отдающих смрадом простыней жалкие признаки своего старческого энтузиазма. Когда-то юная Ицилия, точно стыдливая богиня Ионета, в слезах делила с сенатором ложе. Ее дурманящая нагота, едва прикрытая копной волос, плоская чаша живота и маленькие, твердые на ощупь ягоды сосков принадлежали лишь ему. Однако так продолжалось недолго. Прошло время, и девушка перестала быть пленницей его спальни, отстаивая свое право ночевать одной. Потом Сервилла завела подруг, которые рассказали ей об удовольствиях материальных и плотских и научили изыскивать их, используя влияние и деньги своего благоверного. Насколько благотворно и полезно общество для юноши, ведь оно позволяет воспитать его волю, ум, красноречие, настолько же оно губительно для особы женского пола. Свет развращает девиц, а равно и юных матрон, легкодоступностью развлечений, становится их соучастником в самых постыдных пороках, толкает к беспечному времяпрепровождению, предлагая взамен одобрение и безнаказанность. Ицилия же оказалась на вершине светской жизни.
Сервилла безжалостно отводила глаза от грузного мужа во время вечерней трапезы, а все попытки Муция поддержать разговор наталкивались на ее нетерпение. Она давно уже не замечала сенатора подле себя, а когда все-таки удосуживалась взглянуть - он портил женщине аппетит. Итак, в триклиниуме воцарилась тишина, что нарушалась только тихими передвижениями рабов, обслуживавших стол. Ицилия ела мало и с неохотой, предвкушая ночные утехи, а вот вино из ее кубка убывало быстрее обычного. Насытившись, она откинулась на ложе, подобрав выше юбки домашнего облачения и обнажая стройные ноги. Патрицианка была лукава и терпелива, как львица - ей нравилось демонстрировать свое тело, а потому она дождалась, пока молодой раб склонился рядом, чтобы пополнить кубок, и на мгновение развела колени, светившиеся лунной белизной. Она давно заметила, что парень покрывает ее взглядами достаточно усердно, чтобы разжечь в ней ответный огонь. Возможно, когда-нибудь он и получит благосклонность своей госпожи, но сегодня Ицилия забавлялась. Покончив с ужином, женщина беспокойно бродила по атриуму, ожидая, пока в доме все уснут. Она присела у края большого мраморного бассейна и склонилась к воде, рассматривая в ней мерцающую россыпь звезд и свое отражение. Сколько же тайн и загадок скрывают космические светила! И могут ли быть они познаны? И не такие ли откровения живут в глазах женщины, которая обращается ликом к богам вот уже тридцать два года?..
Патрицианка переоделась в нежную сто́лу фиалкового оттенка прежде, чем выскользнула из дома. Роскошная ткань ее одеяния, привезенная из Атлантии, ласкала кожу при каждом движении, словно по ней пробегались пьянящие губы любовника. Вообще-то женщина не признавала различные покрывала и митры, которые портили ее прическу, но сегодня она спрятала свою красоту под темной накидкой, полы которой вздымались в воздух от быстрой ходьбы, а капюшон трепетал в такт шагам. Лоснящийся довольством Лот дремал, наполняясь иной, скрытой жизнью, для которой темнота была повадырем. По мере удаления от дома, а затем и богатых районов столицы, женщина все реже натыкалась на сонные патрули, а дома и постройки делались ниже и примитивнее. Невзрачные строения из песчаника, обмазанного грязью со дна Великой реки, теперь источали не только полуденный зной, но и зловоние, происходившее от их обитателей или отсутствия канализации - сложно сказать. Приличные районы города не подходили для устройства лудусов, куда Сервиллу неудержимо влекла ее похоть. За поворотом в особенно узкий проулок патрицианка внезапно столкнулась с двумя балморийскими легионерами, которые беззастенчиво справляли нужду на стену убогого дома. Ицилия отпрянула, не желая попасть в лапы случайных свидетелей, однако ее успели заметить. В следующее мгновение патрицианке пришлось прикрыть нос и рот ладонью, чтобы не закашляться от запаха дешевого пойла, ибо нарушители порядка обернулись к ней и обратились с бранью и непристойными предложениями.
- Уйдите с дороги.
Губы Ицилии растянулись в усмешке под капюшоном; она привыкла отдавать приказы и не могла заподозрить, что на этот раз может столкнуться с трудностями и неповиновением. Пока же грубая мужская хамоватость солдат ее забавляла - в конечном счете женщина привыкла к дубоголовости и неуклюжести манер гладиаторов, служивших для ее увеселения, а отпускаемые в ее адрес пошлости только подстегивали либидо. Если бы только эти двое не были так уродливы!.. Когда блондинке надоело слушать скудные потуги плебейского остроумия, она вновь попыталась пройти, но ей заступили дорогу, а один из наглецов поймал ее за руку и больно стиснул предплечье. Здесь и сейчас патрицианка повстречалась с возмутительным неподчинением, и ей это не понравилось.
- Подите прочь, псы!.. Вы хоть представляете, кто перед вами? Мой муж - сенатор... - женщина едва не выпалила имя своего благоверного, огласив им ветвистую сеть переулков, промышлявших пороком, но вовремя прикусила язык - негоже ей, особе столь высокородной, обнаруживать свои тайные ночные прогулки, да еще и в компании солдатья, - Мой муж отправит вас вместе с доспехами и вашими жалкими гениталиями прямиком в пасть Муува, если вы немедленно не уберете свои руки!
Ее слова, однако, были встречены взрывом пьяного гогота - то ли эти армейские выродки ей не поверили, то ли весь смысл сказанного попросту не доходил до содержимого их башки, отравленной хмелем и духотой. Тот пес, что был побойчее из них двоих и продолжал сжимать руку женщины, сорвал с нее капюшон и чуть-чуть не ткнулся небритой мордой в ее лицо.
- Жена сенатора, видал?!.. Как думаешь, по-моему, это просто работница местного лупанария, дешёвка, набивающая себе цену! - в этот момент Сервилла с дрожью омерзения почуяла, как его свободная рука заползает ей под накидку, - Прости, милочка, но мы изрядно потратились в здешнем трактире, поэтому на тебя денег нет.
Ицилия рванулась в сторону, однако второй легионер пришел на помощь товарищу и схватил ее сзади, не упуская возможность прижаться к ней своим мерзким телом. Патрицианка поздно спохватилась, осознав опасность ситуации. Она лихорадочно соображала, чем бы еще пригрозить этим взбесившимся солдафонам. Лорон всемогущая, она только что пала так низко, что грозила им мужем - тем, само существование которого вызывало брезгливость в обычное время. Внушительную броню патрицианке предоставлял его титул при посторонних, когда же плешивый сенатор вспоминал о супружеских клятвах и норовил запустить свои пальцы под нижнюю тогу блондинки, она защищалась именем своей богоподобной подруги. Впрочем, сейчас не время и не место, чтобы трепать имя Флавии Домициллы... И все-таки, спустя пару мгновений, когда Ицилию с яростью вжали в горячую стену того самого здания, на которое мочились эти плебейские выродки, она уже выкрикивала имя Флавии, забыв о всякой предосторожности.
- Не смейте касаться меня, перед вами доверенное лицо номарха Балморы!
Ответом ей опять стало нетрезвое ржание и одобрительные замечания по поводу ее тела. Кажется, угрозы не срабатывали, и Ицилия начинала паниковать. Надменность уступала место первобытному страху любой женщины, будь она родом из Уртиша или Ко-Арема. Похоже, эти двое собирались применить к ней силу, вкусив ее прелестей без позволения, и подобная догадка вызывала дрожь у искушенной патрицианки.
- Послушайте, я заплачу вам, если позволите мне уйти. Я дам много денег, - ухватилась она за последнее средство.
- Лучше стой смирно, дорогуша, и дай хорошенько с тобой порезвиться, - прошептал грубый голос над самым ухом.
Ицилия уловила звон кошелька, который выпал из складок ее накидки под напором презренных пальцев злодеев. Между тем, они продолжали грубо ощупывать ее тело, не проявив интереса к деньгам или, быть может, решив поживиться монетами, когда все будет кончено. Один из псов резко оттянул край ее сто́лы и разорвал на груди, тогда-то патрицианка и принялась звать на помощь. Внезапно она услышала новый голос, приказывавший солдатам остановиться...
[NIC]Icilia Servilla[/NIC]
[STA]Veni Vidi Vici[/STA]
[AVA]http://s017.radikal.ru/i403/1605/31/beba62fd8a29.jpg[/AVA]
[SGN][/SGN]