*** Эпизод 1 - май 1421 года ***

Где-то на востоке брезжил рассвет и первые лучи молодого дня освещали прозрачный купол неба, принося свет и надежду в души смертных. Погода этой весной была хоть куда. Деревья и кустарники нарядились в праздничное одеяние, а те, чье отведенное Отцом время цвести заканчивалось, тут же, подобно часовым перед королевским дворцом, спешили передать свою вахту следующим, и не было конца этому великолепию.
Светло было и на душе у молодого рыцаря Овейна Тиндейла. Две недели назад он выиграл большой королевский турнир и теперь, когда его умение и смелость оценил сам монарх, он должен был удостоиться чести быть принятым в братство рыцарей Красного Солнца. Большая честь, еще большая ответственность, но Овейн был готов. Он уже не был мальчиком, не первый год рыцарь, имеющий за плечами нечто большее чем турниры – опыт и репутацию. Два года назад его двоюродный дядя подвергся вероломному нападению молодого соседа, предъявившего права на ряд пограничных земель и именно Овейну пришлось собрать верных людей и приструнить наглеца, а не далее чем в прошлом году, один из торговых партнеров отца в Орллее попросил помощи хорошо вооруженного отряда в решении одной щекотливой, но весьма принципиальной проблемы, и снова в путь отправился Овейн Тиндейл. Он вернулся в родные земли лишь недавно с неплохой наградой и славой человека умеющего держать слово и меч в руках. А вот теперь уже и победа на турнире, и нежданная, но от того не менее желанная награда. А что еще ждало впереди?!
Первые лучи солнца упали на воротную башню и тут же протрубили трубы. Массивные ворота цитадели Ордена медленно отворились, открыв глазам троих новобранцев (помимо Овейна сегодня принимали еще двоих рыцарей) небольшой двор, на котором выстроился почетный караул из сержантов. Их медленно провели в ворота и дальше по двору до замковой часовни, уже наполовину освещенной теплым весеннем солнцем. Трубы протрубили второй раз, двери часовни отворились.
Проходя внутрь Овейн думал только об одном – кто же из командоров будет сегодня принимать новобранцев. Удивительно, но эта мысль вызывала у него в душе чувства схожие с тем, что он ощущал перед посвящением в рыцари. А ведь еще вчера он считал себя взрослым умудренным опытом мужем и представлял как достойно и гордо будет выглядеть на церемонии, но все равно сейчас волновался подобно мальчишке, и если бы не доспехи, казалось, биение его сердца было бы слышно даже посторонним. Овейн поднял голову, увидел перед собой группу рыцарей ордена во главе с Хоулом Гвидеоном и лишь неимоверным напряжением воли сдержал просившийся наружу вздох радости. Про этого человека говорили многое – намекали на его низкое происхождение, говорили о его необычайном везении и пытались списать его заслуги на стечение обстоятельств, но все это за глаза. Потому что все прекрасно понимали, насколько тяжела рука этого рыцаря, и ни у кого не возникало желания опробовать ее тяжесть на себе. Овейн же знал, стоящий перед ним мужчина всего в этой жизни добился сам, никогда не отступая, и никогда не сдаваясь. Из рук именно такого человека ему хотелось принять посвящение в члены ордена...
Трубы прогремели в третий раз.
[NIC]Owain Tyndale[/NIC]
[STA]novus ordo seclorum[/STA]
[AVA]http://s019.radikal.ru/i643/1603/9d/eab7e97244b0.jpg[/AVA]
[SGN]- И ты, Брут?..
- И я, Цезарь.
- Не ожидал.
- Сюрприз![/SGN]

Отредактировано Rhoslyn Tyndale (2016-05-11 22:42:26)

Когда трубы пропели в третий раз, по спине Овейна пробежала легкая дрожь. Он слышал, как проходит церемония принятия в ряды братства, знал, какие ответы должен давать, но здесь, в стенах этой цитадели, под пристальными взглядами братьев и командора он вдруг со всей серьезностью осознал, что стоит ему хотя бы раз оступиться, и он до конца своих дней не сможет смыть позор с себя и своей семьи. Смотреть в глаза собственному позору было куда неприятнее, нежели смотреть в глаза своей смерти... и куда страшнее. Но Овейн Тиндейл не привык показывать спину никому и потому лишь плотно сжал зубы и поднял голову готовый лицом встретить и удар и пощечину.
- Кто вы?
Голос командора, сильный, властный, не терпящий промедления и возражений отразился от сводов часовни и, усиленный эхом, вернулся к стоявшим перед ним кандидатам.
- Сэр Овейн Тиндейл, лорд Ноттингема, верный слуга короля, - твердо ответил Овейн, когда очередь дошла до него.
Сейчас все его недавние заслуги и достижения вдруг показались Овейну малыми и незначительными, но и повода стыдиться своего имени у него не было. За Тиндейлами были века моргардской истории и сегодня ему предстояло показать, что он достоин этого наследия.
- Зачем вы пришли?
В этом вопросе было пополам вызова и насмешки, от чего Овейн невольно вспыхнул, а его сердце забилось еще чаще.
- Примкнуть к братству, - как один ответили они.
Действительно, какой еще мог быть ответ? Каждый из трех рыцарей, стоявших перед командором хотел сейчас только одного – встать под знамена Красного Солнца, войти в братство достойнейших из достойных, но...
- Потому что достойны! – прозвучало ответом на все сомнения, но к тому, что последовало после ни Овейн, ни те, кто стоял рядом с ним, оказались не готовы.
Смех командора обжег не хуже удара бича по голой спине. От него лицо молодого рыцаря густо покраснело, кулаки сжались, а по спине пробежала холодная дрожь. Никогда в своей жизни, ни в детстве, ни в период службы оруженосцем, ему не было так обидно. И плевать на церемониал, плевать на все те мудрые слова, что говорил ему вчера более опытный товарищ, имевший представление о процедуре приема в братство, сейчас Овейну вдруг нестерпимо захотелось обнажить меч и потребовать у обидчиков сатисфакции. Лишь титаническим усилием воли он сдержал гнев и через застившую глаза красную пелену посмотрел в упор в глаза стоявшего перед ним Хоула Гвидеона.
- На колени! – рявкнул командор, но Овейн не шелохнулся. Сейчас он не видел ни занесенного над его головой меча, ни стен часовни, ни других рыцарей – он видел лишь глаза стоявшего перед ним рыцаря Красного Солнца, и в его глазах он вдруг увидел нечто важное - не угрозу, но вызов. Овейн глубоко вдохнул, выдохнул и, вместе с воздухом выпустив из себя подступавшие к горлу пары гнева, вдруг ощутил небывалое спокойствие и уверенность. Он достоин – он это знал, и видит Отец, сегодня будет последний день, когда кто-то в этом усомнится!
Их провели к магистру, и когда убеленный сединами рыцарь, посмотрев на кандидатов, спросил, чем они заслужили честь быть принятыми в ряды ордена, Овейн тихо но уверенно ответил:
- Своими делами, господин.
Есть ли среди истинных защитников короны место болтунам? Нет. Лишь тот, кто дело предпочитает слову может быть рыцарем Красного Солнца.
[NIC]Owain Tyndale[/NIC]
[STA]novus ordo seclorum[/STA]
[AVA]http://s019.radikal.ru/i643/1603/9d/eab7e97244b0.jpg[/AVA]
[SGN]- И ты, Брут?..
- И я, Цезарь.
- Не ожидал.
- Сюрприз![/SGN]

Отредактировано Rhoslyn Tyndale (2016-05-12 23:03:17)

Где-то далеко были слова, где-то далеко были ответы претендентов. В тот момент, когда Овейн осознал себя рыцарем Красного Солнца, все остальное перестало иметь какое-либо значение. Его глаза смотрели в глаза Магистра, из его рта доносились нужные фразы, но его сознание, подхваченное волной восторга от сопричастности к настоящему мужскому братству, казалось вырвалось из тела и смотрело на все происходящее со стороны. Отец когда-то сказал Овейну, что в жизни нет ничего важнее семьи, но тот никогда не придавал этому большого значения. Лишь сейчас, вдруг осознав, что спустя очень короткое время, он сможет называть любого из стоящих здесь мужей братьями и, встав с ними в одну шеренгу, будет плечом ощущать плечо брата, который не отступит, не бросит, не предаст, Овейн понял, что это значит, быть частью единого целого. Возможно, он во многом ошибался. Возможно, в будущем, ему еще предстояло разочароваться, но в тот момент не было ничего прекраснее, чем стоять в лучах багряного солнца, смотревшего сквозь витраж часовни, слышать долгожданное «достоин» и смотреть в будущее.
По приказу Гроссмейстера Овейн преклонил колено и, обнажив меч, приготовился произносить слова клятвы.
- Клянусь! – прозвучал первый ответ.
- Клянусь! – эхом прозвучал следующий, а за ним еще и еще, пока убеленный сединами рыцарь не закончил и не поприветствовал его и двух стоящих рядом мужчин.
Только тогда Овейн вдруг ощутил реальность происходящего. Каменный пол был твердым, в воздухе витал едва заметный аромат недавно расцветших в саду у часовни пионов. Это был не сон. И, поняв это, Овейн улыбнулся, радостно, искренне и, поднявшись на ноги с благодарностью приветствовал поздравления командоров. Теперь он был одним из них.

Прошло, наверное, час или два. Церемония посвящения была закончена, рыцари успели поговорить друг с другом, более менее познакомиться и теперь им коротко рассказывали о их дальнейших обязанностях и показывали цитадель, являвшуюся для братьев вторым домом. Овейн слушал с интересом и внимательно изучал лица встречавшихся им по пути рыцарей. Почему-то ему захотелось запомнить их все, и так как сделать это так быстро по понятным причинам было практически невозможно, Овейн раздражался и злился на самого себя. Впрочем, одно лицо он запомнил сразу и, вновь увидев этого рыцаря во дворе, не смог не окликнуть.
- Сэр Гвидеон, - позвал Овейн, направляясь к командору. – Прошу прощения, позвольте задать вам один вопрос?
Тогда, во время посвящения, именно глаза Хоула Гвидеона остановили бессмысленный разрушительный гнев, вскипавший в груди молодого рыцаря. В них он увидел нечто важное и теперь ему хотелось понять, что это было на самом деле. Но станет ли Хоул Гвидеон отвечать...
- Скажите, о чем вы думали, глядя на нас сегодня утром?
[NIC]Owain Tyndale[/NIC]
[STA]novus ordo seclorum[/STA]
[AVA]http://s019.radikal.ru/i643/1603/9d/eab7e97244b0.jpg[/AVA]
[SGN]- И ты, Брут?..
- И я, Цезарь.
- Не ожидал.
- Сюрприз![/SGN]

Странно, лишь когда Хоул Гвидеон рассмеялся, Овейн вдруг осознал, что командор на самом деле немногим старше его самого. На три? На пять лет? В любом случае, лежавшая между ними пропасть измерялась не годами, но жизненным опытом и умением держать себя. И она была отнюдь не так глубока, как казалось изначально. Командор не был сказочным героем, он был человеком, с которого можно и нужно было брать пример. Овейн широко улыбнулся.
- Этот смех, - негромко сказал он, когда его собеседник на некоторое время прервался, подставив лицо весеннему солнцу. – Он до сих пор звучит у меня в ушах... Теперь я, кажется, понимаю, зачем это было нужно.
Позволить будущему рыцарю почувствовать и гордость и позор, после чего дать ему самому определить свое место между этими абсолютными величинами. От чего будет зависеть, насколько близко к сердцу он примет поставленные перед ним рамки? От гордости, от честолюбия, от верности законам чести. Кто-то после этого захочет делом доказать братьям свои умения и воинскую доблесть. Кто-то возжелает продвижения по карьерной лестнице. Кто-то отдаст всего себя служению Ордену и королю. Но что бы ни выбрал рыцарь Красного Солнца, все его действия пойдут на благо братства, а для того, чтобы в этом правиле не было исключений и существуют командоры – решительные, опытные, уравновешенные.
- В каждой шутке есть доля правды, сэр Гвидеон, - беззлобно усмехнувшись сказал Овейн. – Когда я только стал оруженосцем, сэр Галадор, на службу к которому я поступил, постарался при помощи красноречия и увесистого кулака вбить мне в голову одну простую истину – каждый из нас несет всю полноту ответственности за оказанное ему доверие. Так что, можете мне верить, я понимаю, что вы хотите сказать.
Если уж говорить начистоту, то сэр Галадор был суров, косноязычен, скор на расправу и ругался почище пьяного сапожника, так что вышеуказанная философская сентенция в его исполнении звучала примерно следующим образом: «Ты что, сучий потрох, творить вздумал?! Если я тебя сегодня посылаю не поросей сторожить, а принести из гребаной оружейной херов меч, то это означает, что я тебе, ублюдок золотушный, доверяю! А ты, значит, вместо того, чтобы оправдывать мое гребаное доверие с девками лясы точишь? А ну-ка иди сюда, крысеныш, я тебе сейчас устрою свидание с прекрасным, я твой безмозглый черепок по самые плечи в сортир засуну!» Впрочем, смысла сказанного это не меняло, а лишь повышало их доходчивость и облегчало восприятие.
Слова командора о жене и будущем ребенке заставили Овейна улыбнуться.
- О, я понимаю, о сем вы говорите и не смею вас задерживать, - сказал он. – Моему сыну два года, а вот недавно родилась дочь. К сожалению... – улыбка сползла с лица рыцаря. – Приобретение часто влечет за собой потерю. Но буду молить Мать, чтобы вас эта чаша миновала.
Они попрощались, но лишь до поры. Теперь Овейн был рыцарем Красного Солнца, а значит ему еще не раз и не два предстояло встать бок о бок с этим человеком. Овейн надеялся на это. Одну только мысль он до самого вечера не мог выкинуть из головы - интересно, откуда командор знал, что у него будет именно мальчик?..
[NIC]Owain Tyndale[/NIC]
[STA]novus ordo seclorum[/STA]
[AVA]http://s019.radikal.ru/i643/1603/9d/eab7e97244b0.jpg[/AVA]
[SGN]- И ты, Брут?..
- И я, Цезарь.
- Не ожидал.
- Сюрприз![/SGN]

Отредактировано Rhoslyn Tyndale (2016-05-26 18:08:53)

Можно было по разному относиться к людям, к вещам, но двух отличных мнений в отношении службы не было и не могло быть. Овейну нравился молодой король - жесткий, деятельный, обладавший умом, смелостью и энергией, могущими сделать его по истине великим правителем. Но Дарион был самоуверен, он не следовал порядкам, заведенным его отцом, и очень скоро после его коронации то там, то здесь, а особенно в Боршире, стали раздаваться робкие голоса баронов, высказывавших свое недовольство чрезмерно суровой политикой монарха. Овейну нравился лорд Стилуотер, с войсками которого им приходилось сейчас сражаться. Они были ровесниками и Овейн, не далее как в прошлом году гостил в его землях и с охотностью поддерживал возникший на пустом месте разговор о "старых традициях" и "настоящем Моргарде", который был возможен лишь тогда, когда народ и правитель живут по законам чести и чтят кровь предков. Но Стилуотер был дураком и романтиком, что доказывал сегодняшний день, а служба королю оставалась службой королю, и потому Овейн Тиндейл, молодой рыцарь Красного Солнца бился сейчас не на жизнь а насмерть бок о бок со своим командором, не задумываясь о том, кто был прав, а кто виноват.
Впереди мелькнуло ярко голубое знамя Стилуотера. Овейн приподнялся в стременах и оценил расстояние – не больше двухсот ярдов. Собственная хоругвь Овейна сейчас была занята сражением, но при нем был оруженосец и пятерка верных сержантов – достаточная сила, чтобы ударив вразрез обезглавить войско противника. В этот момент закрывавшая солнце туча отступила и упавшие на поле боя косые лучи засверкали в остриях копий.
- Ко мне! – крикнул Овейн, собирая сержантов, и поворачивая норовистого скакуна к вражескому знамени. На острие топора лорда Тиндейла виднелась свежая кровь, а щитки его черненых доспехов несли вмятины от свежих ударов.
Но тут что-то на самом краю поля зрения привлекло внимание Овейна. Он повернул голову и увидел то, чего совсем не ожидал увидеть. В том месте, где еще минуту назад вполне успешно сражался Хоул Гвидеон теперь почти не осталось солдат с золотым солнцем Ордена на черных доспехах. Вместо этого обезоруженный и, кажется, раненый командор из последних сил держался в битве с одним из верных рыцарей Стилуотера, в то время как вражеская пехота теснила верных королю солдат. Но враг похоже слишком увлекся неожиданным успехом, а значит...
- Проклятие! – выругался Овейн.
Враги впереди перестраивались, и такой удачный шанс прорваться к военачальнику противника мог уже больше не предоставится, но сейчас на кону было кое-что поважнее.
- За короля!
И он подняв над головой топор изо всех сил пришпорил коня. Сержанты и оруженосец несколько замешкались, не сразу поняв, что направление атаки изменилось. Между ними и Овейном образовался значительный разрыв, но сам Тиндейл этого не видел. Он мчался вперед во весь опор.
Хруст. Треск. Крик. Закованный в броню рыцарский конь словно сапог весеннюю траву промял строй окружавших командора пехотинцев. Рыцарь успел обернуться, но лишь для того чтобы забралом встретить страшный удар лорда Тиндейла. Шлем смялся, древко топора преломилось. Отбросив ставшую бесполезной палку Овейн выхватил меч и резким ударом отсек руку одному из солдат, вздумавшему подцепить его крюком гвизармы. В этот момент в строй ворвались сержанты и враг дрогнул, а сзади в образовавшуюся брешь поспешила союзная пехота.
- Помогите командору! – рявкнул Овейн, и бросив взгляд на Хоула, добавил, - Сэр Гвидеон, сражаться можешь?
[NIC]Owain Tyndale[/NIC]
[STA]novus ordo seclorum[/STA]
[AVA]http://s019.radikal.ru/i643/1603/9d/eab7e97244b0.jpg[/AVA]
[SGN]- И ты, Брут?..
- И я, Цезарь.
- Не ожидал.
- Сюрприз![/SGN]

Отредактировано Rhoslyn Tyndale (2016-06-15 23:33:55)

Вот потому Овейн и восхищался этим человеком – далеко не каждый на месте Хоула Гвидеона продолжал бы также рваться в бой, презрев боль и слабость. Да, Овейн заметил обломок копья, торчащий из бедра командора и грязно рыжее липкое пятно вокруг и ниже этого обломка, продолжавшее с каждой минутой очень медленно но расширяться. Не ускользнули от его взгляда и лихорадочный блеск, и бледное лицо Гвидеона – тот потерял много крови, и, вероятно, получил пару хороших ударов по шлему, но все равно продолжал держаться в седле, хотя девять из десяти рыцарей на его месте уже бы упали.
- Бей круши! – подхватил Овейн клич командора и, подняв меч, пришпорил коня. – За Моргард!
Остальная часть сражения промелькнула перед глазами лорда Ноттингема, как подхваченные ветром листы книги. Пускай Стилуотер и сумел перестроиться на левом фланге, неожиданная брешь на правом, как оказалось позже, застала его врасплох. И то ли воодушевленные чудесным спасением магистра солдаты короля так неудержимо бросились в бой, то ли у их противника не осталось доступного резерва, чтобы остановить контратаку, но правый фланг Стилуотера оказался опрокинут, за ним побежал центр, а сам мятежный барон, хотя и сражался с яростью раненого медведя, оказался не только повержен, но и пленен. В этот день, как впрочем и всегда, победа сопутствовала Красному Солнцу.

На совет по окончании битвы собрались все рыцари и офицеры, был здесь и Овейн. Стоя в первом ряду по правую руку от ложа командора, он держал в руках свой шлем с изрядно подрастрепавшимся и поредевшим за время битвы пучком павлиньих перьев (сувенир из Орллеи – предмет гордости Овейна и дружеских насмешек остальных рыцарей Ордена) и едва заметно улыбался. Его вообще всегда забавляло это стремление Гвидеона во всем и всегда соблюдать необходимые формальности и после любого дела обязательно заслушивать доклад «по форме». От него немного веяло крестьянской обстоятельностью, но тут, как говорится, против природы не попрешь. По крайней мере серьезных неудобств от этого никто не испытывал, а магистр и подавно был доволен тем, что хотя бы один из его командоров неукоснительно соблюдает букву устава.
Когда Хоул Гвидеон неожиданно прервал доклад лейтенанта и обратился к нему, Овейн даже немного удивился.
- Да, сэр Гвидеон, - сказал он и, выйдя из строя на два шага, остановился перед командором.
- Как твой командир, я должен сделать тебе выговор за то, что пренебрег возможностью прорваться к Стиллуотеру.
Овейн постарался скрыть довольную усмешку, но у него это плохо получилось.
- Как верный рыцарь Красного Солнца я принимаю ваши слова, командор, но вынужден просить вас прибегнуть к более серьезным санкциям...
Он подождал пока повинуясь приказу Гвидеона остальные участники совета покинут шатер (и все-таки откуда у него такое навязчивое стремление всегда и везде соблюдать протокол?) и лишь после этого договорил:
- Дело в том, что в следующий раз, оказавшись в подобной ситуации, я буду вынужден поступить ровно таким же образом.
Он взял кувшин с вином, налил в простой глиняный бокал, стоявший рядом, и подал его Хоулу.
- Ты потерял слишком много крови. Лекари не могут понять, как ты вообще выжил. В любом случае, что будет с ногой станет ясно только после того, как твое тело оправится. Еще ничего не потеряно.
[NIC]Owain Tyndale[/NIC]
[STA]novus ordo seclorum[/STA]
[AVA]http://s019.radikal.ru/i643/1603/9d/eab7e97244b0.jpg[/AVA]
[SGN]- И ты, Брут?..
- И я, Цезарь.
- Не ожидал.
- Сюрприз![/SGN]

Странно было слышать от командора такие слова. Даже зная о том, как тяжело он перенес смерть жены и ребенка, даже держа в голове эту чудовищную потерю, видеть этого железного человека слабым, сломленным было страшно и обидно. Так и хотелось сказать себе, что это не мог быть тот же самый командор. Вероятно его разум просто помутился от ранения и тяжелой кровопотери, скорее всего это было всего лишь минутное помешательство... но нет, в глубине души Овейн знал, что существуют на свете раны куда глубже тех, что можно оставить мечом или стрелой. Душевные раны никогда не затягиваются, они могут стареть, грубеть, доставляемая ими боль может терять свою остроту, но они остаются с человеком навечно. Можно было лишь изменить свое отношение к прошлому, или научиться терпеть... но не забыть.
- Не мы решаем, жить нам или умирать, - глухо отозвался Овейн. - Ты знаешь, я дерьмовый оратор, но перед тем, как отправиться сюда я посетил монастырь Святой Агнессы, чтобы помолиться в тамошней церкви и навестить сестру. И среди прочего она сказала мне одну занятную вещицу, о смысле которой я до сих пор даже не задумывался...
Овейн поднял брошенный командором бокал и поставил на низкий походный столик, на котором еще с состоявшегося перед сражением совета была разложена целая кипа разных ценных и не очень бумаг.
- Она сказала, не бойся, каждому из нас уготовано ровно столько страданий, сколько мы можем выдержать, и если одному из нас суждено погибнуть, значит другому суждено это пережить.
Овейн немного помолчал, затем тряхнул головой и, грустно усмехнувщись, закончил:
- Не уверен до конца, что именно она имела ввиду, но, возможно, в этом и есть некий смысл.
Сам Овейн прекрасно знал, что значит терять. Иногда он даже задумался, не висит ли над ним и вправду родовое проклятие, но эти мысли обычно не занимали его надолго. С одной стороны, еще в детстве мать научила его проще относиться к жизни и смерти (боги дают - боги забирают), а с другой, что-то отнимая, судьба всегда что-либо давала ему взамен, а значит и сравнивать его судьбу с судьбой командора было бы сейчас неверно.
Коротко кивнув в ответ на приказ передать отчет магистру он уже собирался уходить, когда Хоул Гвидеон вдруг его остановил. В руках командора был великолепный меч, который он протягивал Овейну. На лице лорда Ноттингема появилась благодарная улыбка.
- Спасибо, сэр Гвидеон, - сказал, принимая в руки оружие. - Я тоже рад, что тогда не обнажил меча. Тогда бы один из нас уж точно тут не стоял.
Он рассмеялся и отвесив короткий поклон быстро вышел из шатра. Командору нужно было отдохнуть, а в лагере еще была уйма и уйма незавершенных дел.

*** Эпизод 3 - зима 1441-1442 года - война с Ардернами ***

- А ну пропустите меня! - легко узнаваемый голос грохотал наверное на весь лагерь. - В сторону, сукины дети, иначе я за себя не ручаюсь!
Полог, закрывавший вход в шатер магистра резко отдернули и внутрь ввалился грязный и мокрый от дождя Овейн Тиндейл. На доспехах его все так же красовалось (правда под хорошим слоем земли и запекшейся крови) золотое солнце, а к поясу были приторочены ножны с тем самым мечом, что подарил ему когда-то Хоул Гвидеон, однако во всем остальном это был уже совсем другой Овейн Тиндейл - на висках рыцаря уже была хорошо заметна занимающаяся проседь, сами волосы были запачканы и растрепаны (к слову он давно уже не носил плюмажей, довольствуясь простым и практичным шлемом работы хаафингарских мастеров), а лицо перекосило от злобы.
- Магистр, не соблаговолили бы вы сказать мне, почему мои же собственные братья не пропускают меня к этому ублюдку шелудивой овцы?! - вместо приветствия пророкотал барон Ноттингема (сам факт, что он обращался к Хоулу на "вы" уже говорил о многом - например о крайней степени эмоционального напряжения, охватившей сэра Тиндейла). - А я бы очень хотел с ним поговорить! Я придушу его вот этими самыми руками, вздерну на грязной веревке, утоплю в солдатском сортире, я...
Он хотел сказать еще что-то, но смог издать только нечленораздельный звук, похожий то ли на стон, то ли на рычание и красными от ярости глазами уставился на Хоула Гвидеона.
Всему виной была сегодняшняя осада. Пограничный замок Ардернов был не так уж велик, но довольно неплохо укреплен. Когда королевские войска подошли к нему, было решено, что часть армии под командованием Брайена Хоука ударит по нему с востока, там где укрепления были слабее, чтобы оттянуть на себя силы защитников, тогда как несколько хоругвей под командованием Овейна Тиндейла с некоторой задержкой подойдут к замку с юго-запада и попытаются застать мятежников врасплох. Все шло хорошо, им удалось даже взойти на стены и взять штурмом барбакан. Ворота опустились, но в этот момент, как потом оказалось, Хоук протрубил отступление. Вошедших в замок солдат Овейна встретили спешно вернувшиеся с восточной стены солдаты Ардернов. В этой резне погибла треть дружины Тиндейлов и сам барон чуть не попал в окружение. Как сказал потом Хоук, Овейн слишком замешкался и он не мог позволить себе и дальше терять людей, однако Овейн был уверен, что орллевинский выродок подстроил все специально. Впрочем, спросить у него об этом лично Тиндейлу так и не удалось, перед шатром Хоука его встретила не только "черная сотня" личных псов барона Белфрая, но и отряд рыцарей Красного Солнца, отправленных лично Хоулом Гвидеоном для предотвращения кровопролития. И вот теперь, Овейн пришел осведомиться у магистра - почему?..
[NIC]Owain Tyndale[/NIC]
[STA]novus ordo seclorum[/STA]
[AVA]http://s019.radikal.ru/i643/1603/9d/eab7e97244b0.jpg[/AVA]
[SGN]- И ты, Брут?..
- И я, Цезарь.
- Не ожидал.
- Сюрприз![/SGN]

Отредактировано Rhoslyn Tyndale (2016-06-17 11:45:14)

- О том, что на самом деле нужно Олуэну Ардерну мы с тобой уже однажды говорили и договорились не продолжать этот разговор более, - отрезал Овейн, плеснул себе из кувшина вина, но сесть не сел, а вместо этого принялся расхаживать по шатру из стороны в сторону, совершенно не обращая внимания на то, что содержимое глиняного стакана то и дело выплескивалось на пол.
Он и по сей день был уверен, что восстания молодого графа бы сейчас не было, не встань король Дарион на разрушительный путь религиозной вражды. Если бы Боршир не осветился огнем тысячи костров, если бы выездные суды инквизиции не вытаскивали бы из домов женщин, не разбирая между крестьянками и дочерьми баронов, если бы королева не устраивала для собственного увеселения показательные сожжения ведьм... если бы Дарин умел бы слушать хотя бы чье-то мнение, кроме своего, всего этого бы не было. Да, Олуэн Ардерн давал клятву верности королю, но ничуть не менее значимыми были его обязательства перед своим народом, своей землей. Он был защитником Боршира, и когда Боршир утопили в крови и золе, он не смог дальше это терпеть. Конечно, Олуэну не хватало мудрости и терпения его отца, но почему-то молодость и пылкость никто не брал в расчет, если это не касалось королевских любимчиков. Когда разговор был о ком-то другом, для всего этого было лишь одно определение - предательство, а наказанием за предательство могла быть лишь смерть.
- Родники. Деревня называлась Родники.
От этого воспоминания Овейна перекосило еще больше. Особенно хорошо он помнил вот такой же разговор, состоявшийся по завершении битвы - был он не менее приятным, чем нынешний.
- Не хочу повторяться, но не ты ли говорил, что достижение тактического преимущества куда важнее, чем жизнь отдельного солдата. И передо мной был не "строй пикинеров", а зеленое ополчение, у которых копья-то в руках дрожали.
Тогда, непосредственно после битвы Овейн сказал Хоулу еще кое-что - что если бы на месте Хоука был магистр, он бы не задумываясь развернул свой отряд, но ради этой орллевинской мрази, он ни сейчас, ни в будущем не пошевелит и пальцем.
- И ты прекрасно знаешь, что Хоук нужен королю только по двум причинам - за него просит королева, и король любит наблюдать за его "милыми развлечениями".  Эдакая дрессированная заморская крыса, которая умеет по приказу отгрызать головы живым цыплятам.
Овейна даже передернуло от омерзения. Он сплюнул, посмотрел на так и непочатый стакан в руке и в сердцах бросил его об пол.
- Ты видел, что он делает с пленными?! Нет, ты видел это?! - Овейн вновь непроизвольно перешел на крик. - Мы селим палачей отдельно, заставляем их носить капюшоны, потому что честному человеку не пристало иметь дело с заплечных дел мастером, а он в это время берет в руки железо и своими руками жжет и кромсает не только мужчин, но даже женщин и детей!!! И к этому выродку я обязан обращаться "сэр"?! Ваша милость, господин барон, твою мать?! Ему плевать на все - на честь, на порядок, на жизни солдат. Из-за него я потерял сегодня почти сотню отборных людей, моих людей, которых я сам искал по всему Ноттингему и вел сюда сражаться за короля, а не дохнуть подобно скоту на бойне! И ты хочешь, чтобы я ему это спустил?
В какой-то момент Овейн вдруг резко замолчал, тяжело оперся обеими руками о стол, некоторое время простоял не двигаясь, а потом исподлобья посмотрел на Хоула и хриплым голосом произнес:
- Ты прекрасно знаешь, что и после войны он останется неприкасаемым любимчиком короля. От этой гниды надо избавиться, и лучше сейчас, чем позже.
[NIC]Owain Tyndale[/NIC]
[STA]novus ordo seclorum[/STA]
[AVA]http://s019.radikal.ru/i643/1603/9d/eab7e97244b0.jpg[/AVA]
[SGN]- И ты, Брут?..
- И я, Цезарь.
- Не ожидал.
- Сюрприз![/SGN]

Отредактировано Rhoslyn Tyndale (2016-06-17 15:15:24)

Атмосфера накалялась. Было ощущение, что воздух в шатре магистра, словно в летнюю жару перед грозой, превратился в плотное марево, а над головами двух рыцарей сгущались грозные свинцовые тучи. На скулах Овейна надулись желваки, а кулаки его то сжимались, то разжимались, словно в нерешимости - ударить или отступить. В какой-то момент могло показаться, что барон Ноттингема, как в молодости, не сдержится и совершит какую-нибудь глупость, но нет, он внезапно распрямился, глубоко вздохнул и с оттенком горечи в голосе произнес:
- Наверное трудно быть тем, для кого слово важнее сути. Командовать людьми, не видя ценности каждого из них. Сражаться за землю, которая тебе не дорога. Хотя... - Овейн грустно усмехнулся. - Пожалуй, все-таки, легко.
Он смотрел на Хоула Гвидеона сверху вниз и в его взгляде была не то жалость, не то презрение. Если бы магистр сказал Овейну, что позволит ему встретиться с Хоуком, но после этого его казнит, он бы не задумываясь согласился, но тот угрожал его людям, жизни которых барон Ноттингема ценил куда выше жизни отдельно взятого выродка. Он мог бы спросить у Хоула о том, как давно честь перестала играть какую-либо роль для тех, кто так гордится золотым солнечным диском, выгравированным на черненой стали их доспехов, мог бы снять с пояса меч и отдать его магистру, но во-первых, сам он еще не потерял веры ни в рыцарскую честь, ни в те идеалы, которым служил Орден, а во-вторых, клинок подарил ему когда-то друг. И пускай этого друга, быть может, у Овейна Тиндейла никогда на самом деле не было, он дорожил воспоминаниями о нем, как дорожил его клинком. Барон Ноттингема не боялся смерти, но его верность отличалась от верности Хоула Гвидеона. Если он чего-то и боялся в этой жизни, то только оказаться неспособным защитить то, что было дорого его сердцу, а потому сейчас он был готов сражаться несмотря ни на что не столько за короля, сколько за Хоула и те кровь и пот, что они пролили вместе. Возможно, однажды, их путям суждено было разойтись, но тогда он не будет врываться к магистру и требовать наказать виновных, он не будет пытаться доказать ему свою правоту и не станет вызвать его на поединок чести, он просто принесет ему тот самый меч, вложенный в те самые ножны и каждому из них будет ясно, что дороги назад уже нет. Но ни один из них не повернется назад и не пожалеет о содеянном... ни один.
- Хорошо, я понял тебя. К врагу по западной дороге идет поддержка, но завтра мы выступим им навстречу и я лично гарантирую тебе, что ни один солдат Ардернов не прорвется к замку. Хоук возьмет его к заходу солнца, вот тебе мое слово.
Сказав это Овейн развернулся и, не оборачиваясь, вышел из шатра. В этот вечер он был мрачнее тучи, а на следующее утро вместе с небольшим отрядом лучших людей по приказу магистра выступил на западную дорогу. Из тех, кто участвовал в той засаде вернулось не больше половины, но как и обещал Овейн, им удалось не только задержать шедшее к защитникам подкрепление, но и внезапным ударом обратить его в бегство. Хоук без особого труда взял замок, более того, до самого конца кампании барон Ноттингема больше ни разу не сказал и слова о мастере над шептунами. Ни хорошего, ни плохого...

[NIC]Owain Tyndale[/NIC]
[STA]novus ordo seclorum[/STA]
[AVA]http://s019.radikal.ru/i643/1603/9d/eab7e97244b0.jpg[/AVA]
[SGN]- И ты, Брут?..
- И я, Цезарь.
- Не ожидал.
- Сюрприз![/SGN]