Зима покрывала суровые лики каменной фйельской столицы бледными стаями облаков, которые нависали над королевским дворцом и липли к окнам, словно лохмотья, торчащие из корыта нищенки. Снег, начинавший накрапывать из небесных чертогов с утра, часто не прекращался до самой ночи, и в его влажных, обжигающих льдом клубах серое утро оборачивалось белоснежным туманным полднем, а затем - непроглядным, свистающим, воющим часом заката. Каменные мостовые города с первых дней "белого" времени года оказались занесены снегом и льдом, что вызывало привычную брань и ворчание простолюдинок, идущих своими дорогами по делам, и безмерный восторг бойких, плохо и не по погоде одетых мальчишек, которые разгонялись как следует и съезжали на животе со всех скользких наклонных поверхностей, коих находилось предостаточно в горной столице. Маленькие городские алтари, по средствам которых жители бедных кварталов пытались умилостивить добрых духов, оставались заброшены и засыпаны снегом в темных улочках и тупиках, о существовании которых не подозревали петерианские Отец и Мать. Самые убогие и не имеющие крова городские обитатели жались к теплым углам строений, прогретых изнутри семейным очагом, пока высокородные лорды и леди сетовали на сквозняки во дворце короля Тэма и кутались в мех. Огонь оставался единственным первобытным источником жизни для богатых и бедняков в эти длинные месяцы, когда и солнце, и звезды были скрыты от взора.
Леди Ниэнна отвернулась от окна, сквозь которое ее глаза видели гораздо больше и отчетливее, нежели возможно было различить в действительности находясь в стенах королевского замка. Она родилась и росла в городе, уступавшем Фэр-Айл в величии и размерах, и от нее не укрылась жизнь подданных ее лорда отца, наполнявшая площади, улицы и окраины Элгорма. Было между знатными и безымянными горожанами и еще одно сходство, помимо трепетного отношения к огню, которое роднило фйельцев разных по происхождению - а именно их любовь к сказаниям и балладам, ведущим традицию от далеких предков северного народа. В холодные вечера, подобные нынешнему, как сотни лет назад, во времена языческих обрядов и магических существ, так и сейчас, в период рыцарской силы и славы их королевства, и, вероятно, спустя сотни лет, в грядущую эпоху незыблемости священных твердынь петерианства, обычай останется неизменным - сыны и дочери Алых гор сходились, сходятся и будут сходиться вместе, чтобы предаться коллективной жажде заглянуть за грань обыденного и изведанного, оживить и вытащить из смутных глубин души воспоминания о том, чего с ними никогда не случалось. Баллада наполняет сердце фйельца мужеством и мудростью, а его кровь зажигает веселым огнем, сравнимым по своему воздействию с самым забористым элем - Ниэнна видела и знала, как слушали бардов мужчины в доме ее отца. Она испытывала то же самое, однако здесь, во дворце Фэр-Айл собралась другая публика, чей интерес граничил с любопытством и следованием популярной моде.
Леди Мэлорей осмотрела комнату, представлявшую собой одни из множества общих покоев, облюбованные фрейлинами венценосных женщин Дома Уоллесов для занятий музыкой, играми и последними сплетнями. Помещение было просторным, плохо освещенным и достаточно аскетично обставленным, поскольку не предназначалось для королевских особ. Грубая каменная кладка стен местами была завешена гобеленами с прихотливым сюжетом, вытканным руками королевских мастериц, три стороны комнаты из четырех заняты одинаковыми тяжелыми скамьями, поверх которых девушки возлагали подушки, дабы расположиться с удобством. Сегодня в комнате их собралось не так много - белокурая, острая на язык леди Иннис, которая вместе с Ниэнной наводила порядок в покоях Ее Величества, а затем последовала за ней сюда, две похожие друг на друга фрейлины принцессы Филиппы (кажется, они были кузинами), леди Давина - старшая фрейлина принцессы Одилы - с десятилетней племянницей, которая гостила при дворе (молва уже успела окрестить девочку незаконнорожденной дочерью самой леди Давины), да одетый в дворцовую форму парнишка, превосходящий по возрасту девочку разве что на пару лет - он с недавних пор состоял в услужении принца Айлеса и еще не отвык от материнской юбки. Судя по составу подобравшейся компании, несложно было угадать, о чем ей придется петь в эти часы, предшествовавшие вечерней трапезе, под яростные звуки ветра и благоговейный шепот северных богов. Великие битвы и подвиги рыцарей интересуют женщин значительно меньше, нежели нечистая сила и ее мистические похождения. Ниэнна вышла на середину комнаты и сцепила руки перед собой. На ней было светло-серое платье с широкими рукавами и черным корсажем, несколько прядей волос перевязаны сзади узкой лентой, остальные свободно струились по спине и плечам. Парнишка сразу же вынул из-под скамьи лютню и стал застенчиво пробовать струны, которые еще вчера он, вероятно, без особого успеха мучил в отцовском доме под присмотром какого-нибудь учителя средней руки. Впрочем, такой нехитрый аккомпанемент был предпочтительнее, нежели всякое его отсутствие - так мальчик и оказался здесь, в окружении дам. В то время как он настраивал не то себя, не то инструмент на игру - со стороны было сложно судить - фрейлины начали высказывать свои пожелания.
- Леди Мэлорей, спойте нам про невесту, которая тонула в реке, и волшебную арфу - попросила леди Давина, гладя племянницу по волосам.
- Спойте про девушку, которая играла в кости с бродягой, - воскликнула одна из фрейлин Филиппы и звонко рассмеялась вместе с кузиной.
- Про заколдованного рыцаря, - мечтательно протянул мальчик, на миг отрывая от лютни сосредоточенное лицо.
- Нет-нет-нет, леди...и лорды - Иннис весело вскочила с места в свойственной ей манере, и отвесила полушутливый поклон мальчику, - Ниэнна должна спеть про маленькую Керсти. Прошу вас! Это самая красивая история, она придется по сердцу всем нам!
Предложение девушки было воспринято с энтузиазмом, среди дам прокатился одобрительный шепот, и хорошенькая Иннис покровительственно кивнула подруге, позволяя ей начинать пение. На щеках Ниэнны выступил предательский румянец, пока мальчик из свиты Айлеса послушно проигрывал вступительные аккорды. Баллада, выбранная Иннис, хоть и не была такой прямолинейной и пикантной, как та, которую предлагали фрейлины Филиппы, но все-таки вызывала смущение в ее душе. Девушка подумала, не сделала ли Иннис это нарочно, чтобы ее подколоть, а потом вдохнула в себя воздух и запела, вынимая из груди высокие чистые звуки:

Мать сказала дочке своей:
«Молоко течет из твоих грудей».
«Я на пирушке веселой была,
Медом рубашку свою залила».
«Одно с другим смешать нелегко,
Мед золотист, бело молоко».
«Тайну скрывать нет больше сил,
Эльфов король меня соблазнил».
«Знаю, сокровищ у эльфов не счесть.
Сколько он отдал за девичью честь?»
«Дал мне шелковую рубашку,
Сносила ее в работе тяжкой.
Дал мне туфли с серебряной пряжкой,
Сносила их в работе тяжкой.
Арфу из золота дал про запас,
Чтобы позвала в нелегкий час».
Запели струны, как полночь пробила.
Проснулась в лесу нечистая сила.
Струны арфы запели снова,
Эльф поднялся с ложа лесного.
Струны запели в третий раз,
Эльфов король отдает приказ:
«Быстро седлайте гнедого коня,
Керсти кличет на помощь меня».
Эльфов король ко двору подъезжает,
Керсти его на пороге встречает.
«Знаю, проведала тайну мать.
Что, не смогла обо мне промолчать?
В шкатулку клади побольше колец,
Я увезу тебя в горный дворец»...

Отредактировано Nienna Melorey (2016-04-08 00:04:35)

Поначалу Ниэнна была полностью поглощена пением. Ее глаза лучились светом звезд, а грудь, белая и чистая как первый снег, вздымалась плавно в такт мелодии. В такие моменты девушка не замечала окружающей обстановки - ее словно что-то подхватывало и уносило навстречу героям баллады, а ее исполнение особенно полюбилось в замке короля Невидимки, потому что в самые удачные из дней она могла подхватить и увлечь за собой податливых слушателей. Похоже, что сегодня наступил как раз такой день - мальчик, сидевший напротив Ниэнны, едва дышал и только чудом не пропускал ноты (да и вообще продолжал играть), фрейлины-кузины застыли в мечтательных позах, леди Давина переплела пальцы с маленькой ручкой племянницы, боявшейся пошевелиться, и даже Иннис выглядела умиротворенной, а не сгорающей от нетерпения как обычно. Убедившись, что все происходящее в комнате идет своим чередом, леди Мэлорей опустила глаза, позволяя воображению пропитать каждый звук, наполняя слова сверхъестественной силой любви и печали истинной дочери Фйеля.

Конь у эльфа не очень был скорый,
Пришлось подбодрить его острой шпорой.
Конь над пропастью быстро скачет,
Керсти молчит и горестно плачет.
Конь по глубокой долине бредет,
Эльфов король беззаботно поет:
«Керсти, Керсти! Не надо грустить,
Будешь в дворце золотом моем жить».
Вот и гора — королевский дворец,
Царства начало и света конец.
На этих словах дыхание сбилось, и фрейлина ощутила комок, подступающий к горлу. История маленькой Керсти была ей близка и созвучна событиям из ее собственной жизни. Девушка так же оказалась заключенной в горном дворце, где находились в чести великие песни о битвах и добываемой в них червонной славе, а ее робкие куплеты, восхваляющие свет на вершинах Алых гор, мало кто замечал. Последние две строчки совпадали с ее смутными впечатлениями в тот день, когда она впервые посетила столицу. Девушке не хотелось задерживаться в Фэр-Айл дольше положенного, мороз пробирался по коже при взгляде на величественные громады стен и королевских сооружений, что возвышались над неестественно ровными и прямыми пролетами улиц, уходящими вверх под наклоном. Ниэнна не избавилась от этих ощущений и сейчас, спустя месяцы, когда она лишилась дома, а ее жизнь переменилась до неузнаваемости. Она была чужой среди сурового дыхания столицы и блеска придворной жизни, ее мотивы и устремления не совпадали с теми, что руководили иными обитателями замка.
Звезда Элгорма наполнила легкие воздухом, чтобы пропеть финальную часть баллады, в которой героиня, в отличие от самой девушки, забыла свой дом и семью под влиянием колдовского напитка. Однако прежде, чем она успела приступить, леди Мэлорей уловила движение за плотно прикрытой дверью, а следом в комнате показалось несколько мужчин, которые проследовали к свободным местам и постарались не привлекать внимания. Глаза Ниэнны округлились, выдавая изумление. Такие вечера походили один на другой - это не было сколько-нибудь упорядоченное собрание, и никому не приходило в голову затворять дверь, чтобы в любой подходящий  или выбранный наудачу момент можно было покинуть присутствующих или присоединиться к ним. Поэтому леди Мэлорей привыкла к перемещениям во время своих "выступлений" и не уделила бы им должного внимания, если бы не наружность вошедших, которая так выделялась среди их маленького общества. Мужчины редко появлялись в этой части замка, если конечно они не были членами свиты многочисленных Уоллесов, которые нередко искали общества фрейлин. Впрочем, вошедшие были вовсе на них не похожи. Кто они - воины, лорды, прибывшие ко двору? Ниэнна не решилась рассмотреть их пристальнее, чтобы прийти к определенному выводу. Похоже, что она единственная из всех заметила их присутствие. Не удивительно, что среди суматохи и беспорядочного движения, охватившего чертоги королевской семьи в последние дни, судьба преподносила неожиданные встречи, которых не могло случиться в обычное время... Фрейлина возобновила пение, зная, что по его окончанию незнакомцы представятся и ощущая легкие прикосновения любопытства.

Дети ведут свою мать на луга,
Бросают ей под ноги жемчуга.
Эльф обернулся к дочке своей:
«Матери чашу забвенья налей!
Налей золотистого вина,
Брось в него три волшебных зерна».
Дочка тонкая, как былинка,
С чашей, танцуя, прошлась по тропинке.
«Где родилась, где тебя кормили,
Где твои девичьи платья кроили?»
«Из Фйеля я, там и кормили,
Там мои девичьи платья кроили».
Керсти первый глоток отпила,
Забыла, откуда и родом была.
«Где родилась, где тебя кормили,
Где твои девичьи платья кроили?»
«В горе родилась, меня эльфы кормили,
В горе мои девичьи платья кроили.
В горе родилась, здесь буду жить,
Хочу королевой эльфов быть.
Едва леди Ниэнна пропела последнюю строчку, как девушки всплеснули белыми ладонями и стали хлопать. К ним тут же присоединились и мужчины, выбрав этот момент, чтобы в конце концов обнаружить свое присутствие. Леди Мэлорей склонила голову, принимая аплодисменты и с интересом наблюдая, как оборачивались к случайным гостям другие фрейлины и вслед за ними поднимались с мест, следуя правилам учтивого обращения. Самый диковинный из пришлецов, похожий на огромного рыжебородого великана из сказок, покровительственно возвышался над остальными. При виде его малец с лютней вытянулся в струну, но продолжал разглядывать гиганта с открытым ртом, как и девочка, которая растерянно жалась к теткиной юбке.
- Это ведь не конец? Мы не опоздали?
Достоинство, с коим держался рыжебородый, и непринужденность его манер выдавали в нем лорда - теперь Ниэнна нисколько не сомневалась. Девушке показалось, что она уже видела могущественного гиганта - ну конечно видела, раз он какое-то время гостил при дворе. Замок фйельского правителя огромен, но совсем не так велик, чтобы избавить его обитателей от регулярных встреч.
- Милорд...ы - прибавила девушка, переводя глаза на его спутников, которые вели себя странно - то ли они были сосредоточены, то ли озадачены. Леди стояла слишком далеко, чтобы почувствовать характерный запах, сопровождавший мужчин, и отыскать причину сему недоразумению. Один из пришедших - самый молодой и диковатый на вид - сверлил фрейлину Ее Величества упорным взглядом, и леди Мэлорей ощутила тепло, приливающее к щекам, вслед за покрывшим их румянцем.
Раньше, чем она успела добавить что-то еще, инициативу в разговоре перехватила Иннис, невозмутимо перемещаясь между рядами скамей и подходя ближе к мужчинам. Ниэнна восхищалась грациозностью блондинки, которая не терялась ни при каких обстоятельствах, да к тому же слыла самой осведомленной из фрейлин, предпочитая сплетням более надежные, пусть и бесцеремонные, расспросы в лоб. Скорее всего Иннис знала или, по крайней мере, предполагала, кем являлись рыжебородый и его товарищи, а если нет - то она немедленно это выяснит.
- Мое почтение, милорд. Нет, вы не опоздали, а совсем напротив - появились вовремя. Мы только-только успели распробовать пение нашей сладкоголосой подруги и нехитрый аккомпанемент, которым располагаем. Кстати, чертенок безбожно фальшивит, - фрейлина мотнула головой в сторону паренька и нахмурила светлую бровь, а после с любопытством оглядела троицу, - Может быть, кто-то из вас, господа, играет или хотя бы рискнет попытать удачу? Лютня капризный инструмент и не выносит женских рук, - девушка вновь сфокусировала внимание на медноволосом гиганте, который, кажется, интриговал ее больше других и продолжила, обращаясь к нему, - Кажется, вы уже несколько дней при дворе, а мы все еще не имели честь быть представленными. Я леди Иннис из Дома Раттрей, фрейлина Ее Величества королевы Аланы. Ваша очередь, милорд...кажется, вы приходитесь нашему королю давним другом?

Отредактировано Nienna Melorey (2016-06-03 06:29:22)