Томас был довольно зол. И зло это не отпускало уже который день. Виконт тащил его за собой из Раленда, через все лежащие графства на пути в столицу галопом по рыхлому снегу. Лошади были горячи и недовольны, они чувствовали на себе возбужденного тревожными мыслями седока и никак не хотели подчиниться его желанию мчать по застланной снегом земле и холоду словно все ветра. Одна издохла два дня назад, видимо все от того же недовольства, другая — вчерашняя — едва дожила до смены на баронском дворе, зато сам Томас чувствовал себя бодрым и свежим, хоть почти и не спал последние дни. Он не видел препятствий, не видел страха в зимних вечерах, когда в его компании оставалось лишь бедное животное. Его молодой оруженосец выехал на два дня раньше, чтобы всегда готовить лошадей виконту, а кузен-барон лишь обещал нагнать по пути. Увы, но с такими темпами, которые задал наследник Девантри, едва ли можно было поспеть за ним. Том смирился с одиночеством в этом пути, оно даже было ему на руку: ни на кого не нужно было оглядываться и дожидаться. Так он прибудет вовремя ко двору, к Малому Совету.
   Он бы мог так не торопиться, если бы выехал на два дня раньше, но Тома задержали напрасные ожидания и то свойственное ему легкомыслие, что еще не выветрилось из его головы и до сих пор раздражало лорда-канцлера. Впрочем, в этот раз граф Девантри даже поблагодарил Отца-Создателя за эту черту характера своего наследника: если бы Том не тянул с отъездом в столицу, если бы не ждал приглашения отцу от лорда-регента, то так и не узнал бы, что приглашение на Совет пришло слишком поздно. Тогда бы он отправился в Хайбрей без очередного знания, что лишь сильнее пошатнуло его своеобразную политику невмешательства в дела Хельма. И он бы не был впоследствии накручен своим отцом, от чего до сих пор прибывал в таком бешенстве, на которое вообще был способен.
   В Апперли его ждала новая лошадь, нужно было только добраться до деревеньки, разглядеть ее в низине за белыми сугробами. И хотя Томас очень хорошо знал этот путь, нужно было постараться, чтобы не промчаться мимо. Он сбавил темп бега коня и повел его чуть в сторону по почти занесенной дороги.
   Апперли встретила виконта Раленда сытным обедом на постоялом дворе и готовностью предоставить Девантри комнату до сна. Последним он пренебрег, готовый почти сразу запрыгнуть на свежего коня и продолжить путь. Однако судьба все-таки задержала Тома в этой деревушке: он даже не успел зайти в конюшню, как был чуть ли не сбит паникующими горожанами. Устремив взгляд в ту сторону, откуда пошло волнение, виконт заметил черный дым за крышами, как раз у башни местного храма. Замерев в нерешительности у конюшни, Томасу понадобилось несколько мгновений, чтоб позволить себе задержаться здесь и узнать, что горит. Почти бегом он добрался до места пожара, который охватил постройки у храма. Огонь перекидывался с одного дома на другой; из следующего на очереди выбегали маленькие дети, почти раздетые и перепуганный. Девантри вспомнил, что в Апперли был открыт приют для детей-сирот, коих за последний год стало в два раза больше. Судьба у них и так была незавидная, а сейчас и вовсе: они никому не были нужны. Местные пытались тушить огонь напрочь забыв о том, что из приюта могут выбраться не все. Девантри думал не долго — в нем все еще горели чувства, что иногда отключают элементарные инстинкты, — он кинулся к приюту и сам не смог понять почему рискует сейчас жизнью, когда как миссия его в столице намного важнее этих детей.
   Он оказался в наполненной гарью постройке, прикрывая нос и рот лисьим воротником, пытаясь разглядеть в дыму оставшихся здесь людей. Позвал пару раз, на что откликнулся только слабый детский писк. Найти малышку было сложно, долго, и Том уже чувствовал, как спину печет наступающий огонь. Но он все-таки удача улыбнулась и ему, и ребенку. Девантри, черный от сажи, вытащил малышку на слепящий свет и закашлялся.

   Какими бы богатствами не обладал род Девантри, как бы высоко не забирались отдельные его представители, каждый уважаемый себя граф считал необходимым учить своего наследника одному золотому правилу: народ - это то, что может вознести тебя еще выше или окунуть лицом в грязь. Только люди, бедные и безродные, истинное золото правителя. И чем меньше масштаб власти, тем важнее поддержка черни. Король может ограничиться обещаниями, герцог обойдется мелкой милостью, а граф обязан воплотить в себе и то и другое, да сделать это так, чтобы простой народ боготворил его, плюнув на корону. Одна из истин, едва ли не молитва для каждого, кому было суждено стать владельцем Уортшира. Слишком громко? Быть может, но не одним золотом Эдвард II Девантри держит свое графство в цвету, практически постоянно находясь в столице.
   Томас был хорошим учеником, но это вовсе не значило, что он принимал каждую вталкиваемую в себя истину. Эта тоже обошла его сознание — младший Девантри не считал необходимым уже сейчас принимать на себя обязанности управления графством, хотя все задатки у него были. А зачем? Рядом всегда есть отец, которому под силу вертеть на пальце судьбу всего Хельма, что до такой мелочи как Уортшир? Лорд-канцлер, несмотря на свой возраст, справлялся с блеском и с тем, и с другим.
   Еще месяц назад Томас бы не уделил должного внимания проишествию, случившемся в этом местечке. Горит и горит, мало что ли мужиков на деревне, способных справиться со стихией и спасти пару таких же безродных и бездомных душ? Но сейчас, находясь под впечатлением от случившегося и того, что может произойти в ближайшем будущем, виконт повел себя странно, непривычно для тех, кто видел его и мог бы узнать в том отчаянном человеке, который вошел в горящую постройку. «Это безответственно.» — заявил бы отец. Глупо, рискованно, но красиво. Однако эффектность этого поступка мало интересовала Девантри, когда он задыхаясь искал перепуганных детей. Его вообще мало что тогда интересовало кроме жизней сирот. Он не думал ни о чем, кроме как войти и вынести их из огня. Но где-то подсознание подбадривало и кричало, что он ведет себя по-настоящему.
   Гарь уже рассеивалась перед ними, было видно холодное зимнее солнце и снег на крышах домов. Они почти вышли, как за спиной что-то с ужасающим звуком заскрипело. Том лишь краем глаза заметил, как сзади мучительно медленно опускается балка, но все, что он успел сделать за это мгновение, это оттолкнуть от себя прижавшуюся к нему девочку. То, что люди кричали вокруг, виконт разобрать не смог: в мгновение ока он снова оказался в черной копоти. Беспроглядной и тихой. Он не смог пошевелиться, не смог сказать и слова. Неужели, последнее что он увидел в этой жизни, просто низкое солнце с тусклыми свечением?

   Когда Томас открыл глаза, взору его представилось отнюдь не пожарище средь бела дня. Вокруг было тепло, тихо, спокойно. Казалось, слишком спокойно для того приступа беспокойства, что зароилось внутри него. Что-то произошло, что-то значимое. Что — виконт не помнил. Впрочем, вспоминать он не торопился, куда важнее было определиться с настоящим. Пальцами он прошелся по мягкой шкуре, на которой он лежал, глаза изучили деревянный потолок в полумраке, сползли по пустой стене и наткнулись на одинокую свечу, нервно пылающую на хиленьком столе. Обстановка эта показалась Девантри знакома, отчего он шумно, но с облегчением вздохнул.
   Облегчения, правда, не получилось. В груди защемило с дьявольской силой, Томас поморщился и вдруг понял, как жутко у него болит все тело. Имей он несчастье побывать на дыбе, сравнение бы не заставило себя ждать. Кости ломило, ноги крутило, а по спине разливалось раскаленное железо при каждом последующем вздохе. Но вопреки ощущениям, что он лежит на смертном одре после того, как его переехал весь королевский обоз, Томас отчетливо понимал, что эта боль остаточная. Самое ужасное уже прошло и он, слава Отцу-Создателю, ничего из этого не помнил.
   — Проклятье. — Тихо простонал мужчина, зажмурившись.
Его стоны, видимо, привлекли кого-то и Девантри услышал шорох юбок. Благоразумно отвергнув порыв подняться на локтях, виконт лишь повернул голову на звук и в свете одной свечи рассмотрел женский силуэт. Будь Томас в несколько ином настроении, он бы непременно назвал эту женщину ангелом: так она была божественна и воздушна, находясь от него на почтительном расстоянии, светящаяся в полумраке комнаты. Но, ангел чуть приблизился, и виконт узнал в нем вполне реального человека, что в принципе не лишало ее ни воздушности, ни красоты.
   — Графиня Лорно? — Его собственный голос показался Томасу чужим и излишне удивленным. Нет, нахождение его с этой женщиной наедине в сомнительном помещении было чем-то из ряда вон выходящим (по инициативе самой леди Кристианы, безусловно), но Том мог бы сделать вид, что это его ничуть не озадачивает, чтоб не давать повод женщине усмехнуться. Он постарался взять себя в руки и даже приподнялся, превозмогая боль в спине. — Прошу прощения, что я в таком виде... — С него сползло шерстяное одеяло и виконт осознал, что он без рубашки. Этот факт давал его мыслям много ходов, но ощутив на ногах сапоги, Томас отверг всякие домыслы. — Я... не помню, что произошло. Как я оказался здесь и... с вами? О, извините меня, я ни на что не намекаю, просто я не ожидал увидеть вас раньше, чем при дворе Его Величества.
   С Кристианой Девантри уже виделся не так давно: в Раленде на свадьбе его сестры. Графиня Дарингшира была в числе особенных гостей — это лорд-канцлер дал понять, когда запретил Томасу навязывать белокурой вдовствующей графине свое внимание.   

Отредактировано Thomas Devantri (2016-05-27 23:29:12)

   Сказать, что Томас находился в замешательстве — ничего не сказать. Он не должен был быть здесь, в этой комнате в темный час. Сколько времени прошло: несколько часов или дней? Судя по той боли, что сковала его тело, он и правда мог проваляться в этой постели значительно долго. И что, в конце концов, стало ее причиной? Смотря на леди Ларно, виконт понимал, что от нее ответов придется добиваться, что лишь затянет его прибывание здесь и едва ли полностью прояснит случившееся. Придется самому копаться в памяти, но чуть погодя: мысли Томаса роились в голове безумными стайками под назойливый грохот внутренних колоколов. Возможно, графиня была права, и ему лучше бы не двигаться какое-то время. Однако присутствие такой дамы рядом не позволяло Томасу рухнуть на подушку и страдать. Он мужчина, а женщинам не позволено видеть муки тех, кто несет на се крест быть защитником и покровителем. Даже не ее, но все-таки...
   — А что вы сделали в первый? — С трудом, но Девантри нашел опору в виде стены и устремил на Кристиану чуть нахмуренный от терзающей внутри боли взгляд. Она пошутила, кокетливо, по-женски и Томас не смог не улыбнуться. Он знал леди Ларно не очень хорошо. Кажется, они пару раз пересекались в танцах, но виконту показалось, что она не является охотницей до таких развлечений. Что еще? Наличие брата-графа, особенное расположение отца к ее персоне, частое появление в столице — леди Кристиана казалась ему темной лошадкой, которой нужно очень деликатно подбирать узду и чрезвычайно аккуратно объезжать. И явно не за один вечер. 
   — Вы уверены, что там не было хорошеньких девиц? — Он поддержал тон ее разговора, почти засмеялся. А где, собственно было это «там»? — Боюсь, я не могу припомнить, что произошло. Впрочем...
   Томас поднял руку и наскоро почесал влажный от испарины лоб, чтобы леди не заметила, как дрожат его пальцы. События, случившиеся до того как он оказался в этой комнате, с трудом, но упорядочивались в его голове. Правда, в обратном порядке и несколько неполноценно, будто вспышки молний. Первые картинки Томас совсем не понял, но потом уловил некую логику. Он увидел поврежденную огнем опору, летевшую на него, услышал крик детей в пылающем помещении, толпу перед пожарищем... Благодаря им Том действительно вспомнил все, что произошло перед тем, как потерять сознание. Он полез спасать сирот и да, там не было девичьих глаз, ради которого он рискнул жизнью. Истинный же мотив был так неприлично бескорыстен, что лучше было бы о нем промолчать. Единственное, что так и не понял Томас, как ему повезло выжить после обрушения и какую роль в этом всем играет эта белокурая графиня.
   — Впрочем, я слукавил, миледи. Летящее на меня бревно забыть сложно. Вы были рядом и оттолкнули меня? Иначе я просто не могу объяснить, почему вы припоминаетесь мне с ангельским ликом в моих бредовых сновидениях... Сколько времени прошло? — У Томаса было много вопросов, но он совершенно не представлял, как правильно их озвучить.

   Томас принадлежал к той части людей, что не задумываются не только о последствиях, но и о произошедшем. Он был человеком, который жил сию минуту, не боялся будущего и не задумывался о прошлом. Упал, встал, готов к новому падению. И стоит признать, что значимые события в его жизни происходили не так часто, чтобы встряхнуть молодого лорда, дать ему пощечину и заставить пересмотреть свой взгляд на жизнь. Даже то, что произошло (точнее что бы не произошло) сегодня в этой забытой деревушке, не способно наложить на его отпечаток переживания. Ну, случилось и случилось! Он ведь остался жив, цел... вроде как. Какую роль в этом сыграла прекрасная графиня Ларно, ему еще предстоит узнать, и он будет ей премного благодарен, но осознание опасности, в которой Том находился, уже не достучится до него.
   Каждое мгновение в компании Кристианы вытесняло из его головы странные видения. В конце концов Томас даже не верил в то, что это действительно его воспоминания. Они стали похожи на выдумку, сон, возможно слишком реалистичную фантазию. Только боль, которую он все еще отчетливо ощущал всем телом, говорило о том, что случившееся - правда.
   - Что бы вы не сделали, графиня, я безмерно благодарен вам. И непременно поблагодарю Отца-Создателя за то, что он свел наши дороги в Апперли. - Воспользовавшись моментом, когда она взяла его руку за запястье, другой Томас накрыл ее пальцы и аккуратно сжал. Прохлада кожи женщины показалась ему спасительной в этой комнате, которая, как он только что понял, была просто невыносимо душной. Но тем не менее, пожатие это отнюдь не выглядело вульгарно, а Том улыбнулся леди Ларно даже чуть смущенно.
   Дальнейшие ее слова и то, что последовало за ними, и вовсе сделали Томаса озадаченным. Он мог умело прятать свои мысли и эмоции за абсолютно разными масками, но сейчас не видел никаких причин играть с женщиной, что вроде как спасла его жизнь. Поэтому бровь выразительно поползла вверх, делая его лицо живым, не таким искаженным телесными страданиями.
   - Корсаж? Леди Ларно, я решительно не понимаю, зачем вам... нам тут корсаж... - Мельком он пробежался по графине цепким и опытным взглядом определяя, есть ли сей предмет гардероба на женщине. Возможно легкий, ведь они в какой-то деревушке, а не на пиру у Его Величества.
   Она не отвечала. Была загадочна и молчалива, а воображение виконта Уортшира во всю разыгралось, заставляя его напрочь забыть о случившемся. Когда девушка графини вернулась, все встало на свои места. Том хотел выкрикнуть что-то наподобие «да вы издеваетесь!», но вовремя прикусил язык и прежде чем ответить Ларно, подобрался превозмогая боли.
   - Мне не очень льстит ваша забота, леди Кристина, но я наберусь смелости и откажу вам в ее принятии. Я спешу в столицу к Малому Совету... розовый корсаж просто непозволительная роскошь для простого виконта в окружение более достойных его господ. - Не пропустить тонкий намек на свое отношение к большей части собирающихся под крышей королевского замка пэров Томас просто не смог. Он отрицательно покачал головой и аккуратно рукой отодвинул от себя предложенную Ларно заботу. - Я молод, на мне все заживает как на собаке. И я достаточно силен, чтобы в минуты ответственности сжать зубы и несмотря на боль сделать то, что обязан.
   Возможно она сочтет эти слова слишком громкими для такого как Том (он мог догадываться, какого мнения о нем графиня, она ведь не была знакома с ним лично, чтоб наверняка знать, что в виконте, в сыне лорда-канцлера живет не только избалованный мальчишка), но его это не трогало. По крайней мере он сказал правду и был верен ей.