Июнь. Кажется, в это же время она уезжала. Стоял чрезмерно тёплый день для этого времени года, Лилиана старалась, но всё-таки не выдержала и заплакала, когда увидела, как плачет дочь, Освальд ревел навзырыд, среди слуг также не было радостных лиц. Лишь Джозеф оставался в тот день абсолютно непоколебимым. Он знал, что он делает, он знал, что сестра сможет приглядеть за его дочерью, и что это подобный опыт научит Роуз только самым полезным вещам. Одна из них – как вести себя, оказавшись, в полностью неизвестном месте одной. Подобно своему отцу он воспитывал также своих детей, ещё до печальных событий, но сам мужчина этого признавать не хотел.
Прошло так много лет – и вот в глазах семьи лишь чрезмерная радость от долгожданного приезда Роуз . Прошло так много… Много всего изменилось. Взглянуть хотя бы на Освальда, который вытянулся, повзрослел, но по меркам Хайгардена так и не стал мужчиной. Графство процветало. Верные вассалы богатились, а сам Эшмарк, родовое имение всех Хайгарденов, сильнее разросся. Лишь старый граф оставался непоколебимым, как скала. В душе он радовался, что увидит свою не менее повзрослевшую дочь, но он также понимал, что совсем скоро им придётся поговорить о её замужестве. Время наступало. Время всегда наступает…
Встреча и последующий обед прошли крайне скудно для слов. Расспросы были скромными. Многие истории повторялись из писем, которые он прекрасно помнил едва ли не наизусть. Отец рассматривал свою дочь с неподдельным интересом. Она очень сильно изменилась и стала настоящей леди. Да, именно этого он и добивался. Лилиана была куда более эмоциональной и всё не могла не народоваться возвращению своего чада, ещё не зная о планах своего супруга…
В первый день Джозеф был слишком занят, однако утром он отправил записку с приглашением на конную прогулку. К слову, Роуз никогда особенно не общалась с отцом, лишь с матерью. И это вполне логичное упущение нужно было как можно скорее исправить.
– Вы хорошо держитесь в седле, моя дорогая, – даже в личных разговоров граф Хайгарден не мог отделаться от делового тона. Если он и разговаривал неформального и мягко, то крайне редко и зачастую только с супругой или с сыном. Освальд также просился, но Джозефу было важно, чтобы этот разговор состоялся лично.
Отец и дочь чуть отъехали за ворота замка. Лес раскинул свои зелёные гривы, цветы раскрылись своими красками, а птицы не скупились на воркование.
- Немногое изменилось с Вашего отъезда, этот лес точно нет, - начать следовало аккуратно, неспеша, - Тяжело ли Вам было возвращаться домой? - он улыбнулся и посмотрел на девушку. Уже девушку. В такие минуты чувствуешь себя черезчур старым.

Роуз - его первенец, внешне в ней проявлялись подлинные черты Хайгарденов, пусть у неё и были локоны матери, характером, к своему стыду, граф Йелонширский не знал свою дочь. Он хорошо знал её мать и боялся, что эмоциональность и мягкость, что была присуще Лилиане, передастся и ей. Однако, Роуз - не Престон, она - Хайгарден, и поэтому учить её выпало подлинной леди Хайгарден. Лёгкая рука Элен чувствовалась в манерах девочки, её словах и внешнем виде. Она так изменилась... Граф догадывался, что Лилиане это всё не слишком нравится, но едва ли она спорила.

Джозеф придерживал лошадь, дабы та шла медленнее, тем самым отец и дочь могли ехать рядом. Чёрный вороный жеребец едва ли был предназначен для столь спокойных прогулок. Граф также по обыкновению был в чёрном. И нет, чёрный не является основным цветом дома Хайгарденов. Так повелось с давних пор. Рядом с ним юная девушка казалась ярким летним цветком едва ли имеющая родство к нему.

- Не только Вам предстояло научиться... Мне также пришлось многое освоить, - с улыбкой на губах заметил граф. Плоды наших трудов всегда приносят нам радость, особенно когда замечены другим глазом. У графа Хайгардена было время, чтобы целиком и полностью посвятить себя делам и подробному знакомству с собственными землями. И вот сейчас стоит ему оглянуться, как позади остаётся величественный Эшмарк, раскинувшийся своими крепостными башнями, тянущимися к небу... Кому это всё достанется? Освальду? Отец-Создатель был благосклонен в делах его, однако был жесток с его наследником. Джозеф оставил надежды на ещё одного наследника, сильного, решительного, расчётливого, как он сам.

- Мы также ждали Вас... - пожалуй впервые граф Хайгарден вслух признал, что скучал по дочери. Определённо скучал и был безмерно рад её приезду, пусть и не столь длительному, однако разве умеют маски передавать всю палитру эмоций? Едва ли. Лишь Лилиана научилась различать полутона в голосе своего супруга.

- Я путешествую в основном верхом, на верном друге, - Джозеф погладил гриву скакуна, - Правда, во время поездок с Вашей матушкой приходится ехать более медлительным образом... Не представляю, как Вы выдерживаете столь длительные и неудобные поездки, - также с улыбкой заметил мужчина.

Кони топали звучно. Топат смешивался с поздним пением лесным птиц.

- Как поживает моя дражайшая сестра? Передавали ли она с Вами какие-нибудь письма?

К сожалению, раньше задать подобный вопрос у графа не было возможности. Почему-то не напомнить об этом сейчас?

- Моя дорогая, мне с Вами предстоит весьма важный разговор...

- Меня направляли, пока я не научился сам себя направлять. А как иначе?  Я тепло улыбаюсь девушке. И ехидно спрашиваю: Или вы думаете, что раз обучение в монастыре закончено, то вы уже все знаете? Нет, теперь будет ничего не понятно и последствия на порядок серьезнее. И насладившись выражением ее лица, добавляю: Но вам не следует об этом волноваться, у вас достаточно родственников, чтобы вас спасти. А когда-нибудь их станет только больше.
- Люди устраивают бунты только  в том случае, если не получают взаимности. Достойной платы за свои старания. Если отдают, не получая ничего взамен. А за всякие старания, оплата разная, не правда ли? Никто не любит чувствовать себя одураченным.
Впрочем, в том, что моя девочка выросла очень доброй, я даже не сомневаюсь. И лично ей, стоило бы объяснить, что жить по заветам, что ей вдолбили в монастыре все равно не получится.
- А крестьянам много не надо, они хотят жить размеренно и защищенными. Я думаю, что моя заслуга в том, что я им не мешал. Крестьянам свойственно прилагать усилия для жизни, а если они не отвлекаются на необходимость заниматься не своими делами и защищаться от собственного графа, то они за это могут быть весьма благодарны. Этот вопрос решил процент. Например, чем больше они урожая соберут, тем лучше сами будут жить, вот и все.
А бунт... Зачем браться за вилы, если и без этого полно дел? Конечно, бездельники есть везде, но это не повод поднимать общее восстание. Чаще всего, крестьяне сами больше всех страдают от них, ведь работать надо. Секрет в том, что я работал не меньше своих крестьян. Правда не землю копал, а контролировал их и вел расчеты. Но времени это занимало не меньше.
Боюсь, что через пару месяцев легче будет мне навестить Элен. Или где как не в Орллее она найдет жениха моей Роуз? И новый дом. Письмо могло бы изменить мои планы, то что я веду этот разговор не зная что в письме, выводит меня из себя. Оно может все изменить. И этот разговор придется вести несколько раз, да еще и с неокончательной, изменчивой волей.
Роуз не знала меня, не видела слишком долго, чтобы делать выводы. То, каким я казался ей в детстве и каким она видит меня сейчас - многое могло бы объяснить ей в моих поступках. И если она поймет, что я виляю, принимая решение - таким она и запомнит меня навсегда. И это будет прекрасным оправданием, почему нам всегда было так тяжело общаться. Чуть резче, чем следовала ситуация, я беру из ее рук повод и останавливаю лошадей.
Она могла стать истинной леди под присмотром Элен в свое отсутствие. А могла остаться ребенком, которого я помнил. И как изменился ее характер без моего присмотра? Стала ли вспыльчивой? Я очень волновался, что если она разозлится, то погонит лошадь, чтобы не видеть меня больше. Я бы на ее месте так и сделал. Но больше ее морально состояния меня тревожит опасение, что она может пострадать, упав с лошади.
- Этому не суждено свершится, моя милая. Я надеюсь, через несколько месяцев самому отправиться в Орллею. На вашу свадьбу. Элен поможет вам устроить это событие.
Как я мог еще сказать ей, что она здесь не останется? Да и какой в этом смысл. Скоро она станет хозяйкой своего поместья, зачем ей привыкать к моему?
- Естественно, вы всегда сможете вернуться. Но только в новом статусе и с разрешения мужа. И если ваше самочувствие будет достаточно крепким для путешествий.
Если у нас будут нормальные отношения с ее избранником, это разрешение будет.  Мне бы очень хотелось, чтобы она осталась в Хайрбрэе. Она моя единственная дочь. Но какое имеет значение мои желания?  Кроме того, она единственная дочь графа, а значит у нее есть обязанности. Там ей будет лучше. Она привыкла к той жизни и ничего лучше здесь я предложить не могу. Возможно, она даже с нетерпением ждала этого разговора. И меня радует эта мысль.
Я подношу ее руку к своему лицу и целую ее.  Мне бы хотелось, чтобы ее избранник был ее достоин. Хотелось надавать ей кучу наставлений и предостережений, но я был не уверен, что имею на это право. Я сам отказался от этого права, отдав ее будущее в руки сестры и мне оставалось только надеяться, что Элен ее не погубит.

Отредактировано Joseph Higarden (2016-10-03 11:04:35)