Как только пришло известие о смерти матери, Роуз была сама не своя. Лилиан была самым близким для нее человеком, несмотря на то, что виделись они крайне редко. И теперь Роуз ужасно переживала. Переживала, что так мало времени провела рядом с ней. Что не была рядом, когда она заболела. Отец написал, что она не страдала...И все-таки Роуз понимала, что это не было правдой. Лилиана была не той женщиной, которая перед смертью не переживала бы о своих детях.
Каждый раз вспоминая теплое и светлое лицо матери, на глазах у Рози появлялись слезы. Она пообещала себе не плакать на людях, но как давно это было? Теперь в ней словно что-то сломалось. И плевать ей было, кто видит её слезы. Она вообще редко теперь замечала то, что творится вокруг: людей, погоду. Все свободное время она проводила в часовне моля о прощении у Лилианы.
К сожалению, бесконечные мысли о маме совершенно вытеснили все остальные факты и знания. Например, то, что малышка Мия совсем скоро их покинет. Однако, вот они уже оказались в Арвьерширре, чтобы из порта Авелли Мия отправилась в Атлантию. А потом? Кажется, тетя как-то упоминала, что они будут делать дальше. Но Роуз пропустила эту информацию мимо ушей. И даже встреча с Лукрецией не смогла вытащить девушку из кокона. Остальные Грациани, зная правду, старались не трогать Роуз, но Лукреция всегда была более общительной, чем все остальные.
"Умерла моя мама, а меня не было рядом, чтобы держать её за руку и читать молитву. И я не была на похоронах. И не знаю, когда смогу возложить цветы на её могилу," - подумала Роуз, но вслух произнести этого не смогла. Это было как-то по-детски, но девушке казалось, что, пока она не произнесла этого вслух, все это было чем-то нереальным, просто кошмаром. Нужно только проснуться, скорее проснуться.
- Тебе не стоит переживать за меня, милая, - выдавив из себя что-то похожее на улыбку, леди Йелоншира сжала ладонь Лукреции в своей.- Я не хочу расстраивать тебя сейчас. Неизвестно еще, когда в очередной раз мы соберемся все вместе.
Рози не хотела, чтобы все вокруг переживали из-за нее, хотела, чтобы все приятно провели в этот момент. Однако, она еще не знала, что выбрано не то время. И слишком много секретов было скрыто, а теперь плотина готова была прорваться.
- Энрико, ты женишься? - она посмотрела на кузена, пытаясь внести в голос нотку восторга. Хотя, в этот раз голос действительно был не такой безжизненный. В нем была еще капля удивления. Кажется, Роуз слишком много пропустила.

Это чудовищно - испытывать судьбу во второй раз. Отправлять дочь морем после того, как в недавнем путешествии Мия пережила нападение пиратов. На эту тему между супругами Грациани состоялся уродливый скандал. Миледи заявила, что не хочет никуда отсылать младшую, жертвовать ребенком ради очередной политической интриги. Граф вторил, что это всё для безопасности Мии. Но как может быть безопаснее вдали от родителей? У чужих людей, за сотни миль от дома? Они уже проходили это с Хайбреем. Нет, женщина и мать отказывалась понять.

В последнее время конфликты между мужем и женой лишь множились. Несмотря на разговор, состоявшийся по пути в Лирэфию, когда супруги пообещали быть опорой друг другу, семейной идиллии не состоялось. Первым серьезным испытанием стала смерть невестки – Лилиан. Когда графиня застала племянницу в слезах, и та, срываясь то на сдавленный шепот, то на рыдания, сообщила ей новость – Элен потеряла покой.

Это она виновата. Она и её супруг. Чуткое материнское сердце леди Престон не выдержало разлуки с Роуз. И той даже не разрешили попрощаться… Чело Лилиан обрамил венок белых цветов, её погребли в далеких землях, и всё, что осталось от праведной женщины - нежные линии черт, унаследованные дочерью. Её тихая, глухая скорбь. И жгучая вина, красным маком вспыхнувшая в груди Элен. А тут ещё они хотят увезти Мию…

На семейном обеде леди Хайгарден сидит по левую руку от Адриано. Так удобнее - избегать взглядов друг друга. Облаченная в коту темно-синего бархата леди сдержана и холодна, как ночь осени. Царящее напряжение разбивает лишь бойкий голосок юной герцогини, её яркие локоны, да природная энергия.

Чего ты не знаешь, дорогая? Того, что нашу семью посетило горе. Миледи задумывается, как озвучить страшную весть, но племянница опережает её. Роуз не хочет расстраивать кузину. Или – держится изо всех, чтобы сказав, не разрыдаться. В горле вновь набухает отвратительный, горький комок. Её Сиятельство откладывает вилку, так и не притронувшись к аппетитно дымящейся еде:

- Произошло очень многое, Лукреция, о чем мы с отцом расскажем чуть позже. – твердо, пресекая всякие возражения. Графиня Лореншира обращает к рыжеволосой бунтарке внимательный взгляд. Дочь заметно нервничает и вертится, как на иголках:

- А что ты хотела рассказать нам? – нет-нет, но уголки бровей озабоченно хмурятся. Фраза «у меня есть для вас важная новость» их уст юной герцогини может означать что угодно! Как то, что Лукреция купила в дорогу Мии клетку с попугаем, так и то, что завтра её официально коронуют.

Отредактировано Helen Higarden (2016-03-07 18:29:15)

Как же ей нравилось собираться всей семьей за ужином! В эти моменты ей будто удавалось перескочить сквозь время и оказаться в прошлом, когда она была маленьким, еще совсем несмышленым ребенком, который не очень понимал происходящие вокруг него серьезные вещи. Будучи маленькой, они будто бы обходили ее стороной, она их просто не замечала.
Не то, что сейчас.
Адриано сказал - Адриано сделал.
Ее отец был человеком слова и раз он что-то замыслил, то обязательно воплотит это в жизнь. Совсем недавно Мия узнала, что ей придется уехать в Анд по договоренности герцога Найтона и лорда Анд. Поначалу в ней зародилась некая неприязнь к Андресу, мужу сестры. Зачем он посылает туда именно ее? Неужели нельзя отослать туда дочь какого-нибудь из ближайших вассалов? Зачем трогать младшую сестру своей жены, которая совершенно не смыслит в политике? Но после небольшого разговора с отцом, Мия поняла, что пути назад у нее явно нет, так же как и право голоса, который бы решил ее дальнейшую судьбу. Увы, этим занимается лишь Грациани-старший, уверявший дочь, что это лишь на благо. И не только ее.
Да здравствует Орллея...
Девушка с некой обидой и даже злостью воткнула вилку в нежное мясо, привлекая внимание родных. Обычно, она сидела между Рико и Лукрецией, но сегодня ее потянула сесть рядом с матерью, с которой ее так скоро разлучат. Какие-то детские инстинкты пробудились  в ней, заставляя постоянно быть с матерью и ходить за ней, словно утенок за мамой-уткой. Увы, рыжеволосая больше не тот утенок, семенивший за Элен. Теперь ее можно хорошенько использовать в политических играх. Как сейчас, например.
Старшая сестра была весела, болтлива и мила. Как обычно, впрочем. Мия лишь глядела на свою тарелку, изредка осматривая родственников. Роуз была темнее тучи, что будоражило сознание девушки. Как только она хотела поинтересоваться ее делами, сестра спросила.
- И... Миа? Ты готова к поездке? Все ли у тебя есть? 
- Да, все есть, спасибо. - даже не взглянув на нее промолвила Леди Лореншира, положив в рот еще один кусочек мяса. Наверное, Роуз трогать не стоит...
Интересно, в Анде нормальная еда?
- А ты, Энрико? Рад, что тебе достанется такая прелестница-жена? - не унималась сестра.
В восторге.
- Главное, что это на благо семьи, Лукреция. А мои эмоции и чувства при этом не играют важной роли. Роуз, женитьба - слишком громко сказано. - как обычно, серьезный и ни чем не проницаемый брат.
Говорю же, что в восторге.
Замуж вышла Лукреция, скоро женится Энрико, увы, эту женитьбу спланировал не отец, а сестра. И она имеет на это право. Корона герцогини, которая скоро будет золотом сверкать в ее волосах, будет говорить сама за себя. Сестра, брат а затем идет она. Почти не верилось, что ее могут выдать замуж. В голове всплыл образ мастера над шептунами и Грациани загрустила с большей силой. Все его письма пришлось сжечь в камине. Все до одного.
- Может быть, и у вас есть новости, о которых я пока не знаю?
- Произошло очень многое, Лукреция, о чем мы с отцом расскажем чуть позже. – подала голос Элен, разглядывая свою старшую.
- Когда я уеду? - Мия снова почувствовала неприятный прилив обиды и злости. Ну конечно, зачем рассказывать ей о том, что происходит? Как отправить в другое герцогство, так сразу, а как рассказать последние новости, связанные с ее семейством , между прочим, так нет. Нет, с одной стороны вернуться в детство было бы чертовски прекрасным удовольствием! Сейчас все как на ладони, только посвящать тебя в это не хотят.
- Твоя мать права, Лукреция, мы еще успеем поговорить после того, как отправим Миа и поедем в Борромео. - 
- Матушка, Вы же напишете мне как все прошло? - девушка положила приборы и взглянула на мать с мольбой в небесных очах. Обычно, она просила написать обо всем Лукрецию.
- Что за новость ты хочешь сообщить нам, дорогая? - Адриано сцепил пальцы под подбородком и внимательно посмотрел на дочь.
Мия отвлеклась и тоже взглянула на сестру в ожидании очередной хорошей новости. Правда, если учитывать состояние Роуз, то не все так радужно.

Жизнь вокруг Рози менялась слишком стремительно. Она привыкла к постоянству своего мира, с редкими и незначительными переменами. А теперь же...Лукреция вышла замуж, Энрико вскоре женится и привезет в свой дом новую его будущую хозяйку, малышка Мия покинет их уже сегодня. По бедняжке было видно, как она переживает по поводу своего отъезда, словно чувствует, как ее отрывают от семьи. Роуз понимала её как никто другой. И хотела бы облегчить её ношу. Вполне возможно, при других обстоятельствах она бы так и поступила, всеми силами стараясь дать понять Мии, что та всегда будет в их сердцах, что ничего не изменится. Но в нынешних обстоятельствах леди Йелоншира и сама не верила в это. В кои-то веки она сомневалась, что Отец и Мать делают все на благо людям, защищая и оберегая их, направляя лишь по нужному пути. И по словам герцога младшая Грациани отправляется к чудесным людям, но им все равно вряд ли удастся избавить её от тоски по дому.
Семейная трапеза явно шла не в том направлении, в каком хотелось бы, словно каждый из присутствующих старался скрыть что-то от других. Обиженная Миа, расстроенная Элен, как всегда серьезные Энрико и Андриано и воодушевленная Лукреция. Странный набор.
Роуз не хотелось разговаривать с Лукрецией. Ей просто не хотелось ни с кем разговаривать, каждый раз она боялась, что слезы горечи вновь появятся у нее в глазах. Но обижать кузину ей тоже не хотелось, да и в конце концов, герцогиня имела право знать правду. Она не виновата была в смерти её матери, а, значит, не заслужила отстраненности от Роуз.
- Разумеется, - кивает Роуз, бросая благодарный взгляд в сторону тетушки. А затем Лукреция оповестила их всех о самой приятной новости, которую только можно было себе представить.
- Ох, Лукреция, поздравляю! - немного громче обычного произнесла леди Хайгарден, Что может быть прекраснее появления на свет новой жизни? Такая новость не могла хоть ненадолго не вытащить Рози из кокона горечи и отчаяния. Все меняется.