[NIC]Elatos Danaus[/NIC][AVA]http://funkyimg.com/i/26LjB.gif[/AVA]     На постоялом дворе Элата и его свиту ожидал экипаж, но ни сам лорд, ни его спутники не пожелали целый день трястись в душной коробке, отдав предпочтение быстрой и лихой верховой езде. За лошадей заплатили золотом, по атлантийскому обычаю не поскупившись, и до замка Найтонов скакали наперегонки, подзадоривая друг друга и коней громкими окриками, как при охоте. Редкие прохожие и возчики телег спешили свернуть с дороги и запрятаться в ближайшем подлеске, завидев позади столбы пыли и заслышав крики. В мыслях их нагоняли разбойники. Но лорд Элат Данаос, младший брат герцога Атлантии, не был разбойником — он был воином. И въехал в ворота замка, как воин, верхом на взмыленном коне, в шлеме с кольчужной бармицей, закрывающей нижнюю половину лица.
     Спешившись, Элат потрепал коня по холке и подвёл за уздцы к мальчишке-конюху. Во двор тем временем высыпала челядь, а за ними, неторопливо ступая, шёл король и его приближённые. Элат снял шлем, огляделся.
     Принцесса Аврора — маленькая, рыжекудрая, шедшая рядом с венценосным братом, — носила траур по матери. Черный креп оттенял бледность её кожи, а ажурная шаль, покрывающая голову плечи, придавала принцессе удивительную схожесть с монахиней. В представшем перед Элатом образе не оказалось ничего и отдалённо напоминающего жизнерадостную и бойкую девицу, красочно описанную Летосом, и ту маленькую девочку, вечно удирающую от нянек и разбивающую коленки во дворцовом саду, которую Элат помнил из детства. Про себя ругая брата на чём свет стоит, лорд Данаос низко поклонился королю и графу Грациани, надеясь, что сумел скрыть разочарование, промелькнувшее на лице.
     — Позвольте выразить вам свои соболезнования в связи с кончиной Вашей матери, Ваше Величество, Ваше Высочество, и Вашей дочери, граф, да сохранит Отец её душу. Герцог Данаос также искренне соболезнует вашей утрате. Его Светлости выпало счастье знать Её Величество королеву-мать лично.
     В действительности Кир видел Лукрецию Грациани один раз в своей жизни на коронации её мужа, короля Андреса I. Было это чуть менее двадцати лет назад. Элат тогда был грудным младенцем. Летос единственный из семьи близко знал почившую королеву, поскольку прожил в Орллее тринадцать лет — Андрес Найтон и Лукреция Грациани заменили ему и наставников, и родителей. Летос и с нынешним королём был дружен. Это ему полагалось бы сейчас стоять перед облачённой в траур принцессой Авророй, подругой детства, утешая её и предлагая ей руку и сердце. Да вот только, увы, его происхождение было достаточно высоким, чтобы стать главнокомандующим атлантийской армии, но не жениться на принцессе правящей династии.
     Впрочем, происхождение самого Элата также вызвало вопросы и кривотолки: мало того, что младший сын, так ещё и сын женщины сомнительной репутации, пускай и родившийся в законном браке. Командир роты янычар, чорбаджи, на несколько рангов ниже по званию незнатного сводного брата. Но Кир сказал — поедешь ты, как хотел отец, — и Элату осталось повиноваться. Кир и свиту ему определил. Янычары, стоявшие за спиной Элата, с виду ничем не выдавая себя, — и где только научились, в казармах-то! — окидывали заинтересованными светскими взглядами дам, окружавших принцессу. Фрейлины, в свою очередь олицетворяющие невинность и скромность, лучились ответным интересом к чужеземцам.
     Элат, вновь глянув на наречённую, ощутил неподобающую порядочному человеку зависть к своим же подчинённым. Может, принцесса и была весела прежде, но какой теперь от этого прок, в скорби по матери? Недаром же по церковным канонам на траур по родителям отводился целый год, в который зазорно было играть свадьбы и снимать чёрные одеяния. Но у короля Орллеи не было этого года. У него и нескольких месяцев не было. Кир сказал, что ситуация совсем плоха, а уж он-то в этих делах разбирался.
     И вправду: Теодоро шагнул к нему, заключил в братские объятия, как давнего друга. Ошеломлённый Элат только и сумел, что неловко хлопнуть короля по спине и быстро натянуть на лицо широкую улыбку: дьявол его знает, как положено реагировать на объятия королей, но наверняка не озадаченной физиономией.
     — Мы рады Вам, милорд. Лично я надеюсь в скором времени назвать Вас своим братом, а пока позволите ли обращаться к Вам по имени?
     — К-конечно... — запнулся было Элат, но быстро взял себя в руки. — Конечно, Ваше Величество.
     — Сегодня, в честь вашего приезда, мы устраиваем небольшой пир, всего на пять смен блюд, зато будет много вина и музыки. Принцесса прекрасно музицирует и рада будет спеть для Вас... — Элат не увидел реакции принцессы, поскольку король стоял перед ним, не снимая руки с его плеча, и уже расписывал прелести предстоящего ужина, ничуть не смущаясь тем, что гость большую часть жизни провёл в казарме и, как следствие, не имеет пристрастия к музыке и танцам, а всем изысканным блюдам мира предпочитает луковую похлёбку с рыбой, хорошо зажаренную на вертеле дичь и тёмное пиво в небольшой таверне недалеко от андского порта, хозяин которой держит собственную пивоварню.
     — Дорогая, подойди, — Теодоро жестом подозвал к себе сестру, — Позволь представить тебе лорда Элата Данаоса, нашего доброго друга и твоего жениха.
     Король соединил их руки властным жестом, и Элат наклонился, чтобы поцеловать подрагивающую ладонь Авроры Найтон. Кир не говорил, сколько Элату придётся провести в Орллее, король тоже о том и словом не обмолвился. По всему выходило, что срок пребывания лорда в гостеприимном замке Найтонов зависит от самого Элата... и от принцессы. Маленькой монашки, замурованной в чёрные ткани, без кровинки в лице и с погасшим взглядом.

Отредактировано Adonis Danaus (2016-01-24 00:28:05)

[NIC]Elatos Danaus[/NIC][AVA]http://funkyimg.com/i/26LjB.gif[/AVA]     — Надеюсь, мы сможем пообщаться с вами до пира.
     Прочитав одобрение на лице короля, Элат поклонился принцессе, выражая своё согласие. Замысел её высочества и ему пришёлся по вкусу: аудиенция поможет им преодолеть первичную неловкость и хоть немного понять друг друга, чтобы дальнейшее общение протекало плавно. Во всяком случае, Элату бы этого очень хотелось.
     После краткого знакомства с прочими представителями правящей династии, Теодоро I, повелитель Орллеи и сопряжённых земель, обнял будущего зятя за плечи и лично сопроводил внутрь замка, не переставая притом живописать дальнейшее времяпрепровождение гостей. В планы его величества входил не только скромный вечерний пир в семейном кругу, но и охота («Егеря загнали славного оленя: завтра же отправляемся! В Атлантии, говорят, все мужчины с раннего детства — искусные охотники, это правда?»), и небольшой турнир для феодальной знати, столичная ярмарка (с иными заведениями, на которые Теодоро намекнул так прозрачно, что Элат поначалу и не разглядел намёка) и другие развлечения, долженствовавшие, по всей видимости, отвлечь жениха от невзрачного облика невесты и настроить на благожелательный лад. Однако его величеству не стоило так стараться: по натуре добродушный, Элат не умел затаивать зла и долго держать в себе обиды, зато легко находил приятное в самой, казалось бы, неприятной ситуации. В Орллее же, помимо первого, поверхностного разочарования, не случилось ничего неприятного. Даже янычары, следовавшие на почтительном, но небольшом отдалении от своего господина и заморского правителя, развеселились, вдохновлённые рассказами о грядущих празднествах.
     Гостям из Атлантии отвели целое крыло замка и столько прислуги, что хватило бы обслужить целый двор. Король не скупился на щедроты.
     В своих покоях Элат пробыл не слишком долго. Пока слуги таскали горячую воду для большой деревянной лохани, ванны, устланной изнутри чистой простынёй, лорд Данаос, подивившись отсутствию в замке бань, подкрепился сыром и вином, слушая весёлые речи янычар, обсуждавших придворных дам, поездку и сам замок. Элата воины не стеснялись и при нём всегда говорили свободно, чего никогда не позволили бы себе при ком-то другом, стоящем выше рангом. Элат расценивал такое поведение как особый сорт доверия, и втайне даже гордился, что хорошо знает и располагает к себе подчинённых. Смыв дорожную пыль и сменив броню из мягкой кожи на привычное повседневно-торжественное одеяние, Элат первым делом направился на аудиенцию к его величеству, как велел ему по отъезду Кир.
     Однако король не пожелал говорить о делах.
     — Полно, мой дорогой друг, вы же только прибыли, — с улыбкой, но непреклонно заметил Теодоро, — Отдохните, развлекитесь, порадуйте принцессу — давно я не видел её улыбки! — а с делами мы разберёмся потом, на то у нас немало времени. Ну, ступайте, ступайте.
     Внутренне согласившись с его величеством, Элат не стал настаивать на своём (дав себе зарок не сообщать о том в письме брату, понимая, что Кир будет недоволен его поведением) и отправился к принцессе.
     В покоях Авроры Найтон не было стражи, только несколько придворных дам, чьё присутствие объяснялось правилами приличия. Впрочем, дамы сидели у дальнего окна и были поглощены негромкой беседой, так что их присутствие не могло помешать уединению разговора. Спутники Элата, Джийяд и Фарадж, изваяниями застыли по обе стороны двери, устремив взгляды в пол. Но их показному безразличию не стоило верить: Элат наверняка знал, что янычары пристально следят за каждым и упредят любую опасность скорее, чем кто-либо успеет сообразить, что опасность имеется. Если бы Элат лучше знал порядки придворной жизни, понял бы, что и фрейлины внимают каждому поступку и слову — только не ради предупреждения угрозы, а из безграничного любопытства, — но маскируются ещё успешнее грозных воинов.
     — Надеюсь, вы хорошо устроились, милорд. Как вам Орллея?
     — Здешние пейзажи поражают взор зеленью, — чистосердечно признался Элат. И действительно, прежде буйство вековых лесов и обилие сочных трав он видел лишь на севере Андшира да в Латифе, куда ездил навестить тётку и кузенов. — И необычайной, непривычной атлантийцу красотой. Но далеко не так как вы, принцесса.
     Добавив любезность, положенную этикетом, Элат подозвал Фараджа и взял из его рук резную шкатулку красного дерева с подарком, предназначенным для принцессы.
     — Атлантийские ювелиры широко славятся своим мастерством, да только всякое великолепие их творения померкнет пред вашим.
     Лорд открыл шкатулку, показывая её высочеству золотое ожерелье необыкновенной формы, неброско, но изящно украшенное драгоценными камнями. Подарок подбирал Летос. Он единственный знал вкусы Авроры, и к своей задаче подошёл крайне ответственно, доведя нескольких почтенных ювелиров Анда до седых волос и дрожи в пальцах своими требованиями. Кир говорил, подарок следует преподнести как собственный, но Элат решил, что так будет нечестно по отношению к Летосу.
     Об этом, разумеется, он тоже в письме не напишет, а Фарадж и Джийяд не из болтливых — потому Элат и взял их с собой.
     — Ваш старый друг, мой брат по матери, шлёт вам привет.
     Если уж и украшение не заставит принцессу улыбнуться, то, может, упоминание о друге сумеет?