Часовня святой Петронилы — одна из знаменитейших церквей Рейнса. По легендам, ее здание было выстроено на месте очень древнем капище. Согласно сказаниям, в середине лета, в день закладки храма выпал снег, и папа начертил на снегу окружность, соответствующую будущему периметру церкви. В память об этом каждый год 5 августа прихожан церкви осыпают белыми лепестками цветов.
Однако в вечном городе все было совершенно не вечным. И часовню святой Петронилы снова начали перестраивать, пытаясь добавить, а точнее встроить ее в новый ансамбль Эфесского собора. Новый папа желал увековечить свою персону новым потрясающим сооружением. Строили его бодро.
Днем и ночью горели огни вокруг монументального, спрятанного в лесах здания, в темноте напоминавшего гору с глубокими гротами и пещерами, в центре пестрого Рейниса.
По началу архитектором прекрасного творения был маэстро Фера, знаменитый мастер с именем и большим уважением. Но с возрастом очень сильно зазнавшийся и переставший жестко контролировать своих подчиненных и подрядчиков... и вот из за этого то и начались случатся казусы. Сметы перестали соответствовать действительности, деньги потихоньку стали утекать в сторону, ушлым в карман.
Однако все эти подробности были совершенно не известны Кристиане, которая с нескрываемым восторгом, почти открыв рот, смотрела на все это величие, пусть и приправленное горькой ложкой меда, в виде строительных лесов, орущих и витиеватость чертыхающихся полуголых рабочих, опаленных знойным солнцем.
Она надвинула на лицо еще сильнее темно серую кружевную мантилью, одетую поверх атласного черного, траурного платья. Да, правила приличия все же приходилось соблюдать. Хотя молодая двадцатипятилетняя вдова была скорее похожа на свежую ветку розовой сирени в черном стекле гасконской вазы. Тамошние мастера стеклодывного дела славились своим мастерством и вкусом.
Как бы то ни было, совершить путешествие одной, без сопровождения Эдама, с таким легким сердцем и покоем в душе, леди Ларно пришлось впервые. И потому лицо вдовы не было заплаканным, перекошенным муками страдания и одиночества. Глаза ее были сухи, блестящи и взирали на окружающий мир с восхищением, интересом и живым огоньком.
Пятипролетный портик церкви разделяли пилястры и украшали колонны. Архитектурно храм — трехнефная базилика, в интерьере которой выделяется большой балдахин. Мозаичный и необычайно яркий он покоился на четырех порфирных колоннах в глубине храма, под Триумфальной аркой.
У Кристианы затекла и онемела шея, с таким усердием она задирала голову вверх, что бы не упустить ни единой детали.
- Сюда, сюда миледи...
Гудел, как шмель один из десятков монахов, следящих за работой в храме, во преки всем доводам церкви, жадно поблескивавший глазами, в надежде получить от леди блестящую, новенькую монету, за проявленное внимание и экскурсию по недостроенному храму. Служанка леди Ларно покорно следовала за ней, наслаждаясь не столько красотой и величаем строения, сколько прохладой помещения. На улице было слишком жарко.
- А теперь сюда, сюда, вам совершенно необходимо посетить часовню Святой Петронилы. Совершенно необходимо.
Монах тряс головой, как нервно больной, таким образом пытаясь показать свою учтивость.
- Все женщины посещающие ее гробницу обязательно беременеют, а незамужние тут же выходят замуж.
Кэти хихикнула.
- Вот прямо тут же?
Кристиана не смогла не удержаться, что бы не подразнить монаха.
- Истино, вам говорю миледи! Прямо тут же!
Не унимался монах.
Он зашлепал сандалиям в боковую галерею храма, где было не освещено и темно. Пахло деревом, смолой и свежей известкой.
- Часовню с храмом будет соединять прекрасная, воздушная галерея. Вот она достраивается миледи!
Часовня на самом деле оказалась двадцати пяти метровая кампанила в романском стиле. Не такая величественная, как весь собор. Довольно скромная и невзрачная. И по задумке архитектора ее фасад начали украшать и перестраивать, пристраивая к ней воздушную, как кружево галерею.
Здесь не было столько света. Столько мозаики, золота, известки и всего того, что так украшло стиль новых зданий и храмов.
Серый камень. Монументальный, тяжелый, словно на века.
- Вот сюда. Вот сюда. Я покажу вас саркофаг. Вы прильнете к нему своими устами и у вас будет новый муж!
Кристиана нервно сглотнула.
Вот чего не надо, так это нового мужа!
Леди Ларно машинально перекрестилась.
- Миледи, можно я не пойду с вами? Я боюсь склепов и покойников.
Кэти жалостливо посмотрела на хозяйку. Та в ответ согласно кивнула.
Как рассказывала бабка Кристианы Шарлин Лаут, это сооружение стояло на древнем капище силы. И мощи несчастной монашки, которая всю жизнь сидела в темноте, мучая свое несчастное тело веригами, было здесь совершенно не причем. Это древняя богиня, мудрая, великая и всевидящая одаривала своими благами приходивших сюда мужчин и женщин, хоть сколько имеющих в своем сердце искру. Видимо в своих молитвах они упоминали не одних отца и матерь, а нечто гораздо большее.
Кристиана спустилась по ступеням вниз. В довольно просторное нижнее помещение.
Нет, оно было совсем не похоже на каменный мешок. Пусть слегка грубовато, и менее изящно, чем там, наверху, но ниши вдоль стен были украшены статуями. По середине возвышалось массивное надгробие. Довольно простое. Лишь в его изголовье, в последствии поставили еще крест, вырезанный из камня.
Кристиана коснулась плиты, прикрывая глаза, наслаждаясь тишиной и тем, что действительно ощутимо струилось в воздухе.
Под этими камнями, под грудой незатейливо настроенного человеком, старающимся скрыть, то, что и так не каждому было заметно, пульсировал, бился родник древней магии.
- Прекрасно!
Она восхищенно выхохнула.
- Губами, губами миледи. Облобызайте!
Не унимался монах.
Кристиана не удостоила его взглядом, продолжая наслаждаться ощущениями.
