Осень - неприятное время года. Всё такое спокойно-умиротворённое, замёрзшие улочки, замёрзшие люди. И даже собственная походка, движения становятся тягучими и медленными, правда, если не сильно подгоняет ветер, что не свойственно облачному Чикаго в это время года.
Сегодня было пасмурно, небо заволакивали тяжёлые, свинцовые тучи, но, что не могло не радовать, на землю ничего не падало. Не было ни града, ни дождя.
Воскресенье, выходной, улицы заполнены, кто-то идёт развлекаться, кто-то спешит по делам. Но улицы американского города заполнены, что, в принципе, не удивительно. И что им не сидится дома, в кругу семьи, перед жарким камином? Много приятнее чем разгуливать по грязным улочкам, ловя на себе такие же грязные взгляды людей современности, людей, убитых войной.
Сегодняшний день должен стать для него стартовой точкой, которая, возможно, изменит его жизнь кардинально, ну или же порушит её пулеметной очередью событий.
— Ты к кому, кучеряшка? — рыкнул мужчина, стоящий возле массивной кованой двери, будто это все декорации для нового фильма, а не обычный офис.
— Артур Уорчестер. Дон.
Лишние слова тут не нужны, лишь имя, ну и иногда цель визита. Сморщившись от неприятной процедуры осмотра на наличие оружия, Ланс прошел в туско-освещенное помещение, что ему даже пришло в голову, а не делают ли эти позеры специально, чтобы оправдать авторитет семья не только на поступках? Уорчестеры смогли взобраться на гору, не подозревая, насколько быстро они смогут с неё скатиться кубарем. Тиндейл нервничал, ему доверили слишком ответственное задание для пешки, но он уверен, что сможет выкарабкаться, даже если он будет под прицелом у нескольких громил. На то ему и дана от природы смекалка, смелость, как бы это громко ни было сказано. Ну или же Бог не ошибся, хотя в 1944 году говорить о Боге лучше не стоит, но глубоко внутри мужчина верит, что он не один противостоит всей планете. Морально, по крайней мере. Тяжело контактировать с членами семьи как родной, так и криминальной, когда ты готов свернуть человеку шею в порыве гнева. Ему бы не хотелось видеть в гневе того человека, к которому ему велели втереться в доверие. Что может быть менее подозрительным, чем "старательный паренек-сирота с угла 19-ой улицы и Чайнатауна"? Наверное, только Дева Мария.
Мужчина сидел к нему лицом, играясь с новомодной перьевой ручкой. Лицо скрывало тень от шляпы, но блики света услужливо подсказывали, что у этого человека скулы настолько резкие и острые, что о них можно и порезаться, если захочешь оставить там след от кулака. Отутюженный костюм-тройка темно-синего цвета с черной поддетой рубашкой, часы с кожаным ремешком, не говоря уж о мебели и в общем витающей здесь атмосферы.
Зная, что все должно пройти без сучка и задоринки, Ланселот подошел к дубовому столу, положив на него нужные бумаги. В них было написано много цифр, которые являют собой поддельные подсчеты, шифр-код-инструкция для самого Ланса. Да, ему больше нравится, когда его зовут Лансом.
— Что же, неплохая работенка была тобой проделана, — спокойно ответил Уорчестер после того, как пробежался глазами по строкам. Отточенными и быстрыми движениями он интересно сложил этот лист, кладя его на край стола, а другой рукой, костяшками, постучав по нему, словно призывая к тишине. Но вместо разрывающей воздух глуши он услышал кокетливый перестук женских каблучков, а через пару эфемерных мгновений в поле зрения появилась и сама обладательница.
— Мария, детка, помоги нашему гостю расположиться с комфортом.
Мария Уорчестер? Еще одна важная персона из досье Артура. Судя по всем актам и слухам, тот охраняет её усердно, как зеницу ока, вот только в клетке, даже пусть она будет трижды золотой. У него был составлен целый запасной план, который казался таким наивно-простым, что любой мальчуган с улицы смог бы его воплотить в жизнь. К тому же, эта девица выглядит весьма легкомысленно. Не стоило бы, конечно, воспринимать женскую оболочку за чистую монету, но сейчас, когда кровь смешана с джином, а легкий джаз согревает тело, то каждая женщина отбрасывает назад принципы и приоритеты, выбирая путь красивой куколки.
