Она понятия не имела сколько тянулось её заточение и сколько еще протянется, словно кота тянули за хвост. Она не знала, почему медлят и не ведут её на долгожданный костер очищения. Так ведь это называется, правда? Она вообще ничего не желала знать, ей все равно. Почему богам угодно, чтобы ей продлевали эту чертову жизнь? Она и так давно жила взаймы, пришло время отдавать все, что у неё еще осталось. А у неё ничего не осталось, нечего отдать. Может, действительно не тем богам молилась? Может, Отец-Создатель и Мать-Защитница, давно бы прекратили её страдания? Давно бы положили всему этому конец.
Кап. Кап. Кап. Раздавалось глухим звуком в её голове. Невыносимая пытка, от которой медленно сходишь с ума. Игрэйна не могла вообще ни о чем думать. Только гулким эхом - кап, кап, кап. Где-то послышался лязг дверей, но ей уже все равно, только - кап, кап, кап. Мышь пробежала возле руки женщины, чувствуя себя хозяйкой положения и даже не реагируя на то, что ведьма по определению еще жива и могла бы её прихлопнуть. Даже писк зверушки не пробивал стену из монотонного - кап, кап, кап. Оно заело в голове у Игрэйны, словно навязчивая песенка барда. Ведьма находилось на голом полу, поджав под себя ноги и потупив взгляд в какую-то абстрактную точку, даже не чувствуя этого самого пола, холодный он или теплый. Ей уже даже петь не хотелось, ей просто, наверное, хотелось умереть. Неважно как, главное умереть. Почему так долго? Почему они так жестоки и не могут подарить ей долгожданную смерть? Почему боги так беспощадны к ней? Какая уже разница? Остается ждать. Кап, кап, кап.
Дверь вновь скрипнула и на этот раз в её камере. Это был не Хоук и далеко не стражник, не их размеренные шаги. Кто-то более тихий, но в тоже время уверенный в себе, без раздумий пнул грызуна, попавшегося под ноги. Игрэйна с трудом сфокусировала взгляд на мысках сапогов, так и не удосужившись посмотреть вверх. Голос раздался женский. Сама смерть к ней пожаловала? Как хорошо, какая благодать. Она тяжело понимала, что до нее хотят донести. Ей все равно, пусть просто отведут её на костер. Не зачем жить, когда все, кого она любила мертвы. Она не смогла их уберечь от погибели. Однако слово "братец", неожиданно заставил женщину вслушаться в речь девушки. Игрэйна подняла взгляд, столкнувшись со взглядом дочери короля, лицом к лицу. Оказывается та все это время, разговаривая с ней, сидела на корточках. Так близко, а казалось так далеко слышался голос.
- Йестин? - женщина кажется не узнала свой собственный голос, ставший невероятно хриплым и чужим, - хвала богам, он жив! Но я уже все рассказала, я не знаю, что могу еще добавить..
Ведьма схватила Миргард за руку, крепко впиваясь пальцами в ткань рукава.
- Прошуу... - зашипела Игрэйна, - убей меня! Моя жизнь взамен на жизнь брата.

Королевская дочь смахнула руку Игрэйны с себя, словно навозную муху, неудачно приземлившуюся на дорогие шелка. Никто не желал ей добра в этом Королевстве, только ведьма пыталась разглядеть его в сердцах людей, пытавших, издевавшихся и мучавших её взаперти. Лучше бы они давно покончили с этим раз и навсегда. Пусть эта девчонка не меняет своего голоса, пусть не притворяется, что желает ей помочь. Ей уже давно никто не в силах помочь. Ведьма есть ведьма, на костер! Какая разница излечивает она от хвори или наносит порчу? Они не верят в добрых ведьм, они только умеют пользоваться её добротой. Разочаровывалась Игрэйна? Нет. Она просто делала, что должна и никогда не злословила, не пыталась отомстить. Сколько ей горя принесли, она давно могла пустить в свое сердце чернь и проклясть всех, кто когда-либо причинил ей боль, но в её помыслах даже не было такого. Умереть, так умереть.
Как эта крыса, которая была проткнута кинжалом. Так и с ней поступят. Как можно поверить в слова человека, который на твоих глазах без эмоций избавился от помехи? Она такая же помеха королеве и королю. Она стала ненужной, истрепавшейся, поломанной, раны, которой уже не залатать. Проще найти новую игрушку, посадить на цепь и выгуливать по часам. Игрэйна устала, быть может она хотела прилечь и уснуть. Прилечь, представив прохладную, зеленую траву и небо, которое глядит на неё, улыбается ей, зовет. Закрыть глаза, все забыть.
- Почему я должна верить? - Игрэйне трудно давались слова, она выдыхала их в пространство. В её голове до сих пор что-то капало, навязчивое и звонкое. Сырые темницы совсем свели её с ума, - может это очередной королевский обман и моего брата казнят вместе со мной. Я должна быть уверена, что с ним... - она на мгновение задохнулась - с ним ничего не произойдет.
На самом деле она желала его увидеть, увидеть и обнять, хотя бы в последний раз. Её дрожащие руки потянулись к грызуну, без движения лежавшему на полу камеры. Нащупав его шкурку, она поднесла зверька к губам, пытаясь прочувствовать пульс. Еще треплется в нем жизнь. Обдав его своим горячим дыханием, женщина полностью окутала крысенка ладонями. Минута и он затрепыхался в её руках, выскальзывая наружу. А потом она схватилась руками за виски, раскачиваюсь взад-вперед. Что она помнила? Её память так туманна. Шаги, грубые мужские шаги. Она словно пыталась погрузится в тот день, вспомнить какую-нибудь полезную мелочь. Вновь прочувствовать тот день на вкус или привкус крови во рту.

Свист стрел в воздухе. Они пронзают стражников, глубоко входя в их плоть. Игрэйна не успела толком обернуться, чтобы разглядеть нападающих, как её с силой ударили по затылку. Ей казалось, что она падает вечность, а когда столкнулась с землей, ей подумалось, что это конец. Все лицо, одежда женщины были в саже и крови стражников, на которых свалилась она. Вкус смерти остался на губах. Она постоянно прокручивала это в голове, картинка отрывками мелькала в сознании, образы случившегося не отпускали целительницу. А еще, еще она видела пепелище. На месте домов ничего не осталось. Ей снились ужасные сны. Страшный пожар, люди выбегающие из своих изб. Крики, стоны. Они мучили её по ночам, не давая покоя. Они пытались спастись, но огонь забрал жизни многих. Они были сейчас, в её голове...
Игрэйна раскачивалась взад и вперед. Погружаясь в злосчастный день, когда ей пришлось увидеть сгоревшую дотла деревушку. Тогда её рассудок помутнел, она действовала словно в тумане, в каком-то забытье. Каждый звук казался тяжелым и грубым. Даже когда она упала на землю, ей казалось, что рухнул целый замок, раздавливая булыжниками все на своем пути. Сейчас она была не в темнице, сейчас она вновь попыталась вспомнить, вспомнить, что пришлось пережить! В голове смешались сны с явью. Стоны людей, горящих заживо, они тянули к ней руки. Голоса умоляли помочь! Они давили на неё, раздавливая, прижимая к ледяному полу. Испарина выступила на лице ведьмы, Эйн стала бледнее, чем раньше, благо еще не светилась. Кажется Дейдре что-то ей кричала, пытаясь вернуть в сознание, даже теребила её, но все бесполезно! Это не помогало, освободить от голосов, звеневших в голове целительницы. Лица жителей деревушки мелькали перед глазами, они будто живые что-то пытались сказать ей, предупредить об опасности. Игрэйна была с ними, но в тоже время хотела избавиться, они измотали своей неугомонностью. Свели с ума. Зачем, зачем эта женщина, что пришла к ней темницу, вновь заставила вернуться её назад? Она все равно толком ничего не вспомнит, ей эти воспоминания приносят лишь нескончаемую боль, боль - сильнее, чем от любых других пыток. Она не сможет помочь своему брату, хотя очень хочет это сделать! Она бесполезная деревенская девка!
Эйн застонала, прижимаясь к полу, закрывая голову руками. Что она могла вспомнить? Что поможет Йестину? Её дорогому, милому братцу. Она уже действительно все сказала другим, кто приходил до Миргард. Все рассказала, что знала, больше нечего. Игрэйна готова была молить, чтобы пощадили брата, ибо пути другого нет. Дейдре вновь принялась её трясти, что заставило Эйну прийти в сознание и оттолкнуть её от себя.
- Не мешай! - почти взревела ведьма.
Её тонкие, грязные пальцы рук, нащупали монетку. Неужели та самая? Брат носил одну, как трофей, которую стащил у сына купца из заморских островов. И от этого ей стало в два раза тяжелее, она сжала монетку в руке, прижимая к сердцу. Вспомнить, хоть что-нибудь вспомнить! Она явно что-то упустила, чему не предала значение. Да, и когда ей было что-либо рассматривать, когда её охватило горе? И тут, перед глазами возник лежащий на земле стражник, в тело впилась длинная стрела. Она ведь была необычная. Из ели, той, что растет высоко в горах. Не трудно её опознать, ибо древесина этого дерева насыщенно красная, сравнима с бурлящей кровью. И что-то было высечено на той стреле, треугольник? Знак, быть может об этом знаке Эйна должна поведать своей гостье?
- Стрелы, - тяжело дыша начала женщина, - стрелы, которые пронзили стражников, были необычны. Они длинные, из горной ели, и на них были высечены треугольники, не знаю, что это за символы... Больше я ни чем не смогу помочь, - горько подытожила она, крепко сжимая монетку в ладошке, которая въелась в кожу.

Отредактировано Igraine Melory (2015-11-07 00:24:51)