Все хорошее имеет за собой одно не приятное обстоятельство - оно заканчивается. Рано ли, поздно ли, но все всегда имеет свой конец. Вот и визит в столицу соседствующей Моргарду Орллеи подошел к своему логическому завершению. Авелли был приятным городом, прибывание в котором не доставлял особых неудобств, а если и доставляло, то их можно списать на поспешное отбытие герцога и пока еще не успевшую как следует освоить столь сложную науку, как умасливание высокопоставленных гостей, юную герцогиню. Плодотворностью этого визита Дарион, несомненно, остался доволен. Все вопросы и недосказанности, которые хотел обсудить он были обговорены, это касалось как дел политических, так и личных. Леди Лукрецию, общение с которой первое время происходило с львиной долей неловкости, возможно и устраивало такое положение вещей, в то время как Дарион все же предпочитал конкретику. И, кажется, консенсус был достигнут по всем фронтам. По крайней мере все интересы Моргарда были соблюдены, а остальное по своей важности отходило на второй план.
Преисполненный должным официозом и распрощавшись с хозяйкой Авелли как того требуют всевозможные обычаи и протоколы, король вместе со всей своей свитой двинулся в путь не дожидаясь и полудня. По заверениям сподручного, отвечающего за перемещение короля, до наступления темноты они должны успеть преодолеть порядка 15-20 миль и достигнуть места ночлега. Для обеспечения большей безопасности была выделена дюжина всадников Его Светлости, задачей которых стала сопровождение иностранных гостей вплоть до граничащих территорий, будто бы удостовериться, что Моргардский король не решил продолжить свое занимательное путешествие дальше. А в этом вовсе не было нужды. При дворе герцога находилось не мало представителей знатных семейств, с которыми Дарион успел наладить диалог.
Конная вереница в не торопливом темпе двигалась по раскисшей от дождя дороге. Утро, как впрочем и весь день в целом, не радовало обилием солнца и теплой погоды, а лишь серые тучи и временами накрапывающий дождь были их спутниками. Восседая на высоком вороном жеребце, одетый в дорожный плащ с широким капюшоном, который хоть как-то спасал от мерзко накрапывающего дождя, король ехал рядом со своим старшим родственником и братом своего покойного отца. За все время проведенного в пути они навряд ли перекинулись и десятком слов. Атмосфера, к сожалению, не располагала для интереснейшей беседы. Дорога не виляла из стороны в сторону, а была прямой словно струна, пронизывающая холст пшеничных полей, которым здесь конца и края не было стоило лишь выехать за городские пределы. Моргард никогда не мог похвастаться таким обилием плодородной земли. Необычайных размеров просторы, границы которых очерчивала кромка успевшего чуть озолотиться леса. Все же осень брала свое. Съехав с продуваемого всеми ветрами поля, Дарион слегка выпрямился и скинул капюшон. Из-за достаточно густой кроны деревьев, дождя практически не ощущалось.
Дорога здесь была не такой широкой, отчего пришлось несколько сузить ряды. Темп был достаточно бодрый, пока внезапно не прекратился вовсе. Всю процессию задержала стража, ехавшая в ее авангарде. Жеребец короля с недовольным ржанием встал слегка боком.
- Что там еще стряслось. Вопрос не был адресован ни Зарину, ни Бальтазару Бофорту, ехавшего все это время где-то неподалеку. Он отвечал за безопасность короля на время заграничной поездки оного. Но понять оценил ли Бофорт столь широкий жест милости монарха (Дарион же, грубо говоря, доверил тому свою жизнь) было не возможно. К ним подбежал юнец, лет двадцати и принялся докладывать.
- Там впереди, на дороге, туша мертвого кабана. Здоровенный. Видать хищник покрупнее его завалил. Кабан на дороге? Дарион находил это несколько странным, обычно эти животные предпочитают глубокие чащи любым открытым местностям. Но животные они на то и животные, чтобы в их поступках особой логики не прослеживалось. Указания немедленно расчистить путь было дано незамедлительно.
- Как прик.. И правый глаз стражника поразил арбалетный болт. Тот не успел закончить предложение, как свалился навзничь. Суета и суматоха вокруг. Ржание лошадей и звук обнаженных клинков. Спереди и сзади из земли вверх взмыли цепи, пересекающие дорогу и отрубавшие пути к отступлению по дороге, позволяя пробиваться лишь через лес. Слева и справа от дороги из, казалось, бутафорских кустов показались лучники, а затем и вооруженные и обмундированные бойцы.
Защищать короля! Стража свое дело знала, но и эффект неожиданности сделал свое дело. Дарион резко одернул мешающийся плащ и схватился за меч. Глаза разбегались, не зная на чем сфокусироваться, пока взгляд не остановился на доспехах одного из нападавших. Дуб, который обвивает змея. Герб Мирцеллов. Теперь от мысли о шайке разбойников и обычном ограблении не осталось и следа.

Отредактировано Darion Myrcell (2015-09-03 00:12:52)

Бальтазар сам, не понимал, доволен ли он оказанной ему милостью или стоит воспринимать сию милость как наказание за прошлые прегрешения Бофортов. На время поезди Бальтазар превратился в памятник  самому себе, командуя телохранителями короля Дариона и активно сотрудничая с командиром личной гвардии короля. От поста Хоула, Бофорт милостиво отказался еще тогда, на тренировочной площадке заявив, что командором ему не бывать. Не желая погружаться все глубже в то болото, в центре коего разместился сам Гвидеон, Бальтазар все-таки не смог избежать своей участи и отказать королю. Как ему откажешь, когда приказ ставит перед фактом, а не предлагает варианты выбора. Выслушав приказ с каменным выражением лица без малейшего проблеска эмоций, Бальтазар только смирено поклонился и вот он здесь, следит, чтобы его конь не осерчал и не прикусил круп королевской лошади. В бою этого коня учили кусаться и лягаться, а не только выполнять обязанности бесстрашного тарана несущего на себе рыцаря. Натянув удила заставляя коня недовольно вращать глазами, Бальтазар в который раз убедился в целости и сохранности спины монарха, а заодно и остальных частей тела. Ехал он позади, так чтобы венценосная особа всегда находилась у него перед глазами.
В Орлее Бальтазар нашел мало приятного для себя, мыслями он находился с женой в Моргарде, с женой и племянниками один из которых стал заложником дяди короля, а вторая отныне находилась в услужении его супруги. Что происходит с близнецами Бальтазар не знал до сих пор и порой мучился этим незнанием, предпочитая всегда быть в курсе дел, он в тоже время не мог так просто отмахнуться от своей крови и забыть прошлое. Еще матушка не давала забыть, постоянно требуя какой-либо информации о судьбе старших сыновей.
В темных провалах щитка сверкали только  ледяные глаза младшего Бофорта. За время их путешествия Бальтазар почти не расставался с доспехами, в них ел и в них же спал. Кроваво-красный плащ рыцаря Красного солнца   слишком бросался в глаза  по мнению Бальтазара, но так должно было быть. Знаки различия на то и нужны, чтобы простые солдаты знали, кому им надлежит подчиняться в разгар сражения, заодно и для противника удобно выбирать мишень. Сплошные удобства, куда ни плюнь.
Новость о кабане заставила мужчину подобраться и послать коня вперед. Предчувствуя опасность, Бальтазар перехватил удобнее свой пернач, беря на руку щит. Выходец из Антверпена, он с малых лет знал что ни один нормальный секач не побежит в сторону дороги, если только не знает местности. А если вспомнить что вепри придерживаются определенной территории где знают каждую ветку да сосну, удивительно что он предпочел умереть на дороге. Вместо того чтобы увести охотников в самую дремучую чащу, где можно дать последнее генеральное сражение. Это когда охотники, дикие же звери… Гоня от себя непрошеные мысли, успев сделать вывод, Бальтазар придвинулся ближе к королю. Его примеру последовали остальные телохранители, закрывая царственные особы своими телами и крупами своих коней. Нарочно закованные в латы кони не проявляли беспокойства успев привыкнуть к беспорядкам войн и сражений.
- Щиты!
- Щиты!
- Щиты! – Из разных концов отряда послышались одинаковые команды. Бальтазар отдавал приказ и одновременно поднимал нелюбимый им щит, над своей головой, смещая его чуть в сторону Дариона. С определенным умыслом болты били по флангам, избегая центра, где находился король. Убивать его не спешили, иначе бы были только в одном направлении. Расчехлив оружие Бальтазар удивленно перевел взгляд на солдат появившихся из лесу, они мало чем отличались от людей короля, за несколько секунд смешиваясь с гвардией Моргарда. Замешательство отразилось в глазах телохранителей, а рука ближайшего из них дрогнула, опасаясь в пылу сражения перепутать и ранить своего.
- Нужно прорываться – Быстро оценивая количество людей, покидающее лес,  Бальтазар был вынужден признать – подготовились нападающие основательно. Телохранители встали кольцом вокруг Дариона и его дяди, готовые выполнять другой приказ – убивать всякого кто обратит свой меч в их сторону и в первую очередь в сторону правителя.

-Барра! – Рыкнул Джек, на выдохе сминая моргенштерном броню очередного противника, и мгновенно отступая назад и вправо, подставляя его под удар Марцелла, который и добил последнего, из засевшего за этими кустами, отряда лучников. Да, оглушенный и со сломанными ребрами тот и так был не особо опасен, но оставлять за спиной живых противников? Наемники были не настолько глупы. Убедившись, что это подразделение истреблено окончательно, он подал команду собрать луки и стрелы.
Воспользовавшись моментом краткой передышки, Гвидеон постарался оценить сложившуюся на данный момент диспозицию, и ему крайне не понравилось то, что он увидел. Съежившиеся под пусть и стихающим, но все же ощутимым градом стрел вокруг короля гвардейцы смешались с нападавшими, а выехавшие из леса всадники, недвусмысленно намекали на неотвратимость скорого конца. Если они только наберут разгон… В сердцах выругался наемник, прекрасно знавший насколько не остановим «стальной кулак» тяжелой конницы в данных условиях. Как бы поступил я? Мелькнула в голове шальная мысль. Скорее всего, отдал приказ разогнаться и давить, давить, не взирая на то, что там есть и мои солдаты тоже. Так даже лучше, они сковывают боем, и не дают сместиться. Проехаться по нам, а остатки добить лучниками. Жаль нет пик, длинных, метра четыре. Тогда еще можно было попробовать, а так…
- Варрен. – Сквозь зубы бросил напарнику парень. – Выдели две тройки «старичков», пусть пробегутся по десятникам которых найдут, и передадут что по моему крику «Наемники, рассредоточиться», они выводят людей из боя. Место встречи, в часе пути назад. Только напомни, чтобы тихо там, шансы еще есть, и их надо использовать. И пусть на рожон не лезут, не тот случай.
- Дождавшись вернувшегося через пару минут бывшего вора, проанализировавший ситуацию парень уже точно знал, что делать дальше. Единственное чем могли помочь в данной ситуации наемники, это продолжать планомерно вырезать плохо защищенных лучников, избегая встреч с бронированными соперниками, которые мало того что демонстрировали неплохую воинскую выучку, так еще и убивались с большим трудом. Именно на их счету была большая часть из выбитой четверти наемников. Выглянув еще раз на дорогу, Джек прикинул по траектории полета стрел местонахождение ближайшего вражеского засадного отряда, и, короткими перебежками, повел туда ту часть «псов войны», которая увязалась за ним…
… Вынырнувшие из-за спины нападающие, оказались для засадного отряда лучников смертельной неожиданностью. Подобравшиеся слишком близко, они оказались на той дистанции, на которой длинный, грозный боевой лук, из опасного оружия становился смертельной помехой. Сначала залп из небольших, дешевых арбалетов, обладающих чудовищной поражающей способностью на короткой дистанции, затем перестроение в движении, и вот меньше чем через минуту, уже завязалась короткая, но кровавая рукопашная, окончившаяся безоговорочной победой наемников, тем не менее, потерявших на этой поляне два десятка человек. 
- Марцелл, Марцелл, мать твою. – Окликнул товарища Джек, не видя его на положенном месте.
- Кончился Марцелл, - поливая вином рассеченную руку, прошипел Варрен, - стрелой достали, выродки.
- Да пребудет с ним милость Катарины. – Пробурчал Гвидеон. – Слушай тогда ты. Возьми с собой ветеранов, и пройдись по округе, только тихо, без столкновений. Всех ко мне. Когда конница влетит в гвардию, мы ударим с боков. Других шансов я не вижу.

Отредактировано Jack Gwideon (2015-10-05 23:47:34)

     Чем пахнет смерть? Ответ на этот вопрос для каждого свой. Ведь смерть может быть разной: свой или чужой, планомерной или внезапной, спокойной или насильственной.  Можно умереть от болезни, яда или дыры меж шестым и седьмым ребром. И вариант с этой самой “дырой” казался наиболее актуальным с учетом возникших обстоятельств. Дарион боялся смерти… Нет, скорее он слишком ценил свою жизнь. Впрочем, как и любой сознательный человек. Не страшатся смерти лишь глупцы, ведь если смириться с казалось бы не минуемой участью она в то же мгновения настигнет тебя. Без единого шанса на удачный исход. А ведь от этого самого шанса и может зависеть будущее.
     Стараясь не вдаваться в размышления о вечном слишком глубоко, король больше внимания уделял обстановке вокруг, которая могла поменяться казалось бы несколько раз за одну минуту. Концентрируя внимание на одной проблеме возникала новая угроза и стоило перекинуть все внимание на ее устранение, как та что казалось бы уже решена вновь обретала силу. Он не пытался своим голосом перекричать голоса командиров, позволяя тем делать то, для чего их обучали и платили жалование. Разрозненность в рядах, которую могут создать противоположные друг другу приказы, может сыграть с ними плохую шутку.
     Стрелы, до этого момента планомерно отстреливающие всех вокруг короля и его защитников, медленно, но верно меняли траекторию своего полета и нацеливались именно на наиболее защищенный участок. Щиты и доспехи спасали, но, к сожалению, не всех. Дарион видел, как в нескольких лошадей вонзались арбалетные болты и те обезумив от боли то скидывали своих наездников и затаптывали тяжелыми копытами, то мчались куда-то не разбирая дороги. Будь конь хоть трижды боевым, но от болевого шока разум может потерять и человек. Ряды стремительно редели, стали виднеться проплешины в обороне, а командиры, точнее те кто все еще оставались в строю, на какое-то время словно потеряли контроль над гвардией.
     – Построиться! – Голос его был на той опасной границе, когда казалось бы еще чуть-чуть, и он сорвет его начисто. – Сомкнуть ряд… – в горло вонзилось что-то острое, помешав договорить. Резко откинувшись назад, чуть не перевалившись через круп лошади, король услышал звук проносящегося будто бы над самым ухом копья. Стражник, столь вовремя заметивший угрозу, вцепившись с походный плащ Его Величества, тем самым спас его если не от неминуемой гибели, то от глубокого ранения уж точно. Разумеется, плащ сорвался и упав на землю был втоптан в нее, а тем острием, вонзившимся в горло стала остроконечная брошь, несущая на себе утилитарную функцию застежки.
     – Первая шеренга! Построиться! – Дарион слышал голоса капитанов с двух сторон, но не мог отследить их визуально. – Выставить щиты! – Команда исполнена. – Задержать конницу! Вперед! – На воинственный клич командира бойцы отозвались гулким эхом и не ровным строем двинулись вперед. Никто не обращал внимания на пехотинцев, коих было сложно отличить друг от друга. Цель была ясна: если не остановить надвигающуюся конницу, то хотя бы не дать той набрать достаточной мощи для прорыва через вторую шеренгу.
     Силы были явно неравны и схлестнувшись с врагом при полной амуниции шансы хоть на какой-то успех были крайне малы. Но с основной задачей справиться удалось. Сбив прежнюю скорость своеобразного “железного кулака”, встречу со второй шеренгой защитников короля удалось сделать куда менее болезненней, если бы тем удалось сохранить их первоначальную скорость. Дарион оголил меч. Зарин последовал его примеру. Король был преисполнен желанием защищать свою жизнь сам, раз большая часть его телохранителей, как оказалось, не может справиться со своей работой. Мыслей об отступлении не было. Когда отступаешь, смерть стоит позади тебя, и встреча с ней лишь вопрос времени.  Да и куда отступать? В лес? Сбегать поджав хвост как трусливая шавка? Нет, этого не будет.
     Прорвав последний рубеж обороны вокруг зазвенела песнь бьющейся друг о друга стали. Сражение принимало вид не массового побоища, а на череду отдельных схваток между наездниками. Теперь Дарион сомневался, что целью нападавших был он, а точнее его жизнь. Если бы те хотели пролить его кровь, то одного точного удара арбалетного болта хватило бы, но они будто бы вовсе не хотели его убивать. Повернув коня чуть вправо, он заметил несущегося прямо на него всадника. Тот лишь успел замахнуться, как Дарион вонзил меч тому в не защищенную доспехом область подмышки. Острие меча вышло где-то между плечом и шеей нападавшего, изо рта хлынул багряный поток крови. Убийство всегда порождает убийство. В последующих встречах с врагом, коих выдалось порядка четырех, королю удалось одержать три победы и одно поражение, которое не подоспей вовремя его гвардеец, могло стоить ему и жизни. На щеке виднелась глубокая ссадина, левая рука ныла, а нога сильно кровоточила, но боли как таковой он не ощущал. Внимание его отвлек громкий крик старшего из Мирцеллов. Развернув коня Дарион увидел лишь как из руки его выпал меч и убить его не составляло никакого труда, но вместо перерезанной глотки тот получил лишь крепкий удар железной перчаткой куда-то в область виска. Риск погибнуть был минимальным, но он все же был. Не вдаваясь в анализ ситуации, а именно почему Зарина просто на просто не убили, Дарион направил коня вперед, дабы помочь своему старшему родственнику. Конь развил казалось бы максимальную скорость в ситуации оживленного боя, но добраться до цели ему не удалось. Один из пехотинцев огромной шипастой булавой ударил по ногам лошади. Страшное ржание от боли сломанных костей и падение на сплошь залитую кровью землю. Король перелетел через голову рухнувшего животного и кубарем перекатился по земле. Меч отлетел куда-то вне зоны его видимости. Более-менее придя в себя после падения, Дарион начал вставать, но что-то тяжелое вновь придавило его к земле. Это не была лошадь или чье-то тело, скорее напоминало ногу, закованную в тяжелый доспех. Безоружный, знатно поистрепавший силы и крепко придавленный к земле, он не оставлял попыток выбраться из этой западни, пока внезапно мир не поплыл перед глазами. Сознание стремительно покидало тело. Разве это чувствуют перед смертью? А где боль… Но боли не было. Тело стало будто ватное, он услышал лишь звук сильного удара и ничего больше. Все расплывалось, а потом наступила темнота. – Я не успел… – И последняя его мысль оборвалась.

-Гнида затраханная.. О, этот дышит.. добить бы его..
-Слышал приказ? Графа и короля забираем, за телохранителями не гоняться. Резвее!
Спешившиеся всадники деловито шуровали между трупами лошадей и людей, кто-то высматривал меч побогаче, кто-то, не взирая на приказы, пытался обыскать трупы или поснимать перстни с пальцев мертвых или умирающих рыцарей и гвардейцев. Гневные выкрики командира действовали не с одинаковой силой на каждого из них, однако пинки и зуботычины помогали создать некоторое подобие дисциплины.
Лежавшие без сознания не могли видеть всей картины. Да что там говорить, даже части картины они видеть не могли.
-Вы двое, ловите лошадей, пока мы ищем его королевскую жопу. Сколько успеете. Резвее!
-Я нашел! Мирцелл собственной персоной!- радостный крик был полон ожиданий похвалы.
-Тебя по голове погладить? На лошадь его закидывай, козий хвост!
-А вот и король..- два тела, находившихся без сознания, кинули на лошадей поперек седла и наскоро стянули руки ремнями. Ни с графом, ни с королем особо не церемонились. Сказано было только доставить их живыми. Насчет целости и сохранности речи не было. Капитан нападавших осмотрел побоище взглядом и вздохнул. У него были соображения, как лучше все это сделать, но приказ..- По коням! В строй! Драть тебя в гузно, Джимм! Я тебе этот отрезанный палец в задницу засуну вместе с перстнем! На коня и в строй! А то точно в петельке плясать придется,- добавил он уже тише, скорее для себя, чем для подчиненных.
Люди в королевских цветах, измазанные кровью, но весьма приободренные, ровным строем по двое помчались по тракту вглубь лесной страны, оставив трупы недавних соратников и противников на трапезу падальщикам.

-Госпожа, госпожа! Там..- всадник догнал Лукрецию и ее сопровождение по пути к владениям герцога Найтона. Лошадь под ним лишь чудом держалась на ногах. Вся грудь была в пене, нестерпимо несло конским потом, а лицо юноши было бледным, словно за ним гнались все ведьмы Моргарда разом. И явно не с целью предаться любовным утехам.- Нападение на короля, госпожа! Прошу!
Парень вывалился из седла, после чего лошадь пала. При более близком рассмотрении, оказалось, что юноша мчался с арбалетным болтом в боку. Выполнив свой долг перед королем, он, не долго думая, испустил дух.
-Леди, вам не следует туда ехать.. Если мы успеем хотя бы к концу сражения, это будет удачей для Его Величества. Ланс, Фридрих - охранять кор.. Герцогиню! Остальные - за мной.
Пара всадников из ветеранов остались с Лукрецией.
-Лучше будет спешиться, леди,- подал голос одноглазый старик с щербатой улыбкой. Правая часть его лица была разбита чеканом еще в молодости. Он был ну чертовски красив после этого.

Вечером в импровизированном лагере лежало с десяток тел. Некоторые пришли в себя, а некоторые находились на грани.
-Это же Мертвый. Знаешь, сколько про него слухов ходит? Говорят, Боги его берегут для какого-то дела.. Мол, с Костлявой договорились, чтоб раньше времени к себе не прибрала.. Хотел бы и я так..
Это было первое, что услышал Бальтазар.
-У него все тело - месиво.. Я бы так не хотел.. Как только ничего не сломал - под таким дьяволом валялся - ума не приложу. Я его даже проверять по-началу не стал.. Думал все, каюк ему.. А он живой... Вон у молодого весь затылок рассечен, знатно ему досталось.. Под грудой трупов валялся. Мэтр Гиррон все языком цокал, когда зашивал..
-А короля с графом так и не нашли..
Последние слова слышал и пришедший в себя Джек.

[AVA]http://i.ytimg.com/vi/PB3jFc_OQ4o/hqdefault.jpg[/AVA]
[NIC]Game Master[/NIC]

Попытка наполнить грудь воздухом встретила неожиданное препятствие. Приостановив свои попытки, Бальтазар вдохнул медленнее, не торопясь открывать глаза. Жизнь калеки имела слишком много неудобных моментов и ни как не влекла к себе рыцаря. Каждый раз приходя в сознание, а видят боги таких моментов в практике Бальтазара было достаточно, он непременно начинал гадать какие испытания преподнесет для него судьба. Однорукий, одноногий, может быть изуродованный до неузнаваемости, но непременно живой. Раз сознание успевало отвлечься на догадки, значит не все так страшно, как правило. Первое что ощутил Бофорт после пробуждения стала неприятная боль в груди, второе впечатление от   того же пробуждения схватило его за руку и попыталось крепко сжать. Попытка успехом не увенчалась, но была достаточно сильной, чтобы мужчина ощутил охватившую ее дрожь.
- Сеньор Бофорт,
Значит  узнаваем, значит не изуродован…
- Расскажите
Просящий женский голос на повышенных тонах, заставил Бофорта открыть глаза. Осмотрев герцогиню своим ледяным взглядом, Бальтазар забрал у нее свою руку, нуждаясь в ней больше, чем нуждалась в ней она. В поля зрения попался верный Псарь. Целый и невредимый. Бальтазар видел как он следовал за рыцарями чуть позади, еще он видел как в начале атаки врага он кинулся в лес, где благополучно схоронился. По крайней мере, с виду он был цел, здоров и все так же уродлив. Запах дохлых кошек обещал надежность и защиту. Улыбнувшись во весь свой гнилой рот, он уселся в ногах у какого-то доходяги, все еще находящимся там, откуда только что вернулся Бофорт. К слову Бальтазар заметил, что от него пахнет не лучше – лошадиным потом, металлическим запахом крови и снова кровью, но уже свернувшейся, колбасный неприятный запас забивался в ноздри, он же и покрывал тело мужчины.
Доспехи находились рядом с койкой, частично приведенные в порядок. Не тратя времени на детальное изучение, Бальтазар лишь отметил их наличие, а после уставился на свою грудь. Большой синяк – вот и все что осталось от верной лошади. Эта же причина не давала мужчине дышать полной грудью.
Потеряв к себе интерес. Бофорт огляделся по сторонам, силясь понять, сколько прошло времени и как далеко они находятся от места засады. Полы шатра, койки с ранеными, как и люди герцога ничего не говорили.
Последнее что запомнилось – месиво, смешались люди и кони, грохот ломаемых копий и крики умирающих. Наверху небо стремится к земле и высокие пики деревьев, удерживающие его на месте, подпирающие и не дающие упасть.
- Где король? – Единственное что имело значение сейчас. Телохранитель должен находиться рядом с королем, а если короля здесь нет – значит и телохранителю здесь не место. Не дожидаясь ответа, Бальтазар резво поднялся со своего места, тянясь за своими доспехами и прочими деталями гардероба. Улыбаясь Псарь был уже рядом, с шлемом на перевес, он был готов бежать куда прикажут, вот кому не было дело до судьбы королевств.
- После сечи забирали тела. Может и его прихватили. Не смотрел я, господин.
Мужчина ответил просто из своего убежища он мог наблюдать, мог посчитать нападающих, мог проследить за ними, но ничего из этого не сделал. Зачем? Не король кормит, не король поит и платит тоже не король. Все что интересовало этого маленького человека лежало под боевым конем и ждало когда его оттуда вытащат

Бофорт так и не ответил на вопрос Лукреции и заставил ее досадливо закусить губу. Конечно, она всего лишь маленькая несмышленая девчонка в глазах этих рыцарей. Но ведь она герцогиня! И спрашивает не только потому, что у нее сохранились дружеские чувства к королю Дариону, а потому, что сейчас мог назреть крупный политический конфликт, если в похищении короля Моргарда Мирцеллы обвинят Орллею и в частности семью герцога. Тяжелые размышления о том, что же может случиться прерывались из-за того, что в шатре находились смертельно раненые солдаты и Ее Светлость не в силах была встречаться с каждым взглядом. Увы, она не могла помочь всем, как не мог и врачеватель, который пытался что-то сделать, но кое в чем был бессилен.
Тихий голос рыцаря леди Лукреция услышала не сразу, да и от его внешнего вида, хотелось вырваться из шатра спиной вперед, но возможность получения информации была так важна, что девушка немедленно подошла к нему и опустилась рядом.
- Вы можете рассказать что-то, сеньор? - ее голос звучит обеспокоенно, на грани разгорающейся истерики и она жадно ловит каждое его слово. Слова, которые он произносит, словно бальзам на душу, леди Арвьершира чувствует невероятное облегчение. Живы! Значит, если не убили и не оставили на поле боя, еще есть какая-то надежда!
- Спасибо Вам, сержант, вы не представляете, как ваши слова важны для нас, но... Но кто это мог быть? - она смотрит умоляюще и легкими касаниями пальцев гладит окровавленную руку.
- Это... были... Это кто-то из моргардской стражи, нас предали. - слова даются сержанту с трудом и Лукреция больше не хочет его мучать, тем более, что слова лекаря заставляют ее - вздрогнуть, а бывалого вояку - заплакать.
- Храни вас Отец и Мать, сеньор. Вы храбрый и верный воин. - Лукреция вовсе не готова к таким словам и они застревают, сдавливая горло. Моргардского короля предали свои же воины. И большинство свидетелей, что могут это подтвердить, находятся на смертном одре. Она отворачивается и переводит взгляд на Бофорта, который явно не собирается задерживаться здесь. Не слушая врачевателя, он со своим оруженосцем вышел наружу и спустя какое-то время раздались возгласы
- Куда?! Куда его понесло! - и заливистое конское ржание. Телохранитель короля покинул место побоища.
- Помогите всем, сколько сможете. - Ее Светлость испытывает страшную слабость и хочет как можно скорее выйти на свежий воздух.
- Моргард должен узнать о том, что случилось, и что Орллея непричастна к этому нападению. - опознавательные знаки - это еще не все, только живые свидетели могут подтвердить произошедшее.
Отец и Мать, сохраните жизни этих людей! - руки сами сжимают висящий на груди крест.
Помоги ему... Помоги Дариону.