❖ НАЗВАНИЕ: the taming of the shrew
❖ ТЕМАТИКА: альтернативный Хельм
❖ УЧАСТНИКИ: Frederick Larno & Flavia Domitilla
❖ КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ:
Предыстория
Хельмовский граф Фредерик посещает остров с деловым визитом и остается погостить на некоторое время. За эти несколько дней граф так пристрастился к гладиаторским играм, что даже выкупил в качестве диковинного сувенира Флавию - королеву воинов.
the taming of the shrew
Страница: 1
Сообщений 1 страница 3 из 3
Поделиться12015-07-29 00:49:29
Поделиться22015-07-31 09:24:16
— Ох, ради бога, дайте кружку эля!
А не угодно ль хересу, милорд?
Цукатов не хотите ль, ваша светлость?
Какое платье ваша честь наденет?
Ты - лорд, пойми; не кто иной, как лорд!
Красавица жена твоя прекрасней
Любой из женщин нашего столетья.
События последних дней развивались слишком стремительно, чтобы граф Ларно мог за ними угнаться. Конечно, честолюбие всегда было его главной отличительной чертой, Фредерик всегда и во всём стремился быть первым, возвышаясь своим гордым нравом над серой толпой, но теперь, видя себя важным гостем во дворце правителя Балтиморы, где каждый, от хозяина до последнего раба, считал своим долгом выказывать посланнику Атлантии всевозможные почести и безграничное уважение, даже он был несколько смущён подобным положением дел. Для Ларно отвели лучшие покои, самые красивые девушки услаждали его взор страстными танцами, самые лучшие повара готовили ему изысканные кушанья, а когда Фредерик открыл для себя удовольствие лицезреть гладиаторские бои - диковину, не известную доселе в его родном краю, - император, видя его интерес к этому развлечению, сделал послу воистину королевский подарок. Он великодушно преподнёс Ларно в качестве диковинного сувенира своего самого опасного гладиатора, который за всё время состязаний в колизее не проиграл почти ни одной битвы. Фредерику подарили Флавию, именно так звали того бесстрашного бойца, эту непостижимую женщину, которую за бесчисленные победы на арене публика прозвала Королевой Воинов. Когда граф увидел воительницу на арене впервые, он был поражён прежде всего тем, как прекрасна была девушка. Высокая, статная, она была создана словно только для того, чтобы сражать мужчин своей красотой и грацией, а не ловкостью и силой удара. Густые чёрные волосы тяжёлой волной струились на плечи, синие глаза сверкали, как драгоценные сапфиры, а движения были величественны даже во время смертельной схватки, когда её жизнь висела на волоске и зависела от того, сумеет ли она оказаться проворней и хитрее противника.
Фредерик был буквально очарован своим неожиданным приобретением. Девушка, эта опасная львица, была подарена графу щедрой рукой чванливого болвана, провозгласившего себя гордым званием императора, словно пушистый котёнок. Она и только она занимала последние дни все мысли Ларно. Мужчина не мог налюбоваться на то, как хороша была бывшая патриция, занимавшая некогда высокое положение в обществе, и даже сейчас не ударившая в грязь лицом оказавшись среди низкородного сброда, вынужденного рвать друг другу глотки за право остаться в живых. Фредерик вновь и вновь пытался найти подход к своей любимой рабыне, проводя возле неё долгие часы за убеждениями быть хоть чуть чуть посговорчивее, но, разумеется, нечего было и надеяться, что львица вдруг позволит ласкать себя словно какая-то ручная кошка.
- Флавия, - мужчина вышел на середину комнаты, неторопливо приближаясь к непреклонной воительнице, в который раз безуспешно пытаясь обратить на себя внимание девушки, - поведай мне, прекрасная Флавия, что должно было бы произойти, какие небеса должны обрушиться на несчастную землю, уничтожая всё на своём пути и погружая мир в беспросветный мрак, чтобы ты перестала наконец смотреть на меня так, словно только и жаждешь, что вонзить мне меч в сердце или вырвать горло собственными руками? Фредерик старался двигаться как можно мягче, всем своим видом показывая, что он не тот, с кем девушка привыкла драться на арене, он не тот, кого она должна убить, чтобы выжить, он не тот, кто принесёт ей боль и разочарование, если она вдруг позволит ему просто ненадолго побыть рядом и побеседовать с собой.
Опасно было заходить в клетку с этим диким зверем, что привык полагаться только на себя, не доверяя никому, не имея возможности расслабиться и побыть хоть мгновение просто женщиной, хрупкой и нежной, какой она была на самом деле. Опасно, но Фредерик не привык пасовать перед трудностями. Он во что бы то ни стало хотел завоевать сердце сразившей его чужестранки и потому не боялся ни смерти, ни насмешек слуг, которые уже начинали шушукаться за его спиной и внезапно замолкали при его появлении, забыв о том, что обязаны во всём ублажать посла Атлантии по приказу императора. Ларно упрямо стоял на своём и дал себе слово не отступать, пока не достигнет желаемого.
А потому тончайшие одежды были предоставлены девушке, чтобы напомнить ей, как утончённа может быть жизнь, изысканные кушанья были расставлены в дорогой посуде перед Королевой Воинов, чтобы отвлечь её от желания без промедления свернуть противнику шею, а драгоценные вина были предназначены, чтобы смягчить её нрав.
Отредактировано Frederick Larno (2015-08-11 08:57:05)
Поделиться32015-08-07 03:05:15
Peel me off the hook, that's something to die for
Heal me, help me see what the hell did i lie for?
I'm fighting private wars again,
Just second thoughts of where and when
So peel me off the hook,
That's something to die for
Тууб и Муув держали в своих антропоморфных руках чаши с вином и надрывный смех лился сквозь их бычьи рты, водопадом обрушиваясь на голову низвергнутой с самого пика Домициллы. Насмехаясь над самонадеянностью и глупостью человеческой натуры, которая позволила императорам, а после и номархам ставить себя на один пьедестал с богами, создатели этого мира потешались над тем, сколь легко даже одного из самых могущественных людей втоптать в грязь. В грязь и песок огромной гладиаторской арены, тот самый, что она выплевывала вместе со сгустками крови, сочившейся из поврежденных органов прямо ей под ноги. Яркий росчерк молнии на свинцовом небосклоне осветил театр войны, позволив сестре бывшего номарха различить слабый оттенок страха в глазах ее противника. Воспользовавшись этим, она разогналась и упала наземь, проехав по влажной почве несколько метров и рубанув гладием по сухожилиям над пятками статного мужа, возвышавшегося над ней. Пораженный сильнейшей болью, он повалился на мокрый колючий песок и услышал лишь остервенелый крик, сопровождавший ужасающие муки агонии и прерывающий его жизнь. Раздувая ноздри и размазывая по лицу кровь, желтую слизь и дождевую воду, Флавия не без труда извлекла из-под верхнего позвонка фйельского раба свой острый гладий.
Она не всегда теперь понимала, видит ли она сон или бодрствует. То она прославленная богатая патриция, сестра самого номарха Балморы, облаченная в лазурные и коралловые столы и тоги, носящая в своих ушах годовой бюджет зажиточного купца, с белым припудренным лицом и холеными руками. А то она - жалкая рабыня с грязными спутавшимися волосами, повисшими над ее лбом, точно уродливые дреды, с мозолистыми ладонями и бесконечными ссадинами на некогда прекрасном лице. Какая из ее жизней была сном, а какая явью - различалось с трудом, и она не всегда осознавала, где ей просыпаться даровано с рождения - на грязных соломенных тюфяках или на мягчайших перинах в шикарных дворцах.
Прошло больше двух лет с тех пор, как закончилось Восстание рабов, лишившее ее всего, что она имела. Пронесясь по Балморе стихийным бедствием, хуже нашествия саранчи, оно разграбило и сожгло большую часть домов знаменитых патрициев, на корню уничтожив ни один древний балморийский род. Мятежники беленились и бунтовали, схватив и отправив на плаху Клавдия Домиция - самого молодого номарха их драгоценного острова и цепляя путы на его старшую сестру. Флавия своими глазами видела, как катится по сухой земле окровавленная голова ее брата с застывшей на лице гримасой ужаса, и, несмотря на нестерпимую боль в запястьях, она припадала к земле, губами собирая капли бесценной королевской крови. Уже тогда поговаривали, будто последняя из рода Домициев тронулась умом, однако баморийка сумела сохранить крохи собственного сознания где-то в потаенных уголках разума.
Получив свой собственный ошейник и оказавшись в рядах тех, кого еще недавно она не считала даже за людей, она не пожелала прислуживать новому правителю острова. Тот провозгласил себя Императором, пообещал людям райские кущи и объявил захваченную Хельмом колонию - освобожденной от узурпаторов Империей. Флавия получила место при нем, посланная убирать отхожие места, однако она мигом сориентировалась и воспользовалась давней традицией - потребовала передать себя в лудус для возможности сражаться в качестве гладиатора. Император долго смеялся над бывшей представительницей знати, крича, что ее никогда не позволят освободить и, скорее всего, ее убьют на первом же бою, а потому не стал противиться странному желанию Домициллы.
Задатки пророка расцветали в Императоре буйным цветом и, как бы не тщилась сестра погибшего номарха выбить себе свободу, сколько бы раз не становилась она Чемпионом и как бы не демонстрировала свою жажду к жизни, ни один из ее хозяев никогда и не думал о том, чтобы позволить ей даже думать о свободе. Не думал об этом и холеный лорд с материка, представившийся Фредериком Ларно. Тот пожаловал ей новые цепи из мягких и благородных металлов, заменил солому на мягкие подушки, а пресную кашку и похлебку - на сочные фрукты и хмельное вино. Однако ни он, ни кто-либо другой не понимал, а потому не мог дать ей - Флавии - того, чего в действительности желало е сердце.
С тех пор, как ее имя стало использоваться в качестве насмешки, с тех пор, как почетное "сестра номарха" сменилось на куцее "Королева воинов", женщина не произносила ни слова, если к этому не вынуждали жизненно важные обстоятельства. При любых попытках мужчины, назвавшегося лордом из Атлантии, заговорить с ней, Флавия лишь гневно смотрела на него и отворачивалась, не принимая из его рук ни даров, ни еды. Подобно Императору, который даровал свою рабыню заморскому лорду - должно быть для того, чтобы Атлантия запомнила добро и не навострила на них свои пушки - Ларно не пытался приковать к себе внимание балморийки силой, однако и своих осторожны попыток не оставлял.
Стоя перед мужчиной в полупрозрачной тунике цвета слоновой кости, она впервые за долгое время не чувствовала ни тянущей боли от ссадин на лице, ни неприятного щипания влажной под металлическими наручниками кожи. То, каким тоном говорил с ней мужчина, как старался продемонстрировать ей свои расположение и благосклонность, только сильнее отталкивали женщину, отвыкшую от ласки и доброты столь сильно, что любые их проявления начинали казаться ей очередной насмешкой. С трудом сдерживая порыв сорвать с себя некогда привычные ей одежды и кинуть их в лицо своему хозяину, продемонстрировав, что она не поведется на очередную изощренную пытку, Флавия лишь сглотнула ком и гордо вздернула подбородок.
- Я не убью Вас, мой господин. Если Вы этого не попросите, - сухо ответила Домицилла, оценивая, как красиво и ладно говорил с ней граф. И все же его речи казались сладкими и ядовитыми одновременно, и кто, как ни она сама, могла знать о коварстве и жестокости рабовладельцев. Чувствуя на себе подозрительно мягкий взгляд мужчины, Флавия зашипела и отстранилась, исподлобья посмотрев на Фредерика и отступив на шаг, - но, что Вам от меня нужно? Я убью любого ради Вас. Только попросите. И буду убивать до тех пор, пока Вы не сочтете, что я достойна свободы.
Ее слова были холодны, точно горные фьорды, и Флавия, хватая за хвост ускользающее воспоминание о былых играх разума, застыла на вдохе и осеклась, будто сказала что-то запретное. Гордая царская натура все еще рвалась наружу, периодически заставляя женщину забывать о том месте, на котором она оказалась. Стыдливо опустив голову и облизнув губы, темноволосая осторожно посмотрела на своего нового хозяина и ее рот дрогнул в желании и попытке объясниться, однако слова так и не сорвались с уст, оставляя лишь свой слабый отголосок в отражении извиняющихся глаз рабыни.
Отредактировано Flavia Domitilla (2015-08-07 03:07:43)
Страница: 1
