Говорят, когда ты возвращаешься в родные стены, то они могут излечить твою душу от страданий, вернуть в прошлое беззаботное детство. Дом - это то место, где тебя всегда поймут и примут. Когда-то Лукреция считала именно так, возвращаясь из коротких путушествий по Орллее.
Но реальность оказалась не так уж и хороша. Лукреция не могла рассказывать о том, что творилось в Ардоре в последние несколько месяцев, не могла рассказать о том, что чувствовала и испытывала. Она объясняла все это тем, что сильно переживала за королеву до и после суда. Это было правдой, но лишь отчасти. Леди Лореншира умолчала о многом, что происходило в стенах Ардорского замка и на большинство вопросов отвечала односложно. Мия еще не вернулась из герцогства Хайбрэй, так что единственными, с кем она могла поговорить, были отец, мать, Энрико и Николло де Ланца, с которым ей пока еще не довелось увидеться. Возможно ли рассказать обо всем, или следовало похоронить в себе все, что произошло?
Она и так слишком много пролила слез за последние месяцы. Ни сил ни слез больше не осталось, казалось, что Лукреция угасала, поникли даже рыжие волосы. Ей не хотелось этих расспросов, которые останутся без ответа, не хотелось лишний раз встречаться с родственниками, хотелось лишь пережить все в одиночестве. Именно поэтому она старалась не сталкиваться ни с кем в замке и лишний раз не выходить за пределы комнаты.
Вот и сейчас, пока она быстрыми шагами прошлась по коридору, ей не хотелось ни с кем сталкиваться, а открывшаяся где-то дверь заставила ее едва ли не бегом вбежать в свои покои и захлопнуть дверь. Слегка отдышавшись, девушка отошла к окну и стала смотреть на улицу, где начинал накрапывать первый дождь. Стук в дверь заставил Лукрецию напрячься и обернуться, но в комнату вошел ее брат. Что ж, Энрико - это лучше чем кто-либо, он не станет доминать сестру расспросами, если она сама того не захочет.
- Рико. - с губ сорвалось его старое детское прозвище, которое брат, впрочем, не очень любил и позволял себя так называть только сестрам.
- Нет, я вовсе не больна, я хорошо себя чувствую, спасибо. - она устало опустилась в одно из кресел в своих покоях и предложила сесть брату.
- Я слишком долго не была дома, в Ардоре немного другая жизнь и теперь мне приходится заново привыкать к Орллее. И... - девушка немного помолчала.
- Я до сих пор тревожусь за нашу кузину. Я покинула ее и теперь не знаю, что сейчас происходит в Ардоре. Обвинения с нее сняты, но эта история с судом была очень... Очень запутанной - туманно окончила она свою фразу.
- Когда я уезжала из дома я скучала по Лирэфии. Теперь я скучаю по Ардору... Наверное так, брат. - она постаралась улыбнуться, но это у нее плохо получилось.

Легкая улыбка брата не укрылась от Лукреции, она даже сама была готова улыбнуться ему в ответ, но это у нее все так же не получилось. Когда Энрико говорил, он становился жутко похож на отца. Эмоции ведут к усталости, усталость - к потере времени, слова в духе Грациани-старшего. Да и как объяснить то чувство, которое разрывает грудь и острыми пружинами рвется наружу, принося боль? В Ардоре сейчас все должно наладится, а ей... Ей нужно попытаться успокоиться и насовсем забыть что-то. И кого-то.
- Да, дома многое изменилось... Жаль, что Миа сейчас в отъезде, наверное, она жутко выросла с момента, когда я видела ее последний раз. Как она покинула дом? Помнится, когда уезжала я, она нарушила отцовский запрет и пришла ко мне ночью, чтобы попрощаться. Как она справилась с этим сейчас? - разговоры о семье помогали хоть как-то отвлечься и уйти от собственных грустных мыслей. Если ей не хочется сейчас видеть других людей, то ее семья в этом не виновата, и уж тем более не виноват всегда молчаливый Энрико, который сейчас пришел к ней сам. Видимо, она и в самом деле так плохо выглядит.
- Пир? Ну что ты, не стоит! - казалось, что Лукреция немного испугалась того, что на нее все будут обращать внимание и спрашивать о жизни в Ардоре. Сколько много лживых слов придется сказать, а после того, как ты побывал в водовороте событий, после которых опасаешься доверять людям, рассказывать что-то вовсе не хотелось.
Стараясь отонать плохие мысли, Лукреция взяла брата за руку и вместе с ним покинула свои покои. Возможно, стоит уже переступить порог своей комнаты.
Легкая прохлада после дождя, мокрые дорожки в саду, на которых норовишь подскользнуться и повышенная влажность в воздухе, который снова начал прогреваться под робко выглядывающими из-за туч солнечными лучами давали чувство умиротворения. Первое время девушка молчала а затем, чуть прищурившись, взглянула на небо.
- Рико, смотри, радуга.- Под еще накрапывающими каплями и солнечными лучами на небе и в самом деле появился цветной полукруг, который нечасто доводилось видеть.
- Я пару раз видела такое, когда каталась на Искорке... Кстати как она? Надеюсь, вы не продали мою кобылку? - Всем было известно, как юная леди Грациани любила лошадей и конные прогулки.
Брат и сестра еще немного поговорили на отвлеченные темы и наконец Лукреция решилась задать интересующий ее вопрос.
- Говорят, король Чарлз умер. Давно это случилось? - тихо поинтересовалась девушка.
- И я пару раз слышала от отца о том, что скоро многое в Орллее изменится. Что он имел в виду? - политика - самая отвлеченная тема. Другое дело, что Лукреция никогда ей особо не интересовалась, но после случившегося нужно было быть если не в курсе всего, то по крайней мере настороже.

Казалось бы, в овтет на свое детское прозвище Лукреции тоже стоило бы улыбнуться и рассмеяться, но она не могла этого сделать. Слишком уж болела разорванная в Ардоре душа, две части которой так и остались там - ее сын Джулио в безымянной могиле и Фридгар Бофорт в темнице. Это были те, кому она не смогла и не сумела помочь, кому поклялась не помогать, чтобы никак не задело королеву. Зло оставалось злом, не было большего или меньшего. И все же она постаралась отвлечься на радугу и на старую яблоню, под которой они часто играли в саду, когда были детьми. Она была дома и сейчас нужно было всем сердцем заново влюбляться в родную Лирэфию. Улыбка брата стоила дорогого, она нечасто могла видеть, как серьезный виконт улыбается и легкие смешливые искорки проскакивают в голубых глазах. У всех троих детей Грациани были голубые глаза, отцовские. У Энрико они были как суровое горное Фйельское небо, у Лукреции как живая быстрая река, а у Мии как спокойное озеро, тихая гавань. Энрико и Лукреция были огнем и водой, которые могли прекрасно ладить вместе.
Но вот они заговорили о происходящем в стране и Лукреция вновь стала серьезной.
- Король убит? И кто же теперь станет править королевством? Ведь его супруга так и не была коронована.
Анна не приходилась ей кровной родственницей, но это была падчерица Мод и в какой-то мере она могла считаться племянницей дома Грациани.
- Независимость от кого? От всего Хельма? Это странно слышать... Ведь там же наши родственники, мама какое-то время была при дворе и теперь мы собираемся закрыться от них? Разве это правильно? - отчего-то назревало страшное слово "война", которое порядком напугало леди Лореншира. Но следующий вопрос Энрико заставил девушку врасплох и она даже немного растерялась.
- О, Энрико... После того, что случилось в Моргарде мне как-то было немного не до того, чтобы думать о возможном замужестве... Даи разве я могу выйти замуж раньше, чем мой брат обретет для себя счастье? - она попыталась рассмеяться, но не вышло. Как сказать о том, что сейчас ее сердце разбито, а свои теплые чувства к единственному мужчине, за которого она могла бы выйти замуж, она благополучно похоронила в своем сердце? Она могла бы выйти замуж за графа де Пьяченца, но сейчас у герцога Найтона не было бы аргумента надавать на него. Сейчас ей хотелось хоть ненадолго остаться в покое.
- Рико, - Лукреция вновь стала серьезной.
- Если сейчас говорится о том, что Орллея должна обрести независимость... Мие опасно оставаться в столице. Надеюсь, отец пришлет за ней и увезет ее оттуда? - тревога за сестру заставила девушку разнервничаться.

- Давай присядем, - попросила брата Лукреция, уводя его под тень раскидистой яблони на небольшую скамейку, которая осталась сухой после дождя только благодаря дереву. Она изящно опустилась на скамейку и дождалась, пока Энрико сядет рядом.
- Меня не столь сильно волнует политика, - она рассеянно водила пальчиками по ладони тыльной стороне ладони брата, словно физический контакт с родным человеком ее успокаивал. - За политику волнуется отец и ты, меня волнует моя семья. Анна Мирцелл наша родственница, пусть и не кровная, Мия, которая сейчас в Хайбрее, семья Хайгарден... Ведь Роуз, наша кузина, до сих пор здесь. Ты не думаешь о том, что она станет заложницей в нашем доме? Вы, мужчины, беспокоитесь о войне, а мы о мире. Но ты прав, я не хочу пока об этом думать, всего лишь надеюсь, что с нашей семьей все будет в порядке. - Лукреция закрыла глаза и положила голову к брату на плечо, тепло прижимаясь к нему. Все же семья - эта та опора, которая не оставит тебя никогда, которая защитит родную кровь от нападок. Лукреция думала о том, что случилось бы, если она вернулась и призналась в том, что беременна. Сейчас она понимала, что семья не оставила бы ее, приняла обратно, но тогда она просто боялась. И вот теперь, когда она была дома, то осознавала, насколько глупо поступила, скрыв все от семьи. Они не были идеальными любящими родителями, но не поступили бы с ней так жестоко.
- Ты же знаешь мое отношение к замужеству. Я не хочу быть пленницей в чужом замке с человеком, которого я могу и не знать. Если бы мы могли выходить замуж за тех, за кого хотим, можем и не по долгу чести или богатства... Жить стало бы намного счастливее и проще, ты так не думаешь? - она чуть приподняла голову, чтобы взглянуть брату в лицо.
- Отцу было двадцать пять, когда он женился, но к тому времени он все далал самостоятельно... Так что, может быть и тебя женят на какой-нибудь леди, которая засиделась в невестах... Или на девочке вроде Мии. Как ты отнесешься к собственной супруге, если все-таки придется? - в глазах девушки зажглись лукавые огоньки, которые давно уже никому не пришлось наблюдать. 
- Или ты совсем об этом не задумывался и папа окончательно задурил тебе голову будущим, а не семейными ценностями? Смотри, однажды и тебя могут так женить. Потому что так выгодно.
Не все браки могут стать удачными, следовало об этом почаще вспоминать.