...Когда Неферт была маленьким ребенком, она видела посланниц богов. Они были одеты в белые туники, в их волосах были белые лилии и нарциссы. Они шли, будто бы скользили по воде, нежно и плавно. Девочка была готова поклоняться им, словно богам, в чьих храмах скрывались прекрасные дивы - те, от которых так нежно пахнет чистотой и цветами, те, кто не опускают плечи и не склоняют голову. Они были безмятежны и свободны. Маленькая рабыня пряталась в кустах и не сводила с них взгляда. "Патриции" было для нее синонимом слова "боги".

Женщина достала из шкафчика пузырек с пустырником, с трудом откупорила - руки дрожали так, что даже одеться самостоятельно не получилось - пришлось звать служанку, чтобы та скрепила фибулой ткань на плече. Залпом выпила содержимое, прислонилась головой к холодной, выложенной керамикой, стене, давая зелью время подействовать. Да, чуть больше года назад она уже была на Балморе, уже была принята в домах патрициев (кто был связан, так или иначе, с торговлей). Но это все кажется песком под ногами, когда ты приглашена в дом номарха.

Вскоре девочка поняла, что, хотя прекрасные патриции и значительно ближе к богам, они не боги. Им нет нужды поклоняться, наоборот – лучше не показываться им на глаза. Они из другого мира, мира белых одежд и благовоний, а Неферт ночью спала на старой соломе, а днем ей обжигало плечи жестокое балморийское солнце. Их жизни не пересекались. Они – люди, она – раб.
Потом была первая кровь на спине от кнута. Они – люди и господа, да. Но и она, Неферт, и сотни других ей подобных – тоже люди. Просто им меньше повезло в жизни. Тууб раздавал дары своим детям, но Кавель отвлек его внимания и зачерпнул горсть из священного озера душ. Так появились рабы. Им просто не повезло.
Впрочем, ей ли жаловаться на везение?
У маленькой Неферт, рожденной при храме рабыни был только один путь во дворец номарха  - купленной или подаренной, в кандалах, через заднюю дверь. Уместно ли вспоминать об этом сейчас? Нет.

Черная краска для глаз, красная для губ. Тяжелые медные гребни в волосах, дорогое одеяние  - «Так выглядели те богини из детства» - на шею, грудь, запястья по капле жасминовых благовоний. Помолиться бы, пока есть время – но не стоит досаждать богам, Неферт уже пела кайи в честь каждого из них. Обычно небеса более склонны к своим прямым потомкам, семье номарха, но, возможно, сегодня они сделают исключение и взглянут на гостью госпожи Домициллы.
Неферт, родилась в 1413 году, в Гериоте, родители выходцы с Балморы. Сбежала в десять, училась у лекаря, а после его смерти перебралась в Виргату. Дальше история уже прозрачна. Потом была Атлантия и вот она уже леди Анд. Да, все было именно так. Леди Анд – а девочки, восхищающейся патрицианками, никогда и не было.
И совсем не важно, как бы пришла та Неферт во дворец, если супругу графа Андширского несут по улицам Лота в паланкине.
Вот она ступает на землю, опираясь на вежливо поданную руку. Обводит дворец – огромнейший и прекраснейший из всех, которые ей когда-либо доводилось видеть. Ей страшно находиться здесь, но пустырник действует и руки спокойны и расслаблены,  голос не дрожит, а сердце не выскакивает из грудей. «Не будь глупой» - говорит она сама себе и проходит внутрь. Огни отблесками пылают на гребнях и серьгах, отбрасывая блики и на лицо. Шуршит по мозаике пола белый шелк. И, кажется, все не так и плохо. Сегодня хозяйка и гостья обе аристократки, они будут говорить на равных.
Нет. Вот она – хозяйка Балморы, Флавия Домицилла, женщина-номарх. Вот она, та патрицианка, перед которой невозможно не склониться, перед которой нельзя не благоговеть. Немало силы воли понадобилось Неферт, чтобы оставить спину ровной, а не вжать голову в плечи, как положено рабу, смиренно ожидающего удара. Еще больше – чтобы дружески улыбнуться и поприветствовать, склонив лишь голову.
- Приветствую вас, госпожа.
Нет. Не будет равных, никогда не будет, пусть Неферт станет хоть королевой Хельма, а Флавия – наоборот опуститься до плебеев – все равно Домицилла будет выше ее. Непостижимым образом она заставляла свою гостью чувствовать это. Удивительная женщина. Может быть, это именно то, что нужно сейчас Балморе? "Тууб милостивый, помоги мне". В конце-концов, Неферт нынче леди Анд - "повторяй себе это почаще, глупая, может быть когда-нибудь ты сможешь это принять" - и она просто не может спасовать перед номархиней!

Отредактировано Nepher-t (2015-06-28 18:29:57)

Легкий кивок головы, женщина села на ложе рядом с Флавией, скрестила руки на коленях, опустила взгляд - ей было ужасно неловко. Приняла протянутый рабом кубок с вином; рука невольно дрогнула, пользоваться услугами рабов было отвратительно и лицимерно. С запозданием Неферт подумала, что номархиня, в присутствии которой она намеревалась вести себя как можно ровнее, могла заметить эту слабость.
- Что Вы, госпожа. Это я должна благодарить Вас за приглашение, для меня это большая честь. - улыбаясь, отвечала атлантийская леди, вновь забыв, о равенстве. Отбросив юность и детство, для предпринимательницы из Анда подобное предложение было действительно честью. В прошлом году подобное приглашение было бы нонсенсом. Спохватившись - уже вторая ошибка, а ведь она только-только перешагнула порог дворца! - Неферт пригубила вино. Настоящее балморийское, еще молодое, оно приятно обжигало нёбо воспоминаниям о знойном солнце, пустынях и огрубевших руках, собиравших спелые наполненные соком ягоды. Женщина не была знатоком вин, она пила их редко, по большей части атлантийские, и лишь на праздниках, но сейчас в кубке плескался не забродивший винный сок, а ее, Неферт кровь, та самая, что течет по ее венам, и по венам Флавии, и любого другого балморийца. Кровь ее родины, - если Вы позволите, у Вас прекраснейшее вино.
Неферт немного помолчала, пытаясь собраться с мыслями. Желание номархини узнать побольше о своей гости было понятным и естественным, но что именно ей рассказать? Светский разговор лишь отдалит момент откровения, и женщина содрогалась от одной мысли о том, что придется обнажить перед Флавией свое прошлое. Она его нисколько не стеснялась, спокойно рассказывая другим о жизни на Тиле и в Анде до замужества, а все замечания о своем низком происхождении принимала со спокойным лицом и высоко поднятой головой. Да, было, и что с того? Но сейчас ей внезапно действительно захотелось назвать красивую балморийскую фамилию своего рода, старинного и благочестивого, чтобы доказать всем, а в особенности себе право находиться гостьей во дворце Домициллы.
- И я признательна Вам за заботу. Море в это время года спокойное, потому дорога была даже в какой-то мере приятной. Более того, - доверительно добавила она, - меня грела мысль, что вскоре я окажусь на Балморе. Хотя я родилась вдали от этого места, но всегда относила себя к народу моих предков. Но, смешно сказать, балморийка, которая лишь раз была на родном острове! Это правда, я провела здесь прошлое лето, но не более. Поэтому мысль о том, чтобы вернуться не покидала меня ни минуту. Каждый камешек, каждая песчинка здесь кажутся мне невыносимо родными, но по-прежнему далекими и наполненными загадками.
Не переставая непринужденно улыбаться – это было уже так привычно, как дышать – Неферт опустила взгляд свое вино. Тянуть было не куда, не дать номархине честного ответа, юлить было бы ужасно некрасиво, невежливо и опасно. Женщина покрепче стиснула кубок, но потом, спохватившись, поставила его рядом с собой на столик, небрежно потянулась за зернышками граната. Их терпкий кисловатый вкус приятно дразнил. Этой ягодой Мууб когда-то покорил сердце прекрасной Аурелии, она даже спустя века обладала магическими свойствами. Неферт было далеко до легендарной императорской дочери, и по положению, и красотой, и талантами, да и Флавия – совсем не бог подземного царства. Но поднимая глаза на Домициллу, глядя на ее спокойное и красивое лицо, лицо человека, способного стать или ее другом и спасителем или самым худшим кошмаром, самым могущественным врагом – все в одну минуту, - леди Анд не могла не бояться. Ее страх, с которым она сосуществовала многие и многие годы, вновь взял над женщиной верх, над ее самоконтролем и успокоительным зельем, а потому голос ее дрогнул, когда она продолжила:
- Я боюсь разочаровать Вас, моя госпожа. Обо мне ходят всевозможные сплети и слухи, я не знаю, какие из них довели до Ваших ушей злые языки. Реальность же далеко не так интересна, но я даже не знаю, стоит ли говорить о ней в такой чудесный вечер – все было не слишком красиво. Это правда, что я родом не из знатной семьи. Я родилась на Тиле, в семье выходцев с Балморы; рано ушла из дому, была ученицей целителя, но недолго, потом жила случайными заработками. Боги были милостивы ко мне. Мне удалось перебраться в Атлантию, начать жизнь с чистого листа. Моя госпожа, простите мою наглость, но Вы знаете не хуже меня, как порой бывает несправедлив к женщине мир мужчин. Мне принадлежит торговый дом в Анде, это то, что кормило меня все эти годы. Что же до моего замужества… Милостью Ионеты, что тут можно еще сказать. Порой мне кажется, что я не была рождена для подобной судьбы, для такого счастья, - искренне заметила женщина, - но я изо всех сил стараюсь быть той, кем меня хотят видеть люди и боги.
Дрожь в голосе унять не удалось. Если ее услышала сама Неферт, то и Флавия наверное тоже. «Ты проиграла, глупая девчонка» - был вердикт. Проиграла – и что теперь случится, как поведет себя патрицианка нельзя даже представить. Заготовленные заранее слова прозвучали иначе, чувства выскользнули наружу, под свет факелов и засияли, подобно драгоценным камням в этом атриуме. «Бежать» - такова была единственная мысль в голове бывшей рабыни. Прочь, прочь от Домициллы, из ее дворца, из Лота, с Балморы. Потому что как бы Неферт не любила этот остров, как бы ее не тянуло сюда – все сказанное ведь правда – родина была же и ее саркофагом, ловушкой, готовой захлопнуться в любой момент.

Время, в ожидании приговора тянулась невыносимо медленно; Неферт все ждала, когда хозяйка этого роскошного дома нахмурится, словив ее на лжи. Что тогда? Публичное разоблачение или тихое презрение и изгнание? А может быть просто яд? Последний вариант казался атлантийской гостье наиболее безболезненным. Главное, чтобы никто не узнал, кроме Домициллы - ее друзья в Анде и Лоте, а особенно Адонис. Не то, чтобы в остальном супруга была безукоризненно честна, но эту тайну открывать ему не хотелось.
Какого же было ее удивление, когда номархиня и бровью не повела, будто бы ничего не заметила! Действительно ли это так, может ли правительница такой могущественной страны как Балмора, женщина, одно имя которой приводило леди Анд в трепет быть столь невнимательной? Или же это такой тонкий ход? Скорее всего.
Ладони Неферт лежали в нежных, словно лепестки розы, и очень теплых руках Флавии. В искренность ее порыва поверить было сложно - таким женщинам она не положена; сама же хозяйка торгового дома не раз использовала те же приемы, хотя на самом деле ненавидела какие-либо прикосновения. И сейчас она не убрала руки, наоборот - немного сжала пальцы, стеснительно улыбнулась, когда хозяйка ласково коснулась щеки гостьи. Коль уж Домицилла дала ей такую возможность - нужно продолжать, отбросить прочь все сплетни и показаться ей такой, какой бы ее хотели видеть. "Благородной особой" - с горечью добавляла про себя женщина.
- Нет, простите, моя госпожа, но я не могу Вас порадовать. Боюсь, моя семья не столь благородных кровей, чтобы ее имя было Вам известно, - покачала она головой. Это могло испортить все - в один единственный момент. Неферт не была уверена, что для человека, столь высокого положения, как Флавия, есть большая разница - раб или плебей. Но Эсколанте не могла назвать ни одной фамилии патрициев - это было бы слишком легко проверить. - К сожалению, я была не в слишком хороших отношениях с родителями, все что я знаю о своей семье - от деда, но и того мало. Пусть мои предки не принадлежали к старинному благородному роду, они были очень уважаемыми на Балморе людьми, пока... пока на наш благословенный остров не напали хельмовские войска. Мужчины нашей семьи защищали свободу до последней капли крови, они были прекрасными воинами; я помню, как дед мог часами говорить о той войне: он так и не смирился с поражением, в юности подался в пиратство - грабить хельмовские суда, его целью было нанести этим негодяям, - голос рассказчицы дрогнул, она заговорила тише, будто бы боялась, что ее могут услышать посторонние уши, - как можно больший ущерб. Эсколанте - не балморийская фамилия, но другой я не знаю. Прадед, видимо, опасался, что его могут найти и на Тиле, потому настоящее имя скрывал до конца жизни. Если хотя бы треть того, что рассказывал дед об геройской борьбе своего отца против захватчиков правда, - продолжила она с гордостью, - то у него были все причины опасаться мести. Поэтому он уплыл на Тиль - ради безопасности жены и детей, ведь тогда эти варвары совершали кровавую расправу над всяким, кто оставался верен Императору. И пусть это лишило меня чести носить славное имя предков, я не жалею.
Вся надежда Неферт была на то, что Флавии понравится ее история. Конечно, вся ее злость, наверное, направлена на повстанцев, но если то, о чем шепчутся во всех подворотнях Лота правда - что номарх решила восстановить былое величие Империи, рассказ о героях той войны не может оставить ее равнодушной. Или, по крайней мере, это не отвернет ее от неблагородной гостьи окончательно.
- Я, наверное, очень огорчила Вас, моя госпожа, - будто бы извинялась женщина. Она уже приняла мысль, что равной Флавии ей не быть, потому пыталась завоевать ее расположение и снисхождение. В конце-концов, номарх - женщина, а женщинам всегда свойственна жалость, даже избранницам богов, - обо мне ходит очень много слухов, и в Анде, и здесь; они не беспочвенны. Супруга лорда Анд - женщина без имени, происхождения и репутации, она совсем не заморский самоцвет, госпожа. Но она старается быть достойной подаренного ей титула, это единственное, в чем я могу заверить.
Пальцы Неферт выскользнули из ладоней Домициллы, она опустила глаза. В сердце с новыми силами вернулась с таким трудом выгнанная тревога. Вот сейчас патрицианка довольно усмехнется и прогонит ее прочь, недостойную своего общества. Казалось, это не так страшно, учитывая все, что пришлось пройти беглой рабыне на пути к этому дню. Она успокаивалась мыслью, что ее оберегает ее статус, никто не причинит вреда жене столь могущественного человека, но мысль эта была столь призрачна, что терялась в урагане других чувств и переживаний. Если ее выгонят с позором из дворца номарха, из Лота, что скажет Адонис? Эта тень ляжет и на его плечи, а каких-либо претензий между Балморой и Атлантией девушка желала меньше всего. Сбежать... Слишком просто. Неферт встряхнула головой, отгоняя страхи и собираясь с мыслями. Каштановый локон выбился из прически, но женщина не обратила на непослушную завитушку внимания. Облизала мгновенно пересохшие губы. Сейчас решалось слишком многое. - Мне так стыдно, что я невольно ввела Вас в заблуждение! Вы ожидали увидеть кого-то совсем иного. Я пойму, если Вы пожелаете, чтобы я ушла.

...Когда маленькая девочка Неферт впервые назвала своей родиной Гериот, рассказала историю о покинувшей семью дочери, ее голос дрожал еще сильнее, а глаза нервно перебегали с предмета на предмет; беглая рабыня совершенно не умела врать. Даже Мария, десятилетний ребенок, могла с уверенностью определить, что ее новая подруга скрывает что-то, да что там - она с легкостью читала по ней правду. Каждое движение, каждое слово ее кричало правдой, песками родного острова и страхом перед кнутом. Но Неферт всегда быстро училась. В том числе и лжи.
Несколько недель назад, когда эта самая Мария, которая четырнадцать лет назад снимала с нее покрывало неумелого вранья, предстала перед названной сестрой, теперь уже леди Анд учила ее. Кому, как не ей, женщине, скрывающей себя половину жизни? Кому, как не ей, знать, что люди принимают ложь, что они хотят слышать именно ложь. Истина осталась почитаемой лишь в песнях и древних легендах, в настоящей жизни ей нет места. Она никому не нужна. Все любят ложь, ложь и сплетни, пьют их залпом, словно вино, пьянеют и ничего не желают более. "... И потом ты сама станешь пьяна ею, тебя закружит этот проклятый хоровод, ты запутаешься в лабиринте и наконец-то примешь его как свой дом. Другие будут говорить, кто ты, и их не исправить, они говорят правду? возможно, другой уже просто не существует. Их слова врастают в кожу, растворяются в крови. Конечно, эта девочка родом из Гериота." А была ли другая Неферт? Уже и не понять.

Женщина видела свое падение в глазах Флавии, так летит в море приговоренный к смертной казни, руки связаны за спиной, к ногам привязан камень. Падает в воду, и вот уже небом становится море, и соленая вода обжигает многочисленные раны на коже, а в легких заканчивается воздух и они горят, горят. Море давит на грудь, пытаясь выцарапать сердце. Атлантийка чувствовала себя уже утонувшей под резко похолодевшем взглядом номархини. Патрицианка пыталась держать себя в руках, но получалось у нее плохо. А как же, плебейка, не ровня. Боги, как же переменчивы эти люди, в чьих венах течет благородная кровь! Не все фамилии могли похвастаться родством чуть ли не с богами, как Императоры прошлых лет; многие выбились из нижних слоев, и тогда еще сильнее презирали тех, кто раньше был с ними одного поля. Говоря с равными, все патриции твердо убеждены, что небеса дают всем равные шансы и любой может получить место в обществе - коль на это воля богов. Но встречая такого человека поджимают губы, нет, как ты посмел, грязный плебей, посягать на то, для чего ты не рожден? Неферт Эсколанте уже давно запуталась и не знала, для чего рождена она.
А страх прошел - выгорел почти весь под недружелюбным взглядом Домициллы. Что-то осталось, да, но девушка не позволила этой маленькой горсточке руководить ею. Она боялась Флавии-дружелюбной, мягкой и ласковой - инстинкты, которые не вытравишь так просто, говорили ей, что от с виду доброго господина можно ждать чего угодно. Неферт не знала номархиню, не знала, что скрывается за ее спокойствием и благодушием, какие змеи живут в ее сердце. И вот сейчас наконец-то легкая вуаль обмана сполз, обнажая Флавию-истинную. Нетерпеливую к низкорожденным, гордую и страстную. Да, она тоже внушала пугливой девушке страх, но не больше, чем другие люди. Неожиданностей девушка не любила, а к подобным противостояниям, подобной игре с зазнавшимися аристократами уже привыкла. И принимала ее как должное.
Напоминать о своем низком происхождении Неферт больше не решалась - довольно. Она и так видела, как вспыхивает взгляд собеседницы при каждом упоминании. Слава богам, разговор перешел в другое русло - не хотелось бы, чтобы начались расспросы о семье, этой темы она не любила касаться. А вот ее замужество - другое дело. Это было совсем недавно, в таком вопросе не было ничего особенного. Кроме того, что Домицилла сравнила свою гостью со стряпухой. Та сделала вид, будто бы не заметила оскорбления; она бы никогда не поднялась так высоко, если бы была хоть немного обидчивой.
- Какие же слухи дошли до Ваших ушей, госпожа? Некоторые говорят, будто бы я ведьма и околдовала лорда Анд. Это самая глупая вещь, которую я когда либо слышала! На самом же деле... - на щеках девушки расцвел румянец смущения, она опустила взгляд. - Я не знаю, - честно ответила леди Анд. Она была замужем почти полгода, но так и не смогла разгадать намерений своего мужа. Что заставило его, мужчину, который мог женится на ком угодно, выбрать ее, безродную предпринимательницу? Такие женщины как Неферт Эсколанте становились любовницами, не женами - эту простую истину она запомнила еще на Тиле. Она могла бы стать любовницей и Адонису, кто знает? Но он не предлагал ей этого. - Мне до сих пор не верится в это. Признаюсь, я была влюблена в него последние несколько лет, но даже не допускала мысли, что... Что мои чувства могут быть взаимны. Все произошло слишком неожиданно. Я не перестаю благодарить богов за такую милость! И боюсь это потерять, боюсь разочаровать его... - едва слышно добавила девушка. Последнее было правдой, а в остальное она просто верила. Она легонько сжала пальцы номархини, благодаря ее за участие. "Якобы участие". Последние ее слова не оставляли сомнений в намерениях владычицы Балморы - она пригласила ее не из праздного любопытства. "Что же, моя госпожа, вы сможете переступить через саму себя?" Неферт остается рядом с Флавией, теперь нужно быть еще осторожнее. Эсколанте стояла босыми ногами на остром лезвии ножа уже долгое время, со дня встречи с Дарой Стоуном - тогда, наверное, ее привычная жизнь пошла прахом? Потом брак с Адонисом, появление Марии, теперь вечер с Флавией - наверное, самое сложное из всех. "Дожливая, молю тебя, помоги своей дочери, дай ей сил улыбаться, дай ей часть своей силы, поцелуем своим животворящем помоги! Преклоняюсь перед тобой, о Ионета, подари мне силы выстоять, научи меня очаровать Флавию! Ты помогала мне всю мою жизнь, твоей благосклонности я обязана своим нынешним положением, так будь со мной и сейчас, не оставляй дочь свою, что так одинока в своей родной стране! Что дальше? На какой следующий клинок следует упасть, чтобы доказать свое право на существование, на право быть леди Анд? Леди Анд... Мысль об этом титуле, который до сих пор казался ей чужим, внезапно придала сил. В Атлантии госпожу Эсколанте знали многие годы как женщину с холодным, "мужским" умом - так неужели она, добившаяся столь много своим умом, опустит руки, как глупая девчонка? Сдастся и позволит патрицианке запугать ее? Нет, никогда! Пусть Флавия и номарх Балморы, но Неферт - хозяйка Анда. Сейчас они равны. Приободренная таким образом, девушка наконец-то успокоилась; потом вновь подняла глаза на собеседницу... и поняла, что снова падает, вновь видя в ней человека, которым мечтала быть всю жизнь, поняла, что проигрывает - как противостоять этой силе вековечной Балморы? "Боги, спасите свою дочь..."

Отредактировано Nepher-t (2015-09-27 22:00:24)

Царица била мастерски, цепляла самое дорогое своими тонкими нежными пальцами, вытаскивала из глубины души на яркий дневной свет. Даже не смотря на то, что сейчас ее усилия были направлены против гостьи, та не могла не признать, что подобное качество очень важно для правителя. Вновь она ловила себя на мысли, что такой человек и нужен Балморе в нелегкое время. Кто сможет править не опираясь не только на силу своих воинов, не только на советы сенаторов, которые, известно, заботятся больше о собственном кошельке, но и на свой собственный ум. Время покажет, действительно ли боги благословили своих детей или же послали им очередное испытание.
Флавия пыталась уколоть ее побольнее, вогнать пропитанный ядом клинок как можно глубже в сердце и провернуть, но она промахнулась. Так птица притворяется раненой, чтобы отвести хищника от своего гнезда. Так Неферт притворялась, будто Адонис -ее уязвимое место, он и его любовь к нему, чтобы соперник не искал других. Соперник. Эсколанте поймала себя на мысли, что оценивает номарха именно так - впрочем, как и многих других. На минуту ей стало грустно от мысли, что вся жизнь это вечная борьба, вечное противостояние, меняются только люди, а суть остается. Вечно хитрить, вечно притворятся - из этих нитей была сплетена канва всех ее лет, она ложилась плащом на плечи, чтобы хранить от дождя, сырости и чужих мечей. Вот уже полгода, как она разыгрывает карту влюбленности в Адониса, чтобы никто не задавал лишних вопросов, настолько хорошо, что еще немного - и сама поверит, будто бы именно о нем она грезила последние несколько лет.  Еще немного и выдуманная слабость станет настоящей, Неферт будет бояться оставлять его, ревнуя к другим женщинам, будет с нетерпением ждать встреч. Любить, как и врать, ведь так легко, если твое имя "красивая", если ты с раннего возраста была отдана в надежные руки Ионеты, взрослея при ее храме. Главное поверить.
И это слишком опасно. Даже сейчас, когда Домицилла с такой легкостью говорила о лорде Анд, сердце Неферт билось, подобно попавшей в силки пташке. Она не знала, насколько близки ее муж и царица Балморы. Возможно, это лишь преувеличение, а возможно одного брошенного в нужный момент слова будет достаточно, чтобы мнение Данаоса о ней изменилось, а оно и так было невысоким, сколь супруга умела читать в его сердце. О боги, сколько сил понадобилось женщине, чтобы сейчас, под пристальным взглядом нормаха не опускать глаза, не сжимать пальцы в кулак, пытаясь сдержать рвущиеся на волю чувства. Чтобы не говорили люди, а она все же была истинной дочерью Балморы, страсти кипели в ней, но выпускать их в мир не годится ни леди Анд, ни Волшебнице Неферт.
Видимо, запуталась не одна гостья. Хозяйка острова встала, начала мерить шагами комнату - так делают многие, когда хотят успокоиться или привести в порядок свои мысли и чувства. Эсколанте не сводила с нее глаз, затихнув в ожидании. Что предпримет эта могущественная женщина дальше? С точки зрения принятого на материке этикета, Флавия уже оскорбила ее, высказывая сомнения на счет вкуса Адониса. Любая впечатлительная и гордая атлантийка уже покидала бы атриум, но Неферт слышала в своей адрес и не такое, а потому не сдвинулась с места. Она была уверена, что ее бы не стали звать в гости, только чтобы спросить про происхождение.
И оказалась права.
- По корням, по самому духу места, которое я не смотря ни на что называю своей родиной. Еще до того, как я впервые ступила на эту благословенную землю мне часто снились пустыня и воды Крохора, древние города и храмы, - "в страшных кошмарах. Я тонула в великой реке, как тону сейчас в твоем дворце, Флавия, я терялась в Лоте и Нхоборе, среди чужих домов, среди чужих людей, я падала замертво в пустыне и моя кожа превращалась в песок. Я просыпалась с криком от этих снов и желала одного - не возвращаться сюда" - продолжила Неферт про себя. Конечно, она не расскажет обо всем этом Домицилле, пусть как хотела - втайне от самой же себя - стать ей близким человеком, стать ей другом. Эта женщина очаровывала и ее гостья не могла не поддаться этому колдовству. - Быть может правы те, кто говорят, что детям Балморы не стоит покидать остров? Там, за морем властвуют другие боги.
Женщина покрутила в руках кубок, вино в нем казалось такого темного цвета, будто бы хранило в себе все секреты, все тайны, так и не разглашенные в этом доме - ни сегодня, ни десятки лет назад, ни годы. - И я бы хотела бывать здесь как можно чаще, ведь только здесь, мне кажется, я могу дышать полной грудью, ощущать все вкусы жизни, все ее яркие краски. Насколько это возможно, - улыбнулась одними уголками губ. Нельзя забывать, что отныне она отвечает не только перед самой собой, но и перед мужем, а значит бросить все и перебраться в Лот, навсегда оставив Анд за спиной не получится. И Флавия должна это понимать. - Порой мне кажется, будто я не имею права любить Балмору так сильно - ведь я прожила столько лет вдали, я ничего не сделала для нее. Но, моя госпожа, - добавила она с искренним жаром, беря Домициллу за руку, сжимая ее ладонь, такую теплую и мягкую, - если бы я только могла чем-то помочь!