Проводя много времени среди ведьм, еретиков и прочих врагов церкви, Фридгар никогда не пытался представить себя на их месте. С ним такого никогда не случится! – думалось графскому сыну и вот он в первых рядах. Впереди дверь, пять шагов вправо, четыре с половиной влево и до потолка можно дотянуться, только если встать на носки. Шесть углублений в стене слева, две справа, небольшое углубление над дверью – свою темницу Фридгар исследовал за два дня. Свет сюда не проникал, а единственный собеседник – эхо собственного голоса. Откуда-то редко доносились голоса тюремщиков, несколько раз Фридгару казалось, что он слышит отзвуки криков других заключенных, но как и обещал тюремщик - его никто не тревожил. Время превратилось в небольшие отрезки между подачей пищи или жалкой пародией на нее. Привыкнув к совсем другим условиям, Фридгар сам себе казался жалким, ведь в зале совета он не сомневался когда принимал самое отчаянное из своих решений, а здесь пал духом от пресной воды и невкусной пищи. Краткое воспоминание укрепило веру, буквально вынудило проявить стойкость. Три дня Фридгар ее проявлял, а потом сник, отчаялся и затих, время смазалось, оно тянулось и тянулось, и он потерялся в нем.

- Я был прав. Прав.
- Заткнись уже!

- Сбрасывай, хватит колдовать, иначе наш гость отправит тебя на костер!
- Никого он уже не отправит. – Голоса тюремщиков приближались по мере того как заканчивались ступеньки лестницы, ведущие в нутро замка, туда где находилась темница. Молодой солдат, молча, показывал дорогу Магистру, мысленно надеясь на трезвость рассудков дежуривших сегодня тюремщиков. Был сегодня праздник или не был, предчувствуя очередную спокойную ночь, тюремщики не ожидали сюрприза, а потому решили выпить и провести ночь с пользой. Недавно им выплатили жалование – это ли не праздник? Громкий смех этих двоих всех крыс разогнал по щелям, была бы щель покрупнее и стражник не отказался бы в нее забиться до того как они дойдут до конца ступенек. В отличие от Хоула, стражник знал много больше   того что происходило в темницах.
- Осталось немного. – Решил своим долгом предупредить мужчину, в тайне надеясь, что он будет услышан не только им. Их не услышали. Когда они вошли стражники продолжали резаться в кости и обмениваться сальными шуточками. На руке одного горел большой рубин – целое состояние для простолюдина, некоторым не хватит и жизни, чтобы такой заработать,  потому что его можно получить только из одних благословенных богами рук.
- Кто здесь? – Не сразу сообразив что они здесь не одни, ближайший тюремщик выпрямился в полный рост, загораживая собой стол для игр, фишки и своего товарища. Маленькие свиные глазки уставились в лицо стражника, не спеша перебираться на мужчину которого он сопроводил сюда. – Сказано же было никого не пускать! Ты кого привел? Очередного родственника? Гони его, нельзя!
Наблюдавший за этой сценой мужчина весело ухмыльнулся, за небольшую плату они уже пускали одного такого брата. Тот был щедр. Взять хотя бы одно кольцо, которое они смогут завтра обменять в городе на деньги, а выручку разделить на двоих. Пятна крови можно оттереть, жена должна помочь справится. Его прямо перед ними, достали из кармана и сняли с чужого пальца. Что там произошло мужчина, не представлял, зато крысы были рады угощению. Он был кормить пленника и следить, чтобы он оставался жив – он так и делал. Да и потом что с ним может случиться? Бубнит и бубнит себе на здоровье, сил никаких на него не хватит! Надо было ему язык отхватить, а не палец.

Отредактировано Frithegar Beaufort (2015-06-21 00:29:47)

- Мне его дал…..! – Пленник вздрогнул, неуютно пошевелившись в своем углу. Он давно перестал реагировать на звуки и, кажется, отучился поворачивать голову, разыскивая их источник, в этом месте он мог увидеть только темноту. Зато голос был, бесспорно знакомым. Несколько секунд поразмыслив о случившемся, пленник потерял всякий интерес к происходящему. Кто знает, зачем тюремщиков застали на этот раз. Облизав пересохшие губы, Бофорт попытался мыслями перенестись в одно из своих приятных воспоминаний, воскрешая их в памяти силой своего воображения. Последние дни или годы? Сколько он уже здесь провел? Фридгал большую часть времени гулял по несуществующей траве, греясь в лучах несуществующего солнца, если не спал, если проклятые крысы не вынуждали постоянно быть начеку, привлеченные  свежей кровью они только и ждали в темноте, когда он уснет. К сожалению, у них было больше терпения, чем у него. А он устал, устал строить одну теорию за другой, в мыслях возводя на эшафот сначала свою семью, потом свою королеву и под конец ее детей. Унять эти мысли со временем стало на удивление легко – надо было впереди всех возвести на эшафот короля и казнить, чтобы все остались живы. После пышных похорон, Бофорт мог с чистой совестью возвращаться на свои луга, под свое солнце.
В комнату проник свет, раздражая отвыкшие от него глаза. Поморщившись, Бофорт попытался слиться с каменой кладкой, стать как можно более незаметным и потому отвернул голову.
На несколько секунд мальчишка – стражник успел заглянуть в камеру и скривиться от запаха. Там был весь коктейль человеческих выделений – кислый пот, ржавый запах крови, сладость гниения, запах испражнений и мальчишка больше не смог терпеть, торопясь выполнить указания Магистра. Разделить участь тех двоих он не торопился. Зачем Магистру понадобился тот бродяга, мальчишка не понимал. Ведь он думал – Хоул Гвидеон идет целенаправленно к архиепископу, оказалось нет. Заглянув в камеру, стражник не увидел лорда- канцлера. В углу, на грязном сене сидел какой-то грязный бродяга. Лица он не разглядел – его закрывали сосульки волос, неухоженная борода скрывала черты лица и….. И больше он не рассмотрел, чуть не разбив ему нос, Магистр закрыл перед любопытным дверь, еще и завозился на той стороне, что-то творя с табуреткой. Задержав дыхание, мальчишка успел услышать первый вопрос и сбежал, побоявшись, что его обвинять в недобрых намерениях.
-Это правда?
Голос был знаком. Распуганные внезапным появлением Магистра крысы вспомнили о своих важных делах, и засуетись по камере, в срочном порядке их доделывая. Одна нагло уселась в центре и принялась наводить красоту, чистя шкуру и шлифуя мордочку розовыями лапками. Зрение возвращалось медленно, Фридгар несколько секунд наблюдал за крысой, перед тем как обратить внимание на Хоула. При свете свечи лихорадочно горел только один глаз, второй заплыл и мог следить за Магистром только через узкую щелку.  Наблюдать Бофорт, мог целую бесконечность, но прийти в себя ему помогла сокамерница. Пока одна отвлекала, вторая быстро добралась до разутой стопы мужчины и укусила, заставляя его дернуться всем телом и вспомнить, почему он старался не двигаться все это время. Тело одеревенело, отзываясь болью. Дождавшись когда все успокоиться, Фридгар уперся   пятипалой рукой  в пол, а той где теперь не хватало кольца и пальца в стену, чуть меняя свое положение. Лучше не стало, зато крысы отстали. Более осмысленный взгляд нашел лицо Хоула, голос архиепископа, несмотря на его положение не изменился.
- Королева жива? – Четкий, сильный голос не торопился отвечать на вопрос. Вернувшие себе зоркость глаза нашли ответ на лице Магистра, не дожидаясь когда тот удосужится ответить и ответит ли. Как же одежда и положение меняют людей, при взгляде на Хоула никто не признает в нем сына кузнеца. – Жива.
Намек на облегчение в голосе обнаружил себя и тут же был скрыт. Фридгар знал и очень надеялся – Хоул не будет ему врать, не будет же?
- Жаль. – В следующий момент ответил на вопрос Хоула Фридгар и заодно закончил свою мысль, вспомнив, как он собственно здесь оказался. – Жаль, не хватило сил довести все до конца.
На одной ноте, без прежних красок. Попытавшись отвернуться, Фридгар попытался закончить этот безрадостный разговор. Не только гвардейцы знали повадки Хоула, Бофорт тоже заметил кольца повернутые камнями внутрь ладони. Заболела своя рука.
- Уходи Хоул.

Отредактировано Frithegar Beaufort (2015-06-21 00:28:26)

Пребывая в этих застенках ни много, ни мало Бофорт уже перестал замечать запах – ему попросту отбило обоняние. Как оказалось человек привыкает ко многому, даже если этот человек граф. Вид недовольно скривившегося Хоула напомнил ему о том, что его покои давно не убирались, если вообще кто-то когда-то, хоть раз задумывался об этой проблеме.
- Это правда?!
Кажется, они поменялись местами. Фридгар не привык, чтобы Хоул так много говорил, тем более с ним. Может быть лет пятнадцать назад – да, но не теперь. Язык не самая сильная мышцы Гвидеона Хоула.  Яростный рык сотряс стены его темницы, что-то теплое разбилось о стены и упало недалеко от Бофорта, привлекая его внимание. Столько событий за один вечер, редкость в череде однообразных будней в жизни архиепископа. Скоропостижная смерть крысы заставила Бофорат отвернуться от стены и проводить ее в долгий путь недолгим взглядом.
-Я тебе поясню
Улыбка скривила губы Фридгара, натягивая корочку болячки на верхней губе.
И если ты пытаешься так кого-то выгородить, это вскроется.
- И что они сделают? Займут соседнюю камеру?
Угроза показалась архиепископу смешной, в себе он был уверен. На клочке бумаги он написал ту фразу, которую у него получалось подделать лучше всего, заставь его написать все письмо и тогда может быть, многое войдет в конфликт с оригиналом, но как теперь это проверить? Пошевелив пальцами покалеченной руки, кардинал подумал о том, что он потерял и свой прежний подчерк, не говоря уже о способности подделывать чужой.
Настоящий же преступник…..какой дурак, кроме самого Фридгара, добровольно сдастся на милость Мирцеллам? Может быть, конечно найдут настоящего виновника, но надеяться не приходилось, зато у королевы появилось дополнительно время или ее все же оправдали. Подобные этой мысли грели сердце архиепископа, лучше, чем воспоминания о лете.
Встать? Подобное предложение или же приказ удивили Бофорта, ничего не понимая, он уперся спиной в стену и поднялся, держась за нее же. Колено раздуло, нога не гнулась, вторая еще действовала. Попытавшись выпрямиться в полный рост. Фридгар все равно казался жалким по сравнению с высоким, могучим телосложением Магистром, пусть старый, но кто из них собирается жить вечно?
- Ты ничего не сможешь сделать старый друг, не сможешь. – Искреннее сожаление прозвучало в словах Бофорта, ему было действительно жаль, что все так обернулось, но другого выхода он не видел. Невольно Фабиан подписал им приговор, дело уже было не в одной королеве. Мягкий взгляд архиепископа окунулся в бурлящую гущу чужой ярости и Бофорт отступил, чувствуя свою вину и не в силах смотреть бывшему другу в глаза.  – Нет, они меня не трогают. Бояться я словом своим сошлю их в преисподнюю, я все-таки кардинал. Пока еще.
Коснувшись своей неухоженной бороды, изможденного лица, синяков и ссадин, мужчина отнял руку, не узнавая себя. Да и рука уже была не его. Что с ним случилось?
- Брайену Хоуку, как и многим, не понравилось мое выступление на суде. Его люди навестили меня три дня назад. Забрали кольцо. Больше ничего не помню о том дне.  – Склонив голову набок, Фридгар вернул на лицо улыбку. Ему было приятно что Хоулу было не все равно, значит у Мирцеллов еще остались преданные люди, это было хорошо. Только хорошо бы они остались не только у Дариона.
- Нет, на твой вопрос тебе может ответить любой свидетель или участник процесса. Раз ты не торопишься уходить,  я сам хочу спросить. Сколько времени я здесь? Что происходит за этими дверьми? Граф Медоу….заговор раскрылся?
Нехорошо было так поступать с Хоулом, но его ярость можно было повернуть в нужное русло, использовать себе во благо. Облизав пересохшие губы, Фридгар в третий раз сумел посмотреть в лицо Магистра, Хоул должен справиться, всегда справлялся. Другого выбора нет.
- Есть доказательство. У Изольды действительно находится младшая дочь Фабиана, я привел ее к ней. Спроси у ребенка, она хорошая девочка не соврет. – Укажет на внешность Бофорта среднего или старшего, не проверить, дочка так и не научилась их различать, путая имена и обоих называя папой. – Это подтвердит мою вину, если ты сможешь их найти.

Почему не сможешь? Потому что кто-то уже сделал это за тебя, кто-то тебя опередил и не позволит тебе что-то предпринять. Фридгар знал Хоула двадцать лет, путь и дружили они меньше, но не обязательно дружить с человеком, чтобы знать его. А упрямство текло у того по венам вместе с кровью и непонятно чего там было больше. Глядя на Магистра, Бофорт не знал, что ему предпринять, куда проще было с королем. От него требовалось молчать, почему сейчас ему не поступить так же? Ну, наверное, всему причина, что Фридгар никогда не был подлецом, а тут неожиданно стал королевским предателем и до конца не представлял как себя вести. Нет, не так - он хорошо знал, как теоретически нужно себя держать, что говорить, как смотреть и как поступать в целом, но актера подобрали неудачного на эту роль. В случае с Брайеном Бофорт исполнил ее блестяще и получил свое – отбитые ребра, лицо, рука, еще нога, сначала болела, потом и вовсе онемела, отчаявшись видимо добиваться каких – то решительных действий от своего владельца. А Гвидеон, Гвидеон его просто убьет со своим крутым норовом и кузнечными молотами, отчего то называющимися руками Магистра. Да, новое положение и привилегии были далеко от радостных, уж лучше бы сразу казнили.
Почему к нему не пустили кого-то из братьев? Как до них теперь докричаться? Череда глупых вопросов, ответ на которые даст любой семинарист. Зачем к предателю пускать предполагаемых предателей? Потому что новый сговор был Моргарду не нужен.
- А кто пойдет за королем, если он начнет вешать всех без разбора? Начнет судить всех за проступки одного? Как скоро в Моргарде появятся новые Ардерны?
Вспыльчивость короля не входила в список его добродетелей, куда спокойнее в этом вопросе был его дядя. Когда тот выступил на суде, Фридгар по началу испугался, но слава богам Дарион не дал ему говорить, не смог пересилить себя и пошел на поводу у эмоций. Случилось, так как и думалось Фридгару.
- А если не докопаешься Гвидеон? Я знаю, ты не глуп, но и я не дурак. У тебя тоже есть братья, но повесить вчерашних простолюдинов проще, чем представителей древнего рода.  Мои найдут выход из этого положения.
….должны найти, если Фабиан не будет пить, если жена ему позволит это сделать, а не впадет в отчаяние, если Бальтазар не решит остаться в стороне. Нет,  нужно гнать прочь эти мысли, они ломают быстрее, чем отсутствие постели и чистой воды.
Откашлявшись, Фридгар проводил взглядом прочь очередную крысу, размышляя, насколько они больны или какие болезни они на себе несут. Укусы зудели, но чесаться кардинал решил потом, чтобы не смущать Хоула еще сильнее, впрочем можно попробовать друг сбежит. Смешно, от врагов и проблем Хоул Гвидеон никогда не бежал, а сейчас побежит от блох и грызунов – новой паствы вчерашнего архиепископа.
-Еще раз скажи мне, глядя в глаза, ты подложил письма и подружился с Изольдой Ардерн?-
Плотно сжав губы превращая их в белую полосу шрама, Бофорт нашел в себе силы поднять голову и посмотреть Хоулу в глаза, но он ничего не сказал. Он слышал возню за дверью много раз, кто знает, кто стоит сейчас там. Слово против слова – как любил повторять Бофорт. Один на один, третий уже свидетель, поэтому Фридгар ничего не сказал, только отрицательно мотнул головой, простым жестом раскрывая правду. Королю нужен был виновник, а виновника у них не было, только мертвый Ардерн, его невидимые слуги и впавшая в немилость королева, еще одна жертва преступлений Ардернов.
- На нейтральной территории, на границе владений моего брата. Там ее уже нет. Что надето? Платье я…. – Начав отвечать на вопросы, Бофорт запнулся, не запутался, ничего такого. Перед глазами встало лицо дочери, счастливое лицо дочери и затягивающаяся рана на ноге слуги – смотри, как я могу! – всем своим видом кричала она. – Не могу….не могу….
Опираясь о стену, Бофорт  попытался сесть, чувствуя как земля, уходит у него из под ног.
Кто связной. Контакты, имена, места. Кто был твой сообщник?
- А если промолчу? – Неожиданно для себя разозлился Бофорт, потеряв контроль. Смахнув с черно-синего лица сальные волосы, Фридгар уставился на Хоула. – Пытать меня станешь? Давай! У меня есть осталось девятнадцать пальцев и четырнадцать ногтей на них. Такие вопросы задавал мне человек Хоука. На что угодно спорю, что он заплатил страже, чтобы они молчали о случившемся. Знаешь, что я им сказал? Ничего….прости....
Гнев как головешка, выброшенная из костра – прогорела и затухла, только дымок поднимается, напоминая, что она горела совсем недавно. В глазах Бофорта застыли злые слезы.
- Она ведьма, Хоул! Оливия ведьма и он не знал, как ему поступить. Фабиан не знал, что ему делать и отвел ребенка к ведьме.  Он не знал, что это была Изольда!
Нужно было наклониться, чтобы расслышать эти слова, никто вне комнаты их бы не расслышал.

Отредактировано Frithegar Beaufort (2015-06-22 00:38:48)

Даже соблазнительный вид и такой же запах нормальной пищи не смогли настолько притупить бдительность кардинала, чтобы он не понял замыслов Хоула. Вчерашний сын кузнеца надел на себя достаточно колец, давая время Бофорту  подумать и сделать определенные выводы на основе чужих действий. Ни к какому Мэтру Фридгар не обращался, обладая грамотой выпускника медицинского профиля, Рейнинского университета. Запуганный взгляд кардинала метнулся на руку, с руки на кружку и мужчина попытался отстраниться. Конечно же, он не дал свою руку Хоулу когда тот одновременно попросил и схватил покалеченное запястье. Крепко сжимая колбасу, Фридгар торопясь уперся свободной рукой в плечо Магистра, пытаясь вырвать свое  из его хватки. Не тут - то было.
В тот же момент связанные тюремщики засуетились. Крик архиепископа заставил их воображать всякое, представляя, как его разделывают на куски, тюремщики попытались сбежать. Уползти подальше, впереди всех бежал мальчишка со своим многострадальным ухом. Впрочем, далеко он не убежал, до конца не решив кого, боится больше Хоула или своего капитана, последний не поймет, если его подчиненный оставит гостя без своих ценных услуг и внимания. Убежав к лестнице, он так же быстро вернулся обратно и решил за лучшее следить за своими пленниками. Ухо жгло нещадно. Он все еще чувствовал на нем немилосердные пальцы мужчины.
- Хоул…. – Простонал Бофорт, сцепляя зубы, получив свою трясущуюся руку обратно, он бегло осмотрел палец. Судя по состоянию раны, прошло значительно больше трех дней, а сколько он провел здесь времени? Хотя бы одна неделя прошла? Следить за течением времени в этом месте было практически невозможно. Сначала Фридгар пытался определять часы по приносимой охранниками еде, но приносили ее нерегулярно и Бофорт быстро потерялся во времени. Мысли о еде, заставили Фридгара засунуть за щеку кусок колбасы. Никто не торопился ее отнимать, а кардинал жмурился от удовольствия, рассасывая дрянное жесткое мясо. Ничего вкуснее он в жизни не пробовал.
- Я ценю твои труды, Хоул. Правда, ценю… - расправившись с колбасой, Фридгар хотел было заняться хлебом, но решил отложить угощение на потом, рассасывать корку и говорить у него бы не получилось при всем желании. – Только здесь одного спирта мало. Я болен Гвидеон, ранен и болен.
Грязь, крысы, насекомые, по крайней мере, холодно, это идет на пользу всем ранам, не только руке. Сжав запястье второй рукой, Бофорт прижал его к груди, баюкая. Рана моментально вернулась к своему прежнему состоянию, пачкаясь от архиепископа, да и не было здесь и намека на чистоту, как верно заметил Хоул в самом начале, сюда сажали определенный сорт людей,  с врагами короны не церемонились.
Король свое слово держит, я уже гнию…. Внимательнее оглядев себя, Фридгар вернулся к прерванному разговору. Неизвестно как долго пробудет здесь Гвидеон. Зачем он ему все рассказал, вот зачем? Лучше бы он злился, а не пытался что-то исправить. Упрямство Магистра не давало ему остановиться на полпути, и полумеры были не для него.
- Проклятье…. – Фридгар редко ругался и не без причины, по возможности без свидетелей, но сейчас не сдерживал себя. – Только не делай глупостей, Хоул я очень тебя прошу. Не заставляй меня жалеть, что я тебе все рассказал. Не хватало, чтобы и ты составил мне компанию в этих печальных застенках.
Живот бурлил и ругался, чувствуя дискомфорт, Фридгал сел на табуретке удобнее.
- Я не собираясь ни в чем признаваться Дариону. Ты должен понимать без настоящего предателя, пострадает королева – я этого не допущу.
Внимательно посмотрев в лицо друга, кардинал потянулся было к лицу, но в последний момент остановился. Он сам себе был неприятен, а само жест не способствовал  полету мысли, скорее обрушивал  ее на землю, сосредотачивая внимание на низменных потребностях и инстинктах.
- Попробуешь вытащить меня или перевести, обрушишь на себя гнев короля. Ты сколько угодно можешь с ним пьянствовать, но я сейчас не лучше Изольды. А ты знаешь, как он себя ведет при одном упоминании этого проклятого имени. Врагам короны   пощады не будет, - таков его девиз.
Сказав так много, за такой долгий период вынужденного молчания, заставило Фридгара остановиться чтоб отдышаться, а потом и вовсе согнуться в сторону. Отклонившись, чуть не улетев со стула, Бофорт расстался со съеденной колбасой, вместе с ней выплевывая желчь. Организм не принял такого подношения, отвыкнув от простой пищи.
- Правда, было вкусно. – Решив не расстраиваться Гвидеона еще больше, Бофорт вытер рот тыльной стороной ладони, собираясь с мыслями перед следующим броском. – Мне не приходили от нее письма.
Взглянув на Хоула, Фридгар захотел отодвинуться от него подальше. Никогда не поздно пересмотреть свою позицию и передумать в пользу «отлупить» как он изволил выразиться.
- Она писала моему брату, со слов его жены. Они оба видели письмо. Она не пыталась переманить графа Антверпена напрямую, призывая его к бунту, как теоретически делала с другими. – Облизав пересохшие губы, Бофорт продолжил говорить. - Она заранее узнала, что я буду главным обвинителем на суде, она….
Прервавшись, просто прервавшись, переживая тот день заново, ощущая тиски рук короля на своей шее, Бофорт прикрыл глаза.
- Она поставила меня перед выбором за пять минут до начала процесса. Моя семья или моя королева. А что если бы я выиграл процесс? Что бы она попросила от меня в следующий раз? Нет, мое положение очень выгодно Изольде, в темнице я для нее бесполезен. Тогда мне пришлось решать очень быстро и как мне казалось, я выбрал наилучший вариант из всех возможных. А что я еще мог сделать? Пойти к королю и сказать правду? Тогда бы здесь был мой брат, а Антверпен остался бы без хозяина. Всю ветвь Дарион бы выкосил не задумываясь. Я архиепископ, титул мне не достается, тогда он переходит к кому?
Собрав языком желчь с зубов и неба, Фридгар совсем не аристократично плюнул  в противоположную стену его камеры.
- Я не знаю, как мои родственники распорядились письмами. Фабиан не дурак хранить их после процесса над королевой, когда именно письма чуть не уничтожили ее….или, она ведь жива? Дарион ничего ей не сделал?

Заметив, что Хоул смотрит на его руку, Фридгар сунул ее за пазуху, прижимая к решетке ребер под тонкой кожей, чтобы не соблазнять его лишний раз оказывать медицинскую помощь. Что-то не помнил Бофорт за Гвидеонов больших знаний об оказании первой помощи, скорее об оказании последней милости или далеко не последней, но необходимой – все на благо короны! Вояка, он и есть вояка. Пусть с перстнями и цепями, хотя верный королю человек просто обязан иметь цепь или красивый ошейник, не так ли?
Скаля давно не чищеные зубы, Бофорт рассмеялся. Очевидно, что Гвидеон совсем не знал его старшего брата, пусть они и состояли в одном совете, вместе они не выпивали и долгие разговоры не вели. Да и откуда? Да, Фабиан с ним даже спорить отказывался. Ныне здравствующий граф Антверпена  относился в тому типу аристократов, которые не принимают простолюдинов за равных.  Почти голубая кровь – так говорят о Бофортах, а Фабиан законный наследник своего отца и после его смерти единовластный граф всего Антверпена, да он с молоком матери впитал в себя эту прописную истину. Ну не сядет граф есть из одной миски с собакой. Надо было видеть его лицо, когда Дарион впервые представил Гвидеона совету и назвал бароном. Нет, дела он вел с ним, особенно любил переписку, но не более того. И вообще о чем это они говорили, а то он опять отвлекся. За две недели вынужденного безделья, становилось тяжело фокусировать внимание.
- Мой брат умен и поэтому он не показал письма, чтобы не подставлять под удар свою основную семью. Брат или дочь? Он выбрал последнюю, и я выбрал племянницу. Ее и королеву. – Улыбка вернулась на губы архиепископа. – Кроме того Фабиан не любит королеву. Его старшая дочь вошла в пору юности, почему бы не предложить ее в качестве супруги правящему монарху? Бофорты тоже не лишены жажды власти, его внук мог стать королем. Карин вылитая Рослин Уркхарт, поэтому я спас даже не двух женщин, а трех.
Опять рассмеялся Фридгар, представив как Карин, ответит отцу – и за этого старика я должна выйти?! Никогда!
- Нет, я выбрал самый оптимальный вариант на тот момент. У тебя же нет детей Гвидеон? И бастардов нет? А с племянниками своими ты много времени проводил? Тогда мне бесполезно тебе объяснять.
Собираясь отвернуться, Фридгар опять подчинился этому «смотри» и повернулся к Хоулу. Он кажется все рассказал, собираясь отвернуться и зализывать раны дальше, а может не зализывать, а выдать крысам угощение. Вдруг он скончается от гангрены раньше, что-то не вдохновляло это «твои мучения еще не начались», которыми так умело сыпал Хоул.
- А что сделает Изольда? Я объявил о том что она шантажирует моего брата во всеуслышание, что я ее сообщник. Фабиану она  ничего больше не сделает, а если придет письмо он его сожжет, не распечатывая. Оливия сейчас в роли заложницы, ее проблемы я не мог решить, когда был на свободе, не могу и сейчас. Может ее вернут и отправят на Север, там какой-то троюродный родственник наш живет. Я не знаю. Мьелль – та ведьма, была из тех краев, кажется к ним относятся терпимо, лучше чем в Моргарде.
Королева жива! – и нет награды лучше. Фридгар услышал то что хотел, значит, обещания выполнены, его долги розданы, все хорошо, все будет хорошо.  Только не с ним…ну вот опять!
- Зачем мне его туда засовывать? – В первую очередь оскорбился,  а потом уже заинтересовался Бофорт. Он много раз был свидетелем пыток, и такие картины его не пугали, пока он сам не стал предполагаемым объектом интереса палачей. Ответ Хоула - Чтоб не вытащили – был удостоен недовольного прищура со стороны Бофорта, такой ответ Фридгара крайне не устраивал, почти, так как и перспектива получить обещанное в задницу.
А снисхождение это плаха? Задумался кардинал, теперь ему будет о чем подумать когда Хоул уйдет. Отличные мысли, отличное место для таких мыслей, нет, ну если на заднем дворе без свидетелей и лезвие остро наточат и рука палача будет точной. Архиепископ взбледнул и вспомнил, что в обморок он так и не попал.
Думай, ученый муж, о своей шкуре.
- Знаешь, что Хоул! Иди ты в член своей бабушки! Я пленник, я преступник и все равно думаю за вас. Нет, мне дали отставку…. – Быстро показал и еще быстрее убрал обратно покалеченную руку Фридгар. - ….поэтому пойди и найди того кто подумает за тебя и вместо меня. Ты на свободе, а я здесь и не представляю, что творится там. Кроме того -  я младший сын! Решает все равно Фабиан, который и раньше меня не часто слушался! У него своя голова, не нравится  его,  воспользуйся головой моего младшего брата! Так о чем это я? Пошел отсюда! Прием окончен, кардинал желает почивать!
И так засиделся, спасу от него нет и не знаешь в какой угол от него бежать - спасаться.
-…. ах вот еще что, ты там осторожнее давай.
Оставив себе на память табуретку, Фридгар отвернулся к стенке, закрывая глаза. Еще и горбушку в рот сунуть не забыл, медленно ее смакуя.