Святой город они увидели в первых утренних лучах, в золотистой дымке сияния, отражённого сотнями позолоченных куполов его бесчисленных церквей и соборов. Это сияние выливалось в воды залива, смешиваясь с яркими восходными тонами оранжевого солнца, тоже будто обрядившегося в золотую парчу. Улицы были прямо-таки залиты сиянием отражённым высокими витражными окнами и белыми гладями величавых дорических колоннад.
У южных ворот темнеет красно-мраморная громада монастыря святого Данакта, за ней Собор святой великомученицы Анны, Церковь Крещения Иоаннова, Собор святого Пия, библиотека святого Пия, известная на весь Хельм, если не весь мир. Она выходит на центральную площадь, образованную колоннадами Собора святого Иоанна, слева выход к монастырю святого Кассиуса и папской резиденции, справа к монастырю Святых Печатей и коллегии кардиналов. Далее на запад Идут церкви и соборы святого Мартина, святой Клары и других отцов и матерей церкви, на восток, наиболее значимыми постройками будут соборы святого Клета и Сикста, двумя террасами спускающиеся к водам залива, на север тянется целая вереница церквей и соборов, посвящённая различным датам в житии тех или иных праведников и самого Иоанна.
Святой город имеет в плане своём крест, начертанный церквами, но и кроме того в нём множество построек: палаццо высшего духовенства и хибары тощих попполанов, склады в порту и крытые рынки в богатых кварталах, казармы стражи и кельи монахов, бордели и постоялые дома.
В силу своей основательности барон Дальмонт заранее забронировал себе место в одном из богатых постоялых дворов, полагая, что аудиенции у понтифика можно дожидаться несколько дней. Проезжая мимо церквей и соборов Бринмор исправно повторял молитву и совершал крестное знамение, ведь в этот город он прибыл за поддержкой Отца и заступничеством Матери. Пусть даже Отцом должен был стать кто-то из высокопоставленных духовных лиц, а Матерью сама церковь. Теперь от переговоров в Рейниссе зависело очень многое из того, что будет происходить в Андервудшире, если ни в Орллее в целом.
Как только они прибыли на постоялый двор, Элрик был немедленно командирован в коллегию кардиналов, чтобы разузнать об аудиенции, прошение на которую было подано ещё несколько месяцев назад, а дата была скоординирована перепиской.
- Как в отъезде?! - удивился и разъярился барон, узнав о месте нахождения понтифика, но сам дух святости, опускающийся на гостей Рейнисса въезжающих в город по главному тракту, заставил его вспомнить о грехе гневливости - Как же так, ведь мы согласовывали дату...
- Не беспокойтесь Ваша милость, вас примет Его высокопреосвященство отец Барончелли, временно замещающий понтифика в его отсутствие - ответил оруженосец, не обратив никакого внимание на вспышку гнева своего сюзерена.
- Джованни Барончелли значит... - задумался Бринмор - как скоро он меня примет?
- Мне было сказано, что сегодня же после обедни и трапезы.
- Это весьма великодушно с его стороны! - обрадовался барон - спасибо Элрик, будем надеяться, что всё, что ни случается в городе Отца и Матери ведёт нас к лучшему.
Идея с аудиенцией у отца Барончелли понравилась Бринмору едва ли не сильнее, чем беседа с самим папой, ведь Томас Бойл был чужеземцем, а Джованни Барончелли орллевинцем, а потому наши внутренние дела ему будет понять и рассудить даже проще, чем понтифику. К тому же барон полагал своё дело абсолютно справедливым, а значит затруднений с ним возникнуть не должно было.
Итак, пребывая в смешанном расположении духа, Бринмор приблизился к Его выскопреосвященству, чтобы получить благословение и говорить о своей просьбе к Матери-церкви.

- Барон Дальмонт? - уточнил архиепископ Арвьерширский хорошо поставленным проникновенным голосом, опытного священнослужителя. Многие в Орллее, да и за её пределами почитали его чуть ли не за живого святого, но Бринмор не относился к их числу. Разумеется он ничего не имел против отца Барончелли, тем более, что лично им встречаться не доводилось, просто он не относился к числу тех людей, которые верят в реальных, осязаемых святых.
- К Вашим услугам, Ваше Высокопреосвященство. - ответил барон, прикасаясь губами к руке, протянутой для благословения. Рука эта всё ещё пахла дорогими специями и приправами архиепикопского стола.
- Прошу меня простить за опоздание, надеюсь, Вам не пришлось долго ждать, - вдруг извинился кардинал. Что бы это значило? Ведь именно Бринмор был здесь просителем и лицом куда более низкого статуса... Вероятно Его Высокопреосвященство тем самым подчёркивал свою простоту и аскетизм в общении, столь свойственный в народной молве всем святым каждой веры и эпохи. А может и иначе? Наверное кардинал и местоблюститель Папского престола намекает на то, как он стеснён во времени со всеми своими бесконечными трудами и обязанностями. В таком случае Бринмору нужно поторопиться и сразу переходить к делу, за которым он прибыл. Но естественно не нужно действовать и говорить поспешно, поэтому барон так же решил начать с извинений, дающих возможность продумать следующую фразу.
- Святой отец, что вы, это я должен просить у Вас извинения, что отвлёк от праведных дел и молитв со своими мирскими хлопотами, - объявил Бринмор смиренно сложив руки. - Я прибыл в святой город с целью поклониться мощам Святого Иоанна и великих праведников, ибо прежде мне не доводилось бывать вдалеке от родного очага, но теперь, когда наш граф, мой кузен безвременно покинул наш мир, я чувствую себя обязанным помолиться об упокоении его души с миром именно в это святом городе. Конечно я не могу просить у матери-церкви молиться за предателя, коим считается мой кузен, но, мне кажется, некое праведное дело, способно было бы доставить его душе радость в ином бытии. Поэтому, Ваше Высокопреосвященство, я имею намерение просить Вас, от лица самой церкви, благословить меня, в качестве претендента на титул графа Андервудширского, со всеми вытекающими привилегиями и обязательствами, соответствующими этому титулу.

- Милорд, я в силах просить упокоение души вашего кузена перед ликом Отца-Создателя, ибо каждый из нас совершал глупости, и каждый заслуживает, чтобы за него помолился священнослужитель.
Анвейн был преступником перед короной и перед богами. Святой отец оказывал великую милость дону Бринмору и его кузену, ведь архиепископ и верховный инквизитор мог распоряжаться огромной благодатью от добрых дел всей церкви, и эта милость не имела цены. Во истину Бринмора нельзя было назвать фанатичным петерианцем, но он не относился и к безбожникам, поэтому слова Его высокопреосвященства глубоко тронули сердце барона. Бринмор немедля пал на колени и вновь приложился губами к перстню.
- Спасибо, спасибо Вам Святой отец! Я также, всенепременно, буду молиться за Вас... Нет! Весь Андервудшир будет благословлять Ваше имя за столь благочестивый поступок! - восклицал он, с благоговением взирая на строгую величественную фигуру архиепископа, увитую солнечным сиянием. Луч жаркого орллейского солнца, особенно яркого в это время года, просачивался через витражные окна опускаясь за спиной Барончелли, как невиданный доселе нимб. Его Высокопреосвященство простёр руку в молитвенном жесте, будто истинный святой своей церкви и истинный пастырь её сынов, но тут же убрал её от лица и вывел своего собеседника из благоговейного ступора своей вполне мирской и обыденной фразой:
- Вы просите также благословить на графские земли вашего родственника, я правильно понимаю вашу просьбу?
- Не вполне - ответил Бринмор, поднимаясь. - Да будет известно Вашему Высокопреосвященству, что я только что был уполномочен стать опекуном земель графства Андервудшир до назначения нового графа. Эта тяжкая ноша свалилась на меня не случайно, ведь я долгие годы был секретарём своего кузена, поэтому дворяне Андервудшира и многие из моих соседей посчитали, что доверить управление графством можно только такому проверенному человеку, как я. В связи с тем, сколь тяжела эта работа и сколь велика ответственность, я и прибыл к Вам за божественной помощью. Ведь милость богов нужна в этом деле не менее мирской, которую уже оказал мне его светлость герцога Орллеи. К тому-же я пребываю в страхе того, что не смогу справиться с тою ответственностью которую возложили на меня мои соплеменники, ведь не имея графского титула, я не могу в должной степени выполнять обязанности сюзерена доверившихся мне людей, а подвести их было бы для меня верхом бесчестья и позора, для графства же и вовсе бедствием. Потому, молю Вас смилостивиться над жителями Андервудшира и благословить меня принять весь груз ответственности и всю тяжесть креста, связанного с делами и заботами о благоденствии своей Родины. Благословите меня на занятие графского титула, отец Барончелли - произнёс он, приняв смиренную позу и опустив глаза, отдаваясь на суд Отца, Матери и самой церкви.

Отредактировано Brynmor Dalmont (2015-05-03 07:44:06)

Самая лучшая ложь это правда, поданная в ином свете. Ведь и действительно многие в графстве ходатайствовали за Бринмора, и на то имелись у него верительные письма и грамоты. Кто-то был им подкуплен, кто-то подписал под нажимом, кто-то от чистого сердца, но большинство просто от того, что не имели других кандидатов, а дела в графстве требовали появления человека способного их решить. Артур Уорчестер просил за друга то ли из благодарности, то ли из расчёта, то ли просто по дружбе, а герцог Андрес видел в Бринморе достойного управленца. Что ж, можно сказать, что он действительно был оптимальным кандидатом, по крайней мере в отсутствии Риалль, королевы враждебного Фйеля.
- Спасибо Ваше Высокопреосвященство, вы столь же мудры, сколь и благочестивы!- ответил без пяти минут граф Дальмонт с низким поклоном. - Поскольку сам Отец благоволит мне и Мать оберегает мои начинания, я хотел бы прямо сейчас обсудить с Вами одно из дел нашего графства, напрямую касающееся духовных вопросов. Его преосвященство Епископ Андервудширский отец Антонио Доцинетти слёг с очередной болезнью незадолго до того, как я покинул свои владения. Он очень достойный человек и верой и правдой служит церкви в Андервудшире без жалоб и нареканий уже пятый десяток лет. Безусловно его здоровье вызывает у всех нас глубочайшее беспокойство и сожаление. Тем временем до наших земель дошли слухи о праведности молодого, но уже широко почитаемого аббата отца Джероламо Оттавиани, человека деятельного и достойного, кроме всего прочего отличающегося отменным здоровьем, а значит способного долгие годы нести свою службу в Андервудшире во имена Господни и во благо паствы. По этой причине я хотел бы передать Вам прошение об отрешении от должности отца Антонио, со всеми должными почестями и уважением, и назначении отца Джероламо новым епископом на его место. Сам же Его Преосвященство мог бы отправиться руководить своим родным монастырём Сан-Монтано.
С этими словами барон протянул кардиналу свиток соответствующего содержания. Документ был составлен кем-то из писарей Чёрного холма, а подписан Бринмором Дальмонтом, графом Андервудшира.
Антонио Доцинетти всю свою жизнь прослужил в Андервудшире и нажил немалое состояние, известный своей жадностью он не пользовался почтением у паствы, вынужденной платить за таинства значительные суммы, хранящиеся теперь в подвалах его резиденции Сан-Монтано. Но эта же черта характера делала его очень удобным для местной знати, легко добивавшейся лояльности церкви. Так вышло и теперь, когда Бринмор предложил ему огромную взятку епископ Доцинетти немедленно "заболел", успев только подписать ходатайство в пользу занятия бароном графского титула и прошение о его замене, прилагавшееся к документу отдельно. Сперва в нём предполагалось вписать имя одного из бастардов понтифика, но Бринмор предусмотрительно оставил там пустое место и, накануне встречи с Барончелли вписал туда нужное имя. Естественно у него была припасена и копия этого документа с пустой строкой.

Отредактировано Brynmor Dalmont (2015-05-06 18:35:55)

Теперь оставалось совсем немного, последний самый громадный и тяжёлый шаг - переговоры с королём, к нему барон Дальмонт готовился целый год, продумывая каждый ход, каждый шаг, каждую мелочь. Пока Риалль Дальмонт далеко, а её страна воюет с Хельмом, он уже начал графы Орллеи уже стали признавать его как равного. Теперь нужна лишь поддержка церкви, без которой никак и, представ перед Его Величеством в окружении ходатайствующих за него графов, сюзеренов и синьоров, простолюдинов и священников, одним словом всей Орллеи, он окажется в беспроигрышной позиции. Ну а если нет? Тогда будет уже новая война, война с женщиной и детьми, а её Бринмор стремился всеми силами избежать, ведь сколь бы он не презирал старшую ветвь своего рода - он был орллевинцем, для которого клановые узы превыше всего, и бароном, для которого важны такие понятия как честь и благородство. Нередко семья и клан, честь и долг вступают в споры и каждый раз такой спор дорого обходится тому, в чьей душе он идёт. Поэтому барон должен выиграть борьбу за титул здесь и сейчас, не вынуждая себя марать руки в крови слабых женщин.
Пока Его Высокопреосвященство подписывал бумагу Бринмор за его спиной наклонился слегка вперёд и убедившись, что документ подписан вновь обратился к святому отцу.
- Спасибо, Ваше Высокопреосвященство, Вы вновь облагодетельствовали Андервудшир, но... я даже не знаю как Вам и сказать... мне право неудобно... я вот только сейчас заметил, что писарь, видимо по ошибке, указал меня графом, в то время как я всего лишь местоблюститель графского титула барон Бринмор Дальмонт, но никак не граф Андервудшира, - объявил Бринмор, покраснев и печально уставившись в пол. - Впрочем, в этом нет большой беды, ведь божественное благословение уже получено и Отец-создатель с Матерью-заступницей вот-вот сделают меня графом Андервудшира, а значит акт о назначении вступит в силу в тот же момент! - продолжил он, уже обрадованно удачному стечению обстоятельств, выручающему обоих участников переговоров. - Теперь, если церковь успешно окажет мне содействие перед лицом его Величества, который один способен удовлетворить моё ходатайство о получении титула, отец Джероламо автоматически станет Его Преосвященством, в противном же случае никто ничего не теряет, уж простите что говорю без обиняков.

Отредактировано Brynmor Dalmont (2015-05-07 20:21:24)

Что ж, угодно ли Барончелли или не угодно, назначение Бринмора, это воля Господа, как и назначение Джироламо епископом в Андервудшире и что либо ещё. Барону казалось, что он предложил честную сделку, дающую гарантии обоим участникам в случае успеха, и ничем не угрожающую партнёру, делая его хозяином положения, но, быть может он ошибся с формой, в которой делал своё предложение, а может архиепископ просто - не тот человек, один из немногих священнослужителей, которые не способны хватать выгоду за хвост при любых обстоятельствах. В любом случае документ навсегда останется с отцом Джованни и он, в нужный момент, может дать ему ход. Барон не станет создавать к этому препятствий, обращаясь к понтифику. Видимо переговоры с церковью не его стезя, поэтому влезать в её внутренние интриги было бы не мудро. Да и отец Джованни уже оказал ему неоценимую услугу, согласившись молиться за Анвейна, это было больше, чем то, на что он мог рассчитывать.
- Рад, что святая церковь не гневается на нас, Ваше Высокопреосвященство, молитесь за нас, ведь в этом и состоит Ваша миссия. Я ещё более уверен в том, что поступил мудро, обратившись именно к Вам. Какова бы ни была воля Отца и Матери по графскому вопросу, я всё-же верю в скорейшее решение моей просьбы о назначении епископа Оттавиани, ведь таковы необходимость и воля Богов. Мне остаётся только запастись смирением, как вы и советуете - улыбнулся барон. - Если вы позволите, я и впредь буду следовать Вашим мудрым наставлениям и навещу Вас, чтобы поведать о королевском решении по моему вопросу, ведь как бы то ни было, вы оказали мне сегодня неоценимую услугу, а Кесарево оставим Кесарю.
Бринмор вновь опустился на колено, чтоб поцеловать перстень кардинала и попросил разрешения откланяться.
Когда он покинул покои понтифика, на лице барона играла улыбка.
- Удалось? - спросил Элрик с беспокойством.
- Нет, но боги явно на моей стороне, - рассмеялся Дальмонт. Некоторые вещи всегда должны оставаться на своих местах.