- Предложила сбежать с ней? Тебе? – пират с густой бородой отвлёкся от жарких обсуждений со своими товарищами, услышав вещавшего в соседней компании юнца. Перебросив ногу через бревно, поворачиваясь, чтобы лучше видеть раскрасневшееся от выпивки и целого дня под палящим солнцем лицо парня, он отхлебнул из кружки. Ром в избытке заструился по его тёмной бороде. – Тебе? – повторил он уже с более заметной усмешкой в голосе.
- Да! – юный матрос вскочил на бревно, светясь то ли от гордости, то ли от радости, что он собрал столько слушателей. – Это случилось в тот  миг, когда я довёл её до пика и, дрожа всем телом, она сказала мне…
- До пика! – громоподобный хохот бородатого заглушил даже голоса тех, кто расположились у других костров и, увы, не могли быть свидетелями этого потрясающего рассказа. – До тика, ты хотел сказать? До нервного тика. Бедняжка аж задёргалась!.. Ха-ха-ха!
- Нет, я говорю!.. – попытался возразить малый, но тщетно – его голос уже потонул во всеобщем весёлом гомоне, взорвавшем ночной воздух после слов вмешавшегося в рассказ пирата.
- И что же ты ответил ей, о великий из любовников? – тем временем тот никак не мог успокоиться. Вытирая выступившие на глазах слёзы, он всё пытался перестать смеяться.
- А то, что моя жизнь принадлежит лишь морю! – выпалил парнишка достаточно громко, чтобы его услышали все присутствующие. – И что нет такой бабы, которая была бы в силах отвратить меня от него!
На каких-то несколько мгновений хохот и улюлюканье затихли, сменившись лишь потрескиванием костра да шумом волн. Пираты молча переглядывались. Кто-то косился на бородатого, кто-то, подозрительно сощурившись, буравил взглядом молодого матроса.
- Гм, - уже без тени насмешки хмыкнул пират в усы. – Достойно, малой. Хорошо сказано. Выпьем же за это!
С дюжину кружек взметнулись вверх, сопровождаясь одобрительными возгласами. А затем бородатый вновь повернулся к своим, чтобы продолжить беседу, а юнец, ещё недавно ходивший в юнгах, плюхнулся на своё место, шепнув своему другу, такому же пареньку:
- Правда, мы условились, что когда я стану слишком стар для моря или лишусь ноги, то мы непременно будем вместе.
- Руку даю на отсечение, что это была Марлен, - ухмыляясь, пробормотал пират в свою кружку, уже обращаясь к своим собутыльникам.
- Марлен? – на лице сидящего рядом старпома отразилось довольно специфическая эмоция, воспринятая его собеседником, должно быть, по-своему.
- Ну да, а ты что – неужто ревнуешь, Рид? – мужчина хрипло рассмеялся, понимая, какую ересь сморозил, но оттого-то и смешную. – Эта шельма какие только песни не поёт, чтобы содрать с тебя как можно больше! А песня про «давай сбежим»  - вообще классика.
- Да, слыхал о ней, - Себастиан заставил себя улыбнуться. Не столько ради отвода подозрений, сколько для самого себя. В конце концов, сколько на Тиле таких Марлен ходит. Его мать была не единственной. Не единственной шлюхой с таким именем.
- Только слыхал? СЛЫХАЛ? Чтоб мне пусто было, Рид уж ты-то обязан к ней наведаться! Такого сладкого голоса во всём порту не сыщешь! И это я уж молчу обо всём остальном!
И Риду пришлось выслушивать целый трактат о великолепии прелестницы-южанки, так что под конец он уже даже забыл о том, что эта Марлен – тёзка его матери, тем более что воображение уже нарисовало целый образ, ничего общего не имеющего с тем, как выглядела та, другая. Хотелось бы ему однажды навсегда вычеркнуть её лицо из своей памяти. И всякое присутствие. Ведь, по сути, не она была его настоящей матерью. Прямое кровное родство ничего не дало, кроме разочарования. «Ну вот, опять о ней думаешь», - упрекнул себя мужчина.
- Пойду, ноги разомну, - оповестил он уже изрядно захмелевшего собеседника, который в этот самый момент затянул с кем-то из товарищей по команде моряцкую песню, старую, как мир.
Мысли пирата приятно путались. Проходя мимо двух отплясывающих босиком на песке матросов, он думал о том, как бы странно смотрелась Эдвена в бальном платье, а уже в следующую секунду, поравнявшись с двумя бочками, щедро выделенных Грэйс на сегодняшний вечер, он гадал, как же так вышло, что столько шлюх носит имя Марлен.
И где, собственно, сама Грэйс, подумал он немного запоздало, когда вновь заполнил флягу ромом и теперь стоял, облокотившись на одну из них, и оглядывал разбитый ими лагерь. Этот вопрос задержался в его голове дольше всего прочего, однако над ответом особенно размышлять не пришлось.

- Сколько ещё лет ты будешь бегать от команды? – опустившись на песок рядом с квартирмейстером, Рид откупорил флягу.
Где-то позади плясали огни костров, вразнобой галдели как никогда довольные жизнью разбойники, но впереди картина разворачивалась совсем иная – спокойная, умиротворяющая, располагающая к глубоким раздумьям. Впрочем, Рид пока не чувствовал ни намёка на подобное расположение, да и на природную красоту тоже не особо смотрел. Может, всё дело было в том, что для «поболтать» на какие бы то ни было темы ему не требовалась «особая атмосфера». А может его просто сейчас куда больше занимало содержимое фляги.
- Пока я шёл сюда, как минимум двое или трое сказали: «Эй, веди её сюда, а то как неродная. Мы ж не кусаемся», - Себастиан взглянул на Грэйс, думая одновременно о том, что в ночи она выглядит как-то иначе, и о том, как скоро она его отправит восвояси. – Хотя из уст Рохо такое звучит всё же подозрительно, - притворно нахмурился старпом, - учитывая то, как резво он перекусывает глотки врагам. Короче, - поспешил он добавить, так как ему показалось, что вот-вот его перебьют и действительно отправят куда подальше, - не дело сидеть вот так одной.
Однако Рид не поднялся на ноги, чтобы подать пример рыжей, мол, пойдём-ка со мной и да начнётся веселье. Напротив, мужчина сам прислонился спиной к поваленному дереву и приложился к фляге.
- Ты знаешь историю про Предвестника? – вытерев губы тыльной стороной ладони, вдруг поинтересовался Рид, устремив взгляд вдаль, на горизонт, откуда начиналась мерцающая лунная дорожка. – Про единственного, кому удалось вырваться из русалочьих объятий.

Отредактировано Sebastian Reed (2015-07-14 22:56:16)

Даже если бы Грэйс промолчала в ответ, он бы, конечно, всё равно начал рассказ, но девушка отреагировала, даже вполне спокойно – и ему было приятно, что она сама в итоге попросила.
- Как-то отправились мы с дедом в очередной раз в море. Как сейчас помню – тогда только начинался самый сезон лучшего времени для рыбаков, когда с одинаковым успехом можно было поймать любую живность, какая только водится на глубине и пригодна для того, чтобы отправиться на рынок. Погода была – лучше не придумаешь, накануне мы обновили сети и подлатали лодку, так что, как видишь, ничего не предвещало беды, - Рид согнул одну ногу в колене и на несколько мгновений просто задумчиво смотрел куда-то туда, где недавно скрылся брошенный Грэйс камушек.
Всякий раз, вспоминая в мыслях или в разговоре (что происходило, к слову, вообще крайне редко) деда или бабку, на мужчину накатывала волна чувств весьма неоднозначных – отголоски былого тепла и одновременно с этим горькое чувство вины. Однако на лице его при этом не отразилось ни тени какой-либо из переживаемых эмоций. Рид так и оставался внешне несколько равнодушным и спокойным. Разве что немного пьяным. Или не так уж и немного. Он, право, не помнил, сколько уже успел выпить.
- Дед мой, опытный рыбак, прекрасно знал все места, где бы нас в это время года ожидал самый обильный улов, - продолжил он, будто бы забыв о том, что собирался рассказать о некоем Предвестнике. Сейчас в его памяти так чётко и ясно вырисовывались мельчайшие детали описываемого дня, но старпом вовремя заметил, что слегка увлёкся с подробностями. – Так вот, ничто не указывало на возможные неприятности, пока на нос лодки не опустилась чайка. До этого она где-то с минуту кружила над нами, не издавая ни звука. С таким же молчанием устроилась на нашей лодке. Обычная чайка, если не считать того, что глаза у неё разного цвета были – один нормальный, а второй, – он взглянул на Грэйс и указал пальцем на свой правый глаз, - чёрный, как смоль, что на какой-то миг мне показалось, что он и вовсе выжжен. Но нет. Дед, стоило ему к ней присмотреться, тут же бросил всё и начал разворачивать лодку. Да с такой поспешностью, будто где-то образовалась течь, и нужно было как можно скорее вернуться на берег. Разумеется, я был сбит с толку и не понимал причины подобной суматохи. К тому же, мы тогда ещё не успели поймать ровным счётом ничего. Не могли же мы в такое время вернуться домой с пустыми руками, настоящий позор, – пират сделал несколько глотков из фляги. – Вот тогда дед и поведал мне о Предвестнике.
Каждая хорошая история нуждалась в своевременных паузах, дающих слушателю время переварить услышанное и представить картину во всех красках.
- Давно это было, за это время история разошлась с кораблями по всему Тилю, так что имени того рыбака уже никто и не помнит, равно как и того, откуда именно он был. Какой-то порт, может быть даже Виргата, но это неважно. Важно то, что был у него особый дар – вселяться в животных и видеть их глазами, – Себастиан замолк на секунду-другую, вспомнив кое-что, но это была не его тайна, а потому он отпустил эту мысль. – Магия, как известно, даётся богами неспроста. Кто-то принимает её с благоговением, кто-то – с осторожностью, а тот рыбак возгордился, решив, что его роль в этом мире – особая. Не верил, что боги выбрали его, чтобы он в птиц да бродячих псов вселялся, – пират усмехнулся. Достанься ему такая сила, он и этому был бы рад до чёртиков. – И вот однажды он решил обуздать – никогда не поверишь – самого Кракена.
Мужчина взглянул на Грэйс, пытаясь понять, произвел ли на неё должное впечатление сей, несомненно внезапный, факт. Даже если и произвел, то рыжая очень хорошо скрывала то удивление, которое должно было по идее охватить её.
- Вряд ли у него это получилось, - продолжил Рид повествование после нескольких глотков рома, - иначе бы мы сейчас жили совсем по-другому. Однако одно этот человек сумел доказать наверняка – и может быть в этом и заключалась его роль, его предназначение – подводный мир куда темнее, чем мы привыкли думать. И не зря мы страшимся того, что ожидает нас на глубине? – где-то в джунглях закричала птица, голоса в лагере стали будто тише. – На поиски чудища он отправился со своим товарищем. Тот-то и поведал о случившемся – как русалки окружили их, взмахивая своими мерцающими в свете луны хвостами, как эти скалящиеся морские девы ещё долго преследовали их, заливисто смеясь, но не пытаясь перевернуть лодку, словно желая сначала насладиться страхом своей добычи. И как его другу вдруг пришла в голову безумная идея – а может на него так подействовали русалочьи чары – добровольно отправиться в их склизкие объятия. Отчего-то маг решил, что сможет взять под контроль и этих хищниц. Как удалось спастись его товарищу – загадка. Через какое-то время этот человек навсегда покинул порт, завязав с рыбацким делом. Случилось это после того, как вскоре после трагической кончины мага, по дороге обратно в порт на борт его лодки приземлилась чайка. Такая же, какую видели мы с дедом. Уставившись прокаженным глазом прямо на него, птица безмолвно буравила его взглядом, и нарастающее чувство тревоги закралось в его душу. Поддавшись ему, рыбак налёг на вёсла сильнее, успев добраться до берега, откуда уже заметил сверкнувший неподалёку хвост. Страшная догадка посетила рыбака – его друг жив, и именно он предупредил его об опасности.
Верил ли Рид сам в то, что рассказывал? Ведь, как он сам отмечал, история, если она и имела место, то произошла давно, да и учитывая то, сколько раз переходила из уст в уста, то наверняка до сегодняшнего дня дошла не совсем в изначальном варианте. Себастиан и сам сегодня, если уж говорить совсем откровенно, невольно додумал парочку деталей – например про то, почему именно маг сам покинул лодку. Однако да – он действительно верил, что нечто подобное когда-то произошло. Пускай, быть может, при иных обстоятельствах, пускай со временем история приобрела иные очертания, но тем не менее.
- Прошло уже много времени, а истории о птице-Предвестнике по-прежнему можно порой услышать от самых разных моряков – от торговцев, пиратов, простых рыбаков. О, я знаю этот взгляд, - усмехнулся Рид, не найдя в лице Грэйс ни намёка на то, что она приняла всё за чистую монету, а напротив – весь её вид был полон скептицизма.  – Если не веришь тому, что происходило неизвестно когда и с кем, то поверь мне. Я видел Предвестника не только в тот день, когда мы с дедом отправились на рыбалку.
И он поведал девушке о том случае, который произошёл с ним в первые месяцы на «Хапуге», когда он был ещё зелёны юнцом, простым юнгой, только осваивавшим навыки владения оружием и нелёгкой пиратской жизни. Во время взятия на абордаж очередного торгового судна пиратам было оказано серьёзное сопротивление. Обе команды потеряли немало людей. За бортом среди обломков повреждённых судов оказались и «наши», и «ваши», как говорится, но в конечном итоге торговое судно было захвачено. «К слову, как раз в той битве я впервые убил человека», - также вспомнил Себастиан, погружаясь в воспоминания.
И вот, когда на «Хапугу» перетаскивали ценный груз и прочие трофеи, несколько пиратов заметили вдруг на краю борта спокойно восседавшую чайку с «выжженным» глазом. Разбойники запаниковали, побросав всё, поспешили обратно на свой корабль и как можно скорее перерубили абордажные тросы. В тот самый момент, когда на «Хапуге» подняли паруса и бриг начал постепенно отдаляться, откуда-то снизу раздался истошный вопль. Один из раненных, оказавшийся за бортом и умудрившийся схватиться за какую-то доску, вдруг суматошно забарахтался, а в следующую секунду с головой скрылся под водой, как будто кто-то насильно потянул его вниз. То же случилось и с несколькими другими беднягами, правда, те находились без сознания или же уже были мертвы.
С покинутого судна доносились проклятья и ругань. Матросы делали всё возможное, чтобы заставить свой корабль хоть как-то плыть, однако такелаж был сильно раскурочен.
- Отдаляясь, мы лишь могли видеть, как корабль начала раскачивать из стороны в сторону неведомая сила, – подобные воспоминания нуждались в том, чтобы хорошенько залить их чем покрепче, что, собственно, старпом и сделал, с горечью отмечая, что рома оставалось не так уж и много. - И будь я проклят, – с жаром произнёс Рид, - если то была просто череда случайностей, а корабль пытались перевернуть не эти твари. Так что, приметы, – добавил он уже спокойным голосом, – это не просто приметы, дорогая моя.

Ещё никогда его истории не вызывали такого эффекта. Удивлённые шепотки, взрыв хохота на всю таверну, развязавшиеся из-за какой-то мелочи споры – это да. Но ещё никто из его слушателей не начинал молча раздеваться. Впрочем, и слава Марису, так как обычно слушателями выступали личности, которых Риду бы в самую последнюю очередь хотелось видеть обнажёнными.
Мужчина так и замер с флягой в руке, застывшей на полпути ко рту. Наблюдая, как одежда Грэйс постепенно отправляется на песок, Рид о чём только не успел за это время подумать, что только не нафантазировал, однако ни один из пришедших ему в голову вариантов не приводил, в конечном итоге, к тому, что их квартирмейстеру просто вздумалось, видите ли, искупаться в море. Приятное удивление, недавно озарившее лицо Рида, сменилось кислой миной разочарования, а от предвкушающей полуулыбки не осталось и следа.
Было непонятно, что расстраивает сильнее – тот факт, что Ингрид никак не отреагировала на его рассказ, несомненно увлекательный и правдоподобный, или же несовпадение реальной действительности и его предположений о поступке девушки.
Себастиан с трудом оторвал взгляд от морской глади, в объятиях которой только что скрылась Грэйс и увидел, как со стороны лагеря к ним направляется вразвалочку невысокая фигура с подозрительно светлыми даже для такой тёмной ночи волосами. Вергилий по какой-то неясной причине был загадочно молчалив. Плюхнувшись на песок рядом со старпомом, он попытался сфокусировать свой взгляд на разбросанных по песку вещах Грэйс, но видимо безуспешно, потому как, повернув голову, он глубокомысленно изрёк:
- Знаешь, Рид, меня тут осенило - из крокодиловой крови может выйти неплохая сыворотка для... для... - однако суть небывалого открытия Риду так и не суждено было узнать, потому как лекарь прикрыл глаза и опустил голову себе на грудь.
К тому моменту, как Грэйс вдоволь поплескалась и наконец вышла на берег, Верг уже благополучно посапывал на плече пирата, который молча протянул девушке бутылку. Принимая её из рук старпома, Ингрид слегка задела его пальцы своими. Холодная. Как русалка, о которых он недавно рассказывал. Да и походила она сейчас на одну из них чем-то, будь у неё хвост вместо ног. Рид скользнул взглядом по «предполагаемому хвосту» и едва не прослушал, что только что сказала квартирмейстер, которая как будто и не заметила прибавления в их небольшой компании.
- Не искушай судьбу, дорогая, оденься, - вместо того, чтобы ответить на её вопрос, буркнул старпом, принимая бутыль обратно. – Видишь ли... - произнёс он и многозначительно покосился на спящего Верга. - Ночи здесь куда холоднее, чем кажутся.
Несколько коротких мгновений «кто кого переглядит», в течение которых Рид тысячу раз успел пожалеть о своей просьбе, потому как радостного блеска в глазах Грэйс заметно поубавилось, и она всё-таки пошла за одеждой.
- Не знаю, как много можно прочесть о жизнях по звёздам, но вот моряку без них никак и никуда, это верно, - Себастиан сделал глоток из бутылки и ему показалось, что он ощутил на своих губах солёный привкус. – Я в море с самого детства, сколько себя помню, вырос в семье рыбаков. Так что да, разумеется, я умею, - последние слова мужчина произнёс даже несколько оскорблено, будто не веря в то, что Грэйс могла усомниться в его навыках. – Дед меня многому научил. В частности, - Рид нащупал на шее уже изрядно потрёпанную, но всё ещё крепкую веревку и вытянул из-под рубашки круглый предмет, потускневший от времени, - искать путь, когда нет возможности наблюдать звёзды.
Пират поднял руку перед собой, демонстрируя Ингрид покачивающийся из стороны в сторону компас, доставшийся ему от деда и который он неизменно носил с собой вот уже столько лет, почти всю жизнь.
- Небо, как и море, бывает крайне своенравным и непостоянным, заволакивая путеводные маяки непроглядными тяжёлыми тучами. Этому же предмету характерно постоянство и не меньшая чёткость. Никогда ещё не подводил – ни на суше, ни в море.

Отредактировано Sebastian Reed (2015-07-14 23:22:29)

Он глядел на эту женщину и все отчетливее понимал, что совершенно ничего не понимает. Какая-то штуковина, какой-то обратный путь и какие-то джунгли. Кажется, единственное, что он слышал сейчас и воспринимал, был рокочущий, становившийся все более различимым фйельский акцент, соблазнительный до чертиков (хотя вот в исполнении Ульфа он не производил такого впечатления). Ее хельмовский был настолько хорош, что в повседневности легко было забыть, откуда квартирмейстер родом, но стоило Грэйс хорошенько выпить или не менее хорошенько разозлиться, как ее язык сразу же выдавал ее происхождение с потрохами. Рыжая была не первым человеком из Фйеля, с кем был знаком Себастиан, однако, несмотря на то, что сам фйельский ему очень нравился, только ею он прямо-таки заслушивался. И что бы Грэйс сейчас ни сказала, о чем бы ни попросила, Рид бы согласно закивал и все сделал. Впрочем, вероятно, всему виной было количество принятого сегодня на душу - как из бочонка, так и с вентиля над костром, ведь, как известно, ничто так не размягчает и не расслабляет разум, как горячий ужин, хмель да компания приятная - и все на свежем воздухе.
Нога Рида безвольно качнулась в сторону, когда сапог Грэйс угодил прямо в нее чуть выше колена, а сам старпом повел головой, сопровождая взглядом пошатывающуюся фигуру.
- Я? - переспросил он несколько рассеянно. Правой рукой мужчина все еще сжимал веревку, на которой висел компас. – С тобой, разумеется.
«А куда?» - Рид разжал пальцы, выпуская прибор. Поднимаясь с песка, пират силился вспомнить, о чем, собственно, толковала Грэйс, когда он весь обратился в слух, но не во внимание. Отрывочные воспоминания все-таки удалось в конечном итоге сложить в единую картину.
- Эта штука, - Рид гордо хлопнул ладонью себя по груди, - называется компас, и уверяю - даже добравшись до самой чащи с закрытыми глазами, благодаря ему мы запросто выберемся. На что угодно спорю.
Мужчина быстро нагнал Грэйс и, прежде чем они окунулись в чернеющую чащу, в последний раз посмотрел в сторону их лагеря. Песни и веселая болтовня стихли, пламя в кострах больше не устремлялось в вышину, лишь редкие матросы неуверенной походкой виляли между расположившимися кто где спящими. Нет, Себастиан не боялся, что забудет, в какую сторону им возвращаться, он был как никогда уверен в себе, но вот действительно ли им стоило отправляться в джунгли именно сейчас? И, будто в подтверждение этим мыслям, рядом одновременно раздались глухой стук и иноязычное проклятье.
- Пока не поздно, можем развернуться, - от неминуемого поцелуя с землей Ингрид спасла быстрая реакция спутника. Рид успел перехватить девушку. – Твой дух авантюризма вдохновляет, но мы прошли всего дерева два-три... А чем дальше, тем более извилист и непредсказуем путь. Ну-ка посмотри на меня, - старпом взял Грэйс за плечи, пытаясь в кромешной тьме разглядеть, насколько сильно мутны ее глаза.
- Нет, мы идём за цветком! – напористо произнесла она таким тоном, будто это было чем-то жизненно-важным или очевидным, как, например, то, что море солёное.
Вяло вывернувшись из хватки мужчины, пиратка продолжила путь в неизвестном направлении, всё углубляясь в джунгли, и Себастиану ничего другого не оставалось делать, кроме как последовать за ней. Что то был за цветок и зачем он ей понадобился, Риду оставалось лишь гадать, потому как его уточняющего вопроса рыжая то ли не услышала, то ли по неизвестной причине решила проигнорировать.
Какое-то время они шли молча. Лишь над головой периодически раздавались шорохи ночных обитателей да голоса неведомых птиц. Вот только если Грэйс такое положение дел, по всей видимости, вполне устраивало, то Риду быстро стало скучно и он остро ощущал потребность поговорить хоть о чём-то. Тем более что то и дело лупящие со всех сторон ветви да лианы в какой-то момент начали откровенно раздражать. Самое время было завести приятную беседу. Пусть и по большей части с самим собой. Собеседник из Грэйс всегда был не особенно активный.
- Ты только глянь, какие они разные – ночи в открытом море и ночи на суше, - Себастиан отвёл рукой очередную ветку, перешагивая через особенно корявый корень. -  Казалось бы, тут вроде даже и тише, но сколько всяких звуков. А самое интересное – ты не можешь с точностью узнать, кто их издаёт. Вроде птицы, зверьё какое, но кто чёрт на деле разберёт, что там среди всего этого ещё затаилось.
У старого кока на «Призраке» был приятель, который рассказывал, как много-много лет назад, ещё в его юности, во время одной из стоянок у вроде как необитаемого острова с такими же глухими джунглями на утро не обнаружилось чуть ли не половины команды. Искали их, искали, всё прочесали – и корабль, и чащу, но никого так и не нашли. Единственное только, в пещеру в холмах, возвышавшихся в центре острова сунуться не посмели – подозрительно тихо вокруг было, ни единого трёкота животины какой. И вот сейчас Рид вспомнил эту историю и не преминул ею поделиться со своей спутницей.
- Говорят, если прислушаться, много чего можно услышать, – закончил старпом многозначительно, но затем, усмехнувшись, добавил уже более живо. – Но нам ничего подобного не грозит. Мы здесь уже сто раз останавливались и всё в порядке.
Зверьё местное было слишком чуткое до посторонних звуков вроде человеческого голоса (с другой стороны, Себастиан говорил не так уж и громко, всё-таки у него ещё была голова на плечах) или же пираты просто добрались до самого тихого места на острове, но здесь, казалось, всё буквально замерло в забвении. Впрочем, Рид этого не заметил, продолжая безмятежно разглагольствовать уже на другую, куда менее загадочную тему, дабы как-то скрасить животный страх человека перед лицом ночи и темноты, который ещё со времён глубокой древности не покидал глубины подсознания всех людей.
- И вот тогда этот сумасшедший решил позариться на Цезаря, ибо за корабельного кота его бы всем скопом отхлестали – и это ещё в лучшем случае…

Отредактировано Sebastian Reed (2015-07-11 21:02:48)

Все случаи, когда Ингрид добровольно рассказывала что-то о себе и своем прошлом, можно было перечислить одним лаконичным словом - никогда. Именно поэтому Рид постарался как можно скорее ухватиться за это внезапно сорвавшееся (не без труда, впрочем) с губ девушки имя, которое, кстати говоря, он поначалу воспринял исключительно как попытку своей одухотворенной ромом спутницы его соблазнить - уж больно много было "р" в этом имени.
- Что за тетка? - быстро вставил Рид свой вопрос. - Она из Гериота? Поэтому ты?.. - но Грэйс его будто не слышала, продолжив свой монолог и в который раз за время их знакомства оставив Рида у разбитого корыта с выгравированным на нем "Тысяча и одна попытка узнать о жизни Грэйс".
И вновь речь пошла об этом цветке, который лично Себастиану был совершенно по боку, даже будь он предвестником хоть самого Мариса. Из-за этого чертового цветка старпом упустил такой отличный шанс выбить из подруги хоть малую толику ее истории, которую девушка хранила под семью замками, словно в прошлом убила весь совет пиратских баронов и короля пиратов впридачу. Немного недовольный, Рид поднял голову и прищурился, пытаясь разглядеть очертания чудо-цветка.
- А, э-э-этот, - небрежно протянул мужчина, все еще изучая диковинку, которая, как ему показалось, оказалась не такой уж и диковинкой, - это же "лесной краб", совсем не опасен, пованивает только в самый пик своего цветения. Верг про него рассказывал, я помню. Его бутон похож на клешни краба, - Рид сложил пальцы наподобие клешни и пощелкал пару раз, - но из-за такого цвета и потому, что растет на деревьях - лесной. Его вроде как снотворное частенько заваривают. Эй, ты что...
Глазея на цветок, он и не заметил, как Грэйс начала поспешно... вновь раздеваться. На сей раз купаться было явно негде, но вот ликование даже не успело накрыть Рида с головой, потому как план действий квартирмейстера быстро стал ясен.
- Да он не опасен, говорю же, - в недоумении промолвил Себастиан, искренне не понимая, почему человек его не слушает. Да, пусть Грэйс и разбиралась во всяких травах лучше него, но этот факт перекрывало авторитетное мнение Вергилия, внезапно обретшее этот самый авторитет в помутившимся от рома сознании.
Впрочем, пиратка будто не слышала этих возражений, как не слышала до этого его увлекательных рассказов, и принялась за достижение своей цели - всеми силами добыть цветок. Однако силенок не хватило, что неудивительно. Рид даже за свой прекрасный канонирский глазомер сейчас, пребывая в таком состоянии, не ручался, куда уж там простой женщине. Ну, может не такой уж и простой (Грэйс вообще сложно было охарактеризовать подобным определением), но женщине.
- Но-но! - быстро среагировал пират, вытянув руку и не позволив Остергард напасть на него и забрать и его сапоги, а именно это, как ему показалось судя по решительно хищному выражению лица подруги, она собиралась сделать. - Знаешь, как трудно нынче раздобыть дельные сапоги своего размера? Своими разбрасывайся сколько хочешь, а от моих руки прочь.
И вот вроде бы сказал - как отрезал, но тут произошло то, чего Рид никогда в жизни бы не ожидал увидеть. Он скорее приготовился к тому, что ему придется уворачиваться от обрушившейся на него ярости, но тут Грэйс поджала губы, пытаясь скрыть дрожь в них, глаза ее повлажнели и, шмыгнув носом, она поспешила отвернуться, скрестив руки на груди и оставив Себастиана в шоке пялиться на ее подрагивающие плечи.
- Ты... Ты что... - неверяще проговорил он, пытаясь заглянуть сбоку ей в лицо, но рыжая успевала чуть отворачиваться в другую сторону. - Ты пла?..
Но в этот момент послышалось тихое бормотание на фйельском. Была ли это отборная ругань? Или просто очередной поток мыслей, которые Ингрид не особенно контролировала под градусом? Как бы там ни было, как и особенная "р" в речи этой чертовки, так и ее родной язык в ее же исполнении - все это действовало на старпома каким-то магическим образом. Даже если бы она сейчас просто проговаривала по памяти рецепт приготовления ухи - он бы хоть тысячу таких цветков теперь нашел.
- Черт, женщина! Что ты со мной творишь? - прорычал в итоге Себастиан, не в силах выносить этой фактически тройной атаки. Он развернул Грэйс к себе и чуть тряхнул ее за плечи, заставляя посмотреть ему прямо в глаза. - Я достану тебе эту крабью лапку, слышишь? Чего бы мне это не стоило. Я, - он еще раз поднял голову, одарив цветок воинственным взглядом а-ля "я знаю, где ты спишь, зараза", а затем вновь уверенно и твердо посмотрел на квартирмейстера, - достану ее ради тебя.
Но, как известно, перед любым рисковым делом, особенно совершаемым во имя великого, необходимо заручится должным настроем, что Рид незамедлительно и сделал, правда, стоило ему податься вперед и встретиться с рыжей в поцелуе, предназначенном для поднятия боевого духа и придания сил и уверенности в этих самых силах, как тут же мысль о треклятом цветке успешно вылетела из его головы. Очнулся Себастиан лишь после того, как, чудом преодолев все возможные препятствия в виде корней и свисающих лиан, припер девушку спиной к стволу той самой пальмы, по которой должен был уже по идее взбираться. Пальма ему об этом напомнила сама - оставив на ладони ссадину и заставив тем самым оторваться от Грэйс.
- Так, - рассеянно сказал Рид, потирая руку и восстанавливая дыхание, - цветок, значит... Да.
Стараясь не обращать внимание на отплясывающее в груди сердце, пират принялся развязывать темно-бордовую полосу ткани, в несколько оборотов опоясывающую рубашку. Этой вещицей он обзавелся совсем недавно и, как и любой адекватный и порядочный морской разбойник, не преминул нацепить на себя, тем более что ткань была качественная. И для красоты, и чтобы никто другой не стырил, и затем, что в общем и целом таким образом за пояс можно было бы перед очередным сражением запихнуть пару-тройку лишних кинжалов. Вот и сейчас пригодилась. Намотав один край на правый кулак, Рид перекинул ткань вокруг пальмы и намотал уже другой край на левую руку.
- Ну, в путь, - выдохнул он и, проверив прочность своего приспособления, уперся подошвой сапога о ствол.