Эдвена была в ярости, но вместе с тем она была растеряна - редко захват торгового судна уносил столько жизней пиратов, чаще всего торговцы сдавались без боя, так они повышали свои шансы остаться в живых, эти же были точно бешеные, сами напарывались на клинки и лезли под пули, особенно один. Хоук его не видела, попросту не успела добраться, но ей уже успели рассказать, что этот человек уложил больше пиратов, чем все матросы торговика вместе взятые, к тому же сам при этом отделался парой царапин. Что же везут на это корабле, если его так охраняют?
- Капитан, корабль наш, мы повязали этого дьявола, что с ним делать? Вы сами ему глотку перережете или будете толковать? – Доложил один из матросов. Эдвена смерила его тяжелым взглядом.
- Тащите сюда, я хочу взглянуть. – Отдала она короткий приказ, не выдавая своих опасений и волнений. – И что там с товаром?
- Мы ещё не добрались, щас разгребем чутка и займемся. – Откликнулся все тот же матрос, который уже было рванулся к трюму.
Хоук кивнула, она мерила палубу «Призрака» шагами, плотно сжимая челюсти, руки пиратки непроизвольно сжимались в кулаки, внутри все переворачивалось от злости, даже не смотря на одержанную победу. В этом сезоне она не планировала так дорого размениваться с торговцами.
Эдвена продолжала метать туда-сюда по палубе, её не беспокоил глубокий порез на плече и десяток других мелких ран, которые щипало от чужой крови и выступившего под палящим солнца пота. Когда её люди подвели под её очи пленных, заставив тех рухнуть на колени, женщина остановилась и шумно выдохнула, стараясь сохранить самообладание.
Она окинула взглядом двоих мужчин, почти не обратив внимания на капитана корабля, и надолго задержавшись на втором. По всем признакам он не был ни торговцем, ни матросом. Те латных перчаток не носят, ровно как и доспехов. Но даже не это выдавало незнакомца, осанка, взгляд, да все в нем говорило о том, что он не отсюда, ему место где-нибудь среди королевских рыцарей, но никак не на этом убогом корабле.
Эдвена было хотела обратиться к этому человеку с закономерным вопросом о его происхождении, но её прервал оставленный без внимания капитан, залепетавший что-то про то, что он обычный моряк, что ему нечем кормить семью и что он и его люди ни за что не стали бы драться с пиратами, если бы не его милость барон.
- Заткните его и с глаз моих уберите. – Рявкнула Хоук, даже не смотря на моряка, только сдвигая светлые брови к переносице.
- А что делать то с ним, Хоук? – Запросил уточнений один из пиратов и тут же выдвинул предложение. – Отдадим его Мормо? Он из него себе суп сварит.
Головорезы заржали точно кони, Эдвена впервые за все время абордажа ухмыльнулась.
- Ну нет, он же у нас как-никак капитан, а капитан должен идти ко дну вместе со своим кораблем. Привяжите его к мачте, как выгребете товар, дайте залп по этой посудине, видеть её не хочу. – Ухмылка женщины стала плотоядной. Капитан завизжал точно свинья, начал вырываться, но у него не доставало сил справиться с пиратами.
- Теперь ты. – Хоук вернулась ко второму пленнику, указав на того пальцем, дабы он не перепутал, что она обращается именно к нему, мало ли его контузило, и он туго соображает, бывало и такое. – Он сказал правду?
Эдвена имела ввиду слова моряка про титул незнакомца, надеясь, что это очевидно.

Брови Эдвены поползли вверх, она с удивлением наблюдала как предполагаемый барон встал на ноги, обращая на удерживающих его матросов не больше внимания, чем на надоедливых мух. Хоук оценила этот жест, но внешне осталась беспристрастной, совладав с бровями и вернув себе равнодушный вид. Сильный враг — это хорошо, гордый враг – вдвойне, лучше гордого только враг глупый.
- Разве ты не хочешь жить? – Спросила женщина пленника, смотря на него снизу-вверх, но не испытывая при этом лишнего дискомфорта, в конце концов, при желании она успеет перерезать ему горло прежде, чем он попытается предпринять какую-нибудь глупую попытку бегства или нападения. Хотя подобное самоуправство капитану не нравилось, а ярость из-за потери своих людей так никуда и не делась. Зря её что ли зовут Огневой…
- Да, о гильотине мы не позаботились, уж извини, не каждый день принимаем таких высокопоставленных гостей. - Хоук зашипела точно змея, подаваясь вперед. Чтобы избавиться от разницы в росте, она резко пнула мужчину по колену, которое судя по виду причиняло тому неудобства, надо отдать барону должное, он не рухнул на палубу, лишь покачнулся и склонился. Хоук выхватила из-за пояса тесак и приставила его к горлу мужчины, вдавливая острое, местами зазубренное лезвие в кожу до первых капель крови. – Но я могу самолично укоротить тебя на голову.
- Капитан. – Отвлекла пиратку от мыслей о расправе Грэйс. – Там мрамор, весь трюм забит мрамором.
Рыжая криво усмехнулась и черканула что-то в блокноте, после отвернулась, крикнув Ульфу, чтобы тот проследил за сохранностью товара, каждая лишняя трещинка может сбить цену.
- Что? – Хоук отвернулась от барона, и удивленно уставилась сначала на Грэйс, а потом на пыхтящих под весом здоровенных плит матросов и Ульфа, что размахивал руками и материл моряков, потрясая своим топором. Шумно выдохнув, Эдвена помрачнела. – И сколько?
- Ооооо! Много, капитан. Оно и правда того стоило.
- Точные цифры положишь мне на стол. – Махнула рукой женщина, после чего снова повернулась к пленнику. Смерив того задумчивым взглядом, она хмыкнула, после чего подкинула на ладони тесак, крутанула его и с размаху засадила рукоятью барону по голове, вырубая оного, правда, что-то подсказывало Эдвене, что ненадолго. – Приведите в порядок и приведите ко мне. Если и правда барон, от него будет прок.
С этими словами Хоук развернулась и пошла к себе в каюту, раздав по пути указания насчет погрузки трофейного мрамора и финального залпа по торговику, оставив Рида проследить за выполнением приказаний.
Наскоро умывшись, переодевшись и кое-как перевязав плечо, чтобы не пачкать свежую рубашку кровью, Эдвена опустилась за свой стол, сложила руки под подбородком и задумалась, что делать дальше, а ещё она задумалась о том, о чем думала редко – о своей семье. Вид барона, да и само упоминание этого треклятого титула возродило в женщине старые воспоминания, те неприятно саданули по застарелой ране на сердце и прошлись ожогами по спине, расписанной шрамами от бича, они кружились перед глазами, не желая уходить.... Капитан со злостью ударила кулаком по столу, после чего достала из ящика початую бутылку с ромом и приложилась к ней, почти не чувствуя вкуса напитка. Хоук закрыла на пару мгновений глаза и вытерла губы тыльной стороной ладони. В это самый момент к ней привели пленника, избавив того от доспехов и наскоро обработав его раны, руки мужчины предусмотрительно все ещё были связаны. Все-таки стоило завести себе нормального врачевателя уже давно, а то Джимбо явно халтурит.
- Ну что, желания поговорить не появилось? - Эдвена откинулась на стуле и закинула ноги на столешницу.

Эту песню Эдвена слушать не хотела, она скептически фыркнула. Сын кузнеца, как же. Давно ли простые сыновья кузнецов носят дорогие доспехи, по всему видно ковавшиеся под конкретного человека и мастерски управляются с мечом? Он бы ещё конюхом назвался.
Пиратка фыркнула, снова отвлекаясь на бутылку с ромом. Это было её тактической ошибкой. Она потеряла бдительность, полагая, что противник находящийся в меньшинстве, да ещё и в крайне потрепанном состоянии не будет выкидывать никаких фортелей. Ром живописно разукрасил рубаху капитана темными пятнами, промочив насквозь, бутылка откатилась в сторону, а сама Эдвена оказалась на полу, придавленная немалым весом мужчины с его рукой на своем горле. Хрипло возмутившись, женщина было хотела пнуть нахала по ребрам и тем самым проложить себе путь к свободе, но видимо её последний удар вышиб из барона не все остатки здравомыслия, и он откатился в сторону прежде, чем колено капитана врезалось ему под дых.
- Сукин сын. – Рявкнула Хоук, поднимаясь на ноги и хватаясь за нож. – Кем ты себя возомнил?
Она осматривала пленника на предмет наиболее привлекательных мест для следующего удара, по ходу дела отметив, что без доспехов он выглядел не многим меньше, чем в оных. Неприятное открытие. Сила, конечно, далеко не все, что требуется воину во время схватки, но разница в оной урезала крепкой, но все-таки недостаточно сильной женщине-пирату шансы на легкую победу.
- Нож? – Глаз Хоук дернулся в нервном тике, она вцепилась в оплетённую рукоять с такой силой, что костяшки пальцев побелели, второй рукой женщина сцапала бутылку с остатками рома. Примериваясь огреть нахала именно ей, но ценного напитка было жаль на этого идиота, ровно, как и ножа. Она вскочила на ноги, откинув с пути перевернутый стул и двинулась к своей жертве, поигрывая оружием и думая не добавить ли к нему саблю, она уже почти приготовилась к резкому выпаду, когда корабль ощутимо тряхнуло, это был дан залп по торговику, отправивший тот ко дну, звуки пушечных выстрелов слегка остудили пыл Хоук, она высокомерно фыркнула и швырнула нож, тот воткнулся в пяди от колена барона.
- Без глупостей. – Эдвена выразительно погрозила мужчине пальцем. – Второй раз застать меня врасплох у тебя не получится. И если ты не заметил, ты не в том положении чтобы диктовать мне условия. Мне нужна информация, я могу из тебя её выбить или я могу получить её добровольно.
Эдвена с сожалением опустила взгляд на свою одежду, а после посмотрела на пленника с лютой ненавистью в глазах.
- Может, мне тебе ещё свою каюту уступить или самолично натаскать воды для горячей ванны? – Громогласно возмутилась женщина, скрещивая руки на груди. – Я и так была с тобой слишком вежлива.
Она – капитан одного из самый прибыльных на Тиле кораблей, без пяти минут баронесса расшаркивается с каким-то прихлебателем короля?! Да в жизни этому не бывать! У Хоук чесались руки прирезать барона, но она не могла этого сделать, мысли о родне, конечно, были дурацкие, но она не могла от них избавиться. Она должна узнать, как они там…ей разумеется абсолютно без разницы живы ли они, чем занимаются, как живут, совершенно все равно... Нет, прирезать все таки надо, а то это наваждение какое-то. Чем она занимается? Она как дура уцепилась за дурацкие воспоминания, позволяет чувствам довлеть над разумом и ради чего?
- Твое имя... БЫСТРО!

Если бы не весомый аргумент в виде большого внутреннего «хочу», Эдвена давно бы прекратила весь этот фарс, но «хочу» крайне настойчиво напоминало о себе, путая мысли. Если быть точнее «хочу знать».
Она скрипнула зубами, когда её нож воткнулся в её же столешницу и с трудом во второй раз подавила желание огреть нахала бутылкой. До бортового журнала капитан добралась за пару минут до того, как снова свиделась с пленником, чтиво это было скучное, хотя свое имя он и правда назвал правильно и полностью, вместе со всеми титулами и прочими вензелями. Значит, все-таки не дурак. Очень наглый не дурак, бесит, из себя выводит. В который раз Хоук ощутила накатившую волну раздражения и гнева. Вообще, давать пленникам оружие было верхом глупости, узнай об этом кто из команды, её бы подняли на смех. Она, конечно, женщина достаточно эксцентричная для разного рода выходок, но глупой раньше не была, по крайней мере за собой такого не замечала. Но раз уж они тут начали светскую беседу вести… можно сделать вид, что все идет как задумано.
Хоук сузила глаза, не то чтобы она скрывала свое имя, она, наоборот, себе его зарабатывала, как могла, как, впрочем, и другие пиратские капитаны. Это вечная гонка за славой и признанием, если, конечно, репутацию безжалостного убийцы, вора, аморального жестокого зверя можно считать признанием. Эдвена предполагала, что её имя могло быть на слуху в некоторых портах, моряки - народ охочий до пересудов и разного рода баек, а пираты -  их любимая тема. Только вот капитан не думала, что её могут связать с её семьей, даже несмотря на то, что род Хоуков достаточно известен и на то, что все ещё в детстве говорили, что Эдвена - копия своей матери, но при этом имеет характер истинной Хоук, ведь их разделяла целая пропасть, а точнее - море. Хотя, можно сказать, что она специально старалась как можно громче завить о себе, что бы они зашевелились, вспомнили, но за двадцать лет этого, видимо, так и не произошло.
- А ты не думал, что это прозвище? – Намекая на игру слов, когда слово «Хоук» можно было перевести также как «Ястреб», отрезала женщина, оставив впрочем место для зыбкого "допустим". – Твою юрисдикцию?
Хоук прыснула, попыталась совладать с собой, но не смогла, рассмеявшись в голос. Отсмеявшись, пиратка скривила губы в ухмылке.
- Ну, пока твои вещи где-то на корабле и дальше него, пока мы в открытом море, никуда не денутся. Ты пытаешься сделать мне какое-то предложение, я не пойму? – Эдвена обошла стол оказавшись сбоку от барона и склонилась дабы их глаза оказались на одном уровне. – Я не обладаю способностью читать мысли, ровно как не обладаю и большим терпением.
Женщина вскинула руку и резко выдернула из столешницы нож, который все это время не давал ей покоя, бросив оружие на стопку бумаг, что покоились на столе и пребывали в крайнем беспорядке, служа скорее частью интерьера, нежели имея какое-то важное значение. Все нужные документы капитан хранила в другом месте.
Конечно, в данный момент магистр вполне мог напасть на неё ещё раз, причем, уже с её же ножом, мог даже попытаться взять её в заложники и потребовать чего-то у команды, но их больше полусотни, а он один, к тому же Хоук не собиралась так просто сдаваться, в крайнем случае она скорее умрет, чем позволит собой манипулировать или использовать.
- Ближе к делу, барон. – Сурово подытожила Эдвена, выпрямляясь и глядя на Хоула сверху-вниз.

- Преле… ЧТО? – Эдвена повысила голос, в нем прорезались истеричные нотки. – Стоять, я никого никуда не отпускала.
С грохотом ступая по полу следом за пленником, рявкнула Эдвена, остановившись в полуметре от оного и не дав тому дойти двух шагов до двери.
Пришло время пустить в ход пистоль, который до этого покоился в верхнем ящике стола! Но он не был заряжен, потому что был запасным, а основной Хоук разрядила в лицо какого-то матроса торговика некоторое время назад и перезарядить ещё не успела, он валялся на кровати вместе с заляпанной кровью одеждой.
- Повернись. – Сабля была неплохой заменой ненадежному огнестрельному оружию, которое и срабатывало-то через раз. Ткнувшись между лопаток барона, она как бы намекала, что лучше не перечить.
Дерьмовое ощущение того, что ты не владеешь ситуацией от слова «совсем» всегда раздражало капитана больше всего. Такое, конечно, случалось в жизни Хоук, но в последнее время достаточно редко. Это нервировало… да она сегодня вообще перевыполнила свой план по раздражению. Этот человек просто не хотел играть по её правилам. Он навязывал ей свои условия и даже не предлагал, а требовал их принятия. Такие люди никогда не нравились Эдвене, потому что это была её прерогатива – раздавать указания. Нашла, как говорится, коса на камень. Таким был и Блэр, даже Фицрой… и если рассудить чисто теоритически именно такой тип мужчин, как бы это не противоречило первому утверждению, нравился пиратке больше всего, нравился и был ненавистен одновременно – именно так, ибо с ними не было сладу. Хотя, из некоторых подобных представителей сильного пола можно было сделать верных союзников, как стало с Фицроем, но с тем же успехом они превращались в лютых врагов, каким для неё был Блэр.
Встретились бы они в иных обстоятельствах, Эдвена оценила бы внутреннюю и внешнюю силу барона, может, даже нашла бы его интересным и угостила выпивкой… кстати про выпивку. Рубашка почти высохла, но продолжала неприятно холодить кожу. В горле тоже неприятно першило – заслуга недавней крепкой хватки Хоула. Дьявол!
- То есть ты предлагаешь мне отвезти тебя домой и шпионить для Хельма за деньги? Мне? Вполне успешному капитану пиратского судна, только что сорвавшему неплохой куш? – Голос женщины стал холодным, она вопросительно вскинула светлую бровь. – Я верно все поняла?
- Я не знаю, как у тебя на родине, но даже на Тиле, где с моральными устоями так себе, это предложение и не пахнет благоразумием. - А врагов у меня хватает и так. Добавила она уже про себя. Вот уж что что, а это её не пугало. Никакой идиот не будет снаряжать военный корабль – а именно такой и понадобится, чтобы разбить «Призрак» - только ради мести и искать иголку в стоге сена, то есть пиратский бриг в море, где Хоук проводила большую часть своего времени, большую часть своей жизни. А в Хельме и так для неё приготовлена отдельная виселица с видом на главную площадь Хайбрэя. – Я все больше склоняюсь в сторону рыбок.
Тон Эдвены стал предупреждающим, она была напряжена, хотя и пыталась сохранить внешнее спокойствие, ибо не знала, что Гвидеон выкинет в следующую минуту.

- Никакая я тебе не ле… – Все тем же раздраженным голосом попыталась обрубить барона Хоук, но вынуждена была осечься и резко запрокинуть голову. Женщина рефлекторно отшатнулась и начала пятиться, реагируя на внезапный маневр магистра, но потом остановилась как вкопанная, сабля ухнула вниз, а потом со звоном ударилась об пол, выпав из ослабевшей руки.
- Вы похожи на мать.
Глаза Эдвены распахнулись во всю ширь, в них плескалось множество эмоций: удивление из-за резкой смены темы, боль из-за предмета разговора, страх из-за обуявшей женщину слабости и злость на саму себя за эту слабость и этот страх, который она вызвала… Хоук шумно втянула в себя воздух и хотела было что-то ответить Хоулу. Например, что она покинула отчий дом двадцать лет назад и что не «воскресла» исключительно по собственному желанию, так как уже давно стала самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Хотела возразить, что ей нет никакого дела до моргардских Хоуков, что будь её воля, она бы их всех перерезала, исключая разве что Брайена, который был слишком мал, когда она пропала. Она хотела, видит Марис, хотела ответить, но не могла вымолвить и слова, открыв и тут же закрыв рот, как выброшенная на берег рыба.
Просьба Гвидеона пристрелить его вывела женщину из оцепенения, она попятилась снова, отступая под натиском внушительного противника и не имея моральных сил для борьбы, хотя могла, скажем, огреть его тем самым пистолем. Пятая точка капитана встретилась со столом абсолютно неожиданно, также неожиданно, как её спина встретила на своем пути кольцо рук. Хоук едва не опустилась до позорного взвизгивания от неожиданности, она уперлась ладонями в грудь мужчины, что так яростно просил его прикончить и растерялась окончательно. Не тем была забита белокурая голова пиратки, хотя сейчас ещё немного и этим, и кое-чем другим.
- Да он не заряжен… - Буркнула Эдвена и попыталась отыскать глазами нож, который оказался слишком далеко, гораздо дальше, чем барон, который явно нарывался, правда, Хоук ещё не решила на что. – Я..я…я
Решительность и здравомыслие не желали возвращаться, точно также как не желали уходить вопросы о семье - после упоминания Тантрии они стали толкаться в голове Эдвены, борясь за право быть первым во внушительном списке, особенно яростно.
- Я… - Снова было начала говорить женщина, но опять замолчала. Она чувствовала себя загнанной в угол и это ей не нравилось, ровно как ей не нравилось волнение, что вызывала в ней близость Хоула, биение сердца которого она чувствовала своей ладонью, а теплое дыхание – кожей.
По спине пиратки пробежал рой мурашек, к мыслям о семье и разврате присоединились мысли о позорном бегстве, то есть - стратегическом отступлении, но отступать было некуда, разве что залезть на стол или нырнуть под него. Судорожно соображая, что же ей делать, Эдвена облизнула пересохшие вмиг губы.

Способ, чтобы наладить контакт, барон выбрал самый что ни на есть простой и проверенный временем. Оказавшись прижатой вплотную к причине своих волнений и ощутив прилив возбуждения, пиратка с шумом втянула в себя воздух, борясь с собой и своими желаниями. В конце концов, плаванье было долгим, а уровень нервного напряжения достиг достаточно высокой планки, организм требовал выпустить пар. Обычно Эдвена прибегала к помощи спарринга, гоняя своих матросов по палубе саблей, но существовал и более приятный способ…
Одна рука женщина двинулась вверх, чтобы увязнуть в волосах Хоула, вторая, наоборот – скользнула вниз, настолько, насколько это было возможно в столь стесненном положении, царапая грудь и живот магистра сквозь рубаху грубо обрезанными все тем же ножом ногтями. Ухватив мужчину за волосы и потянув назад, Хоук заставила его поднять голову от своей шеи, поведя плечами и с силой дернув в сторону локтем, она разомкнула объятья, получив относительную свободу действий. Пиратка впилась взглядом в глаза напротив, сузив свои собственные, выступившие на её лице жвалки выдавали крепко сжатые челюсти. Она кляла себя за минутную слабость, из-за которой оказалась в подобном положении.
- Много себе позволяешь. – Хрипло прошипела Эдвена. Если бы Хоук имела достаточно самообладания, на этой фразе все бы и закончилось, она бы дотянулась, наконец, до лежавшего на столе позади неё ножа и перерезала барону глотку от уха до уха, как обычно поступала с особо охочими до ласк пиратского капитана мужиками, которых не убеждали слова или тяжелый взгляд. Но, казалось, её самообладание осталось лежать где-то рядом с саблей на полу, женщина чувствовала, что сдает позиции, подпустив Хоула слишком близко. – Дьявол!
Она искала в себе отвращение, которое обычно было толчком к решительным действиям, искала злость, которая могла бы соперничать с желанием позволить разложить себя на своем же столе или проделать то же самое с бароном самой на любой другой плоскости, убрав с пути преграду одежды, изучая руками, губами, языком разрисованное шрамами сильное тело, наслаждаясь видом перекатывающихся по кожей мышц и звуком чужих стонов. Искала, но не могла найти. И все же происходящее было неправильным, она была открыта для удара как никогда, как никогда была уязвима и могла поплатиться не только мифической честью, но и жизнью. Таких противников нужно держать связанными, на толстой цепи и под замком. Хоул был опасен для Эдвены даже в таком потрепанном состоянии без своих доспехов и меча.
В конце концов, они далеко не друзья, они даже не по одну сторону баррикад. Магистр представлял собой все то, чего такой пират, как Эдвена должен опасаться, и дураку понятно, что никакие сделки между ними заведомо невозможны, если ни одна из сторон не решит поступиться своими принципами. Хоук идти на такие жертвы не собиралась. «Опасность», начертанная ярко-алыми буквами, встала перед глазами капитана. С другой стороны, за свою пиратскую жизнь она так привыкла доверяться инстинктам, жить сегодняшним днем и брать от жизни все, так привыкла получать то, что хотела... Другое дело, что сейчас этого допускать было никак нельзя, от неё сейчас зависели чужие жизни, множество которых унесла сегодняшняя схватка не без помощи все того же барона. Да только за это Хоук должна была без разговоров вздернуть того на рее или отдать на растерзание своим людям. Не время, не место, нельзя, но...
Эдвена потянула Гвидеона на себя, впиваясь в его губы жадным поцелуем. Помогая себе свободной рукой, она таки залезла на стол, после чего обхватила магистра ногами, притягивая ближе, почти вплотную. Кровь стучала в висках, разум затуманивался медленно, но неотвратимо просыпающейся страстью.
Если тех, кто не может, что говорится, удержать себя в штанах и берут в пираты, то капитанами они становятся редко. Эдвена нашарила рукой нож и, не медля, прижала лезвие с горлу Хоула.
- Вон!- Провернуть этот маневр было сложно, чертовски сложно, но она нашла в себе силы сделать это.

Эдвена расслабилась, когда вновь почувствовала себя хозяйкой положения, но по всей видимости сделала она это слишком рано, боль в запястье была неожиданно резкой, нож со стуком ударил о стену и заскользил по полу. Она не могла сказать, что была так сильно удивлена, скорее ошарашена внезапным выпадом. На самом деле, где-то в глубине души, Хоук даже надеялась, что её нож не остановит магистра, и тогда она без лишних мук совести сможет получить то, что хочет... то, что хотят они оба. А то, что им как бы не то что делать, а даже хотеть этого не полагалось - дело десятое. В конце концов, Тиль и пиратская доля прежде всего манили именно отсутствием общепринятых правил, сдерживая откровенную вакханалию какими-то основными рекомендациями, прописанными в кодексе, из разряда "не убей совсем уж без причины".
Женщина только охнула, когда оказалась на спине, приложившись затылком о столешницу, а потом охнула снова, когда её рубаха затрещала под пальцами Хоула и эти самые пальцы заскользили по её животу выше, вызывая новую волну возбуждения, которая никак не вписывалась в решение погнать магистра прочь. Весь план остаться при своем и удержать себя в руках рухнул, сложившись как карточный домик с негромким «паф». Хоук предприняла было попытку сопротивляться, вцепившись в наглые руки и суля их обладателю муки преисподней, но все ругательства быстро потонули в новом поцелуе, обжегшим и без того горящие губы. Ругательства трансформировались не то в рык, не в то в стон, а, может, и в то и другое одновременно, спина Эдвены выгнулась, подставляя грудь с нетерпеливо затвердевшими против воли их хозяйки бусинками сосков под ласки. Кровь стучала в висках так громко, что, казалось, перекрывала шум ветра и плеск волн за бортом. И как только ещё вся команда не сбежалась?
А почему бы не сорвать немного удовольствия? Подлая мысль, примиряющая с поражением, ужом скользнула в сознание капитана, которая все ещё колебалась, думая прибегнуть к последнему средству и позвать кого-нибудь из своих людей. Что не позволило Эдвене сделать этого – гордость или явное желание, чтобы все это безумие не прекращалось, было не важно. Факт остается фактом – она не предприняла ничего, с пылом отвечая на поцелуй, кусая чужие губы, отрываясь от них на мгновение, чтобы схватить хоть немного воздуха, а затем снова приникая, углубляя поцелуй и требуя большего. В момент, когда руки Хоук начали собственное наступление и стянули с барона рубашку, она возблагодарила богов за то, что ей не придется избавлять его от полного доспеха и всего того, что там под ним ещё носить полагалось, иначе прелюдия грозила бы затянуться. Ровно также пиратка возрадовалась, что свой кожаный жилет, со шнуровкой которого не могла совладать порой даже она сама, остался заляпанный кровью лежать на кровати вместе с прочим.
Пальцы впились в сильные плечи, скользнув на спину и притягивая мужчину ближе, хотя, казалось, куда уж. Сапоги с грохотом один за одним рухнули на пол.
Эдвена, наконец, оторвалась от губ барона, но тут же оставила ярко-красный засос на его шее. Обводя метку языком, женщина провела пальцами по груди Хоула и спустилась ими вниз по напряженным мышцам живота, ухватившись за пояс штанов. В этот самый момент дверь в каюту неслышно открылась. Хоук порой жутко злилась на Грэйс за её привычку неслышно подкрадываться, но также она любила её за тактичность и сообразительность. Оценив ситуацию и поняв, что здесь вообще происходит, рыжая также тихо вышла. Зная своего квартирмейстера, Эдвена могла предположить, что пиратка осталась стоять за дверью, дабы никто менее сообразительный не вломился в самый неподходящий момент или чтобы вломиться самой в подходящий.

Эмоционально откликаясь на каждую ласку, каждое прикосновения, Эдвена выгибалась, подавалась навстречу, стонала в голос, не задумываясь о том, что за дверью каюты её, должно быть, отчетливо слышно. Хоук никогда не любила полутона, она каждому делу отдавалась полностью, выкладываясь на все сто, секс не был исключением. Вот и сейчас её мир схлопнулся до одного единственного человека, до одного единственного клочка пространства, он был сосредоточен здесь - на этом самом столе, где жар чужого тела сливался с её собственным, усиливаясь и разрастаясь, казалось, он мог опалить деревянную столешницу до черных пятен.
Пиратка с большой охотой избавилась от своей одежды и также ретиво избавила от неё партнера. Места на теле, где женщину касались губы барона, горели, усиливая нетерпения и затуманивая рассудок окончательно. Когда зубы Хоула сомкнулись на её соске, Эдвена коротко вскрикнула, закусывая свою собственную губу почти до крови и сжимая руку на затылке магистра, снова зарываясь пальцами тому в волосы. По телу все чаще пробегали волны удовольствия, сходясь внизу живота, требуя выхода, разрядки без промедления, без дальнейших пыток.
Долгие плаванья не располагают к долгим прелюдиям, поэтому Хоук редко позволяла оной затягиваться, сначала быстро удовлетворяя скопившуюся похоть, а уже потом наверстывая упущенное, разжигая пламя вновь и вновь, запасаясь впрок. Случалось это не так часто, как хотелось бы, поэтому женщина была требовательной, неутомимой, резкой, иногда даже грубой. Впрочем, как и все моряки, которые регулярно пропадали в море.
На её счастье Хоул не стал медлить, короткая боль от резкого вторжения слилась с удовольствием, Эдвена снова резко выгнулась, сжимая кольцо ног, а после замерла на мгновение, чтобы вспомнить как дышать и набрать немного воздуха про запас. Мучительные три удара сердца спустя её бедра качнулись вперед первыми, тут же задавая достаточно быстрый темп.
Хрипловатые стоны аккомпанировали тихому поскрипыванию стола, ветер за бортом корабля усиливался, вздымая волны все выше, но Хоук не слышала этого, не чувствовала приближающегося шторма, полностью поглощённая растущим напряжением, грозящем оборваться в любой момент, хотя все в каюте уже почти ходило ходуном. Пальцы Эдвены впились в плечи барона и с нажимом двинулись вниз по спине, оставляя красные следы от ногтей, которые грозили стать царапинами.
Если бы капитан раньше знала, что пленники могут быть такими …приятными, она бы, наверное, брала их на борт Призрака регулярно, но что-то подсказывало, что данный случай скорее исключение из правил и вряд ли ей когда-нибудь ещё так «повезет».