Лукреция внимательно слушала Андреса, склонив голову к плечу. Что ж, видимо этот брак и в самом деле неизбежен. Как воспримет его Джулиано? Как они смогут пережить это, две столкнувшиеся судьбы? Камер-фрейлина знала, как нужно улыбнуться мужчине, чтобы он подошел, как одним взглядом привлечь внимание к своей невероятной живости и прекрасной силе очаровательной молодости, как завлечь в свои сети того, кто нравится и подарить ему свою самую искреннюю теплоту и любовь. Выходит, ей теперь придется применять все эти знания по отношению только к одному человеку - к собственному мужу. Мужу, зная ветреный граф которого, она может с уверенностью сказать, что он будет ей изменять. Но как она может его судить, если сама даже не может назвать имя отца собственного ребенка?
Однако даже не тот факт, что ее судьба будет устроена без ее участия огорчил Лукрецию. Внутри шевельнулось невнятное чувство обиды или предательства. Герцог знал, как она ценит свободу, но... Да, кажется в этом случае это был единственный выход и ей стоило его принять.
- Это будет самая интересная свадьба за последние несколько лет. Вы когда-нибудь видели невесту на сносях у алтаря? В белом платье, символе непорочности и фате, символе чистоты... - Лукреция начала было нервно смеяться, но оборвала себя, когда мужчина заговорил снова.
Услышав, что Андрес собирается сочетаться браком с ее прекрасной кузиной, девушка изумленно вскинула брови.
- Мари? - казалось, леди Грациани даже растерялась.
Лукреция знала свою кузину и довольно хорошо. Она, конечно же примет весть об этом союзе со смирением и присущей ей покорностью, но вот нужна ли эта покорность такому человеку, как Андрес? В словах герцога был резон - мужчине в его возрасте пора бы уже иметь хотя бы бастарда, а когда ты принадлежишь к герцогам - то лучше бы и двух.
Андрес и Мария... Что ж, возможно, ее смирение и кроткость будут ей подмогой против его сурового и недовольного характера. Но Мария... Для Лукреции эта новость стала каким-то неожиданным ударом под дых, на какое-то время она забыла, как дышать, но все же сумела совладать с собой и вновь взглянуть в глаза Андресу.
- Это тот момент, о котором я когда-то говорила, что за нас решают наши судьбы, милорд. - она протянула руку и ласково погладила пальчиками его ладонь.
- Значит, не только за меня могут выбирать... Политика может толкнуть вперед даже моего бравого друга адмирала, как-то снова у нас странно совпали судьбы, не находите? - она неожиданно тепло улыбается ему,
- Но знаете, если уж мне повезло и я по крайней мере смогу выйти замуж за того, кого я знаю и смогу привыкнуть к жизни вместе с Джулиано... То и вы сможете. - ее взгляд становится серьезным, а затем девушка неожиданно отводит глаза.
- Ведь я же знаю Мари. Она чудесная девочка и уж точно не станет для вас вечным проблематичным приключением как я. Я безмерно люблю ее и точно могу сказать что из нее выйдет самая лучшая в мире жена. Только... - пальчики сжимаются, крепче обхватывая его ладонь.
- Не обижайте ее, милорд. Иначе вам придется иметь дело со мной. - Лукреция говорила это серьезным тоном, но что творилось при этом в ее мыслях? Она не могла представить эту пару вместе, не могла видеть кузину Марию рядом с Андресом Найтоном. Потому что только сейчас яркой вспышкой в хорошенькой рыжей головке промелькнула мысль, которая расставила абсолютно все на свои места.
Лукреция очень любила Марию и искренне желала ей счастья.
Но больше, чем Марию, она любила еще одного человека. Этим человеком был Андрес Найтон. Осознание того, что она может разом потерять его, заставило ее губы задрожать, а взглядом она не могла встретится с ним, чтобы он не заметил ее отчаяние. Не нужен ей были ни Джулиано, ни Дарион, никто из тех мужчин, с которыми она флиртовала и принимала их предложения, ведь никому она не могла открыть свою душу, как герцогу Орллеи, только он понимал ее и воспринимал такой, какая она есть.
Да, она была влюблена в него, но и она же не в силах была ничего изменить сейчас.
- Я... Могу лишь пожелать вам счастья. - она очень старалась, чтобы ее голос не дрожал.

Лукреция, наконец, смогла перебороть нахлынувшие чувства и снова встретится взглядом с герцогом Орллеи. Ее улыбка была кривой и дрожащей, как пляшущая тень от свечи на стене.
- Вы и в самом деле сойдетесь характерами с моей кузиной, милорд. Она точно так же не верит в судьбу и со смирением и надеждой на лучшее пойдет вперед, как ее и воспитывали. Наверное, я воспринимаю мир неправильно, потому что все, что делается вне моего решения я отчего-то вижу в самом худшем свете. Зато так меньше разочарований и несбывшихся надежд.
Когда девушка осознала, что может потерять Андреса, он неожиданно стал ближе и роднее в сотни раз. Почему она не замечала этого раньше? Почему настолько привыкла к его присутствию рядом что не понимала чего ему это стоит и отчего он поддерживает ее во всем?
- Моя беда в том, что я не люблю замечать все то, что мне не нравится и живу слишком легко. Теперь я это понимаю и осознаю. Многое ценишь тогда, когда теряешь... Но, увы. Я не всегда могу смириться с происходящим, так что... Я искренне сочувствую графу Морберу, хотя и юуду очень стараться быть примерной женой и матерью. - ее смех прозвучал совсем невесело.
Герцог Найтон слегка потянул ее за руку и Лукреция села на постели, опустив ноги на пол. Теперь она сидела рядом, бедром ощущая тепло его тела, они оба молчали, раздумывая каждый о своем.
Насколько несправедлива была судьба, отнимая у нее возможность быть с человеком, который единственный знал ее такой, какая она есть, знал и принимал то, что порой нелегко было принять. Как расплата за грехи, за беспечность, за инакомыслие. Сейчас ей еще позволительно держать его за руку и обнимать как старого друга, оставаться наедине с долгими разговорами. Затем все это попадет под суровое общественное мнение и им придется лишь изредка сталкиваться, чтобы вежливо кивать друг другу и расходиться дальше.
В груди поднималось глухое отчаяние. Возможно, все это были разбушевашиеся из-за беременности гормоны или сегодняшняя острая ситуация накалила все чувства до предела. Лукреция знала только лишь то, что эта встреча может стать их последней, а значит именно сейчас есть шанс ощутить глоток той свободы, к которой она привыкла.
- А мне и не нужно искать свое счастье, милорд, кажется, я уже нашла его. - она взглянула ему в глаза и тепло улыбнулась.
- Счастье в том, что вы всегда вовремя оказываетесь рядом.
В неясном ей порыве чувств Лукреция потянулась к герцогу, желая поцеловать его в небритую щеку, но Андрес неожиданно повернуо голову так, что их губы встретились. Девушка тотчас отпрянула бы назад как по оишбке, но горячие и сухие губы, раскрывшиеся навстречу ее губам в ответ на ее невинный поцелуй призвали не останавливаться.

Лукреция не понимала, что происходит. Казалось, она даже потеряла счет времени, потому что полностью растворилась в ощущении этого поцелуя. Казалось, что все поцелуи, которые срывались с ее губ до этого момента, происходили только ради мимолетного удовольствия и дарились без всякого сожаления. Сейчас же девушка не могла понять, что движет ей, отчего так сильно кружится голова, а в груди растекается что-то теплое и с каждой секундой становится горячее.
И даже не было ощущения неправильности происходящего, когда герцог притянул ее к себе, не прерывая поцелуя, который казался таким сладким и чувственным. Может, это было из-за безумия момента, а может и из-за чувств, которые она к нему испытывала. Оказалось, что все, что она считала любовью до этого было всего лишь наивное чувство детской влюбленностью, а любовь, о которой она мечтала и которую боялась, оказалась совсем не такой. Было сладко и больно.
Лукреция обнимала герцога в ответ, доверчиво прильнув к его груди, чувствуя нарастающее биение сердца. Она знала, что он отстранится первым, знала и все равно не могла сдержать вырвавшегося из груди тяжелого горестного вздоха. Знала она и то, что он сейчас уйдет.
- Не  должно было, но случилось. Не извиняйтесь. - голос девушки звучал совсем тихо.
Испытывала ли Лукреция сожаление от того, что поняла, что ее чувство взаимно? Ничуть. Теперь между ней и герцогом стояли лишь глупые условности, которые, тем не менее, были важны для него и ничего не значили для нее. Тихий шорох - и вот она просто обнимает его, а затем отстраняется, стараясь не встречаться с ним взглядом.
- Я знаю, милорд... Знаю - сердце рвется на части от боли, но хоть сейчас ей нужно быть сильной, чтобы не потерять того, кто готов всегда быть с ней рядом, но только не призванатбься самому себе в том, что между ними стоит нечто большее, чем просто покровительственная дружба.
- Только не надо мне ничего объяснять, прошу... Я все прекрасно понимаю сама. И принимаю - нет, она не станет плакать до самого его ухода, а он сейчас уйдет, или она не знает герцога Найтона.
- я всегда буду для вас младшей сестрой, которой у вас никогда не было - он не поверит ей, да и она сама не верит тем словам, которые говорятся только для того, чтобы он не покинул ее окончательно.