Разумеется, то, что сейчас происходило – результат исключительно силы воли и той трепетной и заботливой любви, которую я испытывал к своей новоиспеченной графине. Какому мужчине хочется прерывать столь интимный акт в самом интересном и жарком месте? Но я не мог не остановиться. Почувствовав слезы, вспомнив обо всех трудностях, что пришлось Кристиане преодолеть…, совесть не позволила. Более того, я искренне извинился за отсутствие какого-либо терпения, про себя надеясь, что это действие, та сдержанность, которую я проявил, лучше всего прочего покажет и докажет Кристиане правдивость всех моих слов. И о любви, и о понимании, и о терпении. Ради ее комфорта и благополучия я готов даже на такое! И я отстранился, тем не менее, продолжая обнимать супругу и наслаждаться близостью ее тело. Один поцелуй в висок, затем в другой. Ладонь моя поглаживала рельефы ее стройной талии, было тепло. Вот только мне пришлось отвлечься от своих заботливых действий, когда в голосе супругу послышалось какое-то… волнение. Я тут же посмотрел на нее. Вернее, попытался рассмотреть ее лицо, но, увы, в этой комнате, где все свечи уже давно потухли, не было видно ничего. И я мог ориентироваться исключительно на голос Кристианы, такой сладкий, прекрасный, но все же переполненный неясным мне переживанием. Я недоумевал, потому и молчал несколько мгновений.
- Все в порядке. Я обещал тебе понимание и терпение. И хочу, чтобы ты знала: я не обманывал, - в очередной раз уверил я свою супругу, хотя снова находился в опасной близости от ее чудесного тела. И, на сей раз, по ее собственной инициативе! Но зачем? Зачем она снова провоцирует мой гасконский пыл? Неужели настолько неопытна, что не знает, как влюбленное мужское тело реагирует на подобную близость? Особенно сразу после неоконченного акта. Сердце мое забилось с новой силой, я начал тяжело дышать, но все еще пытался дать ей понять, что все хорошо и… не стоит переживать. – Ты ни в чем не виновата, Кристиана, - выдохнул я, чувствую, как ее мягкие губы касаются моего подбородка, и заходят дальше.
Конечно, я не хотел напоминать о той жизни, о ее бывшем муже, которого уже ненавидел всей своей душой, пусть он хоть десять раз покойник. Но ведь она, правда, не виновата. Не виновата в своей неопытности, скованности, в тех ощущениях, которые у нее вызывают мои действия. Или… что происходит? - как-то мысли начали путаться, от ее поцелуев, и от ее жарких слов, что ласкали слух и возбуждали тело. С этой ли женщиной я возлежал еще несколькими мгновениями ранее? Какие разительные изменения, или не вовремя прерванное интимное действо не только у меня вызвало ощущение незаконченности? Думать можно было всякое, но сейчас… сейчас думать – это в принципе было непосильной для меня ношей. Я ощущал как ее тонкие пальчики играются с моими волосами, я чувствовал ее сладкие губы, и слушал… слушал, как ее соблазнительные голос произносит слова, способные взбудоражить ум любого мужчины! Моя, делать, что хочешь и как. Это ли не признак взаимных чувств? Если не самой любви, то желания любить. Желания отдаться мне, всецело и без остатка. Мне и только мне. Никому другому. Я мигом забыл о своем намерении забыться крепким сном, и снова поддался вновь вспыхнувшим эмоциям. Подавшись вперед, впился в эти сочные губы, проникая чуть глубже языком. Снова наши тела плотно прижаты друг к другу. Аромат ее тела сводит с ума. Внизу живота все стонет, и гасконский жар снова вырывается наружу. И все же… я не спешу резко и необузданно бросаться в вереницу этих пламенных чувств и ощущений.
- Знала бы ты, что со мной делают твои слова…, - тяжело дыша ей прямо в губы, напряженно произнес я. Хотя чего там знала, она могла это чувствовать! И я хотел обладать ею, хотел взять ее. И это обязательно произойдет, я уже просто не мог остановиться, отказаться от этого. Нет, нет, иначе просто умру от разрыва сердца (да и других важны мужских органов!). Но все же я мог кое-что предложить ей. Чтобы в очередной раз доказать: я люблю, и я дарю свободу. – Тогда доверься мне, - продолжаю шептать я, уже опускаясь губами к шее Кристианы. Потребовалось немало усилий для того, чтобы все-таки отстраниться. Пожалуй, лишь мысль о том, что это ненадолго, позволила это сделать. И я улегся на спину, руками своими управляя действиями Кристианы: одной я поддерживал ее за талию, второй – помог ее соблазнительной ножке перекинуться через меня. Ох какое будоражащее зрелище! Пусть в помещении было темно, но я мог рассмотреть ее золотистые локоны, да и в принципе на наличие воображения никогда не жаловался. Эта прекрасная женщина восседала на мне и ммм, одна только мысль сводила с ума. Что уж говорить об ощущениях. Видела бы она меня сейчас при свете, взгляд горел, как у истинного гасконского жеребца, сгорающего от возбуждения. – Ох Кристиана, будет ложью сказать, что я не хочу овладеть тобою, почувствовать твое тело прямо сейчас. Но ровно так же, как я твой муж и твой граф, ты – моя жена и моя графиня. Ты – моя королева, Кристиана! - при этих словах я не выдержал, и все же подался вперед, оказываясь в сидячем положении, руки мои обвились вокруг ее талии, губы прижались к губам. М, какой вкус, какой запах! Не устоять, не оторваться. Один поцелуй, потом другой, и эта близость ее тела, ее груди… В какое-то мгновение я опустил свою ладонь ниже, прямо между нами, помогая возбужденной плоти вновь достигнуть желаемого, уверенно, но по-прежнему аккуратно. Она просила, говорила, и я взял ее, овладел с глубоким напряженным вздохом. Но дальше… дальше она королева, госпожа, дальше все будет так, как захочет она сама. – Мы начали так, как мне хотелось. И продолжить так же будет несправедливо. Пусть все будет так, как хочешь ты, так, как нравится тебе. Любое желание, любой каприз, я люблю тебя, и я весь твой.
