- Я так, на будущее спрашиваю. Ты же не думаешь целыми днями на шезлонге валяться.
- Очень даже думаю.
Кристин вальяжно раскинулась на шезлонге, заложив обе руки за голову, принимая позу "обнаженной Махи" на картине Франциско Гойя, демонстрируя все свои прелести в наивыгодном свете.  Она была конечно не темнокудрая испанка с горячим нравом, но все же....Прекрасное произведение искусства, которое Кристиане удалось лицезреть,   вероятно, была заказана Мануэлем Годоем, первым министром Испании, для своей частной коллекции обнажённой натуры. Что не говори, а любили мужчины во все времена смотреть на обнаженные женские прелисти, за что осуждать их как то не очень уместно. На то они и мужчины, что бы желать смотреть на красивую женщину и ее прелести. Случилось так, что  «Маха обнажённая» была обнаружена Испанской инквизицией вместе с другими картинами «сомнительного содержания». Испанцы всегда были горячи и одновременно набожны, что стало органичными сторонами одной медали.  Годой предстал перед судом и был принуждён раскрыть имена авторов конфискованных картин, названных «крайне неприличными и представляющими угрозу общественным интересам». Гойе были предъявлены обвинения в безнравственности, однако художник избежал наказания, так как влияние инквизиции к началу XIX века значительно ослабло, и она могла лишь указывать на «опасные» формы выражения в искусстве, не будучи в состоянии полностью запретить их. За подобные слабости уже не сжигали. В восемнадцатом веке считалось, что на картинах изображена Мария Каэтана де Сильва тринадцатая  герцогиня Альба, в связи с легендой о её любовной связи с Гойей, не имеющей документальных подтверждений. В 1945 году, с целью опровержения этой версии, семья Альба вскрыла гробницу, чтобы измерить кости герцогини и доказать, что её пропорции (и длина костей), не совпадают с пропорциями Махи, но так как могилу уже вскрывали, и тело герцогини выбрасывали наполеоновские солдаты, то в его нынешнем состоянии (длинные кости оказались сломанными) измерения провести не удалось. Чудной народ эти Испанцы. Тревожат кости своих предков лишь для того, что бы обелить репутацию своей родственницы давно почившейи чью красоту художник запечатлел так изысканно. Но нравы, такие нравы... Благо в жилах Кристин не текло испанских кровей и ей не хотелось скрыться от пристального взгляда Брайтона и тем более от его прикосновений.
Как быстро это все стало таким желанным и узнаваемым. Вот словно бы эти прикосновения она впитывала уже давно. Неспешные. Размеренные. Тщательные. Ей нравилась эта тактильная связь, благодаря которой два человека словно бы синхронизируются, настраиваются друг на друга. Быть на одной волне. Наслаждаться друг другом.
- Мне кажется, ты и без этого со мной весьма податлива. Ведь так?
Кристин сощурилась. Он еще спрашивал?
- Пожалуй такое мог спросить человек мало знающий меня.
После этой фразы она перевела взгляд на руку Эдди ласкающего ее грудь.
- Ты же в курсе, как меня называют? Акула Лерой.
И она клацнула зубами, словно собиралась укусить Брайтона за руку, за то что тот слишком много себе позволяет. Однако, можно ли было на него злится и раздражатся, когда он не смотря на всю свою вольность и желание прикасаться к ней был на столько учтив и продолжил исполнять ее просьбы. Казалось, попроси она перстень со дна океана или жемчуг оттуда же, он безоговорочно бы нырнул за ним.
- Персиков нет, но есть абрикосы!
Сообщил Брайтон вернувшись с полной объемной вазой с нижней палубы.
- Еще немного и я начну ревновать, правда пока не знаю к кому... и кому это все было приготовлено?
Кристин снова сощурилась, сверля Эдди взглядом.
- Кто у тебя был до меня такой любитель фруктов?
Это была конечно игра, не более. И Кристин не относилась к тем ревнивицам, что ядом забрызгают бывших пассий и не подпустят к мужчине, хотя отваживать от Фреда разномастных охотниц за деньгами ей приходилось очень часто.
- Ты пробуешь так, а я пробую… ммм, с твоих губ.   
Ну ей Богу, как подросток! Кристин улыбнулась краешком губ. Забавная причина для того что бы целовать ее.
- Ты ищешь повод для того что бы целовать меня или не наелся на завтрак и потому хочешь отобрать у меня часть лакомств? Но могу заверить тебя. что во втором случае я все равно это все сразу не съем и тебе обязательно что то достанется. а в первом же случае, повод тебе не нужен. Мне с первого дня нравится то, как ты это делаешь. И я готова целоваться с тобой часами. Тем более ты же позаботился обо всем. И в первую очередь о том, что бы нас никто не беспокоил здесь. Ни мой водитель, ни твои подчиненные. Ну, разве к тебе приплывает какая нибудь брошенная тобой женщина. Мммм есть такие? Нам ждать внезапных гостей?
Одновременно соглашаясь с предложением Брайтона Кристин взяла губами дольку абрикоса и сжав ее губами, так, что бы из нее выступило немного сока и смочило губы, медленно разжевала ее и проглотила.

- Но что-то пока ни одного укуса на себе не заметил.
- Ах вот как?!
Кристин опустила руки вниз, скрещивая их на груди, тем самым перекрывая обнаженное тело вплоть до самых сосков. Нет, она не стеснялась. Обладая привлекательным телом и достаточной долей самоуверенности она прекрасно знала. как смотрят на нее мужчины. но, так как смотрел Эдди нравилось ей еще больше. Конечно в этом взгляде с прищуром присутствовала плотоядность, пожирание глазами, скольжение по женским прелестям, которые особо нравятся мужчинам. Так, и что же в этом плохого? Разве мужчина не должен смотреть на женщину и желать ее всеми фибрами души. Бесплотное восхищение никому еще не приносило радости и счастья, тем более Кристин была сама из плоти и крови, и отличалась темпераментом, который скрывался под плотной толщей дел и обязанностей. Эдди будил в не живой интерес к наслаждениям. С Анджело они любили посетить какой нибудь хороший ресторанчик и насладится кулинарными изысками, слетать на Бродвей и посмотреть новую постановку. Съездить в оперу, посмотреть выставку. Брайтон вызывал тягу к иного рода наслаждениям, которые он умел и дарил. Такое страстное притяжение могло конечно вызвать опасения. Отношения построенные на одном сексе не живут долго. После постели людям обычно приходится говорить и делать вместе еще что то. И это еще что то было не менее приятно с ним. Засыпать вместе и просыпаться. Завтракать, разговаривать и просто находится рядом. Быть может, найдутся еще какие то интересы, общие, которые объединят их крепче, чем желание близости и физическое притяжение, которое Кристин ощущала при приближении Брайтона.
- Кто то еще вчера вечером возмущался моему нежеланию следовать распланированному тобой сюрпризу. а что будет с тобой Эдди. если я начну не кусаться, а просто покусывать? Захочешь взорвать пол Майами?
Кристин игриво взъерошила его волосы на затылке.
- К тому же, у кого то короткая память!
И в следующий момент Кристин театрально надула губы.
- Уже не помнишь наш первый раз?
После этих слов она опустила пальцы чуть ниже, туда, где после их страстного соития в машине на плече Брайтона красовались следы ее ногтей. Уже в первый раз она пометила и обозначила "это мой мужчина". И если бы у Эдди была женщина, то она неприменимо отметила бы эти самые недвусмысленные следы страстной кошки.
Кристин театрально и легонько толкнула его от себя в грудь. Но, сразу после этого последовал долгий поцелуй со вкусом сочного абрикоса.
На что только не способны влюбленные, лишь бы разбавить, разнообразить свои эротические игры, окрасить все общение в плотские тона наслаждения и смакования. Сделать занятие любовью более пространным, начиная от совместного поедание фруктов и выпивания напитков, до выбора постельного белья или каких либо аксессуаров. Спектр подобных дополнений может быть очень большим и ограничиваться желанием и фантазией. Вот сейчас и проходила проверка этих фантазий и их совместимость.
Абрикосовый поцелуй был сначала нежен, как будто они не пробовали друг друга ни разу. Но, такова участь и радость влюбленных. Возвышать. Окрашивать яркими красками. Фантазировать. Добавлять. Играть своим сознанием. Смаковать и растягивать, превращая простые вещи в изысканные и пикантные блюда.
Поцелуй возвышенный до сладострастного поглощения друг друга. Капля фантазии в виде абрикосового сока и сладкой мякоти на языке. Казалось бы ничего сверхнеобычного, но и эта малость способна вызывать горячую истому, неотступной ловиной накатившуюся вслед прижавшемуся почти нагому телу Брайтона. Мокрые плавки соприкоснулись с горячим телом Кристин, вызывая волну ответных мурашек, она невнятно замычала во время поцелуя, сделав попытку отстранится, но желание Эдди было выше ее мимолетного сопротивления, которое при его настойчивости спало на нет. Мог ли он выпустить теперь ее из своих рук? Горячую, нагретую солнцем. Сладкую и абрикосовую, дразнившую его ответными поцелуями. Медленными. Глубокими. Нежными поглаживаниями по его плечам, которые постепенно тоже нагревало солнце. Когда Брайтон прервался, Кристин набрала в легкие воздуха и возбужденно зашептала.
- Я предлагала поедать фрукты, а не меня.
Не смотря на показное недовольство в голосе, глаза Кристин лучились озорством. Пальцы ее скользнули от плеч Эдди к его шее, обвели изгиб до кромки волос и стали чертить узоры на скуле, касаясь губ, продолжая поддразнивать.
- И целоваться часами, не значит съесть меня.
О! На самом деле ей все нравилось! Безумно! Его напор! Его страстное желание обнимать, прижимать ее к себе! Исследовать, мять, посасывать, требовать и желать ее губы! Да ее всю! Счастье влюбленной женщины состоит в том на сколько сильно хочет ее мужчина и на сколько он способен зажечь и поддерживать огонь желания в ней. Можно было сопротивляться и играть в негодование. Это, как приправа, добавляющая остроты близости и наслаждению. Ведь не только для сна и отдыха Брайтон привез ее на яхту и удалил всех присутствующих, что бы остаться наедине.

Отредактировано Kristiana Larno (2018-05-20 21:26:56)

Кристин давно не испытывала такого эмоционального подъема. Мир и вправду окрашивается совершенно иными красками. солнце светит куда ярче. хотя Майамское и без того было довольно беспощадно. Океан становится насыщеннее и безбрежнее. Вода ласковой и манящей. На ее глади переливаются шаловливые искры от горячего солнца, такие же, как играли сейчас в глазах Кристин. Задорные и радостные, вызванные вниманием со стороны мужчины, внезапно и очень смело вошедшего в ее жизнь. На долго ли? Знать об этом не может ни яркое Майамское солнце, ни безбрежный лазурный океан, ни чайки кружащиеся над головой. И есть ли смысл задавать себе подобные вопросы, когда весь мир каждую минуту меняется?
Вот сейчас Эдди целовал ее поедая, словно ту самую половинку абрикоса, а чуть позже нежно прикасается губами к ее губам. Смотрит пронзительно и пристально. Порой взгляды говорят гораздо больше, чем слова. Взгляды, прикосновения. Даже аура, пропитанная влюбленностью, царившая на яхте.
- На долго ли?
Все же сорвалось с губ Кристин, когда Брайтон заговорил о том, что хочет съесть ее.
Ну, вот так устроены женщины, хотя, не только они. И мужчины тоже, только они вынуждены скрывать свою неуверенность, демонстрируя лишь только то, что должно. Черты присущие мужскому характеру. Стойкость, уверенность, напор, силу, бескомпромиссность. Но и они очень часто хотят знать, что будет дальше. Во что выльются те или иные отношения, потому, как не суди, но зачастую обнажать и открывать чувства страшно. Страшно привязываться. И хоть ласки Эдди были головокружительны и вызывали искру, разбегающуюся теплом по всему телу и призывно начинающую ныть между ног, было во всем этом, теперь, кроме плотского желания. Оно появилось еще тогда, в первый раз, когда он остался ночевать у нее дома. И засыпая уткнулся в ее волосы. Обнимал. Есть определенные следы и отпечатки, по которым люди способны судить о не безразличия другого человека к себе. Для женщины это вот те самые показатели. Нежность после секса. Долгие прилюдии. Внимательное обхождение. Выполнение бытовых прихотей. Интимные разговоры. И просто доверительные разговоры.
- Как долго ты будешь хотеть съесть меня?
Губы ее улыбались, но яркие искорки приобрели оттенок серьезной сосредоточенности. Кристин больше не обнимала Брайтона а медленными, едва ощутимыми движениями водила пальцами по бедрам, вдоль кромки мокрых плавок. Кристин то знала, как чутко мужчины реагируют на приближение и пристальное внимание к их интимной зоне. Ну, а как можно еще мужчину заставить что то говорить и следовать своим желаниям? Да, они еще не на столько хорошо знакомы, что бы призывать к голосу разума, проще тянуть за эти, самые доступные ниточки. Пока...
- Ммм так же ненасытно, как у меня дома? Или ты уже утолил свою тягу к познанию?
Пальцы Кристин стали более настойчивыми, а прикосновения более дразнящими. Вдоль и немного к верху. Слегка подныривая пол шелковисто гладкую ткань. Очерчивая крепкие бедра.
Самое сладкое, это растягивать момент. Смаковать не только сам процесс, а возводить прелюдию в ранг высокого искусства. Делать ее ярким моментом жизни и отношений. Ведь Брайтон сказал, что у них теперь отношения.
- И почему... почему ты выбрал меня?

Переполняемая чувством эйфории, Кристин впитывала в себя всю гамму разнообразных чувств выплескиваемых Эдди. Батарейка. Нет, настоящий реактор. Скоростной поезд, ворвавшийся в ее жизнь и несущийся без остановки, дальше, в самое сердце. Яркость картинки будоражила и восхищала, заставляла колотится сердце, замирать и при каждом прикосновении его губ екать, проваливаться куда то туда в низ, между ног, где по женски-ненасытно начинало нагреваться и истекать желанием лоно, под меленькими черными бикини.
- Мммм пробую?
Кристин словно бы мечтательно протянула эту фразу. И потянулась рукой к вазе и взяла одну из сочных, крупных клубничин. Темно алый цвет ее напоминал уже ее покрасневшие, припухшие от поцелуев губы.
- Неужели еще не распробовал?
С этими словами она откусила ровно половины ягоды и сочащийся соком половинкой провела по губам Брайтона и тут же сама прижалась к ним, ответно и требовательно целуя его. Острота восприятия близилась к пику и покалывание по кромке губ, припухших и ставших особенно чувствительными, принимающие прикосновения, как сильный эротический сигнал.
- У тебя мокрые плавки.
Внезапно Кристин отстранилась, упираясь пальцами Брайтону в грудь.
- Я понимаю, что это тебя не сильно волнует.
Голос у Кристин стал слегка с хрипотцой, намекающей на стремление ее тела, горячего и возбужденного.
- А мне вот как то не очень комфортно.
Она кивнула головой в сторону, как бы показывая, что он прижимается к ее нагому и разгоряченному телу чем то мокрым.
Тело Эдди крепко взбитое, переполненное жизненной энергией, сильное, теперь уже вызывало не только приязнь, а головокружение, сродни опьянению. Солнце на ярко-синем небе плыло словно бы в золотистом тумане, как и в ее голове мысли, потому что все естество жило уже совершенно другими желаниями. Чувствовать его губы у себя на теле. Везде. Слышать учащенное и громкое его дыхание. Смотреть в темные глаза и видеть в них свое отражение, заполняющее весь смоляной зрачок глаза, сосредоточенно ловящий любую ответную реакцию на свои действия.
Он был жарок, прямолинеен в своих желаниях, и это вызывало ликование и восхищение в ней. Кристин так устала в делах от под коверной возни и игр, что сейчас наслаждалась этой прямолинейностью и простотой. Зачем что то скрывать, если он желает ее, а она желает его. В этом нет ничего предосудительного или неправильного. В этом есть только стремление и тяга к насыщению и познанию друг другом. Стремительное поглощение нового и неизведанного, окрашенного яркими красками влюбленности. Они придавали происходящему романтичного флера и ауры первозданной чувственности. это не только секс. Нет, конечно и он, в сердцевине этого сладкого персика, эта пикантная косточка, образующая отношения, скрепляющего их.
здесь сомневаться не приходилось. Кристин было хорошо с Брайтоном. В постели, совершенно точно. Никаких отрицательных эмоций или сомнений. Ничего того, что могло бы оттолкнуть или охладить. Даже мокрые плавки Эдди.
Ни тебе натужного и молчаливого пыхтения на ухо, как зачастую бывает у мужчин, сосредоточенных делающих секс или погруженных в свои ощущения. Ни бесконечного верчения тебя на своем члене, туда сюда, словно ты тренировочный снаряд. Ни стеснительных скованных действий, превращающих мужчину в робота, выполняющих механические движения. Туда-сюда. Туда-сюда. Сойти с ума можно было сойти от такого бесконечной механики.
По какому принципу люди совпадают друг с другом? Ученые говорят по запаху. Все остальное вторично.
Кристин запустила пальцы в волосы Эдди, мокрые и плотные. И вдохнула запах его еще влажного и в тоже время разгоряченного тела.

Когда Эдвард Брайтон чего то хотел, он шел на пролом. Тянул к этому свои руки, очень уверенно и бескомпромиссно, не задумываясь совершенно ни о чем. О деталях и погрешностях он точно не задумывался. Так было с  брошью на аукционе, так было с этой не запланированной для самой Кристин поездкой, так было с ней самой, с Кристин. Только вот погрешности иногда все таки высыпались, как противные крошки в кровать. То ее недовольство и характер из за которого она привыкла решать все сама, то та же самоуверенность, что у Брайтона, то Реймонд, который вдруг почувствовал что то нутром. Теперь этой самой напористости и страсти с которой Эдди стремился к ней решил воспротивится собственный шезлонг. Он решил, что прибывание одной только Кристин на нем достаточно. А вот широкоплечего и довольно мощного Брайтона в довесок, штурмующего женщину, ему явно было уже многовато. В общем он обиделся и стал трехногим калекой.
Кристин, когда смогла дышать, а точнее хотя бы выдохнуть, смахнув с ресниц дурман сладкого, забористого опьянения от желания и удовольствия рассмеялась в след самого Эдди, как только он разжал свои крепкие объятия и выпустил ее. Ей не только стило и нравилось, как он реагирует на ее малейшее прикосновение, но и доставляло почти детский восторг дразнить его, пристально наблюдая за малейшими признаками его желания и возбуждения, того, как он откликается и тянется к ней. И в этом восторге были не только отблески женского тщеславия, но и обоюдное желание, стремление идти, двигаться к нему на встречу.  Взаимность очень редкое чувство. Она возникает порой не в каждом. Иногда ей надо время, что бы вызреть, как экзотическому фрукту или цветку, нужно что бы очень многое совпало. И только тогда стремление друг к другу двух людей превращается в некое подобие очень быстро разгорающегося костра, когда взаимность обоюдная и одинаковая.
- Я смотрю ты не просто батарейка и ядерный реактор, ты еще и ураган!
Кистин залилась смехом, как серебряные колокольчики.
- Пожалуй, к себе домой я тебя больше не пущу, вдруг ты и у меня начнешь что нибудь ломать!
Она хотела отступить, сделать вид, что готова улизнуть от страстных ласк и объятий, которые спровоцировала сама и хотела не меньше, но не тут то было! Сегодня Брайтон был настроен решительно, в прочем, как и всегда и не собирался отпускать ее от себя ни на минуту. Раз! И Кристин оказалась у него на руках. Грудь обожгли его горячие губы и поцелуи. Даже в шутку сопротивляться было уже бесполезно. Головокружительно видеть, как желанный тебе мужчина чутки и мгновенно реагирует на тебя и это даже видно. Прикрыв глаза и обвив шею Брайтона Кристин снова отдалась на милость победителю. Бывает такое состояние и настроение, когда себя просто хочется подарить, как драгоценный приз. Да, конечно, она соскучилась по нему, и теперь уже не просто соскучилась, а так же чутко реагировала на все его прикосновения и ласки. Как мало иногда надо времени, что бы загореться, привыкнуть к человеку, и разгораться еще ярче и горячее.
Следующим пунктом их присутствия стала барная стойка.
Кристин наигранно и опасливо осмотрелась по сторонам.
- Теперь крушить и ломать будешь здесь?
Она по прежнему обнимала его за шею, любуясь Брайтоном, так, как делают это по настоящему влюбленные женщины, смотря на своих мужчин. Чуть затуманенным, взглядом, с поволокой, немного лишенным реального восприятия, утопая в собственных чувствах. Приукрашая что то и сглаживая недостатки. И даже наслаждаясь этими недостатками. Да, упрям, напорист, но вот сейчас и здесь, это только к месту. В иной ситуации с другим мужчиной, понадобилось бы уйму времени, что бы прийти к такому финалу, да и прийти ли вообще. А Эдди... он решительный, напористый, смелый. О, нет, это все не умоляло в нем внимательности и ласковости. Начиная ощущать, что Кристин абсолютно взаимна с ним, он одаривал ее ласками и нежностью еще больше.
Что он там сказал? Кристин прищурилась.   "Но ничего. Скоро снимешь." Желание мужчины закон для его женщины, тем более, когда она сама этого хочет. Снова видеть его обнаженным. Смотреть и заливаться краской ответного желания, видя, как он возбужден. Как крепко и красиво его тело!
Слегка отстранив Брайтона за встречи, она пробежала ладонями по его плечам, обводя плавные и красивые лизгибы мышц, скользнула на грудь, легонько пощекотала по бокам, касаясь резинки плавок и потянула ее вниз с двух сторон.
- Снимать, так снимать! Но, до конца не могу, Не дотягиваюсь! Хотяяя...
Приспустив плавки на сколько можно, Кристин совершенно хитро прищурилась и элегантно извернувшись и перекинув одну ногу с внешней стороны бедер Эдди, перенесла ее ему между ног и проворно стала опускать мокрую и сопротивляющуюся деталь одежды вниз.
- Я люблю когда ты без всего.
Подытожила она, когда плавки перестав сопротивляться упали на палубу. Брайтон стоял перед ней нагой. Возбужденный и нагой. Кристин тяжело и глубоко вздохнула. Хотя на ней одежды было совсем не много. Не убирая ноги, в которую явственно и упрямо упиралось мужское достоинство Эдди, Кристин оперлась на обе руки, чуть чуть отклоняясь, но перед этим она вынула из волос гребень, который плотно сковывал узел завязанный на макушке. Волосы пышной копной упали на плечи и покрыли обнаженную грудь. Кристин тряхнула головой, делая освободившуюся прическу пышнее. В душе любая женщина желает что бы мужчина не просто хотел ее, а сходил по ней с ума!

- А что еще ты любишь?
Я почти люблю тебя! Кристин могла прошептать это смотря Эдди в глаза взглядом с поволокой, с чуть опущенными веками, от чего ее глаза становились похожи на прищур довольной кошки. Прошептать это на неровном вздохе, когда от прикосновений его рук и губ начинало звенеть в ушах и этот шум громче майского грома делал ее глуховатой ко всему остальному, что происходило вокруг. Ощущения, всех пяти чувств были сконцентрированы на нем. На новом источнике блаженства, притяжения и ярких красок, которыми очень быстро окрасились отношения с Эдди Брайтоном.
Почти! И это было бы почти правдой. Содрогаясь, люнув и одновременно постанывая от переполняющих эмоций и удовольствия, которое лилось через край ее телесного естества, вырываясь, не в силах сдерживаться и находится в рамках ненужного приличия, оглашало открытую, залитую солнцем палубу яхты, превратившейся в арену для любовных утех. Уже пострадал шезлонг. Небовольно скрипнул отполированной столешницей бар, принимая на себя вес и разгоряченную пятую точку Кристин вскорем времени оказавшейся без трусиков.
Снова стремительная близость. Жадная. Словно они опять долго не виделись. И Эдди штурмует ее с завидной ненасытностью. Демонстрируя то, что приятно любой женщине. Свое стремление к жадному обладанию желанным телом. Что возражать. Мужчины любят глазами и Кристин зная это манила Брайтона, понимая, что внешняя привлекательность и притягательное поведение первичны. Чувства приходят потом. И потому наслаждалась и ликовала тем, что видела. Это возбуждение. Этот блеск в глазах. Это страстное желание скорее слиться с объектом вожделения.
Слиться! Она сама этого хотела. Пожалуй менее потеряв голову, но не менее улыбаясь от происходящего. Счастливо улыбаясь от того, что он ее так хочет. Что он шепчет ей, раскалившимися как углями губами, испепеляя ее кожу прикосновениями, заставляя трепетать и возрождаться, сгорев, как феникс, понимая, что все только начинается. Кристин уже знала на сколько неистов и неутомим бывает теперь уже ее мужчина. В первый их раз, после его ухода Кристин еще долго ощущала тянущую боль в пояснице и натертости от обильной и долгой страсти мужчины. Он хотел и мог долго и много. Он хотел ее! Так ей самой хотелось думать. Не адрессовывая к тому, что он "просто хотел".
"Сладкая моя." Кристин закрыла глаза, изогнулась и одновременно обвила за шею, еще не в силах отпустить объект своего желания, что хотел двигаться, стремительно и властно, утоляя свою потребность. Сдерживая, даже удерживая Брайтона в себе и рядом собой, помогая себе в этом хитром плане ногами, она тормозила его, давая себе промедление перевести дыхание, не сгореть прямо сейчас, растянуть это действие обладания и управления им, сильным, страстным и сейчас подчиняющийся ей.
- Мой ураган.
Так же выдохнула ему в губы, млея от такой сладкой близости, когда, он находится зажатым в тисках ее бедер и вынужден делать то, что она хочет и одновременно ощущая такую острую, интимную нежность, прикосновения его рук, по настоящему нежных, к лицу.
- Я хочу тебя Эдвард... с самого первого дня хочу. Быть с тобой...Вот так вот близко... долго. Так, как умеешь только ты.
И не в силах больше сдерживать его напор, пьянея от усиливающего трения и напора, от его горячего, сбивающегося дыхания, от охрипшего голоса, губ, скользящих по лицу, Кристин выпустила его из крепких объятий бедер, давая ему полную свободу действия, отклоняясь чуть назад, выставляя на показ тронутое загаром, разгоряченное тело. Уперлась ладонями в глянцевую светлую столешницу, силясь не быть столкнутой яростной страстью Брайтона.
- Люблю... люблю когда ты такой! Весь мой!

- Тебе нравится?
За место ответов она просто льнула к нему, соприкасаясь, скользя по горячей и уже влажной коже, закрывая глаза, согласно кивая головой, приоткрыв губы, иногда закусывая их, сжимая, от чего они становились еще краснее, как та самая недоеденная клубника принесенная Эдди.  Про которую забыли, увлекшись более желанными на данный момент вещами.
Впереди было еще пол дня, а потом еще сутки, до наступления новой рабочей недели, но в страстном порыве заниматься любовью необузданно. Горячо, быстро, жадно, как буд-то в первый и последний раз не могло быть никакой логике. Природа подгоняет влюбленных и жаждающих телесных наслаждений и любви, бурлением гормонов внутри, словно зелья в котелке у какого нибудь колдуна. И если бы эту самую страсть было видно, то она напоминала сейчас пожалуй фейерверк ко дню независимости, что разноцветными сполохами ложился на темное небо.
Конечно ей нравилось. С каждым разом все больше и больше. Увязая, погружаясь все глубже, в безвозвратное состояние влюбленности и жажды принадлежать и обладать. Ей нравилось, как он на нее смотрел. Ей нравилось, что он ей говорил, как прикасался. Как двигался, одевался, пах в конце концов! Это была уже хорошо проторенная дорога к желанию дальнейших отношений, если не сказать большего. Когда человек влюбляется, то все что раздражало или беспокоило до этого, медленно начинает стиратся, истончатся и сглаживаться.
Говорят, посмотри на человека, когда он ест. Если тебе нравится, как он это делает, то и в постели он тебе будет нравится. В общем, то же самое говорят и про танцы. Эдди ел всегда с аппетитом. Точно так же, вел себя и в постели. Каждый раз прикасаясь к той или иной части тела, да и просто к ней, он словно пробовал, замирал, принимал в себя весь вкус, а потом наслаждался. Не важно, медленно или быстро. Это была всегда приятная для него трапеза. Разве не приятно чувствовать себя очень желанным блюдом, которым не могут насытится? Рядом с ним она ощущала себя словно лань на которую постоянно охотятся, выжидают, подкарауливают, что бы поймать и завладеть. Женщинам нравится играть в эти игры и Кристин поступала подобно той кошке, которая мурлыкала коту "если не найдешь меня, то я в шкафчике". И эти догонялки и прятки продолжались, возбуждая не только его, но и ее. Умело подливая масла в яркий костер под названием Эдди Брайтон, Кристин занималась сама еще большим пламенем.
И она то припадала к нему и целовала жарко и страстно, перехватывая его губы, терзая, прикусывая, словно в наказание, за то что он ее какое то время не целует, а уделяет внимание другим частям тела или попросту смотрит на нее, оглашая палубу пробирающим до дрожи животным стоном наслаждения, схожим с львиным урчанием, потом отстранялась и откидывалась, изгибаясь назад, почти падая на блестящую столешницу, изнемогая и издавая громкие и страстные стоны, неприличные и вызывающие, будоражащие своей откровенностью, прикрывая глаза, что бы перевести дух и снова приблизится к нему, что бы снова взять в плен его губы и его самого.
В горячем запале соития она то стонала его имя, то повторяла, что он ее, то просила, что бы он не останавливался, даже после того, как первый пик удовольствия был ею достигнут. Он не сильно ощутимым облегчением раскатился по ее телу. Боже! Как же она его хочет и как ей нравится ВСЕ то, что он делает!
После этого она и вправду откинулась на глянец стола, замирая, сама покрывшись горячей испариной, смотря куда то в яркое небо, с которого огненным шаром пылало солнце. Оно буд-то уже не стыдливо подглядывало за ними в пол глаза, а смотрело широко распахнутым недоумевающим от увиденного оком и полыхало таким же возбуждением и огнем, как они сами. Еще пол часа на солнцепеки и широкая спина Брайтона могла превратится в огнедышащую сковородку, а потом тщательно мажь ее кремами после загара и упаси бог к ней прикоснутся! А она хотела продолжения! Хотела его ласк и присутствия рядом, как можно ближе, в объятиях. Женщина становится довольно жадной и ненасытной, когда входит во вкус.
- Мммм детка не хочет что бы ее половинка обгорела.
Еле произнося слова, запыхавшимся и хриплым голосом проговорила Кристин, смотря на Эдди, возвышающегося над ней.
- Ты нужен мне живой и здоровый...
Она сжала его бедра своими, демонстрируя то, что совершенно не желает отпускать ео от себя и требует продолжения.
- Хочу еще!
Уже более настойчиво и властно заявила она.

Отредактировано Kristiana Larno (2018-06-19 20:34:48)

"Ненасытность – это заразно."Нет, дело совсем не в этом. Не в ненасытности, как следствии долгого воздержания или яркости и пылкости темперамента, не в эндорфиновой зависимости, приносимой новыми влюбленностями, не в запале вызываемой новизной, хотя... от всего от этого можно взять по одной яркой нити определенного цвета и сплести прекрасный ковер. Сочный. Насыщенный. От которого дух захватывает. От красоты и причудливости узора. И в центре него, будет самое главное, что заставляет сердце отчаянно биться. Твое.
"Свое" ни с чем не перепутаешь. Не обманешься. Есть в этом какая то потаенная магия, что бы не говорили там ученые.  . От "своего" человека мурашки не только по телу, но где то прямо под кожей. И с каждым азом все глубже и глубже. Нежность волнами и ее не затмит никакая лавина страсти. А нежность смешанная со страстью самый пьянящий коктейль. Бывает ли так часто? Наверное нет и оттого Кристин смотрела на Брайтона совсем пьяно. Покачиваясь в его руках и теперь на его коленях, смотрела и недоумевала, как стремительно все произошло. Нет. Не секс. В жизни можно встретить десятки случаев прекрасного секса... Другое. И если бы он не держал ее, не удерживал, то плавно сползла бы на начищенную белесую палубу яхты. Вот точно говорят, растечься лужицей. Непривычное состояние и умопомрачительное одинаково. Эйфория на самом ее пике. Наркотическая зависимость. Бывают быстродействующие и сильные наркотики к которым очень быстро привыкаешь, вот один из их сортов.
"Милая". Он шептал подхриповато, в губы, от чего она закрывала глаза и снова ничего не отвечала. Надо было собраться с мыслями, вернутся к реальности, понять... хотя бы понять что происходит. Жаркий секс, переходящий в желание того, что бы он не останавливаясь твердил о том, что она ему нравится, целуя, оставляя влажные следы, припечатывая, приглаживая нежным шепотом, словно приправляя изысканное блюдо соусами, как любят делать это гурманы-французы.
- Скажи еще что нибудь.
Она наконец открыла глаза. Просто ей надо было время перевести дух. Перестать все еще вздрагивать от острого как иголки под кожей ощущения от соития. И снова задрожать, в новой волне будоражащей и горячей, рассыпающейся искрами по коже, не смотря на то, что солнце уже не светило так жадно в спину. Нет, смотрело не солнце, смотрели его глаза. Темные, густого цвета словно зелье. Варево, которое пригубила и пропала. Смотрели, а точнее поедали, восхищенно и жадно. И не было ничего важнее этого самого блеска в глазах. Хотя нет, было. Снова прикасаться к нему. Скользить кончиками пальцев по плечам от шей, исследуя уже не в первый раз, но все равно восхищенно, как ценитель и собиратель искусства, любуется любимыми экспонатами. Обведя напрягшиеся мышцы и выступившие от напряжения вены на по мужски красивых рука, руках, которым доверилась, теперь бы уже без вопросов. Разглядывая, наслаждаясь тем, какой он после... ведь это после не менее важно, чем до. После остается все самое главное. Но теперь он не просто любовник после секса, он ее мужчина после занятия любовью. Ее!
В один момент, переполненная чувствами, которые было еще не унять, которые силились вырваться из гортани странным всхлипом беспомощности от того, какой беззащитной и слабой она показалась самой себе сейчас, восхищаясь им и открываясь ему в своих желаниях и чувствах, она припала к его груди и спрятала лицо на его влажном и широком плече. Он не должен видеть ее смятение. И ее внезапный испуг.
- Эдвард...
Тихо и даже как то обреченно прошептала она, запуская пальцы в его влажные волосы. От воды они стали более послушными. Прилипали к пальцам, как будто требовали еще ласки. Так может и их хозяин станет покладистее и мягче в ее руках и не таким ершистым.
Да. "Свое" под руками ощущается совершенно иначе! Горячее. Трепетнее. Проникновеннее.

- Что ты хочешь, чтобы я сказал?
Что обычно хотят слышать женщины? Ну первое и основное и Эдди безусловно это знал. "Я без ума от тебя!" И не важно, сколько раз до этого, были произнесены эти слова. Много таких слов не бывает. Не с женщиной.  И Кристин завибрировала изнутри, распаляясь, растекаясь еще большим, не остывшим зноем от этого шепота, от этих слов, служащих еще большим катализатором тому, что он делал. А он занимался с ней любовью. Нет, не сексом, призванным удовлетворить физическую потребность, не спортивным состязанием, по покорению очередной вершины или соревнованию "стань лучшим". Именно любовью, когда объект становится весомее, притягательные всего другого. Когда именно он становится самоцелью. Не одноразовой. Ни ритуальным объектом на один или несколько сеансов, а самым что не наесть объектом вожделения.
- Да... это.
Почему в ее не самой глупой голове не возникало сомнений на этот счет? Хотя бы из за того, что еще при первой встрече он сознался, что не создан для серьезных отношений? Почему ей так хотелось верить каждом его слову, произнесенному в постели ли, или когда они занимались чем то другим? В конце концов, прошло совсем ничего времени! И может это и был показатель? Один из... Он был слишком серьезен и первоначально сосредоточен на самом себе, что бы разыгрывать весь этот спектакль. Он и сейчас любил, что бы все было по его. Она и не сомневалась, что он еще покажет свой упертый и вздорный характер! Но, Боже! Как с ним было хорошо! как с ним было сладко и головокружительно! Словно ей снова лет двадцать и она влюблена впервые. Сумасшествие какое то! но из этого уже нет возврата. Надо дойти до конца! А там.. там может эта любовная горячка пройдет. отступит, охлаждая голову и давая снова способность разумно мыслить, а не утопать в его глазах и не таять в его руках.
А пока...
Пока она и вправду утопает в его ласках, снова позволяя ласкать себя очень интимно. Да и слово "позволять" звучит в голове как то надуманно, как то не соответствующие самому Эдди Брайтону. Он протягивает свою руку и просто берет. Но, разве это не приятно, когда мужчина стремится доставлять тебе удовольствие. Нежно. трепетно. Аккуратно. Заглядывая в глаза, что бы видеть твою реакцию на свои прикосновения. Он самоуверен, но не его действия. Они то как раз легки и ласковы. До того, момента, пока она ответно не начинает стонать от его ласк. Сколько еще она может выдержать? Вынести? Хотеть его? Все вопросы отпадают, когда он снова в ней, сжимает ее, нежно, обволакивает своим дыханием, притягивает, нет, даже жадно и требовательно тянет на себя, на горячую плоть, заполняющую, и только так способную унять ту потребность в поглощении, в самой близкой близости, которая только возможна между мужчиной и женщиной. если еще ближе никак, нельзя, то пусть он снова будет в ней!
- Я влюблен в тебя. По уши.
Нет, это не гром среди ясного неба, не землетрясение и вулкан страстей. Это желанный шепот в момент занятия любовью. Естественное продолжение того, что чувствует тело. Первично ли оно, вторично. Сложно сказать. Но опьянение от ласк приносимое телу смешивалось с дурманом царившим в голове. Все взаимосвязанный! Все! Без одного второе не полноценно.
И даже это маленькое допущение "кажется" не помеха. Сейчас, когда нежности уже гораздо больше, чем страсти и новизны. Кристин обхватила, снова оперлась о плечи Брайтона, не отпуская его от себя, не разрывая ощутимую, сладкую нить зрительного контакта.
- И ты мой?!
Звучит уже не как вопрос, а протяжный стон и мольба, женщины сгорающей от наслаждения, женщины ищущей и желающей именно того, что он говорит. И самое главное желающей его! Его одного!
И она скажет ему обязательно это... тоже... но когда волна сладострастия отступит, обнажая сознание и все то, что сейчас погружено в эйфорию телесных удовольствий.
- Ты мой... И ты... ты самый лучший...Мой Эдвард!
Кристин продолжает его целовать, ощущая,  каждое движение на встречу, словно тугими нитками привязывает ее к этому мужчине. Неистовый полет фантазии? Иллюзия создаваемая в голове? Или просто та самая влюбленность, о которой страстно шепчет Брайтон.

Хоть он и владел ей сейчас, горячо шепча в губы, формально... на самом деле, это она возвышалась на нем, над ним, опираясь, задавая ритм, укрощая, властвуя. Растворяясь, одновременно в сладостном единении. Все, что надо женщине, это демонстрировать немного слабости и податливости,  немного похвалы и откровенности в выражении своих эмоций и желаний. Ведь мужчины не любят скованных и зажатых женщин, не любят, когда все от начала, до конца им приходится делать самим. Не любят, когда их старания недооценены и партнерша представляет собой этакую королеву на троне, царственно взирающую на своего вассала с выражением лица "Ну, чем еще удивишь?" Да и разве можно было не реагировать на такой жаркий штурм. Такие жаркие признания. Нужно было быть вправду последней ледышкой, что бы не растаять и не поддаться. Не удивительно, что Брайтон был избалован в плане женщин. В постели он отдавался занятию любовью полностью. Насыщался медленно и очень тщательно, желая познать, вкусить все. Именно поэтому он так нравился Кристин. Подходил своей обстоятельностью.
Ей самой не нравилось быстро, поспешно, абы как. И даже, когда быстро и поспешно случалось с ним, это не было абы как. В этом то и была вся прелесть! Что тогда, в первый раз на сидении ее лимузина, что в кабинете ее офиса. Все это бурление страстей не заканчивалось быстро и скоро. Не превращалось в пятиминутный акт, "спустить пары". Это был полномасштабное действие. Развернутое во времени и ласках. Все, как положено!
Было в Брайтоне вообще что то обстоятельное, не смотря на то, каким легким на подъем по началу он казался. Признатся, по началу, Кристин вообще не отнеслась к нему серьезно. так, развлечение, не смотря на то, что в голове, для себя она решила. что с ним бы пожалуй она переспала. ведь женщины решают такие вещи для себя за пару секунд, а потом попросту начинается игра. Завоюй меня!
И он завоевал! стоило ли сомневаться в этом?!
В очередной раз его руки прошлись по всему ее телу. везде, куда могли дотянутся. Бедра, ягодицы, спина, грудь и волосы. Он всему уделял внимание и Кристин ходила ходуном от его ласк, изгибаясь волной и замедляясь в тот момент, когда это становилось ощутимее и в особенности, когда его рука ложилась на грудь. Нежность. Ко всей обстоятельности можно было добавить его нежность. редкое для мужчин качество, больше присущее женщинам, но так же им самим необходимое. Даже в запале страсти, он ни разу не был с ней груб.
И более всего, сейчас, сегодня, она уже сходила с ума, от того, что он так легко сдался ей. Без боя! Он был ее! Ей даже не пришлось самой поднимать этот разговор!
- Тебе нравится эта мысль, что я твой?
- Мне нравится это чувствовать!
Сейчас. Горячим и напряженным лоном вбирая каждое его движение. Всем телом, извиваясь, припадать к его телу, не упуская ни единой возможности соприкасаться, поедать глазами и слушать, слушать его хрипловатый, сбивчивый шепот, стон, рычание и урчание. Все то, на что он был так щедр.
- И я хочу еще... еще... что бы ты любил меня!
В очередной раз Кристин прильнула к Эдди, задыхаясь, уже слишком задыхаясь, что бы продолжать дальше, или останавливаться, что бы продлить это действие. Нутро желало одного. Разрядки. Бурной и неминуемой разрядки от того напряжения, физического и эмоционального, что оно в себя впитало, за последнее время.
- Люби... люби меня!
Кристин закусив губу, заходила ходуном, совершая волнообразные движения в его руках.  Застонала протяжно, измокнув окончательно, скользя руками, по не менее влажным плечам Брайтона. Прижалась скулой к его щетинистой скуле. С силой, ощущая звон в голове и ушах от собственного крика. Она хотела его любви, потому что сама была влюблена! Иначе, для чего бы ей это надо было?
- Любимый...
Она вытянулась всем телом от талии, целиком и полностью прижавшись к его мокрой груди. Не желая шевелится. Произнесла это одними губами. почти неслышно, робко и восхищенно.
- Ты восхитителен.
Чуть громче и увереннее.
- Мой лев.
Еще более громко, приходя в себя, растягивая слова.
- И ты обещал мне отдых...
Отстраняясь слегка, что бы заглянуть ему в глаза. Задорно и с присущей ей хитрицой.
- А не все вот это.