[AVA]http://s017.radikal.ru/i404/1510/9f/e7577e436e97.jpg[/AVA]

За все их знакомство Ланге понял одно – в кровати они точно не смогут говорить дольше пяти минут. Срывались поочередно, сейчас первым был как раз пират. Думать почему именно было столько же глупо, как ловить волны сетью.Тело Йохано было расслабленно, когда руки Эдварда начали свое повторное путешествие по уже слишком хорошо изученным местам. Чаще всего бросало в дрожь от этих наглых властных губ. Бутылка рома упала сначала на кровать, но была тут же подхвачена германцем вновь. Лениво смотря на Бессмертного, второй рукой забираясь в его пряди волос и сжимая их, надавливая на затылок, Ланге прикрыл глаза от просыпающегося удовольствия.
Хорошо. Слишком хорошо и легко. Словно и нет трех веков за плечами и можно не думать о вечном выживании в мире Бессмертных.
Даже когда один из них рядом. Как раз сейчас заставляет рассудок отключиться, а инстинкты оголиться подобно спрятанным под кроватью прожорливым псам, ждущим своего часа и чьих-то ног для трапезы.
Пропитанные приятной усталостью мышцы наполнялись жаром. Плоть германца под рукой Тэтча дрогнула, наливаясь силой. Пах прострелила очередная волна просыпающегося возбуждения.
Жадный, голодный, дорвавшийся до своего желанного объекта, цели, точно исхудавший волчара поймавший зубами трепетную лань, Йохан прошелся мозолистой ладонью по затылку Эдварда, пальцы пробежались по его шее, задевая позвонки и…
- Scheeeisssseee!
Взрыкнув, Бессмертный окатил горящим взглядом пирата. Мышцы закаменели, место укуса пульсировало, став центром всех ощущений. Жар, боль, трепет, прошивающий иглами каждый участок тела, бешеный импульс. Восторг!
Сжав сильнее пряди волос Эдварда, Ланге надавил на его затылок. Проворный язык пирата поймал вместе с кровью выдающую с головой дрожь. Они оба замечали то, что их выдает. Скрывать слабости становилось всё труднее и определенно не за чем. Не для чего.
- Вот в чем и проблема известных личностей нашей истории и мира. В отличие от тебя, мне фактически не стоит переживать, что какой-нибудь идиот будет искать мои не только следы за все три века, но и припрятанный капитал. Слава – весьма дурная вещь, за неё приходится платить, к примеру как… Как этот, Чарльз Вейн? Тот идиот, которого повесили. Что касается «Алых парусов», ты что не слышал про Ассоль?
Поймав взгляд Эдварда, Йохан аналогично посмотрел на «состояние» пирата. Хмыкнув, перекатившись на один бок и уставившись на него, германец поймал его подбородок и повернул к себе, заставляя оторваться от старинных картин.
Вопрос Черной Бороды не застал врасплох. Ланге часто и сам себе его задавал – зачем ему вопящие дуры, устраивающие последние месяцы ему концерты ревности? От баб одни проблемы – поговорка моряков начинала казаться Бессмертному правильной.
Щурясь, выискивая ответ внутри себя, Йохан хмыкнул. Его черты лица дрогнули, обнажив если не оскал, то что-то подобное на него.
- Все просто, мне стало скучно.  Поговорим о бабах? Боюсь здесь я явно уступаю Легендарному пирату, у которого был «гарем». У меня было всего лишь три жены. Первая познакомилась с псарней весьма неудачно, вторую повесили во время восстания на землях Силезии у Габсбургов. А третья… - пытаясь вспомнить, что случилось с третьей, Ланге на самом деле отвлекался. Его пальцы изучали бороду пирата, с бороды скользнули на горло и чуть сжали его, ловя бьющийся пульс. Фиксируя и наслаждаясь движением кадыка под своей ладонью, Йохан опомнился, услышав хмыкание Тэтча.
- К третьей я так и не вернулся после Датско-прусской войны. Аннет и Скарлет – глупые, но удобные. В конце концов, приятно, когда тебя ждут верные собаки дома, пусть и на двух ногах. Кстати говоря, им не терпится снова с тобой увидеться.
Пряча улыбку, Йохан решил не травмировать Тэтча заранее. Ибо шлюхи все же вынудили его долгими мольбами (активными мольбами с очень умелыми доводами, подкрепленными ловкими губами и не менее ловкими языками) рассказать пару слов о встречах с пиратом. Обмолвившись, что они бывали на маяке (не уточнив на каком именно!), Ланге до сих пор слушает сплетни девушек о том, что Эдвард Тэтч все же романтическая натура не смотря на попытку казаться жестоким и брутальным ублюдком.
Молния, в очередной раз разрезавшая небо, осветила полумрак маяка. Окатив белесым расплывчатым светом двоих мужчин на кровати.
Всего доли секунд, но этого хватило чтобы оценить.
Тот – кто напротив.
Буйство стихии, лютующей за маяком, рев океана, удары темных, почти черных как деготь, волн о скалистый берег, то, с какой силой накатывает очередная волна, желающая раздавить, смять, подчинить и просто напросто убить, то, с какой жадностью мировой океан лижет берег, подобно изголодавшемуся любовнику, целующего землю как самую желанную… Как надвигается водная гладь, полная силы и совершенства, пенится с яростью, выпуская наружу протяжный вой-хрип, шумный крик удара  со стоном поймавших морские объятия скал, пьянящий рокот, задевающий особые струны души,  соленые брызги, заставляющие слезиться глаза,  хлесткий ветер, касающийся лица с тысячами оттенками чувств – всё это сочеталось в пирате. Океан, принявший форму человека. Бурлящий под тонким слоем кожи, находящий выход в моменты ярости и безумия боя, проскальзывающий в молчаливом тяжелом взгляде-омуте и усмешке огромной акулы, учуявшей кровь.
Ланге поддался очарованию. Втягивая Тэтча в очередное противостояние языков. В абордажный бой, в котором нет выигравшего и проигравшего. Руки с жадностью смяли тело напротив, как недавно сделал и сам Эдвард. Прошлись по спине, сжали бедро и отпустили. Звероподобная страсть, непреклонная по силе — кипит, бушует и жаждет вырваться наружу вихрем. Рассудок все сильнее подаётся порыву желания. Изнывающее жаждой к новому рангу противостояния с одним единственным результатом – абсолют наслаждения, пик восторга, апогей обоюдного единения – тело может подавить и умножить лишь пролитая кровь в порыве той самой страсти.
Сдержаться?
Сложно, весьма сложно. Отчего голос отдает хрипцой и рычанием.
- Живешь как отшельник на маяке. Удары жизни и общества так потрепали твою ранимую душу, что ты закрываешься здесь в приступах нежелания контактировать с миром? Только не говори, что это издержки былой профессии. Собственная каюта – родная крепость? Видимо, на неё кто-то покушался так часто, что ты решил раз и навсегда осесть в этом… - обведя взглядом маяк, Ланге не мог подобрать подходящего слова. Шум ветра и бушующего океана говорил вместо германца.
Замигавший экран мобильного заставил Ландскнехта все же дотянуться до него и сесть на кровати, принимая вызов. Медленно встав и дойдя до прикрытой стеклянной двери маяка, смотря на океан, Йохан слушал. Пищащий голос в трубке был сухим и старческим.
Наблюдатель через каждый пять слов кашлял и сморкался. Кряхтел и выливал на германца поток информации, то и дело повышая свой голос и пытаясь достучаться до рассудка Бессмертного. Едко уточняя, где тот сейчас находится.
- Нет, я не занят. И нет, ты не прервал меня. Прости, что не порадовал твой слух громкими стонами и криками. Что? Не переживешь этого? Буду иметь ввиду.
Йохан же отсеивал ненужное, наблюдая за накатывающей безумной волной на берег. Её пенистый гребень в свете молнии впервые казался ему столь прекрасным, что захватывало дух.
- Ты слышишь меня?
- Слышу и приму к сведению.
Телефон наконец-то замолчал и Ланге осознал, что ему придется что-то делать. Не смотря на свою тягу к Эдварду Тэтчу, он не поделится с ним головой появившегося в их краях нового Бессмертного.

Отредактировано Dvein Barlow (2015-11-29 23:38:45)